Блондинка подтолкнула ее к дверному проему на дальней стороне стыковочного хаба. Из него струился теплый свет.
– Черт, ну и холодрыга, – проворчал Мартин.
Они поспешили вперед без всяких понуканий охранников.
– Стоп. – Человек с пистолетом поднял руку вверх, когда они оказались рядом с дверью. – Матильда?
– Да. – Блондинка вытащила громоздкий коммутатор и сказала в него: – Это Матильда Здесь оба дипломата. Внешний контроль. Я отправляю их внутрь. – Она обернулась, окинула взглядом Рашель и Мартина и махнула рукой в сторону двери. – Сюда.
– Куда дальше? – Рашель осмотрелась, заходя в комнату. Яркий свет. Жалобный скулеж над головой предполагал, что местная система кондиционирования мужественно проигрывала битву с холодом. Человек с пистолетом вошел за ними, и в тот тошнотворный момент, когда Рашель увидела огромную пустую комнату, она подумала, не означает ли это – убить их и оставить тела здесь. Затем дверь в противоположной стороне скользнула в сторону.
– Заходите. – Человек-ружье махнул рукой. – Это лифт.
– Хорошо. Иду, иду. – Рашель не заставила себя упрашивать. За ней устремился Мартин, а за ним, хвостом, человек-ружье. Дверь закрылась, лифт пришел в движение, направляясь к уровням станции с высокой силой тяжести. Кабина скрипела, длительное время не используемые колеса протестовали, цепляясь за зубчатые рельсы, еще не разогревшиеся до рабочих температур. Опускались молча. Рашель прижалась к Мартину в углу грузового лифта, подальше от охранника. Тот постоянно держал оружие наготове, видимо, чтобы не отвлекаться.
Лифт дополз до остановки, и двери открылись в хорошо освещенный коридор. Тут было больше вентиляторов, жужжащих и скрипящих от перегрузки. Холод менее экстремальный: когда охранник указал им на распахнутую дверь в конце прохода, Рашель не заметила пара от своего дыхания.
– Ну, и где мы? – поинтересовалась она.
– Дождитесь босса. Идите прямо. – Человек-ружье казался раздраженным и скучающим, но не склонным к прямому насилию. Рашель напряглась, но кивнула и пошла. Рашель прочла табличку на двери: «КАБИНЕТ ДИРЕКТОРА».
«Вот так сюрприз, – подумала она устало, мысленно давая себе пинка за то, что не заметила поступившего сообщения. – Но тогда мои имплантаты включились». Она едва не пропустила начало и стала быстро моргать. Новое сообщение? Здесь? Но как?..
Она читала быстро, почти гипнотически, – едва замечая и глубокий ворсистый ковер, и увядшие коричневые деревья в кадках с обеих сторон большого стола, и дверь, ведущую во внутренний офис. Затем поступила дополнительная почта – на этот раз от Мартина. Рашель мельком взглянула на него и обернулась посмотреть на человека-ружье.
Головорез заполнил собой весь дверной проем.
– И кто ваш босс? – спросила Рашель. – Ждать долго?
– Пока не придет.
Вентилятор в офисе слегка поскрипывал, нагоняя тепловатый воздух и разбавляя холод. Тонкий слой пыли покрывал стол, кресла посетителей и пустой кулер.
– Не против, если присяду? – спросил Мартин.
– Будьте моим гостем. – Человек-ружье иронично приподнял бровь, и Мартин поскорее устроился в кресле, пока тот не передумал. Рашель подошла к мужу, и Мартин обнял ее за талию под жакетом.
– Может, расскажете нам что-нибудь? – тихо спросила Рашель, пока Мартин засовывал ей что-то за пояс. – Ну, например, что все это значит?
– Нет.
– Ладно, как хотите, – вздохнула Рашель.
Она села в кресло справа от Мартина и прижалась к нему, обняв за плечи. «Итак, они еще не контролируют станционные протоколы трафика, – думала она. – Иначе не пропустили бы сообщение Среды». Рашель опустила руку Мартину на спину, тем самым повернув кольцо на запястье, и вращала сегмент в своем браслете до тех пор, пока тот не поднял рукав жакета, чтобы соединиться со своей составной частью.
Клик. Рашель скорее почувствовала, чем услышала звук. Устройство подключилось к ее имплантатам, и в поле зрения появился таймер обратного отсчета: количество секунд для зарядки камеры горючего гель-фазы. Устройство начало самосборку. В своей жизни Рашель редко чувствовала себя столь беззащитной. Если поверхностно-пронизывающий радар наблюдательной сети корабля добивает до этой комнаты, семь оттенков тревоги погаснут мгновенно, а охранник пустит ей пулю в лоб еще до того, как устройство будет готово. Или же…
Скрипучий визг из коридора объявил о прибытии другого лифта. Через несколько секунд появилась Матильда, на этот раз с Фрэнком. Тот плохо выглядел: кожа пепельного цвета, руки связаны спереди. Он невыразительным взглядом посмотрел по сторонам. На нем была та же одежда, как в тот момент, когда его опрашивал Мартин. Но более мятая.
– Садитесь, – сказала ему Матильда, указав на место рядом с Рашелью, и достала ножницы. – Вытяните руки. У нас ваша девчонка. Расстроишь нас – и больше ее не увидишь.
– Понял, – прохрипел Фрэнк. Нахмурившись, потер запястья и возмущенно посмотрел на нее. – Что дальше?
– Ждать. – Матильда отступила на шаг, к охраннику.
– Выстроили в ряд все ваши мишени, да? Матильда одарила Мартина мерзким взглядом.
– Ждать босса. Она не задержится.
– Вы Фрэнк, да? Что случилось? – шепотом спросила Рашель.
Фрэнк нахмурился и снова потер запястья.
– Взяли меня. В моей каюте. Вы его напарница? – Он дернул подбородком в сторону Мартина. – Сперва думал, я только один. А где мы?
– На «Старом Ньюфе». Станция Среды. Послушайте, мы спрятали ее, но они… у них были вы. И Среда пошла с РеМастированными.
– Вот дерьмо! – Он встретился с ней взглядом, выражающим ужасную покорность. – Знаете, что это означает?
Рашель слегка кивнула в сторону охранников.
– Не говорите этого.
– Можете говорить все что заблагорассудится, – отозвалась, злобно ухмыльнувшись, Матильда. – У нас полная свобода слова. Все что хотите – мы тоже послушаем.
– Пошла ты!.. – Фрэнк посмотрел на нее.
– Заткнись! – Человек-ружье навел пистолет на Фрэнка. В напряженный момент Рашель была уверена, что тот ответит. Но секунды устремились в бесконечность, пока Фрэнк и охранник смотрели друг на друга. Потом Фрэнк снова откинулся в кресле.
– Ладно. Успокойтесь. – Фрэнк взглянул на Рашель и зевнул, щелкнув челюстью. – Меня используют – и использовали. – Он потер ладони друг о друга круговым движением.
Рашель постаралась не выказать никаких признаков понимания его вполне определенного жеста. «Кто-то получил бэклог электронной почты, – предположила она, – или это просто зуд в пальцах».
Они просидели в тишине еще нескольких минут, затем жестяной звук снаружи возвестил о предстоящем прибытии еще одного самодвижущегося подъемника. Рашель машинально обернулась.
Двери открылись. Многочисленные шаги по направлению к офису в удивительно неслаженном ритме при незначительной силе тяжести. Первым вошел худощавый, нервного вида мужчина, за ним женщина не первой молодости, с холодными глазами и выражением удовлетворения на лице. За ними Среда, идущая впереди парня с длинными волосами, собранными в хвост, с оружием для городского боя. Он помрачнел, когда увидел Фрэнка, выглядевшего как утром после запоя.
– Рашель Мансур из Объединенных Наций, полагаю? – Женщина зашла за стол станционного руководителя, развернула кресло и села. – Рада встрече. – Она улыбнулась, достала из кармана и положила на стол компактный пистолет, направив дуло на Рашель. – Вижу, вы уже встречались с нашей юной беглянкой. Это многое упростит. Скоро подойдет еще кое-кто, и, думаю, начнем.
ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ
Ему развязали руки; откинувшись в кресле и игнорируя охранника, Фрэнк вращал свои кольца, настраивая оптические имплантаты и слуховые адаптеры, чтобы записывать все подряд. Ничего нельзя пропускать, даже собственную экзекуцию.
БИП. Он даже немного подпрыгнул, когда выскочил флажок почты; что-то от Среды. Но охранник не заметил. Никто из них не заметил. Типичные пехотинцы РеМастированных, послушные и беспощадные. Фрэнк прочел сообщение и почувствовал, как влажнеют ладони. Он был рад, что сидит. Итак, теперь невидимый друг Среды посыпает мне электронную почту? Но ему приходится использовать ее как посредника, поскольку только она одна обладает установками, совместимыми с сетью этой станции? Черт.
Фрэнк мрачно задумался. Есть ли какой-нибудь способ сообщить о случившемся? При любых обстоятельствах мы должны… мы все не можем просто исчезнуть, не так ли? Но правда была какой угодно, только не утешительной. Лайнеры время от времени пропадают, и если это захват, что очевидно – налицо все прямые признаки тайных операций РеМастированных, подрывные действия по сокрытию последствий аварии, – тогда нет способа передать даже слово.
БИП. Еще почта от Среды, передававшей ему, Рашели и Мартину – что? Коды подсоединения, новый протокол интерфейса для его имплантатов, чтобы говорить по станционному радио. Он постарался сохранить безразличное выражение лица, пока переплетал пальцы и загружал едва ли пригодящуюся информацию.
Появились вновь прибывшие. Фрэнк посмотрел на них, и в его мир внезапно вторглись панические воспоминания о прошлых десятилетиях. Он все понял: мрачная Среда с кожаным портфелем в руках между двумя боевиками, перед ними улыбается женщина. Он до сих пор не забыл яркий солнечный свет на крыше отеля «Демосфен», кислотный запах газовых печей и привкус собачьего дерьма в бризе даунтауна Самары, Алису, повернувшуюся к парапету с камерой-дроном в руках. И снова та женщина. Белокурая смерть в день дождя пуль, день, когда все переменилось.
Фрэнк уставился на нее.
– О, твою мать, ты…
– В этот раз пополнится моя свинья-копилка. – Ее улыбка стала шире, постепенно превращаясь в оскал. – Не следует ли нам прекратить пинать друг друга подобным образом, а?
– Вот же дерьмо… – Фрэнк почувствовал тошноту. Он чуял запах горячей крови Алисы, слышал рев и крики толпы, когда пули начали чмокать. – Ты была в Самаре. На Новом Порядке. Кто ты?
Он едва заметил ошеломление Среды, когда выкрикнул это в лицо женщине.
– Я U.Поршия Хойст, департаментсекретарь, дивизион четыре Департамента контроля внешнего окружения, планетарный доминион Новый Порядок. «U» – сокращение от ubermensch или ubermadchen, на ваш выбор. – Ее улыбка стала еще шире, оскал становился акульим. – На сей раз я предполагаю со злорадством посвятить вас в свои дьявольские планы, перед тем как убить. Затем, если вы верите в кино, герою со стальной челюстью надлежит прорваться сквозь стены и указать мне на ошибки моих способов экстремального убеждения. – Она презрительно фыркнула. – Правда, здесь нет героя со стальной челюстью в радиусе шестнадцати световых лет отсюда. – Намек веселья в глазах. – Нет даже того третьего лейтенанта, спрятанного вами про запас, по крайней мере на сей раз охрана разберется с ней.
Фрэнк почувствовал, как ногти впиваются в ладони; на несколько секунд его зрение посерело и распалось на пиксели. Сердце забилось, прежде чем он понял, что это след микропрограмм, которые Среда загрузила в его виртуальный имплантатный механизм, в соединении с первобытной яростью.
– Зачем вы нам это говорите? – тихо поинтересовалась Рашель.
– Да люблю я долбаную публику! – Хойст встала. – И тем не менее все случится скоро. – Улыбка угасла. – Да, позвольте объяснить вам кое-что, прежде чем убить: я не собираюсь вас убивать. Вам, может, и хотелось бы, мне – нет. Как только я переведу станцию на собственные резервные источники энергии и восстановлю поврежденные внешние коммуникации – все пассажиры и команда будут высажены на нее. Это не очень забавно, но вы сможете продержаться пару месяцев, пока до вас не доберется спасательный корабль. Даже ты, Фрэнк. – Миг улыбки. – Здесь нет лагерей перевоспитания. Получишь VIP-обслуживание.
Фрэнк оставался спокоен, но внутренне напрягся. «Твою мать, мы еще в сети!» – понял он.
Станционные каузальные каналы еще работали. Этот пакет от Германа, кем бы тот ни был, являлся преобразователем протокола – переполненный недоверием Фрэнк понял, что теперь он больше не отрезан от общения и может рассылать почту. Или даже переправить необработанную информацию прямо Эрику домой, где он сможет что-либо сделать с посмертной буферной записью. Фрэнк сложил руки вместе, будто от холода, и никто не заметил, как он вращает кольца, направляя поток информации в свой инбокс на Землю. Я сам стану видеокамерой.
* * *
Штефи повторно просматривала запись экзекуции Свенгали на зернистом монохроме, отследив ее в лабиринте системы наблюдения. Нужный файл обнаружился в буфере корабельной памяти. Вокруг жужжали системы мостика, восстанавливая программное обеспечение корабля на момент до лоботомирования его РеМастированными.
Она сердилась, когда лживые клиенты пытались их убить; злилась, когда пришлось провести долгие часы в согнутом положении во тьме замкнутого пространства, слушая шарканье мягкой обуви охранников за дверью. Но это были не те чувства. Никакого сравнения с ее нынешним ощущением. Побагровевшая от ярости Штефи едва ли смогла бы описать свое состояние.
Она проработала со Свеном долгие десять лет. Во многом они стали ближе, чем супружеская пара. Она – хорошенькое личико на виду, он – умелец на заднем плане. Идеальная смазка шестерней и катушек при работе по контракту. Он нашел ее, когда она была десятилетним панком, направляющимся для реабилитации по дороге в один конец в какую-то из отдаленных колоний, разглядел через ржавчину и грим, что прячется за тяжелым металлом, и отполировал до блеска. В юности она обожала его, до того момента, когда повзрослела настолько, чтобы разглядеть его истинную сущность. Это были не сексуальные отношения (за исключением раннего неудачного опыта), это было партнерство, основанное на необходимости, обоюдном уважении и крови. И вот теперь, когда они достигли вершины их величайшей удачи…
– Я хотела найти тебя, а ты решил пожелать себе идейного суицида, – сказала Штефи лицу, застывшему на экране. Она нахмурила брови. – Я намерена…
Намерена сделать что?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58