– Из нее может получиться отличная невестка в достойную семью.
– Не все с этим согласны, – заметил Крифиан, вернувшийся на правый фланг, как только закончился последний поединок.
– Главное, чтобы согласилась семья, – отрезала Мумеза.
– Не менее важно, чтобы согласился жених.
– Ой, кто их вообще спрашивает, если дева влюблена и очень готова выйти замуж?
– От дам Анарлет, Таризан и Барты милорд Топотан успешно отбился, – скромно напомнил Крифиан, не вдаваясь в подробности личного опыта.
– Какие из них невесты? – скривилась ведьма. – К быцику нужен особый подход, а не лобовая атака с элементами самопожертвования. Они думают, что если прилечь на досуге под топор палача, то это произведет на кого-то впечатление. Нет! Истинные рыцари в открытые ворота не ломятся.
– Ваша правда, – не мог не согласиться грифон.
– Потом, взгляните на этих дев и сравните их с дамой Цицой. Наблюдаете разницу? Эстетическую?
– На мой взгляд, они непозволительно лысоваты, – вздохнул грифон. – Ни перышка тебе, ни пушинки, ни шерстинки.
– Вот-вот, вы тоже это видите. А где у них хвост? Где хвост, я вас спрашиваю! – И Мумеза уставилась на несчастного грифона так, будто это он не далее как вчера умыкнул у амазонок их очаровательные хвостики. – Я уже не говорю о рожках, – сказала она чуть спокойнее.
– Мадам Мумеза, – деликатно кашлянул Крифиан. – Не хотел бы перебивать вас, но, кажется, битва уже началась.
Мумеза оглядела пространство, как хлебороб, оценивающий, сколько земли ему предстоит вспахать и засеять.
– Ваша правда. Они уже здесь. Ничего, мы с вами договорим немного позже.
И ведьма сердито зыркнула на ближайших демонов. Как сделала бы всякая достойная женщина, которую невежливо прервали на полуслове.
Говорят, на адских созданий – порождений зла и тьмы – дурной глаз не действует. Но не следует верить всему, что говорят. Недовольная мадам Мумеза, которой не дали посплетничать на живо интересующую ее тему, способна испортить настроение не только смертным созданиям.
С добрый десяток демонов, по которым скользнул взгляд ее черных глаз, тут же запутались в собственных хвостах и крыльях и свалились под ноги своим товарищам. Образовалась куча мала. Но сзади напирали уже сотни атакующих воинов, спотыкались об эту кучу и попадали в общую свалку. Словом, всего через пару минут скромный холмик из вражеских тел превратился во внушительный курган, от которого не отказался бы ни один из варварских вождей.
Демоны тузили друг друга, пытаясь выпутаться из этого безобразия; и хотя до убийства дело не доходило, но какой-то чувствительный урон они друг другу нанесли – ведь адские создания не отличаются любовью к ближнему, особенно в тот момент, когда этот ближний лежит у них на голове да еще и лягается.
Хуже всего пришлось тем, кто оказался в самом низу. Без преувеличения можно сказать, что они вынесли на себе основную тяжесть первой атаки.
Не пострадали от гневного взгляда ведьмы только летающие твари. Но если они и радовались, то напрасно, а главное – недолго.
Во-первых, дама Цица, дождавшись, когда армада крылатых монстров пересечет незримую границу, опустила меч, и амазонки, как одна, выпустили разящие стрелы.
Во-вторых, горгона Ианида – сплошной комок нервов – уставилась на них с отвращением, и адские создания посыпались на землю, будто спелые яблоки в бурю.
На этом участке в считаные минуты выросла внушительная стена из копошащихся тварей. И хотя она по-прежнему упорно ползла к рядам кассарийских воинов, скорость ее не превышала стремительного бега испуганной черепахи.
А уж с какой радостью приняли супостата измаявшиеся ожиданием кобольды, гномы и дендроиды!
Мы неоднократно писали о том, что тяжелая пехота Кассарии никак не могла похвастаться маневренностью. Зато она могла поспорить несокрушимостью с мрачными утесами Гилленхорма. Это вам подтвердит любой, пытавшийся сдвинуть с места упрямого бородатого коротышку, вооруженного топором. Единственный гарантированный результат – вы узнаете много нового о себе и своих близких, если только сможете расслышать отдельные слова в грохоте и лязге битвы.
Хорошее воспитание и изысканные манеры никогда не считались сильной стороной гномов и их ближайших родственников кобольдов. Более брутальными могут быть только в зюзю пьяные тролли. И во время битвы при Липолесье демоны убедились в этом на собственных шкурах.
Итак, тяжелые пехотинцы увлеченно дубасили нападающих молотами и дубинами; дендроиды не отставали от них, рекламируя садовый инвентарь; кентавры лягались и тыкали во врагов копьями и дротиками; восставшие из праха амазонки защищали права женщин-воительниц всеми доступными методами. Ианида и Мумеза благоразумно находились в арьергарде, что не мешало им вносить свою, далеко не скромную лепту в правое дело Кассарии.
В черном от летящих в нем созданий небе царил Крифиан во главе отряда мороков; и демоны опытным путем выяснили, что не зря в учебниках рекомендуют хорошенько подумать, прежде чем связываться с грифоном, ибо матерый грифон вполне способен показать среднестатистическому демону небо в полосочку и его собственную, демонскую родительницу в придачу.
И над всем этим великолепием, словно утес в бурю, возвышалась несокрушимая дама Цица Хвостокрут, служившая идеальной иллюстрацией для поговорки – как об стенку горох.


* * *

Плавают разными стилями. Тонут – одним.
Доподлинно известно, что войну выигрывает та сторона, которая обладает сверхмощным и суперсовременным оружием.
До изобретения осадных башен было невозможно покорение Пальп; в свое время баллисты и катапульты проложили путь к трону правящей династии Ниспа. Лук Яростной Тещи некогда переломил ход битвы при Пыхтехшвальде. А первая организованная воздушная атака грифонов расширила границы Алайской империи до самых берегов Бусионического океана. И этот список можно продолжать бесконечно.
Это азы военной науки, и ни один уважающий себя правитель не пренебрегает расходами на армию. По той же причине никогда не выходят из моды тайные и секретные службы со своими дрессированными шпионами.
По этому поводу Князь Тьмы не переживал. Бесчисленное множество битв с различными существами, одно могущественнее другого, пополнили арсеналы Преисподней огромным количеством артефактов. И хотя об оружейной герцогов да Кассаров ходили невероятные слухи, владыка Ада был уверен в своем преимуществе.
Да, он бы не отказался заполучить во владение тот же Лук Яростной Тещи или Нечеловеческий меч. Да и доспехи Аргобба никому не помешают. Но, строго говоря, это было мнение коллекционера, а не полководца. Всякие Разящие клинки, Копья Небес, Чаши Адского пламени, не считая уже кучи разнообразных магических перстней, ожерелий, браслетов и доспехов, были у каждого демона, за исключением самых молодых и беспородных. Чего нельзя сказать о войсках Зелга, где значительная часть солдат могла полагаться только на собственный опыт и мастерство.
Самоуверенность губит великие планы.
Князь Тьмы ни минуты не сомневался, что знает об оружии все, что может знать живущий либо умерший в Ниакрохе. Здесь и настигло его жестокое разочарование. Так опытный гурман, знающий все о высокой кухне и всемирно известных деликатесах, очутившись в Тифантии, в первую очередь бежит в ближайший ресторанчик – заказывать медовые гаркушики. И знать не знает, что они прославились на весь Ниакрох своим отвратительным вкусом. Что мед даже рядом с ними не стоял, а сами гаркушики больше всего похожи на изгрызенный мышами, потерявший форму, старый, стоптанный башмак. Только запах у них изумительный. В том смысле, что изумляет до потрясения всех основ.
И приходится с вымученной и жалкой улыбкой грызть эту гадость. Платить за нее немалые деньги. А потом еще пару дней ощущать во рту невнятный вкус конского навоза с примесью толченого кирпича.
Что остается такому едоку? Только одно: вернувшись на родину, рассказывать всем и каждому, что не пробовал ничего более потрясающего, чем тифантийские медовые гаркушики. И что он готов отдать половину своего состояния, чтобы увидеть лицо того счастливчика, который отведает их впервые.
Говоря языком баснописцев, владыка Ада оказался в медовых гаркушиках по самую макушку.
– Привет, привет, привет! – обратился к нему кто-то, кого он никак не мог рассмотреть.
Чудовищная голова, увенчанная драгоценной короной адского пламени, долго вращалась из стороны в сторону, пока взгляд Князя не упал на маленькое (с его точки зрения и вовсе крохотное) существо. Описывать существо нет никакой надобности. Достаточно сообщить нашему постоянному читателю, что это был лауреат Пухлицерской премии в погоне за сенсацией. То есть совершенно необоримая сила.
– Конечно, – сказал Бургежа, сразу уточняя расстановку сил, – ничего особенного вы мне не скажете. Да я и не рассчитываю.
Владыка Преисподней от изумления распахнул свою невероятную пасть, в коей сгинуло так много созданий, что об этом даже говорить страшно.
– Я тут близко пообщался с вашими сородичами, – поделился военный корреспондент неутешительными наблюдениями. – Что сказать? Вероятно, это у вас наследственное. Ораторским мастерством вы на хлеб не заработаете. Однако простая журналистская этика велит послушать и ваше мнение. Читатели приветствуют объективный подход… Могу себе представить, что вы наговорите…
И он открыл исписанный блокнотик на чистой странице.


Противную сторону надо выслушать, как бы она ни была противна.
М. Евгеньев

Князь Тьмы пыхнул в него ядовитым зеленым дыханием. Однако специальный военный корреспондент и бессменный главный редактор журнала «Сижу в дупле» ловко поднырнул под смертоносное облако и уселся на правом плече интервьюируемого. Как раз на великолепный золотой наплечник, сверкавший так, что глазам было больно.
– Одно и то же, – вздохнул он, умостившись поудобнее. – Сплошная агрессия. Послушайте! Может, вы не имеете успеха у дам и отсюда все ваши проблемы? Знаете, вы мне чем-то симпатичны… Хотите, я порекомендую вам прекрасного специалиста?
Бац! Сокрушительный удар, который обрушил на Бургежу царственный демон, мог вышибить дух не только из эльфофилина размером с очень крупное яблоко, но и из с любовью откормленного левиафана. Точнее, мог бы, если бы Князь по Бургеже попал. Но пухлицерский лауреат удара благополучно избежал, и владыка Тьмы чуть было не сломал себе руку.
Рев, разнесшийся над Тутоссой, погнал к берегу темные мутные волны, согнул деревья и сорвал с них листву.
– Ботаникой вы тоже не увлекаетесь, – вывел Бургежа, с неудовольствием разглядывая облетевшие липы. – Все прекрасное вам чуждо. Я так и думал. Печально.
– Почему? – опешил Князь, ввязываясь в безнадежный диалог.
– Потому что банально, голубчик. Вы полностью соответствуете своему примитивному образу, который тысячелетиями исторически складывался в умах наших читателей. И когда у вас появился уникальный шанс развеять глупые мифы, опровергнуть слухи и сплетни, вы ведете себя как злокуздрий какой-то.
Злокуздрием владыку Ада не называл даже последний Павший Лорд Караффы перед казнью, а уж он отыскал в оппоненте множество недостатков. Слова Бургежи были настолько самоубийственны, что смахивали на последнюю правду.
– Я?! – на всякий случай уточнил Князь. – Как злокуздрий?!!
Мы еще не упоминали, что его уши по форме напоминали крылья летучей мыши. Понятное дело, что он им не верил.
К сведению любознательного читателя, злокуздрий – это такие мелкие пакостливые духи, ответственные за порчу и утерю личного имущества, за шишки и синяки, глупые падения и прочие неприятности, которые время от времени случаются с любым из нас. Впрочем, от них очень легко избавиться, ибо злокуздрий, как уже говорил труженик пера, лишены воображения, примитивны и туповаты.
– Ваша догадливость делает вам честь, – похвалил Бургежа. – Ухватить самую суть всего с третьей попытки! Да вы просто провидец какой-то. Ну что, будем делиться мыслями с читателем? Или нечем?
– Да ты злодей!!!
– Протестую! Я не злодей. Я ваша последняя надежда! – парировал пухлицерский лауреат. И наклонился к адъютанту: – Совершенно затюканный тип. Никакого проблеска.
Адъютант посерел и бочком-бочком выдвинулся в безопасное место, то есть в гущу сражения.
– И окружили себя такими же… песиголовцами! Будете плеваться и пыхать, – пригрозил эльфофилин, уловив незаметное почти движение челюстей, – заклеймю… млю… мю… ладно, оставим… как совершенного инсургента.
Значения этого страшного слова адский владыка не знал, как не знал его, впрочем, и сам Бургежа. Но отчего-то клеймо инсургента перепугало его до невозможности, и он сдался.
– Только три вопроса! – прохрипел он, и клубы лилового и черного дыма повалили из его ноздрей. Такие усилия не даются легко.
– Итак! Что вы скажете о вашем противнике – Зелге да Кассаре? Только кратенько!
– Жалкий червь, – не стал скрывать демон.
– Не верю, – опечалился Бургежа. – Вы, наверное, всем это говорите. Хорошо, проверим. А генерал Топотан?
Князь напрягся, пытаясь разнообразить эпитеты.
– Червяк! Жалкий.
– Вот видите. Мрак.
Владыка Ада встопорщил шипы на загривке, как принято у оскорбленных знатных демонов и возмущенных дикобразов.
– Всего моего таланта не хватит, чтобы приукрасить эту горестную действительность. Но я не привык сдаваться. Читайте в ближайшем номере… – И с этими словами Бургежа собрался переместиться к следующему объекту.
– А как же третий вопрос? – воскликнул Князь.
– Что вы думаете о романе «Езундокта и сестра ее Снандулия»? – весело спросил Бургежа. – Только не говорите, что вы его не читали.
И, не дождавшись ответа, шмыгнул куда-то за спинку трона.
Мотиссимус Мулариканский утверждает, что то была одна из первых информационных диверсий. Ибо многие годы спустя тысячи демонов, оторванные от важных злобных дел, все еще шныряли по Ниакроху в поисках экземпляра этого таинственного романа, который еще никто и не думал писать…
А в тот памятный день адский владыка, выбитый из колеи интервью, надолго потерял контроль над своими войсками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57