Поршии требовалась достаточная вместительность для оперативной базы и проведения совещаний, а нынешняя идентификация оправдывала более чем тревожащее содержимое ее багажа. Матильда, отвечая на приглашение зайти в «королевский» номер, была готова обнаружить за дверью вооруженного охранника, а хозяйку сидящей в шезлонге перед раскрытым ящиком с самоходной пусковой установкой.
– U.Матильда Тодт. Входите. – Хойст наклонила голову. – У вас смущенный вид.
– Ах. Я ожидала…
– Строгий режим? – лучезарно улыбнулась Хойст и встала. – Да, но ведь нужно сохранять инкогнито. И почему бы богатому торговцу оружием не путешествовать «королевским» классом?
Маркс закрыл за женщиной дверь. Та, словно слепая, шагнула вперед.
– Я вас давно ждала.
– Считайте себя снова под подчинением, – кивнула Хойст.
Матильда потерла лицо.
– Вы мой новый руководитель? Лично? – В ее голосе промелькнула нотка радостного удивления.
– В отличие от U.Скотта, я стараюсь не пускать дело на самотек, – сухо произнесла Хойст. – Я бесцельно потратила почти два месяца, пытаясь заткнуть течь. Теперь ваша очередь. Расскажите, как все идет.
– Так, – облизала губы Матильда. – Я получила все для исполнения обоих сценариев, которые мне дали: похищение или что-то другое. Все, за исключением основной ударной группы. Мы обследовали все критические точки и необходимое оборудование на борту звездолета. Мы подкупили трех грузчиков и посыльного, чтобы добиться этого, но дело сделано, и они проглотили легенду, нет надобности применения к ним техники.
Применение техники – эвфемизм для обозначения вонзания ствола наноэлектродов в мозговой ствол и превращения людей в марионеток из плоти. Что оставалось после, не интересовало никого, кроме Селекционеров.
– Петер, мой номер два, отвечает за линейные отделы, а Марк подготовлен к астронавигационной стороне дела. Таким образом, мы готовы отправиться куда скажете.
– Хорошо. – Хойст больше не улыбалась. – Теперь давайте о плохом. Я хочу знать все.
– О плохом? Ничего…
– Нет. Я имею в виду все. Малейший намек, который мог привлечь к вам внимание.
– Так, ладно. Мы не работали скрытно, под видом смертных, и, полагаю, сперва допустили пару ошибок. К счастью, наше прикрытие великолепно; поскольку все знают, что мы РеМастированные, то принимают в расчет нашу некоторую странность. Удивительно, с какой охотой они верят, что мы безобидные пассажиры. Никто даже не заинтересовался, что такое молодежная просветительская миссия. Похоже на абсурд…
Поршия многозначительно прочистила горло. Матильда чуть не выпрыгнула из кожи.
– Давайте напрямую. – Хойст буравила взглядом молодого лидера группы, проверяя ее. – Если вы справились с работой хорошо, бояться вам нечего. Если допущены обычные, не критические, ошибки и вы признаете их и поможете исправить ситуацию, боятся тоже нечего. А вот чего вам бояться следует, так это последствий сокрытия. Я понятно изъясняюсь? Поэтому прекратите нервную трепотню и рассказывайте. Что идет не так? О чем я должна быть предупреждена?
– Ох. – Матильда смотрела на нее так, словно у Хойст выросла вторая голова. Потом расслабленно опустила плечи. – В нашу первую ночь на корабле Ганс устроил сцену с одним из пассажиров. Мы все сидели в одном общественном месте – бар, так они их, кажется, называют, – когда один из смертных пытался отравить его каким-то токсичным веществом. Хотя никто не пострадал. Там была маленькая, но шумная группка пассажиров, по какой-то причине проявившая к нам неприязнь. Кроме этого, все остальное я не могу определить как неблагоприятное. Ганса я призвала к дисциплине и посчитала дело закрытым. Прочее… – Она пожала плечами. – Я не могу контролировать мысли смертных о нашей программе. И не была уверена, стоит ли на это обращать ваше внимание.
– Мне все совершенно понятно. – Хойст склонила голову над ящиком, изучая содержимое черного пластикового параллелепипеда. – Боюсь, невоздержанность некоторых наших предшественников представляет нас в очень невыгодном свете, и декларирование нашей общей цели – распространение всеобщей гармонии, – может привести к еще большей подозрительности. Я не намерена ухудшать ситуацию. – Она подняла глаза и встретилась взглядом с Матильдой. – В результате данной проверки не будет докладов о промахах и перегибах. Так или иначе.
Матильда с трудом улыбнулась.
Среда мчалась по покинутому пространству станции в кольца с повышенной силой тяжести. Дверные проходы по обе стороны от нее щерились пустыми глазницами, пол засасывал каблуки, как черная патока, утягивая ее назад. За ней, словно ночной кошмар, гналось что-то невидимое – скрежет когтей, стук каблуков. Она знала, это для нее наточены ножи, но не могла вспомнить, почему, – все остававшееся сзади было пустым. А впереди – тоже скверное: что-то сокрытое, поджидающее. Преследователь нагонял, и, когда схватил ее, в лицо брызнул фонтан красной пульпы. Среда находилась у входа в туалетный блок на административной палубе, и здесь лежал мертвец, и, когда девушка, потянув его, сказала: «Пойдем, папа», он повернулся, но оказался не отцом с синим от асфиксии лицом, а ухмыляющимся клоуном Свеном.
Среда вскочила, ловя ртом воздух. Сердце было готово лопнуть, а простыня была мокрой от холодного пота. Левая рука под тяжестью веса Среды онемела, потому что девушка лежала на боку и… Хрюкающее сопение, которое могло означать храп. Среда отодвинулась, и он привалился к ее спине, заключив в объятия. Она закрыла глаза и откинулась назад. «Вспомнила», – сонно подумала она и вздрогнула…
Еще ощущались горячий металлический вкус крови на губах и вонь разорванных кишок. Среда ушла в свою каюту и полчаса скреблась под душем, но все равно чувствовала себя изгаженной фекалиями. Фрэнк при выходе из лазарета позвонил ей. Она сказала, что хочет видеть его, и репортер пришел. Среда открыла дверь, втащила его внутрь и повалила на пол, словно животное. Его желание оказалось таким же сильным, как и ее.
Среда все еще сонно улыбнулась и принялась тереться о него бедрами, пока не почувствовала его пенис у своего зада.
– Фрэнк, – тихонько позвала она.
Еще один бормочущий всхрап. Он во сне придвинулся к ней. Он был очень осторожен, помнил о своей комплекции. Не то, что она ожидала, но то, в чем нуждалась. Потом они, будто тонущие, вцепились друг в друга, и он застонал. «Разумно ли это? – подумала она. – Кого это касается?»
Засыпая, Фрэнк словно обволок ее. Медленный хрип его дыхания и огромная масса тела создавали ощущение безопасности, реальной безопасности, впервые с той ужасной ночной вечеринки. Среда понимала: это всего лишь горькая иллюзия, но добрая и удобная. «Надеюсь, он не захочет притворяться, будто ничего не произошло», – задумалась она.
Некоторое время спустя Среда осторожно выбралась из постели, собираясь в ванную. Едва она встала, ушная мочка завибрировала раздраженной пчелой.
– Алло? – сердито, стараясь говорить мысленно, передала она. – Сколько сейчас времени, чтобы вызывать?
– Среда. – Ее собственный голос, жутковатый и глухой, когда звучит в собственной голове. – Слышишь меня?
– Да. Герман? Сейчас середина ночи по-местному. Я собираюсь спать.
– Я вынужден предупредить тебя. Корабль уже отчалил от дока и сейчас ускоряется к первичной точке прыжка. Как только прыжок произойдет, каузальный канал, который я в настоящий момент использую, разорвется – и ты останешься сама по себе. По расчету полетный план «Романова» пролегает через два прыжка к Новой Праге, но на дрезденской станции к вам подсело еще несколько пассажиров, и ты можешь ожидать диверсии.
– Диверсии? – Среда зевнула с отчаянным желанием либо окончательно проснуться, либо вернуться в постель. Фрэнк возлежал горной грядой на плато кровати. Она мечтательно выглянула из двери ванной.
– Группа РеМастированных, находящихся на вашем судне, обменялась закодированными посланиями с офисом торговца оружием с Хат Брейзил, который вместе с охраной сейчас уже на борту «Романова». В то же самое время торговец организовал информационно-пересылочный трафик с офисом обердепартаментсекретаря Блюмляйна на Новом Порядке, де-факто председателем Директората Планетарного Надзора и высшего руководителя Министерства госбезопасности. У меня мало информаторов там, на месте, но я уверен, торговец оружием – прикрытие высшего чиновника МГБ, который лично контролирует операцию по зачистке, ставшую необходимой в результате их внешнего конфликта по инциденту с Москвой.
– Стоп! Что ты имеешь в виду? МГБ? Какой еще внешний конфликт? – Среда обхватила голову руками. – При чем здесь я?
Хочу назад в кровать.
Герман сохранил манеру разговора. Она осталась такой же неторопливой и терпеливой, как всегда.
– Я углубился в поиски взаимосвязи между уничтожением твоего дома и мотивацией политических убийств. Системы и Москвы и Нового Дрездена лежат на оси экспансии расы РеМастированных. Тонто и Новый Порядок их самые последние завоевания и ближайшие к Земле. Они расположены по соседству и с Москвой, и с Новым Дрезденом, следовательно, рассуждая логически, эти миры должны быть целями для подрывной деятельности и завоевания. Однако РеМастированные имеют склонность к внутренним расколам и ведомственным распрям. Ими могут манипулировать внешние воздействия вроде Эсхатона. Возможно, один из департаментов в составе Министерства госбезопасности на Новом Порядке привлекли для развития растущего влияния на местные политические фигуры, чтобы использовать в качестве полномочных агентств в побочном проекте по разработке оружия, нарушающего причинно-следственные связи. Такие устройства могут представлять опасность не только потому, что Эсхатон вмешается, чтобы предотвратить их развертывание позже по временной линии, но и из-за их нестабильности…
– Позже чего? Эй, я думала, ты и есть Эсхатон! Тогда, что есть ты?
– Может ли лимфоцит в капилляре твоего мизинца претендовать быть тобой? Конечно, я – часть Эсхатона, но я так же не могу претендовать быть им. Эсхатон в основном черпает свою мощь, благодаря способности использовать нарушения причинно-следственных связей. Действия подобных устройств, находящихся в чужих руках – неважно, созданных в виде оружия, машин времени или компьютеров, – могут угрожать временной линии самого Эсхатона. Поэтому существуют подобные мне посредники для отслеживания запросов оракула, чтобы приводить в действие защиту причинно-следственной целостности Эсхатона. В данном случае самое разумное объяснение, что руководство Москвы экспериментировало с оружием разрыва времени и в результате несчастного случая взорвало собственную звезду. Но объяснение, зачем им потребовалась разработка подобного оружия, в ущерб их собственным интересам, абсолютно нерационально. Вот почему доказательство причастности РеМастированных представляется наиболее интересным, особенно в связи с молчанием оракула.
Среда с минуту помолчала. Затем:
– Ты говоришь мне, что какая-то армейская задница уничтожила мой мир случайно? Или потому что РеМастированные попросили их?
– Нет, конечно. – Несколько секунд тишины. Эмоции Среды вскипели от ужаса и оскорбления. – При приобретении новой планеты РеМастированные не отправляются туда и не отнимают все под дулом пистолета. Они провоцируют кризис и захватывают власть, его ликвидируя. Их основной инструмент – в продвинутости загрузочных и нервных интерфейсов. Прямой шантаж не применяется: они похищают чиновников среднего уровня – разрушают центральную нервную систему, копируют ее архитектуру, затем инсталлируют имплантат. Иногда личность сохраняют и просто вводят переключатель замещения, или стирают все и превращают в контролируемую на расстоянии куклу. Использование каузального канала для управления телом – это гарантия от обвинений в том, что данное существо является агентом РеМастированных, пока нет доступа к сканированию его мозга или марионетку не заставят совершить сверхсветовое путешествие. РеМастированные терпеливы; часто они прибывают в систему, обрабатывают пятьдесят-сто кандидатур на продвижение, потом двадцать-тридцать лет ждут, пока кто-нибудь из них не займет влиятельный пост. Процесс медленный и трудоемкий, но более дешевый и безопасный, чем попытка открытой межзвездной войны.
– Ты имеешь в виду, они делают это регулярно?
– Не часто. Пока у них не более двадцати миров. Моделирование показывает, что они не станут главной угрозой по меньшей мере в течение двух столетий.
– О-о. Но никто из дипломатов не марионетка. Они совершают сверхсветовые перелеты для сообщения с посольствами, разве не очевидно? – заметила она.
– Очевидно вот что, – отметил Герман. – РеМастированные сосредоточились на тебе и предметах, которые ты обнаружила на «Старом Ньюфе» при эвакуации; предположительно, в течение нескольких лет станцию использовали в качестве входного пункта, но действия мятежной группы на Москве были небрежны.
Решимость РеМастированных уничтожить московских дипломатов сама по себе понятна, хотя я не убежден в мотивации. Появилась заинтересованность в том, чтобы заставить московский дипкорпус отправить код отзыва ядерной бомбардировки, но такой внезапный политический кризис на Новом Дрездене предполагает причастность кого-то еще. Здесь трудно быть уверенным.
– Но ведь ты, ты… – Среда с трудом подбирала слова. – Ты же часть Эсхатона. Разве не можешь остановить их? Разве не хочешь?
– А зачем, по-твоему, я разговариваю с тобой? – Теперь его собственный голос, спокойный и симпатичный. – Я не могу аннулировать уничтожение Москвы, поскольку катастрофа не запустила временную иммунную реакцию Эсхатона Высшие посредники рассматривают возможность угрозы самому Эсхатону. Я пытаюсь помешать РеМастированным достигнуть цели – захвата Нового Дрездена. И также стремлюсь преградить им доступ к окончательным техническим отчетам по оружейному проекту Москвы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58