Будь уверена, никто ничего не заподозрит.— Тоже верно, — согласилась жена.В тот же день, одевшись получше, Ху Хао отправился по знакомым рассказывать о благородном чиновнике, а в конце добавлял:— Хочу открыть небольшую лавчонку. Не поможете ли мне в этом? Половину товара я оплачу наличными, а вторую — возьму в рассрочку.— Ну, конечно, конечно! — отвечали ему. — Можете на нас рассчитывать!Так Ху Хао сделался торговцем. Часть товара он приобрел за наличные, за другую часть обязался уплатить в будущем. Однако сделал он это лишь для отвода глаз, ибо надеялся только на Юнъэр. Если покупатель заходил в лавку, просил какого-либо товара, Ху Хао шел к дочери, которая в это время сидела в комнатке позади лавки, и вскоре выносил оттуда все необходимое. Так как товар доставался ему бесплатно, то и продавал он его дешевле других торговцев. Когда его просили уступить побольше — он уступал. К тому же товары в его лавке были самыми лучшими, и потому от покупателей отбоя не было.Торговля ширилась, состояние семьи росло. И уже вскоре Ху Хао смог нанять в лавку управляющего и двух приказчиков, а в дом — двух служанок. Не прошло и трех лет, как он снова прослыл богачом.На месте пожарища появился новый дом, ничуть не хуже старого. Кто несколько лет назад не пожелал водить знакомство с обедневшим юаньваем, теперь вновь добивался его дружбы, приходил с поздравлениями и подарками. Одним словом, Ху Хао опять стал уважаемым человеком. Богатство и бедность, взлет и паденье —на все небесная воля;Достаток вдруг из семьи уходит —выпадает тяжкая доля.А кто сообщить сегодня возьмется, —чтобы узнали власти, —Что вновь обрел богатство богатый,сумел избежать напасти?! Видя, что покупатели идут лишь к Ху Хао, другие торговцы только удивлялись:— Чудеса! Кому что ни понадобится, он тотчас выносит это из внутренних покоев!Недоумевали и приказчики:— И почему это наш хозяин не держит товары на прилавках?А Ху Хао, слушая это, думал: «Я ни разу не закупал товары — все сотворила дочка. Нехорошо, если пойдут кривотолки!»На следующий день вечером Ху Хао прибрал лавку и пошел ужинать. Когда все сели за стол и выпили по чашке вина, он сказал служанкам:— Можете идти отдыхать, а мы тут еще потолкуем о домашних делах.Когда служанки вышли, Ху Хао обратился к дочери:— Дитя мое, счастье и благополучие нашей семьи зависит только от тебя. Сколько у нас золота, серебра, шелков, счесть невозможно! Управляющий, приказчики, служанки видят, что мы никогда ничего не покупаем, а только продаем, и это вызывает у них недоумение. Поэтому, прошу тебя, не приближайся больше к лавке. Ведь если кто узнает, как мы на самом деле приобретаем товары, беды не миновать.— Отец, я никогда не вхожу в лавку, лишь изредка слушаю из внутренней комнаты, как идет торговля, — сказала Юнъэр.— Вот и хорошо, — кивнул отец.С этого дня они взяли за правило продавать только то, что лежало на полках. Если же покупатель не находил нужного товара, его отсылали к другому торговцу. Юнъэр больше не приближалась к лавке, и Ху Хао успокоился.Так прошло более месяца, и Ху Хао вдруг подумал:«Все это время я только тем и занят, что торгую, а о дочке и думать забыл. А ведь за девушками нужен глаз да глаз. Вдруг она ведет себя нескромно и служанки пронюхали об этом? Тут-то бед и не оберешься!..»И он решил тайком подсмотреть, чем занимается дочь. Заглянул в гостиную — Юнъэр там не было, обошел жилые комнаты — тоже нет. Прошел во внутренний сад — и там нет. Лишь проходя мимо дровяного сарая, он обратил внимание на то, что дверь распахнута.«Может, она там?» — мелькнуло у него в голове.Ху Хао потихоньку вошел в сарай и увидел, что Юнъэр сидит на скамеечке, перед нею на полу стоит чашка с водой, а в руках у нее — красная тыква-горлянка.«Не могла найти себе места получше! — подумал Ху Хао. — Что она здесь делает?»Ху Хао притаился, чтобы не спугнуть дочь, и стал наблюдать. Между тем Юнъэр открыла горлянку и высыпала на пол сотни две красных бобов и столько же рисовых соломинок, каждую длиной с вершок. Затем прочитала заклинание, набрала в рот воды, брызнула и воскликнула: «Живо!» И тотчас же бобы и соломинки превратились в игрушечных воинов и коней: воины в красных доспехах и шлемах, с красными знаменами и значками; кони — огненно-рыжей масти. Воины вскочили на коней и выстроились рядами.«Ведь только недавно наказывал ей прекратить занятия колдовством, а она опять за свое! — с недовольством подумал Ху Хао. — Что она еще затеяла?»А Юнъэр уже взяла белую горлянку и высыпала на пол белые бобы. И все повторилось сначала: войско в белом выстроилось напротив войска в красном.У Ху Хао все заплясало перед глазами, ему показалось, что он видит кошмарный сон.Тем временем Юнъэр вытащила из прически золотой гребень и воскликнула: «Превратись!» Гребень тотчас, превратился в драгоценный меч. Тогда девушка взмахнула им в сторону войск и скомандовала: «Сражайтесь!» Оба войска ринулись друг на друга, и завязалось такое ожесточенное сражение, что шум и крики достигли самих небес.«Хорошо, что я первый это увидел! — в ужасе подумал Ху Хао. — Будь на моем месте кто другой, мне несдобровать. Нет, надо действовать решительно и не смотреть на то, что она моя дочь!»Он выскочил из сарая, нашел на кухне тесак для рубки мяса и побежал обратно. Юнъэр все еще командовала сражением. Лишь убедившись, что ни одна из сторон не может взять верх, она подала знак прекратить бой и скомандовала: «Исчезните!» Воины и кони мгновенно превратились в бобы и соломинки. Девушка наклонилась, чтобы собрать их и спрятать в горлянки, и в это время Ху Хао взмахнул тесаком. Голова отделилась от туловища, и мертвое тело рухнуло на пол. Для душ небесных сына с отцомнестерпимо насилие,Но чтобы пресечь путь колдовству,они не жалеют усилий.Они способны войска жалеть,рассеивающиеся, как тучи,Но полководца не могут спасти —гибнет герой могучий. При виде того, что он наделал, Ху Хао охватили ужас и горе. Отшвырнув тесак, он оттащил труп в дальний угол сарая, прикрыл его всяким хламом, затем запер дверь на замок и, пошатываясь, словно пьяный, направился в лавку.«Я совершил преступление! — думал он. — Дочка нам сделала столько добра, а я так жестоко с ней обошелся!. И все же во всем винить меня одного тоже нельзя. Дай я ей поблажку, чего доброго, и сам угодил бы под суд. Хорошо, что хоть избавился — спокойнее будет... Только вот как быть с ее матерью? Представляю, как она разбушуется, когда все узнает!»Весь день Ху Хао не находил себе места, а вечером, когда приказчики ушли, приказал служанкам:— К ужину подайте вина, мы с госпожой сегодня желаем выпить вдвоем.Сев за стол, супруги поначалу и словом не обмолвились о дочери. Когда же выпили по нескольку чарок вина, Ху Хао вдруг опустил голову, и по его щекам покатились слезы.— Что с тобой? — удивилась жена. — Плачешь без причины!— Причина есть, — сказал муж. — Доченька нам сделала столько добра, а я, увидев, что она занимается дурным делом, вспылил и чересчур жестоко обошелся с нею. Ты уж на меня не сердись!— Что ты болтаешь? Каким это дурным делом она занималась? — недоумевала жена.Когда Ху Хао рассказал, что произошло днем, жена в отчаянии принялась колотить себя в грудь, затопала ногами и разразилась горестными воплями:— И у тебя хватило смелости поднять руку на свое дитя! Ты, видно, позабыл, как три года назад мы жили в приюте для бедняков? Да если бы не дочка, мы бы по сей день мерзли и голодали, а не жили бы в достатке, как сейчас...— Я тогда совсем потерял рассудок и не соображал, что делаю, — оправдывался Ху Хао. — Не сердись, давай лучше подумаем, как жить дальше.— Ты убил мою дочь, и я должна с этим мириться? — выкрикнула жена, но тут же заколебалась. — Однако постой, я только что видела ее в спальне. Когда ты, говоришь, убил ее?— Днем.— Днем, говоришь, ну-ка подожди здесь — я тебе сейчас кое-что покажу...Жена вышла, а через некоторое время вернулась, таща за руку упирающуюся полураздетую девушку. Ху Хао растерялся:— Дочь?! Я же сам тебя сегодня зарубил! Как ты могла остаться в живых?..«Попался я в колдовские сети девчонки! — в страхе подумал Ху Хао. — Придется теперь изловчиться, чтобы хоть самому в живых остаться!..»Поистине: Один могучей силой колдовстваобрел благополучие однажды.Распространились в мире чудеса,и оказался вдруг несчастлив каждый. Если хотите знать, что придумал Ху Хао, прочтите следующую главу. Глава двадцать вторая Ху Хао приглашает свах и устраивает свадьбу дочери. Глупенький братец в брачных покоях возжигает курения Много рассказов про злобу людскую,мало — про глупость людей;Злых ненавидят, а добряковобмануть стремятся скорей.Зависть сопутствует в жизни богатым,презренье — удел бедняка,То и другое в природе людскойзаложено наверняка.
Итак, когда мать ввела Юнъэр в комнату, девушка, не обращая внимания на отца, спросила ее:— Что случилось? С чего это я вдруг понадобилась отцу?Затем круто повернулась и вышла, а пораженный Ху Хао так и остался сидеть с раскрытым ртом.На следующее утро Ху Хао заглянул в сарай. Тесак валялся на том же месте, где он его бросил, а в углу вместо убитой дочери лежала разрубленная надвое метла.«Как тут оказалась метла? — гадал он. — Что-то я ее вчера не припомню. Видно, все это дело рук девчонки! Нет, от этого оборотня надо как-то избавиться!»Весь день он провел в размышлениях, а вечером за ужином сказал жене:— Пословица гласит: взрослый мужчина должен жениться, взрослая девушка выйти замуж. Юнъэр уже стала взрослой, и держать ее дальше в доме неразумно.— Все наше нынешнее состояние создано дочерью, а ты собираешься ее выгнать! — упрекнула Ху Хао жена. — Других детей у нас нет, и если уж выдавать Юнъэр замуж, то, может, лучше взять в дом зятя? По крайней мере будет хоть какая-то опора.— И я сперва тоже думал так поступить, — сказал Ху Хао, а затем, отослав служанок, поведал жене, что Юнъэр делала в дровяном сарае.— Если об этом станет известно людям, нам с тобой не сносить головы. Давай подберем ей хорошего жениха, и пусть переезжает к нему. Конечно, свекор и свекровь не родители, с ними придется держать себя поскромнее. А лет через пять, когда Юнъэр и вовсе повзрослеет, возьмем ее вместе с мужем к себе.Эти доводы убедили жену, и она согласилась.На следующий день Ху Хао послал приказчика за свахами. Тот привел двух: одну звали Чжан Саньсао Болтливая, другую — Ли Сысао Правдивая. У входа в зал свахи приветствовали Ху Хао и его жену. Хозяйка дома пригласила их к столу, угостила чаем и вином. Первой заговорила Чжан Саньсао:— Позвольте узнать, чем мы обязаны вашему приглашению?— Видели вы когда-нибудь мою дочь? — спросил Ху Хао.— Я видела, — сказала Чжан Саньсао. — Хорошенькая барышня!— Дочка у меня одна-единственная, — продолжал юаньвай. — Ей уже девятнадцать лет, и я хочу ее просватать. Поэтому и пригласил вас.— Премного благодарны за оказанную честь. Однако позвольте узнать, намерены вы взять зятя к себе в дом или же отдать дочь в семью мужа?— Отдать в семью мужа, — сказал Ху Хао.— Если так, то подходящего жениха найти просто, — вмешалась в разговор Ли Сысао.Ху Хао дал свахам серебряный слиток в два ляна:— Это вам за хлопоты. А если сватовство удастся, я вас щедро вознагражу.— Что вы, что вы! Мы ведь для вас еще ничего не сделали, даже совестно принимать такой щедрый подарок! — начали для приличия отказываться обе женщины, а сами потянулись за серебром.Слиток взяла Чжан Саньсао. Обе откланялись и ушли.По дороге они стали совещаться.— Это дело нельзя откладывать. Надо прежде всего разузнать, в каких состоятельных семьях есть взрослые неженатые сыновья.— Быстро это дело не уладишь, — говорила Ли Сысао, — но может, нам повезет...— Только давай заранее условимся не обманывать друг друга, — предложила Чжан Саньсао Болтливая. — Если кто из нас первой найдет подходящую семью, переговоры будем вести вместе, деньги и угощения делить пополам.— Правильно! — согласилась Ли Сысао Правдивая. Я найду жениха — сообщаю тебе, ты найдешь — сообщаешь мне.На том и порешили, но как только разошлись, Чжан Болтливая подумала:«У торговца Чжана, что живет на Западной улице, есть семнадцатилетний сын. Говорят, его собираются женить. Может, сходить туда? Боюсь только, откажут — скажут, мол, невеста старше жениха. Впрочем, не буду гадать, а пойду. Во всяком случае, угостят, и то ладно».Когда она появилась в доме торговца Чжана, тот спросил:— Какое дело привело вас ко мне?— Пришла сообщить, что есть невеста для вашего сына, — сказала сваха.— Эх, сколько свах у нас уже перебывало, а все без толку, — вздохнул Чжан. — Из какой же семьи невеста?— Из семьи юаньвая Ху Хао, того самого, что торгует шелком. Девушка хороша, как цветок.— Видел я ее на озере Цзиньминчи. Действительно, девушка красивая. Но сколько ей лет?— Девятнадцать. Единственная дочь в семье.— На два года старше моего сына, но это не важно. Боюсь только, они не захотят отдавать дочь в чужую семью, а у меня сын тоже единственный, и я не намерен отпускать его.— Юаньвай Ху как раз хочет отдать дочь в семью мужа, — заверила сваха.Слова ее обрадовали Чжана. Он велел подать вино и сам преподнес три кубка свахе. Кроме того, дал ей лян серебра и сказал:— Если сватовство состоится, на вознаграждение не поскуплюсь.Чжан Болтливая взяла серебро, поблагодарила и ушла. В этот день ее уже дважды угощали вином, и потому, изрядно захмелев, она шла и бормотала:— Удачный же выдался денек, все идет как по маслу. Уверена, что сватовство состоится. Вот встану завтра пораньше и сообщу юаньваю Ху. А этой Ли Правдивой ничего говорить не буду...Ну, а теперь расскажем о Ли Правдивой. Проходя в тот же день мимо дома торговца-ювелира Тана, она подумала:«А ведь у него есть сын двадцати одного года. Правда, ему просватали дочь богача Сюя, однако девушка заболела чахоткой и умерла. И сейчас молодой Тан опять не прочь жениться. Не предложить ли ему дочку юаньвая Ху?»И Ли Правдивая направилась к воротам дома Тана. Хозяин дома как раз отдыхал, сидя на пороге. Увидев давно знакомую ему сваху, он решил окликнуть ее:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62