- Всё это сделали вы. А я всего лишь сказала, что это вам по силам… Можете ведь, когда хотите, черти полосатые!
Надо ли говорить, на какую высоту поднялся авторитет капитана Спарроу! Пираты, ещё полчаса назад буквально ощущавшие кандалы на руках и ногах, теперь со смехом наблюдали удалявшиеся паруса испанцев: судя по всему, "Сан-Педро" и "Гранада" до сих пор ещё не расцепились. Фрегат ударными темпами шёл ко дну, а "Фелисидад" топтался на месте. Его капитан никак не мог решить, что делать. Или попросту ждал приказа дона Педро… Радость пиратов была такой, что они готовы были носить своего капитана на руках. Если бы Галка не была ранена, так бы и случилось. Но Джеймс, передавший штурвал рулевому, попал на квартердек первым, и вовремя: жёнушка буквально растекалась по палубе от навалившейся слабости. Эшби подхватил её на руки.
– Джек, - слабым голосом прошептала Галка. - Я… я есть хочу.
– Ну, слава Богу, - Джеймс облегчённо вздохнул: если раненного тянет поесть, значит, он действительно пошёл на поправку. - На этом корабле осталось ещё хоть что-то съедобное?
Галка так ослабела, что не могла даже слова произнести. Всё поплыло перед глазами. Приключение не прошло даром, теперь придётся за него расплачиваться… Кое-как проглотив половинку размоченного сухаря, она попыталась было вернуться на мостик, но не смогла. Во-первых, потому, что Джеймс и доктор были категорически против, а во-вторых, эта чёртова слабость…
– Даже и не думайте, - отрезал доктор, заметив попытку пациентки подняться с постели. - Вы и так сегодня сделали больше, чем кто-либо на этом корабле. Теперь я прописываю вам сон.
И он взялся за гранёный хрустальный флакончик с тёмной густой жидкостью.
– Нет, доктор, - слабо улыбнулась Галка. - Не надо. Меня и так от этой гадости глючило по чёрному: всех своих дедов-прадедов повидала.
Леклерк вздрогнул, едва не выронив флакончик: лицо вытянулось. Но, не сказав ни слова, он убрал опиум в свою аптечку.
9
На этот раз обошлось без снов. Галка провалилась в серое никуда, и вынырнула оттуда внезапно, словно её вытолкнули… Память почему-то подсовывала ей вместо эпизодов утреннего боя какие-то обрывки из прошлого, но теперь, в отличие от тех снов, неясные. Галка почти не обращала внимания на боль. Хуже боли была слабость: мерзкое ощущение - когда растекаешься, как выброшенная на берег медуза.
"Нет, так дело не пойдёт".
Доктор зачем-то запер все окна, и воздух в каюте пропах лекарствами. Как раз то, чего Галка с детства терпеть не могла. С горем пополам поднявшись и кое-как одевшись, она первым делом распахнула окно. После шторма воздух заметно посвежел, и Галка с наслаждением его вдыхала.
Покрытая красивой резьбой дверь тихонечко скрипнула. Галка обернулась.
– Обед, капитан, - Мишель, полноватый молодой человек, корабельный кок "Гардарики", завидев её стоящей у окна, улыбнулся. Он давно уже отработал свой долг перед Владом, но уходить с пиратского флагмана почему-то не торопился. В его руках была тарелка с дымящимся куском жареного мяса. - Парни рыбы наловили, а потом акулу на приманку поймали, - добавил он, заметив удивление Галки.
– Спасибо, Мишель, - Галка присела за стол. - Никогда не пробовала акульего мяса.
– Очень вкусно, капитан. В таверне отца его за деликатес почитали.
– Почему ты не сошёл с корабля в Фор-де-Франс? - Галка всё же задала вопрос, который вертелся на языке. - Твой оговоренный год уже прошёл, а с нами, сам знаешь, неспокойно.
– С вами интересно, - признался, смутившись, Мишель. - Опасно - это да. Зато вы ходите по Мэйну и совершаете дела, о которых потом все говорят. А что я увижу в отцовской таверне? Пьяную матросню да разбитые бутылки. Нет, капитан. Лучше с вами ходить, зато на старости лет будет о чём внукам порассказать.
– Если они у тебя будут, - Галка подцепила двузубой вилкой кусочек мяса: Мишель, зная, что у неё сейчас действует одна рука, позаботился его нарезать.
– Так ведь убить и на берегу могут, - пожал плечами кок. - А здесь всяко интересней, хоть и нелегко.
Галка улыбнулась. Этот малый не очень-то был похож на большинство её современников, которые скорее предпочли бы серую, скучную, но безопасную жизнь таким вот приключениям. Может, и она бы постаралась держаться подальше от пиратства, если бы у неё был хоть какой-то выбор. Но у Мишеля-то выбор был, и он его сделал.
Подкрепившись и запив жареное мясо грогом - водой, разбавленной ромом - Галка сперва думала вернуться в постель, отлежаться. Но потом мысленно плюнула на всё и вышла на палубу. На "Гардарике" полным ходом шли ремонтные работы. Плотники заделывали пробоины в бортах, матросы чинили порванный такелаж. Откуда-то снизу доносился скрежет: это старший плотник пытался на ходу выправить рулевой механизм… Завидев её, пираты реагировали по-разному. Кто-то присвистнул от удивления, кто-то улыбнулся, некоторые сразу посоветовали капитану пойти отлежаться. "Не, братва, на том свете отлежусь", - криво усмехнулась Галка, и полезла на квартердек.
Разумеется, Джеймс был против! Разумеется, он приложил все усилия, чтобы убедить строптивую жёнушку вернуться в каюту, но Галка только слабо улыбалась и отрицательно качала головой. А в ответ на ругательства доктора Леклерка ответила: "Я в каюте скорее загнусь. Здесь хоть воздух свежий". Упрямство капитана Спарроу проявлялось не каждый день, но уж когда проявлялось, переломить его было невозможно. Первым рукой махнул доктор, заявивший, что снимает с себя всякую ответственность за здоровье столь невыносимой пациентки. Джеймс продержался чуть дольше. Но и он в конце концов сдался.
– Что ты хочешь этим доказать, Эли? - Эшби хоть и сдался, но поворчать на жену - для него дело святое. - По-моему, команда и так знает, что ты думаешь о себе в последнюю очередь.
– Джек, я просто не могу там валяться и нюхать эти чёртовы микстуры, - честно призналась Галка. Она сидела на поручне и здоровой рукой крепко держалась за мужа. - Достало до невозможности. Тут хоть есть чем дышать… и ты рядом.
– Ты самая невыносимая женщина на свете, - с ироничной усмешкой сказал Эшби.
Галка улыбнулась в ответ, и только собралась что-то сказать, как их прервали.
– Посудина слева по борту! - крикнул марсовой.
Джеймс немедленно направил подзорную трубу в указанном направлении. И понял, почему марсовой не крикнул про парус: между "Гардарикой" и берегом беспомощно болталось небольшое судно с голыми мачтами. То есть, Эшби разглядел несколько уцелевших рей, но - ни одного паруса. Только красно-жёлтый кастильский флаг на бизани - грот-мачта отсутствовала.
– Испанец, - проговорил Джеймс. - И, по-моему, едва держится на плаву.
– В любом случае, у них наверняка есть дерево для ремонта и бочонки с водой, - сказала Галка. - Лево на борт! - крикнула она рулевому.
Даже на то, чтобы отдать команду, от Галки потребовалось немалое усилие. Но всё же сейчас ей было чуток полегче, чем во время боя с доном Педро. Видимо, жареное акулье мясо пошло впрок.
При ближайшем рассмотрении испанская посудина оказалась маленькой трёхмачтовой каравеллой с большим именем "Гвадалахара". Этот тип судов уже вымирал, уступая морские просторы более прочным, вместительным и вооружённым собратьям по парусу. Но некоторые испанские купцы продолжали пользоваться подобными ископаемыми. Для каботажного плавания, да под прикрытием фрегатов береговой охраны - самое то. Этого испанца буря потрепала куда серьёзнее, чем "Гардарику". Отсутствие грот-мачты оказалось ещё одним из самых незначительных повреждений. Румпель каравеллы был разбит в щепки, корабль здорово кренился на правый борт, паруса либо изорваны в клочья, либо вообще потеряны. Про состояние такелажа и говорить не стоит: строго говоря, его почти не осталось. Уцелевшие мачты держались буквально на честном слове. Короче говоря, пиратам будто демонстрировали, что как бы ни было им сейчас туго, есть и те, кому ещё хуже.
– А есть там кто живой? - матросы видели, что испанец не реагирует на приближение большого военного галеона. - Может, их всех того, за борт смыло?
Может, кого и смыло, но явно не всех: не успел вопрос, заданный кем-то из команды "Гардарики", прозвучать, как кастильский флаг соскользнул с бизани каравеллы. Испанцы хорошо разглядели красно-белый корпус и французский флаг. Они уже знали, что им сейчас доведётся лично познакомиться с пираткой Спарроу, имевшей репутацию "честной". А с "честными" пиратами гораздо проще договориться по-хорошему, чем лезть на рожон. Одним словом, не прошло и получаса, как "Гардарика" осторожно пришвартовалась к каравелле, стараясь не повредить её и без того дышащий на ладан корпус. Галка снова проявила своё ужасное упрямство и самолично пошла осматривать неожиданный трофей.
К удивлению пиратов, на палубе их встретили человек двадцать измотанных матросов во главе с боцманом.
– Больше на борту ни души, сеньора, можете проверить, - тот выглядел не менее измочаленным, чем его люди, и таким же угрюмым. Ещё бы: повоюйте со штормом на старой лохани, потеряйте почти весь экипаж, а под конец попадитесь пиратам - и вы будете так же выглядеть.
Галка кивнула Хайме, и тот отрядил двадцать матросов осматривать корабль.
– Вы знаете, кто перед вами? - негромко спросила Галка.
– Да, сеньора, - кивнул испанец.
– В таком случае вы знаете одну вещь: если будете честно отвечать на мои вопросы, вам нечего бояться. Что везёте?
– Везли, - боцман "Гвадалахары" не кривил душой, терять ему, кроме жизни, было попросту нечего. - Двух пассажиров, по виду - большие шишки.
– Где же они теперь? - Галка чувствовала, что снова слабеет, и решила покончить с делом поскорее.
– Там же, где и капитан с помощником, штурманом и полусотней наших - на дне. Упокой, Господи, их души, - боцман перекрестился. - Шторм-то, сами знаете, какой был.
– С чего вы взяли, что пассажиры попросту не сбежали на лодке? - допрос продолжил Эшби.
– Тогда они прихватили бы хоть что-то из багажа, а сундуки целёхоньки, - пожал плечами боцман. - Я сам смотрел, замки целы.
– Проверим, - ровным голосом сказала Галка. - Куда путь держали?
– В Маракайбо, сеньора.
– Капитан! - из люка высунулась голова матроса-француза. - Тут в трюме воды по грудь, обшивка кое-где разошлась. Эта посудина и кабельтова не пройдёт, утонет.
– Что у них с продуктами?
– Воды три бочонка, и немного солонины - на верхней палубе, - доложил Хайме. - Всё, что было в трюме, уже никуда не годится.
– Так, значит… - Галка задумалась. Затем посмотрела на хмурого испанца, ждавшего решения своей судьбы. - Сколько ваших на борту? - спросила она.
– Девятнадцать вместе со мной, сеньора, - последовал ответ.
– Вот что я решаю, - произнесла Галка, чуть повысив голос - чтобы все слышали. - Мы идём в Картахену. У нас не хватает людей. Собирайте манатки и переходите на "Гардарику", ваша лохань всё равно не жилец, и тащить её за собой я не собираюсь. Поможете нам управляться с галеоном, а мы в свою очередь поможем вам добраться до испанских владений… Братва, сгружай с этого корыта всё, что можно!
И работа закипела. Девятнадцать приунывших было испанцев, когда поняли, что им предлагают не цепи и трюм, а место на корабле, тоже взялись за дело. В те времена понятие нации не было ещё так чётко оформлено, как в наши дни, вероисповедание имело куда большее значение, чем общность языка и культуры. Потому среди пиратов Тортуги можно было встретить и испанцев. На "Гардарике" их тоже обреталось с десяток - дезертиры, беглые преступники, просто авантюристы. Потому никто не стал ворчать по поводу решения капитана: людей на борту действительно не хватало… Трюм каравеллы был почти пуст, если не считать испорченных продуктов и подмоченного пороха, зато сундуки пропавших пассажиров и капитана радовали своей тяжестью. Под конец плотник "Гардарики" содрал на добрую память о встрече несколько хороших досок, и галеон не спеша отошёл от обречённого корабля… Видимо, уцелевшие матросы "Гвадалахары" прилагали титанические усилия для откачки воды из трюма, иначе они не продержались бы на плаву до подхода пиратов. Но едва люди покинули каравеллу, она затонула в считанные минуты. Только булькнуло.
По тем временам это была самая обычная сценка - за исключением взятых на борт в качестве рядовых матросов испанцев. Пираты обчистили беспомощную жертву шторма, и теперь готовились делить добычу. Сундуки, доставленные на шканцы "Гардарики", представляли собой эдакие походные сейфы. Когда пираты сбили с них замки, выяснилось, что изнутри они были обиты медным листом. Кожаные уплотнения не давали морской воде попасть внутрь и испортить вещи богатых путешественников. А поглядеть здесь было на что. Галка не принимала участия в ревизии украденного, ей стало нехорошо, и она вернулась на мостик, присев на любезно принесенный из каюты резной стульчик. Но даже оттуда она видела блеск золотого шитья и драгоценных камней: одевались пропавшие незнакомцы роскошно. Из сундуков извлекли и кошельки, набитые монетами всех государств, представленных в Мэйне. Это уже несколько настораживало: испанцы не жаловали чужеземные валюты, предпочитая свои песо, эскудо и реалы. Но пиратам на это было плевать, лишь бы количество золотых и серебряных кругляшей их устраивало. Зато Галка положила себе обязательно расспросить испанского боцмана на предмет этих странных "шишек".
– Удивительно, - д'Ожерон, видевший, какой сногсшибательный гардероб пираты вытащили из сундуков, поднялся к капитану на квартердек и изволил сообщить своё мнение. - Испанские камзолы, французские, английские, голландские… Если эти люди крейсировали у побережья, собирая сведения о наших силах в Картахене, то зачем им подобная роскошь?
– Может, для того, чтобы при случае выдать себя за богатых купцов любой страны? - предположила Галка. - Нет, вряд ли. Английский или французский флаг плохо смотрелся бы на старой каравелле с именем "Гвадалахара"… если только они не перекрашивали и не переименовывали судно для каждого нового рейса. Запрещённый приём. Поймай нас испанцы в Сан-Хуане, повесили бы не за пиратство, а именно за это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52