Деньги агентства по крайней мере позволили снять люкс в пентхаусе – правда, весьма запущенный. Большинство прочих литературных поденщиков, слетевшихся словно мухи на израненный фланг Самары и наблюдавших за сильно раздутой шумихой вокруг гражданской войны, на личном опыте убедились в невозможности отыскать удобства ни за любовь, ни за деньги.
Пока Алисы не было, Фрэнк «завис». День за днем выбивая из себя похмелье, он, спускаясь каждую ночь со своей крыши, словно вампир, бродил по улицам, беседовал с людьми в кафе и барах, на бульварных уголках, впитывая местный колорит и искренне кивая в согласии с их недовольством. Позже он стал брать с собой рекордер в места, где собирались студенты и безработные, чтобы распевать свои слоганы беззаботным шеренгам полицейских и пустым фасадам зданий провинциальных ассамблей. Он слонялся долгими ночами, прежде чем добирался до большой пустой кровати в отеле, чтобы вырубиться. Но не этим утром.
– У меня дурное предчувствие, малыш, – сказала Алиса, задумчиво смотря на площадь. – Действительно дурное. Глянь на запасной выход; не желаешь поджать хвост и дернуть туда, когда с треском начнут захлопывать крышку? Стоит кому-то мигнуть, и тогда дерьмо попадет в вентилятор… – Она показала на окно, на огромный плакат почти во всю стену противоположного здания. – Здесь всегда напряженно. Сейчас тихо. А это всегда скверный признак.
Отеческое лицо Большого Билла, охраняемого от протестующих полицейскими отрядами для разгона демонстраций днем и ночью, сияло весельем и добродушием чьего-то любимого дядюшки. Несмотря на охрану, кто-то умудрился запустить краскодрон в мертвый правый глаз политика, расцветившийся красными кляксами – ужасным напоминанием случившегося с последним избранным президентом.
– Я тоже не думаю, будто станет лучше, – подхватил Фрэнк. – Но разве это не обычная политическая глупость? Всё как всегда: девальвация валюты, провал социальной программы рабочей занятости. Кто-то отправится в дикие территории и поторгуется с Команданте Альфа – и всё сразу наладится. Так ведь?
Алиса шмыгнула носом.
– Не выдавай желаемое за действительное. Это лишь кажется, что всё прояснится, поскольку умники уже готовы к серьезным действиям. Наверху изменилось немногое.
– Будет пожар, – сказала Тельма, низенькая, сильно загорелая женщина, связанная с одним из общественных интеллектуальных бизнес-агентств около Турку какими-то темными делами и втершаяся в доверие к Алисе, поделившись с ней своим тайным складом горючего. Она работала с одним из Алисиных треножников пусковых катапульт, когда Фрэнк объявился на крыше. Воздух еще хранил ночную прохладу, но марево обещало еще один день палящего зноя.
– Слышали вечернее послание кардинала Вэя?
– Нет. А что случилось? – Фрэнк сунул кофейную кружку с отбитым краем под краник Алисиного пивоналивного устройства и нажал кнопку. Аппарат забулькал и излился струйкой жидкости цвета мочи, выжимаемой из какой-то оставшейся водяной цистерны. Принуждение к Миру два дня назад отключило водопровод, подведенный к отелям в деловом центре, по официальной версии – для исключения возможности заражения подрывными элементами. На практике сие означало неумелый посыл на хрен, сигнал «всё под нашим контролем» военблогерскому корпусу.
– У центра оказания помощи бездомным на Западной Окружной Четыре еще одна заминированная машина. Зона оцеплена, арестовывают каждого. Вся прелесть в том, что взорванный автомобиль являлся полицейской машиной: они такую использовали для «исчезновений», пока камера сопротивленцев не засекла ее неделю назад. Единственные пострадавшие – из очереди за пособием. По пути сюда я встретила Айш – источник информации, – и, по слухам, до взрыва двое полицейских припарковали ее и ушли.
– У-у-у. – Фрэнк протянул ей кружку тепловатой пены. – Удалось сегодня отослать с планеты какое-нибудь сообщение?
– Забавно. – Это уже Алиса, появившаяся на крыше без предупреждения. – Кто-то прогнал все исходящие картинки, которые я переслала почтой, через скраббер, превращая воксели в подобие шума. – Она оглядела Фрэнка острым оценивающим взглядом. – Почему спрашиваешь?
– Ну, у меня сегодня было не так много почты, как обычно… – протянул он. – Как полагаешь, испортили? – спросил он удивленно.
– Думаешь, Эрик просто так передает мне требуемые послания без прослушки вызова Принуждением к Миру? У нас собственный скрытый канал. Эрик – редактор на домашней планете.
– Разумно. – Фрэнк на момент замолк. – Что он говорит?
– Время менять наши обратные билеты. – Алиса натянуто улыбнулась.
– Ребята, кончайте говорить шифром и объясните, что, по-вашему, происходит? – потребовала ответа Тельма.
– Полицейские готовы громить черепа, без разбору, – ответила Алиса, указывая на противоположную сторону площади. – Они концентрировались неделями. Теперь вроде бы отходят, чтобы позволить протестующим думать, что дали слабину. Те выйдут выражать недовольство, и полицейские произведут облаву на всех. Если я, конечно, все правильно понимаю.
Ситуация на Новом Порядке, или, точнее, в провинциальных столицах – Краснокаменске, Самаре и Старом Венецианском Пляже, – ухудшалась примерно года три или даже со времени последних выборов.
Новый Порядок был основан четырьмя группами (точнее говоря, засеян Эсхатоном) из различных зон: бразильскими горожанами разного достатка из Рио, дикарями из горных деревень острова Борнео, средним классом из немецкого Гамбурга и небольшим количеством жителей сонного прибрежного городка в Калифорнии. Все колонии разбросали по разным частям единственного континента планеты – вытянутого и узкого, напоминающего Кубу, но протяженностью около шести тысяч километров, – с сетью самовоспроизводящих роботизированных производств, с библиотеками инструкций и дизайна, достаточных для создания и поддержания технологического уровня примерно последнего двухтысячелетия «мак'»-цивилизации, и десятиметровой алмазной плитой с выгравированными на ней рубиновыми буквами Тремя заветами Эсхатона, ловящими лучи восходящего солнца.
Исходное состояние планеты позволило вызреть цивилизации в течение трех столетий. В результате возникла маловразумительная федеративная система с шестью основными провинциями, тремя языками, со значительной католической общиной и примерно такой же группой приверженцев культа Эсхатона из психов с гор, тратящих излишки доходов на постройку культовых алмазных монолитов. Бывало неспокойно, но большой войны не случалось свыше двухсот лет – до нынешнего времени.
– Но ведь большинство повстанцев не горцы? – спросил Фрэнк. – Я имею в виду, они не стремятся спускаться в города, не так ли?
– Они сделают это, и скоро, – раздраженно ответила Алиса. – Носиться по холмам – работа тяжелая; по крайней мере в городе протестующих легче разыскать. Вот потому и говорю, все произойдет здесь в ближайшее время. Знаете новости о всеобщей забастовке?
– Она продолжится? – Фрэнк изогнул бровь.
– Нет, если Организация Принуждения к Миру зальет пеной их путь, – выпалила Тельма.
– Неправда. – Алиса выглядела мало удовлетворенной. – Самую последнюю информацию я получила от коллектива Транспортных Рабочих; когда я говорила с ними – Эмилио было ясно, это лишь уступка в переговорах. Они действительно не собираются разыгрывать эту карту: такое навредит им куда больше, чем федералам. Но те могут действовать так, словно она является настоящей угрозой. Коллектив целиком в их руках. Наблюдайте за моими губами: здесь примут крутые меры. С тех пор как Фридрих Готха купил выборы после Вильгельма, он снял уже все сливки и ищет повода, чтобы поиметь повстанцев. Вы слышали о Команданте Альфа в данной зоне? Плохой признак, спросите вы меня? Я старалась договориться об интервью…
– Команданте Альфа не существует, – прозвучал со стороны лестницы женский голос.
Фрэнк обернулся, щурясь на встающее солнце. Кем бы женщина ни была, она пришла по служебной лестнице. Несмотря на слепившее глаза солнце, на него произвела сильное впечатление слегка полноватая снежная блондинка, одетая для удобства передвижения по округе как прочие журналистки и солдатские шлюхи, заполонившие город в ожидании разрушительного штурма. Он вдруг понял, что в ней не то: спортивная куртка и брюки смотрелись так, будто их выстирали всего пять минут назад. Свежесть телеведущего и военная аккуратность. «Кто бы ни оплачивал прямые видеочастоты, лучше иметь глубокие карманы», – подумал он рассеянно, когда она продолжила:
– Он – продукт психологической войны. Его нет, видите ли. Это всего лишь идол, созданный для воодушевления поддержки и лояльности к движению сопротивления среди запутанных селян.
– Разве это имеет значение? – спросила Алиса, занятая распаковкой следующего дрона. – Имею в виду: суть массового движения в том, что, однажды начав, его трудно остановить. Даже если рано или поздно убрать харизматичного лидера, корни недовольства останутся, и другой гребаный пустоголовый герой вылезет вперед и подхватит флаг. Лидеры создают себя сами. Возникает цикл реванша и возмездия…
– Верно, – согласно кивнула новоприбывшая. – Но что интересно. Команданте Альфа – это идея. И разделаться с ним для Принуждения к Миру имеет значение куда большее, чем просто показать, что его не существует.
– Э-э? – Фрэнк услышал отдаленный шум, напоминающий звук наступающего прилива; невозможно, ведь отсюда до моря около трех километров и, кроме того, Новый Порядок не имел достаточно крупных лун, чтобы влиять на приливы. Он вытащил клавиатуру и быстро напечатал для себя краткую пометку.
– Где вы, сказали, были?
– Я не говорила. – Женщина посмотрела на Фрэнка с отнюдь не дружелюбным выражением. – Вы Фрэнк «Нос» Джонсон, верно?
Что-то в ее манере заставило его напрячься.
– А кто спрашивает? Женщина проигнорировала вопрос.
– А вы Алиса Спенсер, и вы, должно быть, Тельма Купер. Три поросенка, группа военблогеров. Вам сильно повезло, что вы очень ленивые поросята, и сейчас в это историческое утро находитесь здесь, наверху, а не внизу, на улицах, среди ничего не подозревающей толпы. Если будете умненькими поросятками, то останетесь на крыше и не попытаетесь покинуть здание. Расслабьтесь, попейте пивка, поглазейте на фейерверк и не пытайтесь уйти отсюда. Я навещу вас попозже.
Алиса до боли сжала руку Фрэнка. Он даже не заметил, как начал двигаться к незнакомке.
– Какого хера вам надо? – требовательно произнес он. Та вновь проигнорировала его вопрос и повернулась к лестнице.
– Вижу, вы поблизости, – бросила она через плечо с притворной улыбкой.
Алиса ослабила хватку, сделала два шага к лестничному колодцу и замерла, потом медленно развела руки в стороны и отошла от ступенек.
– Что…
– Ничего, – с усилием проговорила Алиса. – Просто ничего. Похоже, мы под домашним арестом.
Фрэнк повернул к открытому дверному проему в пентхаус.
– Эй, придурок! Вернись! Не расслышал слов леди? – донеслось оттуда.
– Вот срань! – вырвалось у Фрэнка.
– Прямо читаешь мои мысли, – кивнула Алиса. – А знаешь что? Думаю, им нужны свидетели. И подальше, дабы не нанюхались слезоточивого газа.
Фрэнк обнаружил, что у него дрожат руки.
– Это ментяра…
– Смышленый мальчик. – Это была уже Тельма; голос насмешливый, но, возможно, просто от нервов. – Как он вооружен?
Алиса казалась по обыкновению непринужденной.
– Персональное оружие. Пушка для разгона толпы. – Она вдруг смолкла. – Черт! Он в голубом. Видел, Фрэнк?
Фрэнк кивнул.
– И что?
– А то. Здешние полицейские носят черное. Голубое означает армию.
– Ох. Ни хрена себе. Шум снизу нарастал.
– Похоже на демонстрацию, как думаете? – спросила Тельма.
– Должно быть, большая, в поддержку оказавшихся под арестом за последнюю неделю. – Алиса принялась диктовать в свою пластиковую коробочку диспозафона – она пользовалась им всего три недели, со времени прибытия на Новый Порядок, но кнопки уже поистерлись – и нахмурилась. – Продолжает отвечать «сеть перегружена». Свинство. Эй, ребята! Можете связаться с кем-нибудь?
– Не буду даже пытаться, – с отвращением произнесла Тельма. – Это заговор: нам полагается сделать ровно столько, чтобы передать репортажи и убраться, я так думаю.
Фрэнк посмотрел на собственный мобильник (тот мигал в электронной растерянности, показывая отключение от сети) и покачал головой, отказываясь верить. За спиной раздался глухой звук. Фрэнк развернулся и увидел, как кто-то отходит от лестничного колодца и падает прямо на крышу. Кровь пролилась на бетон. Это был Фибул, паренек с Сиама, располагавшийся этажом ниже. Фрэнк склонился над ним. Фибул часто дышал, из головы текла кровь.
– Ты!
Фрэнк поднял глаза и обнаружил, что смотрит прямо в ствол пистолета. Он замер.
– Убрать этот мешок дерьма с моих глаз, покажи башку и молись, чтобы не лечь рядом.
Фрэнк сжал губы, сухие как пергамент.
– Ладно, – очень спокойно произнес он. Фибул застонал. Охранник отступил на шаг, жужжа в колене и локте сервомеханизмами. Ствол был выпачкан кровью.
– Здесь ничего не случилось, – сказал охранник. – Понял?
– По… понял. – Фрэнк моргнул униженно и сердито, но скорее испуганно. Охранник отступил еще на шаг вниз по лестнице, и еще на один. Фрэнк не шелохнулся, пока тот не скрылся из виду. Фибул опять застонал. Фрэнк опустил глаза и принялся шарить по карманам в поисках пакета первой помощи.
Шум волны прибоя присоединился к отдаленному тяжелому гулу: пение труб, барабанный бой, топот марширующих людей.
– Помогите же, черт возьми! – Фрэнк увидел, как рядом опускается на колени Тельма.
– Вот черт! – Она аккуратно приподняла одно веко Фибула, потом другое. – Зрачковый рефлекс присутствует, но парень контужен.
– Засранец долбанул его стволом по голове.
– Могло быть и хуже, – заметила Тельма. – Пошли, пристроим его на лежаке.
Пара хлопков и подвываний раздались на краю крыши – Алиса выслала птицедронов, закружившихся над головой для захвата в кадр общей перспективы площади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58