Варгалоу, посол, утверждает, что пришел к нам вести переговоры о союзе. Он настаивает, что у нас есть общий враг, некая темная сила, которая скрывается от человеческих глаз неизвестно где и против которой нам необходимо объединить усилия. За этим, очевидно, кроется какое-то хорошо продуманное мошенничество.
Администратор уставился на черную воду у подножия башни. До него доходили слухи о войне где-то на востоке и о растраченной там силе. Интересно послушать, что он скажет, этот Варгалоу.
Совершенно ясно, что предательство Первого Меча не ограничивается сомнительным союзом с востоком. Он также вступил в сношения с Гондобаром и пиратами Гамаварами. Я был уверен, что Гайл находится на корабле Варгалоу, однако позже узнал, что еще до встречи с нашей эскадрой он перешел на судно Гондобара, которое отправлялось в Теру Маша. Его переход к пиратам выглядел как похищение, однако, думаю, все было спланировано заранее.
На основании вышеизложенного я заключаю, что разбойники с востока и пираты Гамавары вступили в заговор с целью посадить Оттемара на престол. Но очевидно, что его главным союзником является Первый Меч.
Эвкор Эпта поднес край пергамента к лампе, подождал, пока листок разгорится как следует, и бросил его не раньше, чем от него остался крохотный уголок. «Значит, попытка похищения Оттемара провалилась. Ну что ж, сделаем вид, будто ее и вовсе не было. Однако и она оказалась не совсем безрезультатной: тайное стало явным!» Кромалех. Эвкор Эпта всегда знал, что он честолюбив. Но тут что-то все-таки не так. Зачем Кромалеху похищать Оттемара? Из донесения Гамаля следовало, что наследник собирается возглавить вооруженное вторжение в Империю. Полная ерунда. Оттемару достаточно открыто появиться на Островах, и его тут же посадят на престол. Как-никак, он – законный наследник, против этого спорить невозможно. Разумеется, стань он Императором, положение Первого Меча при нем было бы куда надежнее, чем при сумасшедшем Кванаре. Так почему же они с наследником не заявляют о себе открыто?
Вопросам, на которые Эпта не находил ответа, не было конца. Как, например, Кромалех узнал, что планируется именно похищение, а не убийство и что произойдет оно именно в городе Элбероне? Или он попал туда случайно? Нет, Эвкор Эпта не допускал такой возможности, поскольку уже решил, что Первый Меч не мог быть заодно с наследником. И, уж конечно, Кромалех не замышлял дворцового переворота, он был слишком умен для этого. К тому же в таком случае он наверняка убил бы Оттемара, ведь у него были все шансы сделать это.
Эвкор Эпта задумчиво размазал пепел от пергаментного листа по столу и сидел, всматриваясь в тонкие серые линии, словно надеясь прочесть по ним ответы на стоявшие перед ним вопросы. «И что же теперь будет делать наследник? Продолжать прятаться в Теру Манга, под крылом старого дурака Гондобара? И о чем он только думает, этот пират? Через месяц-другой власть над Гамаварами перейдет в руки Дрогунда, его племянника (весть о смертельной болезни Гондобара уже достигла ушей Администратора). А тот первым делом выпустит кишки своему сводному братцу, это уж как пить дать. Может быть, можно как-нибудь использовать Дрогунда?»
Некоторое время Эвкор Эпта обдумывал такую возможность, просчитывал ходы, строил предположения, которые казались ему тем более реальными, чем дольше он размышлял над ними. «В конце концов, Теру Манга – не столь уж надежное убежище. Пираты должны понимать, что в один прекрасный день Империя устанет от их выходок, пошлет туда мощный флот и расправится со всеми до единого. Лучше уж пусть добровольно сложат оружие и попросят пощады. Может быть, они ее и получат. Нужно послать к ним кого-нибудь наподобие Отрика Гамаля, пусть предложит им мир и возвращение в Империю. А взамен Дрогунд должен будет привезти Оттемара. Живьем. Он нужен мне живьем. Дрогунд порадуется, когда узнает, что Оттемар вовсе не будет сидеть на престоле. Ему доставит большое удовольствие видеть Теннебриель на его месте. Все устраивается просто великолепно. Когда Гамавары с Дрогундом во главе станут частью Империи, Кромалеху будет не так-то легко сохранить свое положение».
Эвкор Эпта потянулся за бумагой и чернилами. Обычно он избегал писать что-либо своей рукой, но сейчас это было необходимо. Водя пером по листу, он думал о завтрашнем заседании. Предстояло обычное представление, в котором каждое действующее лицо носит свою маску. Разумеется, разоблачить Кромалеха, не обнаружив при этом собственного участия в попытке похищения наследника, было невозможно. Однако эта ситуация ничуть не раздражала Администратора. Ничто на земле не доставляло ему такого удовольствия, как хорошая политическая интрига. На мгновение он оторвался от письма и задумался, просчитывая возможные ходы.
Через час письмо доверенному человеку было закончено. Оно содержало инструкции, которые тот должен был передать Феннобару устно, а также указание сжечь послание немедленно по прочтении. Эвкор Эпта успел принять решение о судьбе посла Варгалоу и его спутников. «Империя должна публично признать необходимость объединения сил с востоком. Тем самым мы их задобрим, а потом, когда они меньше всего будут этого ожидать, передавим, как тараканов. Впрочем, они и есть мерзкие, грязные паразиты».
Минула полночь, когда Кромалех наконец убедился, что Варгалоу, Орхунг и их отряд удобно разместились в дальних покоях дворца, отданных в безраздельное пользование Имперским Убийцам. Убежище было вполне надежным, так как ни один человек без специального разрешения Кромалеха не мог войти туда, а по коридорам не ходил никто, кроме самих Убийц да иногда их женщин. Эвкор Эпта никогда не посмеет проникнуть в эту святая святых, да и раньше мало кто из правителей Золотого Города бывал там.
Кромалех хорошо понимал, что начиная с сегодняшнего дня люди Олигарха-Администратора будут следить за каждым его шагом, а потому следует соблюдать осторожность. Улыбаясь, он скинул с себя доспехи и форменное облачение, сменив их на простое платье и широкий плащ. Затем он вышел из комнаты и спустился в конюшню, где, как он знал, группа его младших подчиненных как раз готовилась выйти в город. Некоторые собирались отправиться в им одним известные дома, где их уже поджидали женщины: одного – дочка какого-нибудь влиятельного чиновника, не одобрявшего ее связи с солдатом, другого – жена добропорядочного гражданина, который обрадовался бы еще меньше, случись ему узнать о ночном посетителе. Молодые прожигатели жизни называли себя Стражами Рассвета, и среди Убийц давно уже ходила шутка: «стоял на часах в Страже Рассвета». Всякий, кто вступал в это своеобразное братство, мог рассчитывать на молчание остальных. Сегодняшняя группа Стражей уже знала, что к ним присоединится высокопоставленное лицо, и потому появление Кромалеха не вызвало ни удивления, ни вопросов. Кодекс чести Стражей Рассвета распространялся на всех членов императорской гвардии: от простого солдата до Первого Меча. Кого бы ни посещал командир, им об этом знать не полагалось.
Когда гуляки высыпали на улицу, Кромалех был в их числе. Подосланные Эвкором Эптой шпионы не разглядели его среди других, тем более что Стражи Рассвета обычно покидали дворец, притворяясь хорошо набравшимися кутилами, – маскировка, которая работала безотказно, почему они и пользовались ею чаще других.
Когда компания добралась до гавани, Кромалех отделился от остальных и скрылся в каком-то проулке, а его подчиненные сделали вид, будто ничего не заметили. Позже они, разумеется, отвели душу, строя самые невероятные предположения относительно того, чью же супругу посещает их командир, однако все соображения на эту тему остались известны лишь Стражам Рассвета. Между тем Кромалех, петляя из одного темного переулка в другой, добрался до заброшенной пристани, где, сбросив с себя все, кроме набедренной повязки, завернул одежду в плащ и припрятал узелок в ему одному известном месте. Убедившись, что никто не следит за ним исподтишка, он вошел в воду. На поверхности, как это обычно бывает в порту, плавал мусор, и Первый Меч брезгливо поморщился. Задержав дыхание, он с головой окунулся в воду, и через несколько мгновений вынырнул далеко от берега, где было значительно чище. Пользуясь темнотой, он встряхнулся и фыркнул, точно тюлень. Холодная вода приятно бодрила, и он почувствовал себя зверем, вышедшим на ночную охоту.
После вынужденного бездействия, неизбежного в длительном морском путешествии, любое занятие казалось Кромалеху развлечением, особенно если оно требовало значительных физических усилий. Когда пловец достиг подножия острова, высившегося над водами лагуны подобно неприступной каменной башне, он чувствовал себя еще совсем свежим, а перспектива знакомого подъема лишь подогревала нараставшее желание. Ему было восемнадцать, когда он впервые вскарабкался на эту скалу, подначиваемый парнями постарше. Немногие поверили, что он это сделал, даже после того, как он побывал там, но тогда ему уже было все равно. На острове он увидел девушку, необычную, ни с кем не сравнимую, хотя тогда ей едва ли было тринадцать. С тех пор он регулярно поднимался на скалу и наблюдал за ней из укрытия, не осмеливаясь, однако, заговорить, пока однажды, три года спустя, не появился перед ней. Теннебриель была восхищена его статью, он казался ей молодым богом, и они скоро стали любовниками.
Пловец потихоньку подобрался к тому месту, где, как он знал, ветви ползучих растений нависали над самой водой, уцепился за них и полез вверх, словно паук. Через несколько минут море осталось далеко позади.
Теннебриель наверняка уже спала. Он предвкушал, как заберется в ее постель и овладеет девушкой еще до того, как она проснется. При одной мысли о предстоящем удовольствии силы его удвоились. Он скучал по ней гораздо больше, чем решался себе признаться. Весь их роман был чистой воды безумием, он не раз говорил себе об этом в последние годы. Беззвучно смеясь в предвкушении встречи, он взобрался на окружавший виллу забор и тихо, не потревожив ни единой ветки, соскользнул вниз, в сад.
В окне горела лампа, но никакого движения не было. Крадучись, будто вор, прошел он через передний покой и подобрался к двери спальни. Ни одна служанка не попалась ему навстречу: должно быть, все они уже крепко спали. Но пара глаз все-таки наблюдала за ним, хотя их обладательница пряталась в тени, не желая обнаруживать свое присутствие или протестовать: Улларга слишком часто видела его здесь в последние годы и давно привыкла к его ночным визитам. Вот и опять Кромалех подошел к спальне Теннебриель, замер перед ней на мгновение, толкнул дверь и бесшумно вошел.
Как он и надеялся, девушка уже лежала в постели, небрежно накинутая простыня наполовину прикрывала ее великолепную наготу. От одного взгляда на спящую у него захватило дух сильнее, чем от обжигающе холодной воды лагуны несколько минут тому назад. Как мог он забыть такую красоту! Тихо подойдя к постели, он осторожным движением приподнял материю и позволил ей соскользнуть на пол. Секунду его пальцы ласкали волосы девушки, и вот он уже оказался подле нее. Почувствовав, как его руки обвивают ее тело, она проснулась и прижалась к нему, доверчиво как дитя.
Долго влюбленные не произносили ни слова, но вот настало время рассказа о путешествии на восток. Девушка жадно слушала, то хмурясь, то улыбаясь, но ни на мгновение не выпуская любовника из своих объятий.
– Теперь ты понимаешь, – закончил Кромалех, – что Эвкор Эпта знает о моем участии в деле с похищением. Однако, скорее всего, он полагает, что я поддерживаю Оттемара! Возможно, он думает, что я стремлюсь укрепить свое положение и ослабить его, чтобы добиться контроля над Империей.
– А что ты думаешь о человеке со странной рукой? Он тебе доверяет?
– До некоторой степени. Он слишком умен, чтобы верить кому-либо безоговорочно. Говорят, что когда-то он был еще более жесток, чем сам Эвкор Эпта. Я сказал ему, что поддерживаю Оттемара от имени людей, которых пока не могу назвать. Думаю, он поверил, так как я не пытался убить наследника.
Теннебриель встала с постели и принялась мерить комнату шагами. Кромалех жадно следил за каждым ее движением, не переставая поражаться красоте девушки. Кто отказался бы умереть ради того, чтобы она стала Императрицей? Пускай Оттемар и был законным наследником, но Теннебриель была богиней, воплощением той запретной силы, с существованием которой им всем когда-нибудь придется смириться.
– Так, значит, Оттемар теперь в руках Гондобара? – спросила она, резко прервав движение.
– Да, и не где-нибудь, а в Теру Манга! С тем же успехом он мог бы заблудиться в Дремучей Чащобе, что на западном континенте.
Теннебриель тряхнула головой, так что смоляные локоны каскадом заструились по ее плечам.
– Нет, окажись он там, его никогда бы не нашли. А так Эвкор Эпта знает, где искать. Как только ему донесут, что Оттемар у пиратов, он пошлет за ним новый корабль, а может, и целый флот. Кромалех нахмурился.
– Но у него же нет связей с Гамаварами. Даже он не может иметь шпионов повсюду…
– Есть у него там шпионы или нет, а Оттемара достать он все равно попытается. Он никогда не сдается. Быть может, на этот раз он захочет умертвить его. Хотя нет, вряд ли ему это нужно.
– Надо было тебе приказать мне убить его. У меня была возможность.
– Он все еще нужен мне живым, – ответила она, прищурившись. – Конечно, его смерть открывает мне дорогу к престолу, но как я смогу держать в повиновении Эвкора Эту, если у меня не будет в запасе такого козыря, как истинный наследник?
Кромалех расхохотался:
– Надеюсь, ты не собираешься опять отослать меня в море? Если я снова начну охотиться за Оттемаром, Эвкор Эпта найдет способ дискредитировать меня при дворе. Мне и так повезло, что он еще ничего не сделал.
Теннебриель снова начала вышагивать по комнате.
– Может быть. А что будет завтра на собрании? Что ты им скажешь?
– Что мы должны принять предложение послов с востока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58