Человек или люди, которых мы разыскиваем, более склоны устраивать неприятности на земле.
– Неприятности? Какие? Спрингфилд ответил хмурым взглядом.
– Не могу сказать. Но достаточные, чтобы отправить сюда полномочную дипмиссию для исправления ошибок. Если требуется подтверждение, свяжитесь с Викторией МакЭлвайн в юрисконсульстве головного офиса «ВайтСтар» и поинтересуйтесь, что вам следует делать. Пока же мне нужно ознакомиться с полной пассажирской декларацией с самого начала круиза. И вашего временного персонала – всех, кто здесь меньше шести месяцев. Мне также требуется расширенный доступ в каюты. Если вы не уполномочены разрешать досмотр, назовите, кто может. Наконец, мне нужно провести инспекцию инженерных помещений и груза из конкретных портов – любых, от маленьких до средней величины, предметов, принесенных с собой пассажирами с Земли, Турку и Мира Эйгера.
– Всего лишь? – с недоумением поинтересовалась Штефи.
Это была работа примерно на неделю. С пассажирской мешаниной примерно в 40 % на местах назначения, через корабль прошли примерно шесть-семь тысяч человек, не считая штата «Досуга» – те, например, перевозили целый камерный оркестр от Розенкранца до Эйгера, – они сами нанимают и увольняют артистов.
– Лучше вам начать разбираться немедленно. Если не возражаете, провожу вас к командному пункту – я освобождаюсь от дежурства через два часа с увольнительной на завтра.
– Хорошо, не хочу вас задерживать, но давайте приступим. Мне надлежит отправить доклад в течение двадцати четырех часов. С результатами. И тогда я могу пригласить вас помочь мне кое-кого арестовать.
Между тем покинувший корабль Фрэнк был разочарован.
– Можете объяснить, почему меня не допускают? Я договорился о встрече сорок три дня тому назад. Допуск через консульство на Токио. Какая проблема?
– Проблема? – Человек на маленьком экране прокашлялся. – Можно назвать и так. – Он посмотрел на Фрэнка. – Боюсь, вы попали сюда в разгар штабных учений, и министр Бакстер отсутствует. Поэтому все посольские приглашения сокращены, и мне не удалось отыскать никакого упоминания о вас в нашем рабочем расписании. Может, вы хотите договориться о новой встрече на следующей неделе?
– Мой корабль уходит послезавтра, – сказал Фрэнк со всем возможным спокойствием. – Поэтому следующая неделя не годится. А мог бы министр Бакстер вместо встречи дать интервью по телефону? При обеспечении должной секретности встречи с глазу на глаз не потребуется.
– Проверю. – Экран на мгновение мигнул, затем: – Прошу прощения, сэр, но министр будет полностью занят до следующего четверга. Могу предложить вам иные альтернативы? Например, канал дальнего действия?
– Мне нужно проверить свой бюджет, – допустил такую возможность Фрэнк. – У меня лимит расходов по частоте. Значит, вы утверждаете, что даже при двойной проверке меня нет в вашем списке? Можно обратиться к вам в таком случае? Если министр недоступен, нельзя ли договориться о разговоре с послом Морроу?
– К сожалению, посол тоже занята. Как я уже говорил, это самая неподходящая неделя для интервью. Если оставите мне свои материалы, попробую что-нибудь сделать, но ничего не обещаю.
Фрэнк отложил свой временный ком и устало встал. В таких случаях он чувствовал себя ходящим с завязанными глазами по навощенному полу с разбросанной повсюду космическим шутником банановой кожурой. Почему именно сейчас? Почему из всего времени сраные обстоятельства сложились так именно сейчас? Цитата от Бакстера или даже Морроу, допускающих, что их сослуживцев преследуют, – могла стать взрывной. Они следующие. Все действительно пованивало осторожной тайной и строгой изоляцией: отмена назначенных интервью, публичные появления строго ограничивались особо контролируемыми зонами со сверенными гостевыми списками. Ненавязчивое зловоние отказа, висящего над гниющим трупом бизнеса, напоминало один из маминых званых обедов, когда она пыталась внезапно вернуться назад, в заколдованный круг политических активистов и посредников, кто бросил ее в первый раз после ее избирательного провала.
В парке воздух был все еще прохладным и слегка влажным, но нагретые солнцем скамейки уже стали достаточно сухими, чтобы на них можно было присесть. Фрэнк захлопнул свой мобиль-офис и встал. Цвели тополя, и он медленно проходил под пологом из сережек, подрагивающих и опадающих в утреннем бризе. Тропинка сливалась с двумя другими, ведущими от одного из бронзовых военных мемориалов, обычных для здешних мест. Фрэнк подождал минуту, разглядывая его через очки, завороженный моментом вечности. Почти сто лет назад на этом участке вражеский батальон оказал воодушевленное сопротивление вооруженным силам Всепобеждающей. Их души, большие и воинственные, направились в Валгаллу: победители установили стеллу не из великодушия, а с более хитрым умыслом. «Никому не нравится похваляться тем, что устроили резню группы перепуганных, голодных и плохо вооруженных новобранцев, – напомнил себе Фрэнк. – Легче казаться героем, когда твои побежденные враги – великаны».
Кое-что он обязан спросить, если приблизится настолько, чтобы взять интервью у ее превосходительства Элспет Морроу. «Так как это – чувствовать себя приговаривающей к смерти 140 миллионов детей, 90 миллионов стариков и 600 миллионов обычных людей, которые с удовлетворением занимались собственными делами и даже не имели понятия о вас?»
На дорожке Фрэнку встретился садовый робот. Судя по запаху, собирающий и ферментирующий либо слизняков, либо отходы собак, выгуливаемых гражданами на лужайке. Аллея протянулась далеко вперед от того места, где Фрэнк прогуливался, с такими же парковыми скамейками и обширными полянами. Каждая скамейка имела полувыцветшую оловянную пластинку, почти серую от времени: «Светлая память рядовому Айвару Винчику от родителей» или «Ушедшему навечно, но не забытому сержанту-артиллеристу Джорджу Легату». Парк нес свою историю так гордо, как медальный ряд: от мемориалов павшим до белого мавзолея, сложенного из черепов и костей вражеского батальона, используемого присматривающими за могилами в качестве хранилища газонокосилок.
Деревья кончились, и тропинка стала спускаться к бетонному тоннелю, проходившему под дорогой, отделявшей парк от городского центра. Если его можно было назвать центром. Сперва там возникла маленькая деревушка. Потом произошла битва. На месте бывшей появилась новая деревня, которая переросла в городок до следующей битвы, сровнявшей его с землей. Затем городок был восстановлен и превратился в город, который почти полностью разбомбили, но отстроили заново. Потом Молл-Съевший-Фондрак превратился в Арколо-гию*-Поглотившую-Фондрак: бетонные башни, сверкающие стеклом, черепичные крыши цвета махровой розы, и грейдеры, распластавшиеся на земле, будто заснувший великан. Место, тяжело зараженное историей и военными мемориалами, отмечающими самые горячие точки.
Это был тихий день, с пока еще небольшим транспортным потоком. На нижнем уровне, несмотря на раннее утро, кое-кто присутствовал: парочка для совместной утренней пробежки, три подростка на досках, старушка с большим рюкзаком в ботинках и крепкого вида спортсмен-ходок, уставившийся в древний дисплей путеводителя. Колонна доставочных фургонов, напоминая выводок утят, прогудела по шоссе, волочась за магистральным тягачом. Чайка, на удивление далеко залетевшая на сушу, кружилась над головами и пронзительно заявляла права на территорию.
Город по единому архитектурному плану.
– Когда следующий поезд на Потробар? – громко поинтересовался Фрэнк.
– У вас двадцать девять минут. Опции: бронирование, показ маршрута до станции, другое…
– Бронирование и маршрут, пожалуйста. Вездесущая геокомпьтерная сеть здесь была грубее по сравнению со службами на Земле, но работу свою выполняла, и делала это без анимационных ссылок, что оказалось счастливым даром. Замигала световая дорожка, стробоскопическими вспышками указывая на один из арочных входов. Фрэнк шел за световым зайчиком по декоративному булыжнику, мимо компании толпящихся моноциклистов рядом с фонтаном писающего Эроса.
Станция находилась на шестом уровне – застекленный атриум с раздвижными дверьми для удобного подхода к пассажирским купе. Фрэнк присел и начал отрывисто молотить по клавиатуре, пытаясь проникнуться атмосферой станции из бетона с хромом (что примерно походило на попытку возврата выгоревшего угля в дерево, подумал он удрученно), но тут же его внимание привлек вызов пикнувшего телефона.
– Да, – отозвался он, оставляя лишь голосовую связь, уж больно просто кому-то было прихватить его экран/камеру в людном месте.
– Фрэнк? Это я. Я здесь. А вы?
– Вы?.. – Он скосил глаза в попытке вычислить, откуда звонок, и нажал клавишу «геоместоположение вызывающего». – Да. Среда? Что вы хотите?
– Я только что с корабля, но решила поинтересоваться, заняты ли вы вечером, – объяснила она и быстро добавила: – Знаете, сегодня здесь состоится винно-сырный прием, я на него приглашена, и мне сказали, что могу привести е собой гостя. Прежде я не делала таких вещей, но мне серьезно порекомендовали…
Фрэнк попытался сдержать вздох.
– У меня не удалось с интервью. Если не смогу заполнить промежуток, думаю, буду свободен, а может, и нет. А какой прием?
– Нечто вроде пятой годовщины поминальной свечи, на которую приглашены все граждане Москвы, находящиеся на
Дрездене. В посольстве, знаете? Мои… э-э… друзья посчитали, что такое событие может вас заинтересовать.
Фрэнк резко выпрямился, почти не замечая других пассажиров, которые придвинулись к краю платформы.
– Погодите, это великолепно! – волнуясь, воскликнул он. – Хочу немного местного колорита. Возможно, несколько врезок в интервью с обычными людьми. Когда, сказали, оно произойдет?
Двери открылись, пассажиры высадились, входящие ринулись занять их места.
– В Московском генкольсустве в Сараево. Вечером в… Фрэнк заторопился. Платформа резко пустела, но поезд еще не ушел.
– Опа! Сможете передать текстом? Спешу на поезд, пока. – Он наскоро отключился и рысью бросился к дверям, забежав в поезд одновременно с сигналом отправления. – Потробар? – пробормотал он, оглядываясь в поисках свободного места. – Мне-то какого хрена там надо? – Он вздохнул и заставил себя присесть, когда система оповещения выдала музыкальный аккорд, и поезд приподнялся на колее и заскользил в тоннель. – И когда ближайший поезд из Потробара на Сараево? – жалобно поинтересовался он.
УСТАНОВКА БОМБЫ
Дзинь, дзинь.
– Эй, что так долго? Жду несколько часов. Могу не успеть…
– Не опоздаешь. Капсула будет только через полчаса, Среда. Получила мое сообщение насчет приема?
– Да, – несколько театрально вздохнула Среда. – Я по пути туда. Хочешь что-то сообщить?
Короткая пауза.
– По ходу дела. Среда покачала головой.
– Другими словами, нет.
Она нагнулась и застегнула пряжки ботинок. Они смотрелись великолепно с белыми шнурованными шальварами, купленными для обедов и пока ни разу не надетыми.
– Зачем мне туда идти?
– Могут быть неприятности, – произнес Герман далеким монотонным голосом. – Конспираторы, которые постоянно уничтожают московских дипломатов…
– Что?
– Пожалуйста, не перебивай. Думаешь, цель – одна ты?
– Но, но…
– Канцелярии сотен миров будут потрясены этим разоблачением, Среда. Если первичный нормализурующий установочный вектор сколлапсирует к… извини. Если что-то, спорю сам с собой, произойдет. Извини, человеческие языки бедны для описания парадоксов времени.
– Ты должен постараться, если хочешь произвести впечатление. Я просто живой плацдарм.
– Почти. – Пауза. – Внимание. Трое послов убиты. Их смерти совпадают со временем прибытием этого корабля на орбиты планет, где произошли убийства. На этой планете есть один посол и еще другой высший правительственный чиновник. Причины, по каким я доставил тебя сюда, тройственны. Мне интересно, кто убил трех дипломатов и зачем, ибо, считаю, в этом ответ на очень важный вопрос: «Кто уничтожил Москву?» – Еще одна краткая пауза. – Прокручивая события в обратном порядке от сложившийся ситуации, я должен переслать сообщение своему более раннему вектору состояния – действуя как экс, исполняющий обязанности оракула и бога в световом конусе, – и задействовать тебя для этого дела в раннем возрасте. Твое запутанное положение подразумевалось в развитии ситуации, хотя я до конца не понял почему, и, думаю, причины уничтожить тебя связаны с этим. Информация, на которую ты натолкнулась на «Старом Ньюфе», оказалась более важна, чем я посчитал тогда. К несчастью, я пока не могу организовать тебе отсюда транспортировку, поэтому не так просто вернуться обратно.
– Ты хочешь вернуть меня домой? – Прозвучало визгливо. Среда поспешно выпрямилась. – Ты об этом не упоминал. А это не опасно? И каким образом мы туда попадем?
– Это вторая причина, – неумолимо продолжал Герман. – А вот и третья: я рассредоточенная разведслужба, связанная каузальными каналами. Я сильно зависим от состояния когерентности, которая сохраняется только в световом конусе.
Когда корабль, находящийся в фокусе моего внимания, совершает транзитный рейс со сверхсветовой скорость, я теряю с ним контакт. Ты же мой включатель перезагрузки. Одновременно ты моя зона наблюдения слепых точек. Если я нахожусь вне зоны доступа, когда происходят критические события, – ты достаточно умна и находчива, если, конечно, адекватно информирована, что можешь действовать на борту корабля в качестве моего заместителя. Сейчас. Готова?
– К чему? – Среда глубоко вздохнула. – Я имею в виду, к чему готова? – слегка взволнованная и озадаченная спросила она. – Есть опасность?
Она надела куртку, длиной до лодыжек, как пальто, эффектную, но тонкую и непригодную в непогоду.
– Да.
– Ой, как мило. – У нее вытянулось лицо. – А что еще?
– Тебя необходимо предупредить о некоторых вещах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58