Его заключили в тюрьму и немедленно дали знать Олигарху-Администратору. Тот побеседовал с ним лично и приказал заковать его в цепи. – Асканар поклонился Эвкору Эпте и сел.
Чувствуя, как на него устремились взгляды всех присутствовавших в зале, Администратор откашлялся, коротко кивнул Асканару (толковый помощник, ничего не перепутал) и начал:
– Вряд ли Кромалеху можно чем-то помочь. Совратившая его темная сила вошла внутрь него, стала его частью. В чем это выражается, объяснить трудно. Внешне он все тот же Кромалех, но что-то с ним не так. Похоже, что между ним и изикленами, этими порождениями севера, возникло какое-то странное родство. Как иначе он смог бы преодолевать такие расстояния под водой или взбираться на башню, где жила Теннебриель?
– А какая роль отводится ему в планах Анахизера? – спросил Отарус, не скрывая усталости. Эвкор Эпта еле заметно пожал плечами:
– Видимо, у Кромалеха было два намерения. Первое – подчинить себе Теннебриель, как духовно, так и физически. Она неопытная девушка, не искушенная в интригах. Да и как могло быть иначе?
– А другое его намерение?
– Другое намерение было ему внушено подспудно. Он должен был стать еще одной марионеткой.
– Но, – оживился Отарус, которому показалось, будто он увидел брешь в непревзойденной системе защиты Эвкора Эпты, – мне показалось, что эта роль отводится Оттемару. Разве не через него Анахизер намеревается править Империей?
Администратор кивнул. Лицо его было по-прежнему бесстрастным.
– Да, это наиболее очевидный вывод. Но чародей, вознамерившийся разрушить Империю, не должен пренебрегать ни одной возможностью. А что может быть лучше для исполнения его намерений, чем полный контроль над Оттемаром и Теннебриель вместе?
– Ну да. Но ведь Варгалоу предупреждал нас о войне…
– А теперь сам грозит нашествием.
Аудитория разразилась громкими криками, и Отарусу пришлось умолкнуть. Он знал, что никто не пойдет на мирные переговоры с Оттемаром. Придется снова действовать исподтишка, пытаться переиграть Эвкора Эпту в той игре, в которую лучше него не играл никто.
Один из членов собрания встал и громко спросил:
– Могу ли я задать Верховному Главнокомандующему вопрос: что, по его мнению, планирует Оттемар предпринять дальше?
Феннобару снова предоставили слово.
– Ответ на этот вопрос уже прозвучал. Воевать. Анахизер заставит Оттемара обрушить на нас все силы, которые есть в его распоряжении. Перед нами стоит выбор: покориться и посадить Оттемара на престол – или готовиться к осаде.
– К осаде! – воскликнул любопытный слушатель. Это был один из Кранноков. – Только безумцу может прийти в голову мысль осаждать Медальон.
– Вот именно, – кивнул Феннобар.
– А официальное объявление войны последует? – прозвучал другой голос, принадлежавший, очевидно, более здравомыслящему человеку.
– Разве будет необходимость в каком-то официальном объявлении, когда войска Оттемара окружат нас со всех сторон?
– Но мы должны быть уверены, что он намеревается напасть на нас! закричал Отарус, однако его голос потонул в поднявшемся шуме.
Эвкор Эпта встал. Он никогда этого не делал, за исключением тех случаев, когда требовалось усмирить не в меру расходившуюся публику. Вот и на этот раз его жест возымел желаемый эффект: тишина придавила всех, словно могильная плита.
– Послушайте меня, – снова заговорил он. – Все, что мы здесь услышали, можно обсуждать еще много дней подряд, находя при этом все новых и новых свидетелей. А пока мы заняты болтовней, Оттемар Римун и его союзники плывут сюда на всех парусах. Для меня его намерения абсолютно очевидны. И выбор у нас есть: принять его как наследника или оказать сопротивление. Но, если мы признаем его право на престол, в какую пучину бед и насилия он нас ввергнет?
– Надо действовать! – воскликнул Феннобар, и никто не упрекнул его в нарушении правил. Отарус видел, что объятый ужасом зал готов взорваться, и счел за благо не спорить, боясь, как бы его не убрали под шумок сразу же после заседания.
Кто-то в зале взобрался на сиденье и вскинул к потолку сжатую в кулак руку.
– Смерть предателю! – прозвенел крик. – Смерть Оттемару Римуну!
Снова повисла тишина, но вот к первому голосу присоединился еще один, потом другой, пока своды зала не задрожали от мощного хора. Кранноки с наслаждением выкрикивали проклятия давнему врагу, но Отарус с ужасом увидел, что и многие Римуны присоединились к большинству, считая Оттемара черной овцой в семейном стаде и спеша отречься от него как от предателя. Кстати сказать, немало Римунов поддержало кандидатуру Теннебриель, когда обсуждался вопрос престолонаследия.
Эвкор Эпта сел, сохраняя бесстрастное выражение лица. Однако он узнал юношу-зачинщика: это был Муриддис. Мальчик был отлично вышколен: отец мог им гордиться.
– Мы должны срочно подготовиться к сопротивлению, – снова заговорил Администратор, как только в зале установилось некое подобие порядка. Насколько я понял, собрание придерживается единого мнения по данному вопросу? – Реакция была незамедлительной и однозначной. – Отарус? Нелегко принять подобное решение. Что скажут Дающие Закон? Можем ли мы позволить себе осторожничать и мешкать?
Отарус встал, стараясь не показать слабость, но силы вытекали из него, словно кровь. Придется создать видимость согласия.
– Мы предпочли бы избежать вооруженного конфликта, однако, ради блага Империи, вынуждены согласиться.
– Очень хорошо, – кивнул Эвкор Эпта. – Сегодня же соберем совет военачальников. – И он вышел, не удостоив аудиторию ни словом, ни взглядом. За его спиной поднялся оглушительный шум.
Эвкор Эпта шел по длинному коридору позади Зала Ста, направляясь в одну из своих многочисленных башен. Он уже разработал план обороны, зная наверняка, что Совет поддержит любое его решение. Даррабан Труллгун сыграл ему на руку.
Администратор открыл ящик стола, вытащил из него пергаментный свиток и еще раз пробежал глазами письмо, написанное прошлой ночью. Он не любил рисковать и редко доверял свои мысли, а тем более распоряжения бумаге, однако теперь, когда его многолетний труд близился к завершению, приходилось поступаться принципами.
Письмо было адресовано Эстрин, которая жила в изгнании на острове Скеррин. Женщина хорошо знала его почерк и не стала бы выполнять распоряжений, исходивших не от Эпты. Хитрый чиновник уже давно поддерживал связь с изгнанницей, удерживая ее в своей власти тем, что обещал сделать ее невестку Императрицей. И сейчас только она одна могла собрать впавшие в ничтожество и разбросанные по всем островам Империи семьи Кранноков. Для нее грядущая война была шансом возродить былое величие дома Кранноков, и, как только слухи о начале боевых действий подтвердятся, она поспешит на Медальон во главе собранных ею войск.
Эвкор Эпта криво усмехнулся. Когда война на пороге, сгодится любой союзник, в том числе и Эстрин. Зато потом, когда армия Оттемара разобьется о неприступную твердыню Медальона, Теннебриель будет плясать под его, Эвкора Эпты, дудку, а для ее свекрови уже подыскан наемный убийца.
Однако, пока Администратор готовился отправить свое послание на северо-восточную окраину Империи, морщина озабоченности прорезала его лоб. За последние дни он сплел великолепную сеть интриг и заставил играть по своим правилам великое множество людей – искусство, которым он гордился, и лишь одна маленькая деталь не желала вписываться в его планы, угрожая разрушить столь тщательно возводившуюся постройку: чародей на севере. Эпта не сомневался в его существовании: именно на вере в него и зиждилось все здание лжи и интриг, представленное им сегодня Совету. Но как далеко простиралась его власть на самом деле? Кромалех толковал о нем Асканару взахлеб, словно одержимый навязчивой идеей. Может ли быть, что все его рассказы – правда? Тогда и слова Варгалоу – тоже?
В чем бы ни заключалось могущество этого Анахизера, на сокрушительный удар по Империи его хватит. Династии Римунов придет конец, а Труллгуны и Кранноки будут рассеяны по миру. Поднимется новая сила – носители Истинной Крови. Они придут, чтобы взять то, что принадлежит им по праву, и никто не сможет их остановить.
Глава 22
УТМОРН
Была уже середина утра, но туман по-прежнему держался, плотным одеялом окутывая Утморн и скрывая его от всего мира, будто он был не частью Цепи, а одиноким островком, затерянным в бескрайнем океане. Корабли Даррабана уже давно стояли в гавани, над которой возвышались отвесные утесы; остров испокон века принадлежал Труллгунам, и глава династии без труда убедил Оттемара, что здесь, в этом глухом северо-восточном углу Империи, никто не помешает им планировать предстоящую кампанию. Поэтому теперь, несмотря на промозглую сырость, которую принес с собой туман, нависший над островом, как дурное предзнаменование, люди радовались дополнительной защите от любопытных глаз, подаренной им природой. Заговорщики уже знали, что империя готовится к войне; эту новость сообщили им Римуны, которые отплыли на север и предложили Оттемару свою помощь, каковую он с благодарностью принял.
В большой палатке шло совещание, в котором участвовали Оттемар, Варгалоу, Орхунг, Даррабан с сыновьями и Ранновик, чьи люди уже начали обустраиваться бок о бок с Труллгунами. Бой, в котором они сражались против общего врага, помог сближению двух семей. Годами кровоточившая рана начала наконец затягиваться.
Даррабан разложил карту на сколоченном из грубых досок столе, и их глазам предстал лабиринт островов и островков, дугой изогнувшийся с востока на запад. Внизу, на юге, находился самый крупный остров – Медальон.
– Лучше карты не найдете, – похвастался Даррабан. – Во всей Империи нет карт точнее, чем у Труллгунов-мореходов. Нет ни единого островка, который бы мы не нанесли на наши карты.
Варгалоу вежливо кивнул, припоминая карты Ратиллика, великого картографа, который при помощи горных сов до мельчайших подробностей воспроизвел на бумаге весь восточный континент.
– Это Медальон? – спросил он, обводя пальцем контуры самого крупного острова на юге.
– Именно, – ответил Даррабан и пустился в описание особенностей его береговой линии. – Вдоль всего восточного побережья, вот отсюда, от этого мыса, который называется Пика, до этого, мы зовем его Костяшки, возвышаются громадные утесы. Они раза в четыре выше тех детских горок, на которые мы взбирались на этом острове. Море возле этих утесов так и кипит – там нет ни одного места, где можно было бы пристать к берегу, не рискуя разбить корабль в щепки. Но, даже если бы мы это сделали, подняться на эти утесы нет никакой надежды. Конечно, были смельчаки, которым это удавалось, да и в нашей армии такие наверняка найдутся, но это не то место, где вражеской армии следует высаживаться на берег. Дальше, с севера вдоль всего северо-восточного побережья тянется еще одна гряда. Она не так негостеприимна, как первая, но зато хорошо защищена: там выстроено несколько крепостей. К тому же там на каждом шагу по маяку, поэтому, вздумай мы высадиться на берег, организованная защита попросту сметет нас обратно в море, и даже численный перевес нам не поможет.
Варгалоу и Оттемар внимательно вглядывались в карту, пытаясь представить себе местность, которую описывал Даррабан. Остров Медальон напоминал перевернутую шляпу с огромной дыркой в тулье, сквозь которую когда-то хлынули воды океана и образовали внутреннее море. Его внешние берега представляли собой, по сути, один сплошной утес, так что остров возвышался над поверхностью воды наподобие небольшого плато. Именно эти скалы, как Оттемар знал из легенд, и спасли его когда-то от полного затопления.
– Западный берег, – продолжал Даррабан, – ничуть не лучше восточного. Вдоль него выстроились в ряд крохотные островки, и течения, которые переплетаются там между собой, еще страшнее, чем бурное море на востоке. Да и скалы тут тоже опасные: не такие, правда, высокие, как там, но зато крошатся под ногой, и все изрезаны провалами и впадинами. Для высадки места хуже не придумаешь. Даже самые отважные рыбаки никогда не заходят сюда, хотя улов в этих водах наверняка был бы замечательный.
По мере того как побережье закругляется к югу, берег становится все хуже и хуже. Здесь очень глубоко и всегда сильная качка, да к тому же из воды повсюду торчат рифы и скалы, как клыки, в любую секунду готовые вспороть кораблю брюхо. И наконец, южная оконечность острова, до Костяшек. Выступающие из воды скалы, что тянутся вдоль него, не случайно называют Зубы. На них обрушивается вся мощь океанских волн, и ни один корабль, капитан которого был так глуп, чтобы направить свое судно между ними, еще не возвращался оттуда. Поэтому попытаться высадиться на остров здесь было бы чистым безумием.
Варгалоу задумчиво кивнул.
– Ты хочешь сказать, что остров абсолютно неприступен, по крайней мере с моря. А другого пути на него нет.
– Единственный путь во внутренние воды Медальона лежит через этот пролив, Застежку. – Палец Даррабана уткнулся в узкую полоску воды на северо-восточном побережье. Название проливу было дано весьма подходящее: казалось, его берега вот-вот сомкнутся и превратят Медальон в кольцо. Нечего и говорить, что этот проход охраняют две самые мощные крепости на всем острове. Вражеские флотилии не однажды пытались прорваться мимо них, и каждая попытка кончалась одним и тем же: их уничтожали до последнего корабля. Морское дно в этом месте, вероятно, превратилось в настоящее корабельное кладбище.
– А какова глубина самого пролива? – поинтересовался Варгалоу.
– Никто никогда не мерил.
Оттемар покачал головой.
– Мы не будем пытаться пройти здесь. Это чистое самоубийство.
– Согласен, – ответил Избавитель. – Скажи, – обратился он к Даррабану, отрывая взгляд от карты, – а где сейчас корабли Империи?
Андрик тут же положил на стол пергаментный свиток и развернул его. Даррабан бросил на него быстрый взгляд.
– Это последнее донесение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58