- спросил я. Все молчали. - Спасибо, Олег Юрьевич! Садитесь. Владимир Дмитриевич, что у вас? - спросил я Рокотова.
Он ответил:
- У нас также все готово. Шилов сообщил, что Захарьян его предупредил, чтобы он в десять утра был на месте, тот за ним заедет. Следовательно похищение ребенка произойдет между десятью и одиннадцатью. В операции задействованы все оперативные работники управления. Группа ОМОНа из десяти человек будет в резерве.
- Сергей Иванович, а можно мне с ребятами? - спросил Говоров.
- Коллега, у вас что, своей работы мало?! - "удивился" я. - Отчего вас всегда тянет в различного рода авантюры?
- Это у кого авантюры, ещё надо разобраться, - тут же возник Беркутов. - Может быть ему для возмужания необходима настоящая мужская работа.
Ну и видок у него! Везет мужику. Где бы какой кулак не разбойничал, а уж Диму Беркутова обязательно найдет. Правда, неясно кто кого ищет.
- Вы что-то сказали, Дмитрий Константинович?
- Да нет, это так, заметки на полях, так сказать.
- А-а, ну тогда ладно. А то я думал, что вы имеете в виду ту работу, которая прописана у вас на лице?
- Шрамы только украшают мужчину! - проговорил Беркутов с пафосом.
- Так то шрамы, - усмехнулся я.
- И потом, Сергей Иванович, в народе говорят: "За одного битого, трех небитых дают".
- Да что ты говоришь?! Если учесть, сколько раз ты был бит, ты один роты омоновцев стоишь. Так что, Адрей Петрович, похоже, что тебе там делать нечего.
- И все же я настаяиваю, Сергей Иванович, - напомнил о себе Говоров.
- К сожаления, и хотел бы вам помочь, коллега, но не могу. Этот вопрос не в моей компетенции. Здесь командует Рокотов. Володя, возьмешь этого забияку в свою группу захвата. Парню не терпится спустить пар.
- Но если очень хочется, то можно, - ответил Рокотов, улыбаясь
- Ну вот, все организационные вопросы кажется решены. А теперь позвольте сказать пару слов.
- Ну, это надолго, - подал реплику ехидный Беркутов.
- Я постараюсь покороче, - пообещал. - Итак, завтра расследование этого дела, наделавшего столько шума не только в нашем городе, но и дальше, вступает в решающую стадию. Уверен, что завтра вся банда соберется в одном месте и у нас появится редкая возможность встретиться с каждым из них лицом к лицу. Большинство из них вооружены. Поэтому, при захвате всем быть предельно внимательными и осторожными, строго выполнять указания Владимира Дмитриевича. Словом, поберегите себя, мужики. Каждый из вас стоит сотни таких гаденышей. Я закончил. Дмитрий Константинович, у тебя есть что добавить?
- Нет, на этот раз вы сказали все очень верно, - серьезно ответил Беркутов.
Глава десятая: Шилов. Похищение.
Ровно в десять в ворота базы въехал "Мицубиси" Захарьяна и покатил прямиком к нашему складу. Бригадир Панкратов издали заметил машину, сказал недовольно:
- Этот хрен опять за тобой приперся.
- Ну зачем ты так... Нормальный мужик.
- Мой тебе совет, Рома, - держись подальше от этого мужика. Понял?
- Ну почему?... Он обещал мне калым хороший устроить.
- Знаем, какой это калым. Этот калым тебе потом боком выйдет.
- Да ну... Что я дурак, не понимаю если что?
- Похоже, что ты не далек от истины, - усмехнулся Панкратов.
Тем временем автомобиль Захарьяна остановился напротив нас. Тофик помахал нам рукой в открытое окно.
- Привет, мужики! Как жизнь молодая?
- А что нам сделается. Живем - хлеб жуем, - странно как-то ответил бригадир.
- Ну-ну. - Захарьян позвал меня рукой. - Садись, Рома.
- Можно? - спросил я Панкратова.
- Попробовал бы я запретить, - усмехнулся он. - Меня бы уже завтра отсюда как ветром сдуло. Этот черт водит дружбу с самим хозяином. Иди, Рома, но будь осторожен, помни, что я тебе только-что сказал.
Хороший он в общем-то мужик. Хоть и выпить не дурак. А может потому и пьет, что хороший?
Я сел в машину. Заметил, что Захарьян необычно возбужден. Руки заметно дрожали. "Боиться", - решил я, исподволь наблюдая за ним. У нас в деревне охотники говорили: "Если броишься медведя, не ходи на булку". А этот из-за денег. Сам трясется весь, а идет. Противно.
- Ты что, Рома, невеселый? Трусишь?! - ненатуральным бодрым голосом спросил Захарьян.
- Да нет... А что мне?... Нормально.
- Значит, показалось.
- Значит показалось, - подтвердил я.
Он круто развернул джип и рванул с базы. Через пятнадцать минут мы уже были около небольшого продуктового магазина, стоявшего на отшибе. "Мини-маркет" - значилось на вывеске. Не понимаю я этого. Обычный магазин. Так нет, надо обязательно назвать его "Супер-маркетом", "Мини-маркетом". Как обезьяны, честное слово! Рядом с магазином стояло две детских коляски.
Захарьян остановил машину метрах в двадцати от магазина, но мотор глушить не стал. Сказал нервно:
- Подождем новую "клиентку". А то эти могут в любой момент выйти.
Будто в подтверждение его слов из магазина вышли две молодые женщины, и коляски изчезли. Но ждать пришлось минут пять, не больше. Появилась ещё одна женщина, оставила коляску и зашла в магазин.
- Пойдем! - сказал Захарьян. - Дверцу не захлопывай.
Мы вышли из машины и быстрыми шагами направились к магазину.
- Рома, припрешь дверь магазина, пока я того. На всякий случай, бросил Захарьян на ходу.
Я припер дверь плечем. Он подскочил к коляске, схватил ребенка и побежал к машине. И уже от машины махнул мне рукой. Вскоре мы уже были далеко от магазина. Малыш спокойно лежал на заднем сидении и не издал ни звука.
- Порядок! Бабки будто сами с неба упали! - весело сказал Захарьян. Вот так, Рома, надо уметь кошку еть, чтобы не царапалась. - И громко рассмеялся.
Окрыленный удачей он не заметил, как за нами неотступно катит "Мутант" подполковника Беркутова, а чуть поодаль "Газель" с шефом и ребятами. Тем временем мы уже ехали по коммунальному мосту на левый берег, затем свернули на улицу Ватутина и остановились у пятиэтажного дома постройки пятидесятых годов. Захарьян остановил машину у второго подъезда и сказал мне:
- Жди, Рома. Я скоро. Отметим это дело по полной программе. - Он взял ребенка на руки и скрылся в подъезде.
В это время в конце дома у пятого подъезда остановился "Мутант" и "Газель" и из них вышли наши оперативники. Операция "Захват" начилась.
Глава одиннадцатая: Беркутов. Захват.
Кажется скоро вся эта катавасия закончится. Шеф обещал отпустить нас с Шиловым в отпуск. Заберем мы с Ромой своих родных женщин и закатимся в его родное Легечиво, вросшее домами в могучую сибирскую тайгу, будем топить баньку по белому, хлестаться березовым веником до одури, а потом отсыхать на природе, попивая пиво. Хорошо! Будем ходить в тайгу за грибами, объедаться черникой, а то просто стоять у муравьиной кучи и удивляться таинству бытия. Будем ловить в таежном озере толстых и жирных карасей, а вечером сидеть у костра, есть под водочку наваристую уху, травить анекдоты и, задрав голову, обозревать ночное небо с мохнатыми крупными звездами. Будем пить парное молоко, видеть цветные сны и истово любить своих женщин. Замечательно! И путь на короткое время, но забудем погони, облавы, черные дела каких-то гаденышей, отравляющих жизнь нормальным людям. Этих сволочей нужно давить, будто гнид, чтоб не разносили по Земле заразу. А мы будем няньчиться с ними, разъяснять им права, обеспечивать опытными адвокатами. А что толку? Все равно на суде они будут лить крокодиловы слезы и блеять, будто козлы, что дали признательные показания под физическим воздействием сотрудников милиции. Это такая бл...ая порода людей. Плевали они на мужское достоинство. Для них главное - спасти свою шкуру. А каким образом, неважно.
Зарубежный "длинноногий" франт притащил моего "Мутанта" за собой к дому на Ватутина. Я заехал с другой стороны дома и остановился у пятого подъезда. Вскоре неподалеку остановилась "Газель" с шефом и ребятами. Видел, как Захарьян достал ребенка и скрылся с ним во втором подъезде. Но вот из машины показался мой друг и также вошел в подъезд, но очень скоро вновь появился. На второй "Газели" подъехали омоновцы. По замыслу шефа, они должны держать внешнее охранение.
Влед за Рокотовым мы гуськом, прижиаясь к дому, прошли ко второму подъезду.
- Какая квартира? - спросил шеф Шилова.
- На третьем этаже направо, - ответил тот.
Полковник придирчиво нас оглядел. Спросил:
- Бронежилеты на всех?
Внимательно вслушавшись в тишину, полностью ею удовлетворился. Сказал:
- В таком случае, начнем, пожалуй. - Строго глянул на меня, - Дмитрий Константинович, без импровизаций, пожалуйста!
Я решил немного разрядить гнетущую атмосферу официоза и предстартового напряжения.
- А я чё?! Я не чё! Как награды и премии раздавать так вы обо мне забываете. А как все остальное, так сразу - Беркутов. Обидно! Вкалываешь, вкалываешь, и никакого тебе почета и уважения. Вы посмотрите на мою физиономию. От меня даже собаки презрительно отворачиваются и плюют вслед. А вам все не так.
Парни заухмылялись, пряча лица. Лишь Колесов сердито сунул меня кулаком в бок. Но на этот раз кажется и шефа проняло. Он широко добродушно улыбнулся.
- Хорошо, Дмитрий Константинович, я обязательно учту ваше замечание при очередном распределении премий. Обещаю. А теперь пора приступать к операции. За мной!
Мы поднялись на третий этаж и здесь нас поджидал сюрприз. Дверь квартиры двадцать пять была железная и открывалась наружу. Не о какой внезапности не могло быть и речи. Шеф подозвал рукой Шилова и стал что-то шептать ему на ухо. Тот лишь кивал. Нам Рокотов лишь сказал:
- Сигнальное слово - "милиция". По нему начинаем штурм квартиры.
"Интересно, как это он себе представляет при таких-то дверях?" подумал я.
Между тем, Рома подошел к двери и нажал кнопку звонка. Через какое-то время из-за двери послышался глухой, напряженный голос:
- Кто там?
- Извините! - голосом неудавшегося актера проговорил Рома. - Мне бы Тофика Захарьяна. Скажите, что его Рома спрашивает.
После короткой паузы тот же голос сказал:
- Стропила, тут тебя какой-то Рома спрашивает. - Но сейчас в голосе было больше удивления, чем напряжения.
Еще через какое-то время дверь приоткрылась и ничего не подозревающий Стропила возмутился бестакностью и нахальством Шилова:
- Ты что, Рома, охринел?! Я ж тебе сказал - ждать в машине?
- Ну так здесь это... Здесь милиция.
"Мокрушник" со странной армянской фамилией даже не успел удивиться. Рома распахнул дверь и так отоварил своего "приятеля" кулаком в анфас, что тот натурально влип в противоположную стену, да так в ней и остался без признаков жизни. Мы шумной гурьбой ввалились в квартиру, где застали всех бандитов, кроме их предводителя. "Кинематографисты", явно не ожидавшие нашего появления, пребывали в удивлении и растерянности.
- Всем к стене! Руки за голову! - властно скомандовал Рокотов. Такого голоса я у него отродясь не слышал.
Деморализованный противник беспрекословно выполнил его требование. Нет, один было дернулся выхватить пистолет, но шеф так наладил его ногой в живот, что отбил охоту на всю оставшуюся жизнь своевольничать и не слушать старших. Бандит свалился на пол и принялся дергаться, будто карась на сковородке, пытаясь открытым ртом ухватить хоть сколько-то воздуха. Но у него все никак не получалось.
И тут я вспомнил, что согласно распределению ролей, уже должен быть на кухне, и ринулся туда. Но там застал Вадима Сидельникова. Он во все глаза, будто очарованный странник, смотрел на Запрудную с ребенком на руках. И уже не в силах сдерживать переполнявших его чувств, восхищенно проговорил:
- Вы как... Вы как Секстинская мадонна!
Запрудная действительно являла собой нечто, трудно передаваемое словами. Я подошел, слегка поклонился.
- Здравствуйте, Людмила Викторовна!
- Здравствуйте! - ответила она, озадаченно рассматривая мою помятую физиономию
- Разрешите представится. Беркутов Дмитрий Константинович. Вы не смотрите на мое лицо. В душе я смирный, тихий и где-то по большому счету романтик.
- Я вам верю, - улыбнулась она.
- А это подполковник Вадим Сидельников, один из лучших представителей нашего управления. Настоящий друг не только людям, но и животным.
- Я это сама вижу, - серьезно ответила Запрудная, как-то уж очень пристально и ответственно глядя на Вадима.
- И между прочим холостой.
- Да ладно тебе, - проговорил Сидельников, густо краснея.
- И, как видите, ещё и очень скромный. Не буду перечислять всех его достоинств. Это займет слишком много времени. Лучше вы сами это выясните.
И я их покинул. Кажется намечается ещё одна симпатичная пара. Дай-то Бог! Должно же когда-нибудь и Вадиму с этим делом повезти. Такой парень!
Когда вернулся в зал, то увидел собственными глазами искомую нами "блондинку" во всем своем великолепии. Да, хороша Маша, но не наша. По всему, родители его мечтали о девочке, но что-то не сработало, и вместо прелестной и нежной девчуки, появился на свет вот этот моральный урод, змееныш, возомнивший себя гением и уже в силу этого решивший, что имеет право распоряжаться судьбами людей. Мечта его родителей воплотилась в любви этого козла напяливать на себя женские шмотки.
- Где вы его нашли? - шепотом спросил я у Сережи Колесова.
- Прятался в ванной, - ответил он.
Похоже, что Баркова только-что оттуда вытащили и он ещё пребывал в легком нокдауне от случившегося. Но быстро освоился и погнал картину, стал очень натурально возмущаться:
- Безобразие! По какому праву, господа, вы сюда вломились и мешаете творческому процессу?! Что за методы?! Вы полагаете, что если обличены властью, то вам все позволено?! Ошибаетесь! Я этого так не оставлю и добьюсь того, чтобы вас премерно наказали! - Контральто его было превосходным.
К Баркову подошел пижон Говоров и, проникновенно глядя тому в глаза, представился:
- Следователь по особо важным делам прокуратуры области Говоров Андрей Петрович. С кем имею честь?!
- Я режиссер "Мосфильма" Познанская Ирина Петровна! - с достоинством ответил Барков. Актером он был действительно неплохим. Достал удостоверение, протянул Говорову:
- Вот, ознакомьтесь, пожалуйста.
Тот раскрыл удостоверение, ознакомился, "сконфужено" прогворил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38