Их делают сплошь и рядом. Последние статистические данны
е по Америке говорят, что каждый год на аборт приходит до миллиона женщин.
Выражаясь житейским языком, аборт Ч штука полезная. А наши законы об або
ртах туманны, невнятно сформулированы и несуразно строги. Но позвольте н
апомнить вам, что суждения врачей страшнее любых законов. Больничные ком
иссии по абортам состоят из одних перестраховщиков, которые запрещают о
перации даже в тех случаях, когда закон разрешает их. По-моему, уложение о
б абортах можно изменить, лишь поборов настроения, бытующие в медицинско
й среде.
Я не ответил. Передача денег из рук в руки Ч это церемониал, освященный ве
ками и требующий тишины. Брэдфорд взглянул на меня и спросил:
Ч Вы со мной согласны?
Ч Конечно, согласен, хотя такая линия защиты представляется мне нескол
ько причудливой.
Ч Я не предлагаю вам линию защиты.
Ч Значит, я неверно вас понял.
Ч Это меня не удивляет, Ч сухо заметил Брэдфорд.
Ч Меня тоже, Ч ответил я. Ч Потому что в вашей речи не ахти как много смы
сла. Я всегда думал, что правоведы сразу берут быка за рога, а не ходят вокр
уг да около.
Ч Я лишь пытаюсь прояснить свою точку зрения.
Ч Она и так достаточно ясна, и это внушает мне тревогу за судьбу доктора
Ли.
Ч Очень хорошо, давайте поговорим о докторе Ли. Его задержали по закону,
принятому в штате Массачусетс семьдесят лет назад и гласящему, что аборт
Ч это преступление, караемое штрафом и тюремным заключением на срок до
пяти лет. Если в результате аборта пациентка умирает, назначается наказа
ние сроком от семи до двадцати лет.
Ч Это убийство второй степени? Или непредумышленное?
Ч Строго говоря, ни то, ни другое. Выражаясь языком…
Ч Значит, его могут выпустить под залог?
Ч Вообще-то да, но сейчас Ч не тот случай, потому что прокурор попытаетс
я предъявить обвинение в убийстве. По общему уложению, любая смерть, наст
упившая в результате преступных действий, считается убийством.
Ч Понятно.
Ч По ходу дела обвинение представит улики, и наверняка неопровержимые,
и докажет, что доктор Ли делал подпольные аборты. Оно докажет, что Карен Рэ
ндэлл была у доктора Ли, и он по каким-то необъяснимым причинам не сделал
ни единой записи о её визите. Оно докажет, что у Ли нет алиби на вечер воскр
есенья, когда был сделал аборт. И, разумеется, оно вызовет в суд миссис Рэн
дэлл, которая заявит, что, по словам девушки, аборт сделал именно доктор Ли
.
В конце концов все сведется к взаимоопровергающим показаниям. Ли, извест
ный тем, что делает подпольные аборты, заявит о своей невиновности. Мисси
с Рэндэл скажет, что он виновен. Будь вы в жюри присяжных, кому вы поверили
бы?
Ч Нет никаких доказательств тому, что аборт Карен сделал доктор Ли. Все у
лики косвенные.
Ч Суд будет в Бостоне.
Ч Так проведите его где-нибудь еще.
Ч На каком основании? Неблагоприятное общественное мнение?
Ч Вы говорите о технической стороне дела, а я Ч о спасении человека.
Ч Сила закона и заключается в технической стороне дела.
Ч Как и его слабость.
Брэдфорд задумчиво посмотрел на меня.
Ч Спасти доктора Ли, как вы изволили выразиться, можно только одним спос
обом Ч доказав, что аборт делал не он. Значит, надо найти истинного виновн
ика. По-моему, шансов на это почти нет.
Ч Почему?
Ч Потому что сегодня я говорил с Ли, и у меня сложилось впечатление, что о
н лжет. По-моему, это он делал аборт, Берри. Я думаю, что девушку убил именно
он.

14

Вернувшись домой, я обнаружил, что Джудит с детьми все ещё у Бетти. Я смеша
л себе ещё один коктейль, на этот раз покрепче, и уселся в гостиной. Я устал
как собака, но расслабиться не удавалось.
У меня ужасный характер. Я это знаю и пытаюсь держать себя в руках, но все р
авно бываю резок и неловок, общаясь с ближними. Наверное, я просто не очень
люблю людей. Вот почему я стал патологоанатомом. Вспоминая прожитый ден
ь, я понял, что слишком часто выходил из себя. И это было глупо: я ничего не д
обился, а вот потерять мог очень многое.
Зазвонил телефон. Это был Сандерсон, начальник патологоанатомического
отделения Линкольновской больницы.
Ч Я звоню с работы, Ч сразу же заявил он.
Ч Понятно.
Там по меньшей мере шесть параллельных аппаратов, и вечером любой желающ
ий может подслушать ваш разговор.
Ч Как провели день? Ч спросил Сандерсон.
Ч Довольно интересно. А вы?
Ч Так-сяк.
Да уж, представляю себе. Если кто-то решил устранить меня, логичнее всего
надавить на Сандерсона, а это можно сделать довольно тонко и даже под вид
ом шутки. «Я слышал, у вас нехватка рабочих рук» Ч например. Или более сер
ьезно. «Я слышал, Берри захворал. Это правда? Нет? А говорят, болен… Но ведь е
го нет на рабочем месте, правильно?» Или при помощи пары ласковых. «Сандер
сон, как, по-вашему, я смогу поддерживать трудовую дисциплину, если ваш Бе
рри целыми днями где-то пропадает, а вы ему потворствуете?» Или, наконец, ч
ерез начальство. «У нас образцовая больница, и каждый выполняет свою раб
оту. Нам тут не нужны лодыри».
В любом случае итог будет один: на Сандерсона окажут давление, чтобы он ли
бо вернул меня на рабочее место, либо нашел нового сотрудника на замену м
не.
Ч Скажите им, что у меня третичный сифилис, Ч сказал я. Ч Тогда они не ст
анут рыпаться.
Сандерсон рассмеялся.
Ч Успокойтесь, все хорошо, Ч сообщил он мне. Ч Пока. У меня шея хоть и ста
рая, но крепкая, и я могу ещё какое-то время прикрывать вас. Ч Помолчав, он
спросил: Ч Как, по-вашему, сколько ещё это продлится?
Ч Не знаю, Ч ответил я. Ч Дело непростое.
Ч Загляните ко мне завтра, обсудим.
Ч Хорошо. Возможно, я буду знать больше. Пока мне кажется, что эта история
похлеще перуанской.
Ч Понятно, Ч ответил Сандерсон. Ч До завтра.
Я положил трубку. Сандерсон наверняка понял, что я имел в виду. А я имел в ви
ду вот что: в деле Карен Рэндэлл была какая-то неувязка. Месяца три назад н
ам пришлось столкнуться с чем-то подобным. Редкий случай агранулоцитоза
. В крови совершенно не было белых телец. Это очень опасно, потому что орга
низм, в крови которого нет белых шариков, не может сопротивляться инфекц
ии. Во рту и на коже большинства людей есть болезнетворные микробы. Стафи
лококк, стрептококк, иногда Ч пневомококк или дифтерия. Это нормально. Н
о если оборонительные сооружения организма разрушены, человек заболев
ает.
Короче, у нас был пациент Ч американский врач, работавший в Перу, в минист
ерстве народного здравоохранения. Он страдал астмой и принимал какой-то
перуанский препарат. В один прекрасный день он вдруг занемог. Заболело г
орло, поднялась температура, человека начало ломать. Он отправился к вра
чу в Лиме и сдал кровь на анализ. У него было шестьсот белых телец на кубич
еский сантиметр крови при норме от четырех до девяти тысяч. А во время бол
езни это число возрастает ещё вдвое или втрое. На другой день число эритр
оцитов упало до ста единиц, а ещё через день Ч до нуля. Пациент сел на само
лет, прибыл в Бостон и залег в нашу больницу. Из его грудины взяли пункцию
костного мозга, и я изучил её под микроскопом. Увиденное озадачило меня. В
костном мозге было много несозревших клеток белых телец, и, хотя это счит
ается отклонением от нормы, никаких бед такое положение дел пациенту не
сулит. Тогда-то я и подумал: «Тут что-то не так, черт возьми», Ч и отправилс
я к лечащему врачу этого парня.
Врач решил изучить перуанское лекарство, которое принимал пациент, и выя
снилось, что в нем содержится вещество, запрещенное в США ещё в 1942 году, пот
ому что оно мешало образованию белых кровяных телец. Врач решил, что обна
ружил причину недуга: у пациента перестали вырабатываться эритроциты, и
он чем-то заразился. Лечение оказалось несложным Ч перестать принимать
перуанский препарат и ждать выздоровления костного мозга.
Я сообщил врачу, что под микроскопом костный мозг пациента выглядел почт
и нормально. Мы вместе осмотрели больного и обнаружили, что недомогание
не проходит. На слизистой полости рта появилось изъязвление, на ногах и с
пине были явные признаки стафилококковой инфекции. Пациента сильно лих
орадило, он чувствовал сонливость и туго соображал.
Мы никак не могли понять, почему костный мозг почти в норме, а пациенту так
худо. Целый день ломали мы голову над этой загадкой, и наконец, часа в четы
ре, я догадался спросить лечащего врача, не было ли в области пункции каки
х-либо болезнетворных микробов. Врач ответил, что не обратил на это внима
ния. Тогда мы снова отправились к пациенту и осмотрели его грудь. К нашему
удивлению, мы не нашли следа от укола трепанационной иглой. Значит, образ
ец костного мозга был взят у какого-то другого пациента. Оказалось, что ме
дсестра или стажер перепутали ярлычки и взяли пункцию у больного с подоз
рением на лейкемию. Мы срочно взяли костный мозг у нашего пациента и обна
ружили, что он действительно почти не функционирует.
Этот человек в конце концов выздоровел, но я никогда не забуду, как мы с вр
ачом ломали голову над результатами лабораторных анализов.
И вот теперь я испытывал точно такое же чувство: что-то было не так, что-то
не стыковалось. Я ещё не знал, что именно, но подозревал, что все люди, с кото
рыми я беседовал, хотели совсем не того, чего желал я. Мы словно говорили н
а разных языках. Моя собственная точка зрения была ясна и однозначна: Арт
невиновен, пока не доказано обратное. А обратное пока не доказано.
Но никого другого, похоже, не волновало, виновен Арт или нет. То, что я счита
л самым важным, для других не имело никакого значения.
Интересно, почему?


ВТОРНИК 11 ОКТЯБРЯ

1

Когда я проснулся, новый день показался мне самым что ни на есть заурядны
м. Я встал таким же измученным, каким лег накануне; на улице было серо, пром
озгло и холодно, и меня вовсе не тянуло туда. Сняв пижаму, я принял горячий
душ. Когда я брился, в ванную вошла Джудит и, наспех поцеловав меня, отправ
илась на кухню собирать завтрак. Я улыбнулся своему отражению и вдруг по
ймал себя на том, что гадаю, какой график операций составлен в больнице на
сегодня.
А потом вспомнил, что не поеду в больницу. И вспомнил, почему. Потому что де
нь был вовсе не заурядный.
Я подошел к окну и уставился на бежавшие по стеклу струйки. В этот миг я вп
ервые подумал, что, может быть, разумнее всего было бы выкинуть Арта из гол
овы и вернуться к повседневной работе. Приехать в лабораторию, поставить
машину, снять пальто, повязать фартук, натянуть перчатки, словом, исполни
ть привычный ритуал… Мысль об этом была так приятна, так соблазнительна.
В конце концов, это моя работа, и она мне по душе. Никакой тебе нервотрепки,
никаких потрясений. Работа, которой меня обучали. И нечего мне играть в сы
щиков-любителей. Холодным серым утром мое шерлокхолмство показалось мн
е просто нелепым.
Но потом перед глазами встали виденные накануне лица. Арт, Джей Ди Рэндэл
л, самодовольный Брэдфорд. И я понял, что никто, кроме меня, не поможет Арту
выпутаться.
А поняв, почувствовал жгучий страх, почти панический ужас.
Мы с Джудит завтракали вдвоем, дети ещё спали.
Ч Что ты намерен делать сегодня? Ч спросила она.
Ч Еще не знаю.
Я и сам задавался этим вопросом. Надо было разузнать побольше и о Карен, и,
в особенности, о миссис Рэндэлл. По сути дела, мне мало что было известно о
них.
Ч Начну с девушки, Ч решил я.
Ч Почему?
Ч По отзывам, она была сущим ангелом, добрым и светлым небесным создание
м, прелестной девочкой и всеобщей любимицей.
Ч Возможно, это правда.
Ч Да, Ч согласился я. Ч Только неплохо бы выслушать и мнения других люд
ей, а не только её отца и брата.
Ч Где же ты их выслушаешь?
Ч Начну с колледжа Смита, Ч решил я.
Колледж Смита, Нортгемптон, Массачусетс. Две тысячи двести девушек живут
в здешней глухомани и получают прекрасное образование. Два часа по шосс
е до поворота на Холлок, потом Ч ещё полчаса по узким дорогам. Наконец я п
роскочил под железнодорожным мостом и въехал в городок. Нортгемптон мне
никогда не нравился. Тут царит какая-то странная атмосфера, слишком гнет
ущая для университетского городка. Веет всеобщим раздражением и какой-т
о безысходностью, отчаянием двух тысяч двухсот девушек, заточенных в глу
ши на четыре года, и злостью местных жителей, вынужденных терпеть их здес
ь.
Студенческий городок очень красив, особенно по осени, когда начинает жел
теть листва. Даже дождь не в силах смыть эту красоту. Я отправился прямико
м в справочное бюро и заглянул в журнал регистрации студенток и преподав
ателей. Получив в бюро план городка, я пустился на поиски Хенли-холла Ч о
бщежития, в котором прежде обреталась Карен Рэндэлл.
Это был белый деревянный домик на Уилбер-стрит, дававший приют четырем д
есяткам девушек. На первом этаже размещалась общая гостиная, отделанная
яркой узорчатой тканью, призванной подчеркнуть, что здесь живут девушки
, и выглядевшей совершенно несуразно. По гостиной слонялись обитательни
цы дома, облаченные в комбинезоны, с распрямленными при помощи утюга вол
осами. У двери стоял столик дежурной. Я подошел к сидевшей за ним девушке и
сказал:
Ч Мне нужна Карен Рэндэлл.
Девица вздрогнула и посмотрела на меня как на престарелого насильника.

Ч Она моя племянница, Ч пояснил я. Ч Меня зовут доктор Берри.
Ч Меня не было тут в выходные, Ч ответила девушка, Ч и я ещё не видела Ка
рен. Кажется, она ездила в Бостон.
Мне повезло: эта девица, похоже, ещё не знала о случившемся. А остальные? Ве
роятно, наставница уже в курсе. Или ей вот-вот сообщат. Мне вовсе не хотело
сь встречаться с наставницей.
Ч О, Ч воскликнула девушка за столом. Ч Кстати, вот идет Джинни, её сосе
дка по комнате.
Джинни была темноволосой девочкой в плотном комбинезоне и драном свите
ре вобтяжку. Несмотря на такой наряд, она как-то ухитрялась выглядеть хол
одной и чопорной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37