При этих словах он взглянул еще жестче.
- А откуда у миледи средства на это возмещение? - резко вмешалась
Эмлин, опасаясь, как бы Сайсели себя не выдала. - Сейчас она лишь
бездомная нищая, у которой едва наберется несколько фунтов золотом; и даже
если бы ей удалось получить свое имущество, вашей милости известно ведь,
что доходы с него за первый год уже обещаны.
- Ах, - с грустным видом произнес доктор, - дело, разумеется, обстоит
плохо. Однако, - хитро добавил он, многозначительно подчеркивая свои
слова, - только недавно дошел до меня слух, будто у леди Харфлит есть
припрятанное богатство, доставшееся ей от матери, - разные ценные
украшения и тому подобные вещи.
Сайсели вся вспыхнула, ибо маленькие глазки доктора Ли буквально
влились в нее, а притворяться она не умела. Но с Эмлин дело обстояло
иначе: та умела с волками выть по-волчьи.
- Послушайте, сэр, - сказала она, напуская на себя таинственность, -
вам сказали правду. Были у нас разные ценные вещи. Зачем бы нам скрывать
это от вас, нашего друга? Но - увы! - они у этого жадного мерзавца аббата.
Он ощипал мою бедную леди, как птичку, которую собираются изжарить.
Отберите их у него, сэр, и могу поручиться, что она отдаст вам половину, -
ведь правда, миледи?
- Разумеется, - ответила Сайсели. - Доктору, которому мы стольким
обязаны, я с радостью отдам половину всех ценностей, которые он сможет
отобрать у аббата Мэлдона. - Она замолкла, ибо ложь застряла у нее в
горле. Вдобавок она чувствовала, что побагровела, как пион.
По счастью, комиссар этого не заметил, а если заметил, то приписал
волнению или гневу.
- Аббат Мэлдон, - проворчал он, - вечно аббат Мэлдон! И гнусный же
ворюга этот высокомерный испанец, которому нипочем оставить человека
сиротой, а потом еще обобрать его. К тому же он еще злодей и изменник.
Знаете ли вы, что он сейчас поднимает на севере мятеж? Ну, я еще увижу,
как его вздернут на дыбу! А есть у вас список этих ценных вещей?
Сайсели дала отрицательный ответ, а Эмлин добавила, что его придется
составить по памяти.
- Хорошо. Завтра или в ближайшие же дни я опять зайду, а пока не
бойтесь, я с вашего дела глаз не спущу, как кошка с воробья. Ах ты, крыса
поганая, испанский аббат, подожди у меня, запущу я когти в твою жирную
спину! До свидания, миледи Харфлит, до свидания, госпожа Стоуэр; мне надо
идти возиться с другими попами немногим получше этого. - И он удалился,
бормоча проклятия по адресу аббата.
- Ну вот, теперь, кажется, настало время довериться Джекобу Смиту, -
сказала Эмлин, когда дверь за ним закрылась. - Тот еще может оказаться
честным человеком, а уж этот доктор наверняка мошенник. К тому же он
что-то прослышал о драгоценностях и подозревает нас. А вот и вы, кузен
Смит, заходите, пожалуйста, нам с вами надо побеседовать. Заходите и,
будьте добры, закройте за собой дверь.
Через каких-нибудь пять минут все до единой драгоценные вещи лежали
на столе перед старым Джекобом, который смотрел на них круглыми от
изумления глазами.
- Драгоценности Карфаксов, драгоценности, о которых я так часто
слышал! Те самые, которые старый крестоносец отнял у одного султана на
востоке, где о них доныне идет молва. Сокровище султанов, если только оно
не прямо из Нового Иерусалима [Новый Иерусалим - в христианской мифологии
одно из названий рая], где эти украшения носили ангелы. И вы говорите, что
вы, две женщины, везли такие бесценные вещи зашитыми в ваши плащи,
которые, как я сам убедился, у вас валяются где попало? Правда, у женщин
вообще разума нет, но таких дур я еще никогда не видел! А ведь спутником у
вас был доктор Ли, который у ребенка способен стащить игрушку!
- Дуры мы или нет, - едко возразила Эмлин, - но вот они в целости и
сохранности, хотя и подвергались некоторому риску. И потому я прошу вас
взять их на хранение, кузен Смит.
Старый Джекоб прикрыл драгоценности скатертью и понемногу переложил
их к себе в карман.
- Мы на верхнем этаже, - объяснил он, - и дверь заперта, но
кто-нибудь мог поставить лестницу и заглянуть в окно. Находись я на улице,
я бы по игре отраженного в них света сообразил, что на столе лежат
драгоценности. Даже у себя в кармане я и в течение часа не могу считать их
сохранными. - С этими словами он подошел к стене, нащупал пальцами
какое-то место в деревянной обшивке; панель отошла, открыв тайник, в
котором лежали различных размеров пакеты и свертки, и среди них он
разместил драгоценности, но не все. Потом он подошел к другим панелям и
открыл их точно таким же способом: там тоже лежали пакеты, и за ними он
разместил остальные вещи.
- Ну вот, безрассудные вы женщины, - сказал он, - раз вы мне
доверились, то и я вам верю. Вы видели у меня в конторе окованные железом
сундуки и, наверно, подумали, что там я и храню весь свой товар. Так
думают и все лондонские воры; они там уже дважды рылись, а унесли только
немного олова. Помнится мне, что часть этого олова была потом обнаружена у
придворных короля. Но за этими панелями все в безопасности, хотя ни одна
женщина не придумала бы столь простого и надежного тайника.
Эмлин не сразу нашлась что ответить, может быть, оттого, что вся
пылала негодованием, но Сайсели мягким голосом спросила:
- А у вас в Лондоне бывают пожары, мастер Смит? Кажется, я об этом
что-то слышала, а ведь в таком случае, второпях, знаете...
Смит поднял на лоб свои роговые очки и воззрился на нее с кротким
изумлением.
- Подумать только, - произнес он, - что меня будут учить уму-разуму
младенцы и мамки.
- Вы хотите сказать - сосунки, - вставила Эмлин.
- Мамки, сосунки - это все одно, - с раздражением ответил он, но
затем усмехнулся и добавил: - Ладно, ладно, миледи, вы правы. Поймали
старого Джекоба. О пожаре-то я и не подумал, а ведь в прошлом году в
соседнем доме случился пожар, и я тогда выскочил на улицу в простыне и
одеяле, вовсе позабыв о золоте и каменьях. Теперь я устрою тайники в
каменной кладке погреба, там-то огонь ничего не сделает. Ага! Вам,
женщинам, до такого не додуматься; вы же зашиваете сокровища в ночные
сорочки.
Тут уж Эмлин не могла дольше сдерживаться.
- А как же, по-вашему, нам было везти их, кузен Смит? - с
негодованием спросила она. - Навесить на шею или привязать к ногам?
Недаром, помнится, мне мать моя говорила, что вы всегда были простоватым
парнем, и, верно, вам покровительствует весьма могущественный святой, раз
он помог вам целым и невредимым добраться до Лондона и научил, как
зарабатывать на жизнь. А может, на свое счастье, женились вы на очень
умной женщине, хотя сейчас-то сразу видно, что ее давно нет в живых. Ну
хорошо, - добавила она, смеясь, - тешьте свое мужское тщеславие вы,
рожденный женщиной; и раз у вас столько ума, поделитесь с нами своей
мудростью, - мы в этом крайне нуждаемся.
- Женщины всегда так: когда неправы, - начинают браниться, - сказал
Джекоб, подмигнув глазом. - Ну, рожденная от мужчины, расскажи-ка, что вас
обеих смущает. Может быть, мудрость, которую я унаследовал от всех моих
матерей вплоть до праматери Евы, пригодится вместо той, которой не хватало
всем твоим матерям. Однако довольно шуток; если тебе угодно говорить, я
слушаю.
И вот, призвав предварительно проклятие божие на его голову, в
случае, если он выдаст их хоть одним словом, Эмлин с помощью Сайсели
поведала ему все с самого начала; еще задолго до того, как она кончила,
пришлось зажечь свечи. Все это время Джекоб Смит сидел против них и не
произнес почти ни слова, - лишь иногда задавал какой-нибудь уместный
вопрос. Когда наконец они кончили, он воскликнул:
- А все-таки правда, что у женщин нет разума!
- Мы это от вас уже слышали, мастер Смит, - сказала Сайсели.
- Но на этот раз - почему?
- Потому что вы не открылись мне раньше: это сберегло бы вам добрую
неделю времени. Правда, дело сложилось так, что вашу историю я знаю
подробнее, чем вы мне ее рассказали, и благодаря этому дни прошли не
совсем даром. Ну, коротко говоря, этот доктор Ли - хищник и негодяй.
- О премудрый Соломон, это мы и без вас знали! - воскликнула Эмлин.
- Единственная его цель - устлать свое гнездо вашими перышками.
Кое-что вы ему сами обещали, в данном случае, впрочем, поступив правильно.
Теперь он прослышал об этих драгоценностях, что и не удивительно: подобных
вещей скрыть невозможно. Даже если бы вы спрятали их в ящик и зарыли на
глубину шести футов, и то они засверкали бы сквозь толщу земли и выдали
свое присутствие. План его такой: обчистить вас до нитки, пока вы еще не
попали в руки его хозяина - Кромуэла. А если вы явитесь к этому
всемогущему министру с пустыми руками, - чего будет стоить ваше
ходатайство в глазах Кромуэла? Он ведь самая жадная акула из всех, кроме
еще одной.
- Понимаем, - сказала Эмлин. - Каков же ваш план, кузен Смит?
- Мой? Не могу сказать, чтобы у меня имелся план. Но вот что,
по-моему, было бы целесообразно. Хотя я человек маленький и незаметный,
при дворе обо мне вспоминают, когда возникает нужда в деньгах. А теперь
как раз нужно очень много денег, ибо вскоре за оружие возьмется весь
Йоркшир, и потому сейчас обо мне вспоминают очень часто. Если вы пожелаете
расстаться с доктором Ли и поручить свое дело мне, это, может быть,
обойдется вам подешевле.
- Во сколько же это нам обойдется? - выпалила Эмлин.
Старик с негодованием повернулся к ней.
- Кузина, с какой стати ты меня оскорбляешь? Разве и вымогал
что-нибудь у тебя или у твоей хозяйки? Хватит, вы мне не верите. Хватит;
забирайте свои драгоценности и ищите себе другого помощника! - и он
подошел к панелям стены, намереваясь достать оттуда украшения.
- Нет, нет, мастер Смит, - взмолилась Сайсели, схватив его за руку, -
не сердитесь на Эмлин. Вы же знаете: мы прошли суровую школу, где
учителями нашими были Мэлдон и доктор Ли. Я-то во всяком случае вам верю;
не бросайте же меня на произвол судьбы, - мне ведь не к кому больше
обращаться, а трудностей и забот так много! - и при этих словах из ее
синих глаз скатились крупные слезы прямо на лицо мальчика; тот проснулся,
и ей пришлось отвернуться, чтобы успокоить его.
- Не огорчайтесь, - смутился добрый старик. - Это мне надо
огорчаться: мои грубые слова довели вас до слез. К тому же Эмлин ведь
права; даже безрассудные женщины вовсе не должны доверяться первому
попавшемуся человеку, у которого они поселились. Впрочем, раз вы уверяете,
что говорили от чистого сердца, я постараюсь не оказаться недостойным
вашего доверия, миледи Харфлит. Так вот что вам нужно от короля? Чтоб он
рассудил вас с аббатом? Это вы и даром получите, если его милость
доберется до аббата, каковой в настоящее время поднимает мятеж против
короля. Нет, значит, необходимости напирать на его прежние злодеяния.
Чтобы вам вернули ваши владения, на которые заявил притязания аббат? Вот
это будет потруднее, ибо сам король явится притязателем вместо аббата. В
лучшем случае тут придется раскошелиться. Чтобы ваше замужество и рождение
вашего сына признаны были законными? Это не так уж трудно, хотя тоже будет
стоить денег. Чтобы приговор за колдовство вам и Эмлин был отменен? Дело
несложное, ведь процесс-то устроил аббат. Ну как, это все или еще
что-нибудь есть?
- Да, мастер Смит. Я хотела бы, чтоб у добрых монахинь, которые так
хорошо ко мне отнеслись, не отнимали их дома и их земли. Я обещала отдать
эти самые драгоценности, если таким образом можно будет этого добиться.
- Это вопрос денег, леди, всего-навсего вопрос денег. Вам придется
выкупить их имущество - вот и все. А теперь посмотрим, какие нам предстоят
затраты; может быть, фортуна мне улыбнется. - Он достал перо, бумагу и
принялся писать цифры.
Под конец он встал, вздохнув и покачав головой.
- Две тысячи фунтов, - со стоном вырвалось у него, - сумма огромная,
но уменьшить ее невозможно ни на шиллинг, - слишком многих надо подкупить.
Да, тысячу фунтов на взятки и тысячу - взаймы его величеству, который
долгов не отдает.
- Две тысячи фунтов! - вскричала испуганная Сайсели. - О, откуда мне
взять столько? Ведь даже доходы за первый год я уже обещала!
- А вы знаете стоимость своих драгоценностей? - спросил, глядя на
нее, Джекоб.
- Нет. Половина того, что вы сказали?
- Если назвать цифру вдвое больше, то это будет еще довольно мало.
- Ну, а коли так, - ответила ошеломленная Сайсели, - где нам их
продать? У кого наберется столько денег?
- Я постараюсь найти их или, во всяком случае, столько, сколько
понадобится. Ну вот, кузина Эмлин, - добавил он саркастически, - сама
видишь, в чем моя выгода: покупаю драгоценности за полцены, а остальное -
мое.
- Теперь я отвечу, как вы: хватит, - сказала Эмлин, - шуточки свои
попридержите до более подходящего времени.
Старик призадумался, а затем сказал:
- Поздновато уже, но вечер погожий и мне полезно подышать воздухом.
Пусть этот ваш башковитый рыжий парень постережет вас, пока меня не будет
дома; и, ради всего святого, будьте осторожны со свечами. Нет, нет, печей
не топите - придется вам померзнуть. После того, что вы тут наговорили,
мне только пожары и мерещатся. Это всего на одну ночь. К завтрашнему
вечеру я подыщу такое местечко, что там даже аббата Мэлдона не опалило бы
адское пламя. Но пока обходитесь теплой одеждой. У меня в закладе имеются
меха, я их вам сейчас пришлю. Вы сами виноваты, а для меня в молодости в
осенний день топки не требовалось. Ну ладно, ладно.
Он ушел; и в тот вечер они его больше не видели.
На следующее утро, когда они сидели за завтраком, Джекоб Смит
появился и принялся говорить о чем угодно - о плохой погоде, о том, что
ветчина жестковата и ни в какое сравнение не идет с той, которую
приготовляли в Блосхолме, когда он был молод, о том, что мальчуган Сайсели
очень похож на мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40