https://wodolei.ru/catalog/stoleshnicy-dlya-vannoj/
Люди убирали искореженный металл, ремонтировали пути, чтобы до рассвета восстановить движение. Часть поездов отправили к Москве по главному ходу, но вскоре он оказался перерезанным. Оставшиеся эшелоны были направлены через Ельню, Спас-Деменск и далее через Сухиничи на Тулу.
Третьи сутки без сна и отдыха работал комсомолец Николай Репин – старший машинист водокачки станции Дорогобуж (ныне Сафоново). Старался обеспечить паровозы водой, чтобы скорее уходили на восток поезда с женщинами и детьми, санитарные эшелоны с ранеными бойцами.
Когда услышал грохот танков и увидел мотоциклистов, – уходить поздно. Бросился к локомобилю, стал лихорадочно снимать, портить и разбрасывать детали. Потом выбежал во двор, пополз по густой траве. Скрыться не удалось. Фашистский комендант, играя пистолетом, сказал: будешь помогать нашему машинисту или расстреляем. Надеясь уничтожить водокачку, Репин согласился работать. Он стал собирать взрывчатку и прятать в тайнике. Гестаповцы узнали об этом. Они зверски пытали патриота, стремясь узнать о связях с партизанами. Уже с петлей на шее он крикнул в лицо палачам: «За все ответите, гады, – затем повернулся к согнанным на станцию людям и произнес: Прощайте, товарищи!»
Машинист Борис Болотин вел состав с горючим из Вязьмы к осажденному Смоленску. Борис в январе 1941 года стал коммунистом и рейсы к передовой считал большим доверием. Гордился, что в совершенстве овладел искусством маневра, мог обмануть воздушного пирата. Ушел от бомб и на этот раз.
Во время обратного рейса на станции Присельская сообщили: близ Ярцева выброшен десант. Болотин решил прорваться. Мимо десанта гитлеровцев он проскочил на полном ходу. Но вскоре увидел, что впереди путь загроможден разбитыми вагонами. Ловушка. Тогда машинист с болью в сердце подорвал паровоз и стал пробираться к Вязьме.
У переправы через Днепр слышались крики и выстрелы. Болотин обошел переправу стороной, но неожиданно столкнулся с немецким офицером. Бежать бессмысленно. Офицер стал спрашивать его по карте о расположении советских войск. Вдруг раздалась автоматная очередь, офицер упал, а Болотин с картой в руках нырнул в кусты. Его трофей оказался очень важным для командования нашей части, в расположение которой вышел машинист.
Болотин вернулся в Вязьму, снова водил поезда. О подвигах Болотина и его товарища машиниста Михаила Кручинина, которому вместе с красноармейцами довелось с оружием в руках отстаивать состав с боеприпасами, рассказывалось тогда в «Боевых листках». Мужество и отвага железнодорожников отмечены высокой наградой Родины. Они удостоены ордена Ленина.
Знаком «Почетному железнодорожнику» наградили тогда помощника машиниста Марию Журавлеву. Во время ночного налета на Вяземский узел она маневровым паровозом вывела из огня цистерны с горючим. Действуя самоотверженно, работники станции и паровозного депо спасли еще несколько составов, подготовленных для отправки на фронт.
Задачей группы армий «Центр» было окружить советские войска в районе Орши, Смоленска, Витебска и открыть ближайший путь на Москву.
На улицах Смоленска завязывались ожесточенные бои. Они продолжались и после 29 июля, когда осажденные войска получили приказ оставить город, вплоть до 10 сентября. В те дни был предпринят контрудар советских войск против гитлеровцев, прорвавшихся к Ельне и готовивших плацдарм для наступления на Москву. Здесь четыре наши дивизии первыми удостоены звания гвардейских. Здесь испытана мощь батареи легендарных «катюш». Здесь, между Вязьмой и Оршей, пролег путь партизанской славы железнодорожников-заслоновцев.
В подготовке оборонительных рубежей важную роль сыграли части народного ополчения.
«В ночь на 2 июля 1941 года Центральный Комитет партии созвал в Кремле совещание, на котором присутствовали первые секретари райкомов партии столицы, – писал позже бывший секретарь Московского комитета ВКП(б), один из руководителей партизанского движения в Подмосковье Б. Н. Черноусов. – На совещании сообщили, что ЦК партии поддержал патриотическое движение трудящихся Москвы и Ленинграда, призвавших к созданию многотысячного народного ополчения на добровольных началах. Об этом решении ЦК ВКП(б) через несколько часов стало известно всем партийным организациям. А спустя три дня в приемные комиссии и партийные органы Москвы и Московской области поступило 310 тысяч заявлений с просьбой зачислить в ряды ополченцев».
Из добровольцев было сформировано 12 дивизий народного ополчения, 25 истребительных батальонов. В их рядах было немало железнодорожников. В 6-ю дивизию народного ополчения Дзержинского района Москвы, например, влилось более 300 преподавателей, студентов, сотрудников Московского института инженеров железнодорожного транспорта. Через неделю сформированные части направили в район Дорогобужа и Ельни. Они строили укрепления, проходили воинскую подготовку, получили боевое крещение.
Такие же подразделения создавались и на территории Смоленской области. Уже в начале июля здесь действовали 26 истребительных батальонов и около ста отрядов самообороны. Железнодорожники, закончив смену, брали винтовку и становились на охрану важных транспортных объектов от вражеских десантов и шпионов, которые пытались парализовать работу станций, наводили вражеские самолеты при воздушных налетах.
По железным дорогам, несмотря на частые вражеские бомбардировки, обеспечивалась доставка всего необходимого для снабжения Красной Армии. В августе-сентябре только пять дорог – Московско-Киевская, Западная, Калининская, Октябрьская и имени Ф. Э. Дзержинского – приняли около 205 тысяч вагонов (4100 составов) с воинскими грузами, из них 110 тысяч оперативных и 95 тысяч снабженческих, то есть примерно треть сетевой выгрузки воинских грузов. Эти дороги отправили 250 тысяч вагонов (5150 составов), в том числе 163 тысячи с воинскими и 93 тысячи с эвакуационными грузами и населением.
Смоленское сражение сбило темпы фашистского наступления. Впервые с начала второй мировой войны дивизии вермахта вынуждены были перейти к обороне.
НА ПОДСТУПАХ К СТОЛИЦЕ
30 сентября немецко-фашистские войска начали «генеральное» наступление на Москву. Против трех наших фронтов – Западного, Брянского и Резервного – они сконцентрировали примерно 38 процентов пехотных и 64 процента танковых и моторизованных дивизий, действовавших на советско-германском фронте. Противник имел перевес в живой силе в 1,4 раза, в артиллерии и минометах–1,8, танках–1,7, а в боевых самолетах – 2,0 раза.
Когда гитлеровцы прорвали оборону войск Западного и Резервного фронтов, возникла опасная обстановка на Вяземском направлении. Неблагоприятное развитие военных действий в районе Вязьмы и Брянска создало большую опасность Москве. В этих условиях ЦК партии, ГКО и Ставка Верховного Главнокомандования предприняли дополнительные меры, чтобы приостановить продвижение противника. «Еще в ночь на 7 октября, – писал об этом Г. К. Жуков, – началась переброска войск из резерва Ставки и с соседних фронтов на можайскую оборонительную линию. Сюда прибывали 11 стрелковых дивизий, 16 танковых бригад, более 40 артиллерийских полков и ряд других частей. Заново формировались 16, 5, 43 и 49-я армии. В середине октября в их составе насчитывалось 90 тысяч человек. Конечно, для создания сплошной надежной обороны этих сил было явно недостаточно. Но большими возможностями Ставка тогда не располагала, а переброска войск с Дальнего Востока и из других отдаленных районов в силу ряда причин задерживалась. Поэтому мы решили в первую очередь занять главнейшие направления: волоколамское, можайское, малоярославецкое, калужское».
Враг, несмотря на огромные потери, усиливал бои, приближался к столице. Немецкие генералы были уверены, что до победы рукой подать. 12 октября они получили из Берлина директиву: «Фюрер решил, что капитуляция Москвы не должна быть принята, если она даже и будет предложена противником. Всякий, кто попытается оставить город и пройти наши позиции, должен быть обстрелян и отогнан обратно… Следует как можно скорее отрезать город от путей, соединяющих его с внешним миром». Еще в пресловутом «плане Барбаросса» подчеркивалось, что при взятии Москвы «русские лишатся важнейшего железнодорожного узла».
13 октября разведывательные части врага начали бои на рубеже Можайского укрепленного района, 14-го захватили Калинин. Однако советские войска сбили темп наступления бронированных армад Гудериана на Тулу.
Эшелоны с войсками и боевой техникой движутся на фронт
От железнодорожников и органов военных сообщений требовались особая оперативность, четкость действий, чтобы в кратчайшие сроки выполнить крупные перемещения войск, боевой техники и вооружения. Основной поток воинских эшелонов направлялся в район Москвы. Сюда же шли угольные поезда из Кузбасса и Караганды, которые приравнивались к особо срочным воинским: топливо требовалось промышленности и транспорту центральной части страны. Донецкий бассейн уже был оккупирован фашистами.
Встречный эвакуационный поток превышал пропускную способность выходов из столицы на восток, часть груженых и порожних составов оседала на станциях и разъездах, снижая маневренность линий и скорость продвижения поездов. Выполнение поставленных перед транспортом задач осложнялось частыми налетами вражеской авиации. Разрушения при бомбардировках вызвали перерывы в движении. Наиболее ответственные перевозки приходилось выполнять ночью при полной светомаскировке. Основными дорогами, связывающими Москву с тылом, стали Ярославская, Горьковская, Ленинская и Казанская. Другие линии, подходившие к столице с запада, северо-запада и юга, были на разных расстояниях от Москвы перерезаны противником и служили для сравнительно коротких фронтовых перевозок.
Обстановка потребовала применения необычных методов организации движения поездов. Например, для увеличения темпа пропуска эшелонов через станцию Горький пришлось перейти на одностороннее движение. К прибытию воинских эшелонов на участковые станции всегда был подготовлен паровоз. Для увеличения темпа пропуска воинских эшелонов отдельные поезда выставлялись со станций на железнодорожные ветви.
Большую роль в повышении маневренности в доставке эшелонов и транспортов к местам боевых действий сыграл Балашовский ход – линия Поворино – Ртищево – Пенза – Красный Узел, который представлял основную и очень важную рокаду, позволяющую поворачивать поездопотоки с одной линии на другую в зависимости от условий, складывавшихся на головных участках, примыкавших к Московскому узлу, а также Казанская, имени В. В. Куйбышева, Горьковская, Ленинская и Рязано-Уральская железные дороги. В качестве вспомогательной рокады использовалось восточное полукольцо большой Московско-Окружной железной дороги: Жилево – Воскресенск, Куровская – Орехово – Александров. Когда немецкие войска приблизились к Ряжску, поток воинских поездов в Пензе поворачивался через рокаду в Рузаевку и далее по Ленинской железной дороге направлялся к Москве.
При ограниченных возможностях железных дорог, примыкающих к Московскому узлу, требовалось гибко маневрировать в использовании выгрузочной способности станций узла и впитывать мощный поток оперативных эшелонов с резервами Красной Армии для защиты столицы.
Созданное военно-эксплуатационное управление (ВЭУ) объединяло работу Московского узла и обеспечивало согласованные действия отдельных участков различных железных дорог, прежде всего, по организации быстрой выгрузки воинских эшелонов.
Несмотря на такие трудности, железнодорожники доставили в октябре в Москву и Подмосковье около 143 тысяч вагонов с воинскими пополнениями, техникой и боеприпасами. В то же время с участков, примыкающих к столице, было отправлено 113 тысяч вагонов с воинскими грузами.
Работники стальных магистралей выполняли крупные перевозки к фронту из районов Поволжья, Урала, Средней Азии, Сибири и Дальнего Востока.
Для руководства воинскими перевозками Наркомат путей сообщения направлял на места командиров, ведущих специалистов, литерные поезда сопровождали машинисты-инструкторы и представители политотделов дорог.
Вот как описывал путь с Дальнего Востока в фронтовое Подмосковье видный полководец, в то время командир 78-й стрелковой дивизии А. П. Белобородов: «Железнодорожники открыли нам зеленую улицу. На узловых станциях эшелоны стояли не более пяти – семи минут. Отцепят один паровоз, прицепят другой, заправленный водой и углем, – и снова вперед!
В. А. Гарнык – начальник Западной железной дороги (1Э39–1941), заместитель народного комиссара путей сообщения и начальник Центрального управления паровозного хозяйства (1942–1945), заместитель министра путей сообщения (1946–1959)
Точный график, жесткий контроль. В результате все тридцать шесть эшелонов дивизии пересекли страну с востока на запад со скоростью курьерских поездов. Последний эшелон вышел из-под Владивостока 17 октября, а 28 октября наши части уже выгружались в Подмосковье, в городе Истра и на ближайших к нему станциях».
Любая задержка воинских поездов была чревата самыми серьезными последствиями. Железнодорожники это хорошо понимали и делали все, чтобы эшелоны с войсками, спешившими на защиту столицы, шли строго по скоростному графику и даже с опережением его. Машинисты и диспетчеры, вагонники и путейцы, стрелочники и связисты, работники всех транспортных профессий трудились поистине самоотверженно.
Об одном рейсе в те грозные дни рассказывает машинист паровозного депо Москва-Сортировочная Александр Иванович Жаринов:
«Отвезли в Рыбное санитарную летучку, теперь, думаю, немного отдохнем, поедим, паровоз углем и водой дозаправим – и домой, в Москву. Только так прикинул, вижу, бежит к нашему СО дежурный по станции.
– Давай, друг, паровоз на поворотный круг и становись без промедления под воинский поезд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Третьи сутки без сна и отдыха работал комсомолец Николай Репин – старший машинист водокачки станции Дорогобуж (ныне Сафоново). Старался обеспечить паровозы водой, чтобы скорее уходили на восток поезда с женщинами и детьми, санитарные эшелоны с ранеными бойцами.
Когда услышал грохот танков и увидел мотоциклистов, – уходить поздно. Бросился к локомобилю, стал лихорадочно снимать, портить и разбрасывать детали. Потом выбежал во двор, пополз по густой траве. Скрыться не удалось. Фашистский комендант, играя пистолетом, сказал: будешь помогать нашему машинисту или расстреляем. Надеясь уничтожить водокачку, Репин согласился работать. Он стал собирать взрывчатку и прятать в тайнике. Гестаповцы узнали об этом. Они зверски пытали патриота, стремясь узнать о связях с партизанами. Уже с петлей на шее он крикнул в лицо палачам: «За все ответите, гады, – затем повернулся к согнанным на станцию людям и произнес: Прощайте, товарищи!»
Машинист Борис Болотин вел состав с горючим из Вязьмы к осажденному Смоленску. Борис в январе 1941 года стал коммунистом и рейсы к передовой считал большим доверием. Гордился, что в совершенстве овладел искусством маневра, мог обмануть воздушного пирата. Ушел от бомб и на этот раз.
Во время обратного рейса на станции Присельская сообщили: близ Ярцева выброшен десант. Болотин решил прорваться. Мимо десанта гитлеровцев он проскочил на полном ходу. Но вскоре увидел, что впереди путь загроможден разбитыми вагонами. Ловушка. Тогда машинист с болью в сердце подорвал паровоз и стал пробираться к Вязьме.
У переправы через Днепр слышались крики и выстрелы. Болотин обошел переправу стороной, но неожиданно столкнулся с немецким офицером. Бежать бессмысленно. Офицер стал спрашивать его по карте о расположении советских войск. Вдруг раздалась автоматная очередь, офицер упал, а Болотин с картой в руках нырнул в кусты. Его трофей оказался очень важным для командования нашей части, в расположение которой вышел машинист.
Болотин вернулся в Вязьму, снова водил поезда. О подвигах Болотина и его товарища машиниста Михаила Кручинина, которому вместе с красноармейцами довелось с оружием в руках отстаивать состав с боеприпасами, рассказывалось тогда в «Боевых листках». Мужество и отвага железнодорожников отмечены высокой наградой Родины. Они удостоены ордена Ленина.
Знаком «Почетному железнодорожнику» наградили тогда помощника машиниста Марию Журавлеву. Во время ночного налета на Вяземский узел она маневровым паровозом вывела из огня цистерны с горючим. Действуя самоотверженно, работники станции и паровозного депо спасли еще несколько составов, подготовленных для отправки на фронт.
Задачей группы армий «Центр» было окружить советские войска в районе Орши, Смоленска, Витебска и открыть ближайший путь на Москву.
На улицах Смоленска завязывались ожесточенные бои. Они продолжались и после 29 июля, когда осажденные войска получили приказ оставить город, вплоть до 10 сентября. В те дни был предпринят контрудар советских войск против гитлеровцев, прорвавшихся к Ельне и готовивших плацдарм для наступления на Москву. Здесь четыре наши дивизии первыми удостоены звания гвардейских. Здесь испытана мощь батареи легендарных «катюш». Здесь, между Вязьмой и Оршей, пролег путь партизанской славы железнодорожников-заслоновцев.
В подготовке оборонительных рубежей важную роль сыграли части народного ополчения.
«В ночь на 2 июля 1941 года Центральный Комитет партии созвал в Кремле совещание, на котором присутствовали первые секретари райкомов партии столицы, – писал позже бывший секретарь Московского комитета ВКП(б), один из руководителей партизанского движения в Подмосковье Б. Н. Черноусов. – На совещании сообщили, что ЦК партии поддержал патриотическое движение трудящихся Москвы и Ленинграда, призвавших к созданию многотысячного народного ополчения на добровольных началах. Об этом решении ЦК ВКП(б) через несколько часов стало известно всем партийным организациям. А спустя три дня в приемные комиссии и партийные органы Москвы и Московской области поступило 310 тысяч заявлений с просьбой зачислить в ряды ополченцев».
Из добровольцев было сформировано 12 дивизий народного ополчения, 25 истребительных батальонов. В их рядах было немало железнодорожников. В 6-ю дивизию народного ополчения Дзержинского района Москвы, например, влилось более 300 преподавателей, студентов, сотрудников Московского института инженеров железнодорожного транспорта. Через неделю сформированные части направили в район Дорогобужа и Ельни. Они строили укрепления, проходили воинскую подготовку, получили боевое крещение.
Такие же подразделения создавались и на территории Смоленской области. Уже в начале июля здесь действовали 26 истребительных батальонов и около ста отрядов самообороны. Железнодорожники, закончив смену, брали винтовку и становились на охрану важных транспортных объектов от вражеских десантов и шпионов, которые пытались парализовать работу станций, наводили вражеские самолеты при воздушных налетах.
По железным дорогам, несмотря на частые вражеские бомбардировки, обеспечивалась доставка всего необходимого для снабжения Красной Армии. В августе-сентябре только пять дорог – Московско-Киевская, Западная, Калининская, Октябрьская и имени Ф. Э. Дзержинского – приняли около 205 тысяч вагонов (4100 составов) с воинскими грузами, из них 110 тысяч оперативных и 95 тысяч снабженческих, то есть примерно треть сетевой выгрузки воинских грузов. Эти дороги отправили 250 тысяч вагонов (5150 составов), в том числе 163 тысячи с воинскими и 93 тысячи с эвакуационными грузами и населением.
Смоленское сражение сбило темпы фашистского наступления. Впервые с начала второй мировой войны дивизии вермахта вынуждены были перейти к обороне.
НА ПОДСТУПАХ К СТОЛИЦЕ
30 сентября немецко-фашистские войска начали «генеральное» наступление на Москву. Против трех наших фронтов – Западного, Брянского и Резервного – они сконцентрировали примерно 38 процентов пехотных и 64 процента танковых и моторизованных дивизий, действовавших на советско-германском фронте. Противник имел перевес в живой силе в 1,4 раза, в артиллерии и минометах–1,8, танках–1,7, а в боевых самолетах – 2,0 раза.
Когда гитлеровцы прорвали оборону войск Западного и Резервного фронтов, возникла опасная обстановка на Вяземском направлении. Неблагоприятное развитие военных действий в районе Вязьмы и Брянска создало большую опасность Москве. В этих условиях ЦК партии, ГКО и Ставка Верховного Главнокомандования предприняли дополнительные меры, чтобы приостановить продвижение противника. «Еще в ночь на 7 октября, – писал об этом Г. К. Жуков, – началась переброска войск из резерва Ставки и с соседних фронтов на можайскую оборонительную линию. Сюда прибывали 11 стрелковых дивизий, 16 танковых бригад, более 40 артиллерийских полков и ряд других частей. Заново формировались 16, 5, 43 и 49-я армии. В середине октября в их составе насчитывалось 90 тысяч человек. Конечно, для создания сплошной надежной обороны этих сил было явно недостаточно. Но большими возможностями Ставка тогда не располагала, а переброска войск с Дальнего Востока и из других отдаленных районов в силу ряда причин задерживалась. Поэтому мы решили в первую очередь занять главнейшие направления: волоколамское, можайское, малоярославецкое, калужское».
Враг, несмотря на огромные потери, усиливал бои, приближался к столице. Немецкие генералы были уверены, что до победы рукой подать. 12 октября они получили из Берлина директиву: «Фюрер решил, что капитуляция Москвы не должна быть принята, если она даже и будет предложена противником. Всякий, кто попытается оставить город и пройти наши позиции, должен быть обстрелян и отогнан обратно… Следует как можно скорее отрезать город от путей, соединяющих его с внешним миром». Еще в пресловутом «плане Барбаросса» подчеркивалось, что при взятии Москвы «русские лишатся важнейшего железнодорожного узла».
13 октября разведывательные части врага начали бои на рубеже Можайского укрепленного района, 14-го захватили Калинин. Однако советские войска сбили темп наступления бронированных армад Гудериана на Тулу.
Эшелоны с войсками и боевой техникой движутся на фронт
От железнодорожников и органов военных сообщений требовались особая оперативность, четкость действий, чтобы в кратчайшие сроки выполнить крупные перемещения войск, боевой техники и вооружения. Основной поток воинских эшелонов направлялся в район Москвы. Сюда же шли угольные поезда из Кузбасса и Караганды, которые приравнивались к особо срочным воинским: топливо требовалось промышленности и транспорту центральной части страны. Донецкий бассейн уже был оккупирован фашистами.
Встречный эвакуационный поток превышал пропускную способность выходов из столицы на восток, часть груженых и порожних составов оседала на станциях и разъездах, снижая маневренность линий и скорость продвижения поездов. Выполнение поставленных перед транспортом задач осложнялось частыми налетами вражеской авиации. Разрушения при бомбардировках вызвали перерывы в движении. Наиболее ответственные перевозки приходилось выполнять ночью при полной светомаскировке. Основными дорогами, связывающими Москву с тылом, стали Ярославская, Горьковская, Ленинская и Казанская. Другие линии, подходившие к столице с запада, северо-запада и юга, были на разных расстояниях от Москвы перерезаны противником и служили для сравнительно коротких фронтовых перевозок.
Обстановка потребовала применения необычных методов организации движения поездов. Например, для увеличения темпа пропуска эшелонов через станцию Горький пришлось перейти на одностороннее движение. К прибытию воинских эшелонов на участковые станции всегда был подготовлен паровоз. Для увеличения темпа пропуска воинских эшелонов отдельные поезда выставлялись со станций на железнодорожные ветви.
Большую роль в повышении маневренности в доставке эшелонов и транспортов к местам боевых действий сыграл Балашовский ход – линия Поворино – Ртищево – Пенза – Красный Узел, который представлял основную и очень важную рокаду, позволяющую поворачивать поездопотоки с одной линии на другую в зависимости от условий, складывавшихся на головных участках, примыкавших к Московскому узлу, а также Казанская, имени В. В. Куйбышева, Горьковская, Ленинская и Рязано-Уральская железные дороги. В качестве вспомогательной рокады использовалось восточное полукольцо большой Московско-Окружной железной дороги: Жилево – Воскресенск, Куровская – Орехово – Александров. Когда немецкие войска приблизились к Ряжску, поток воинских поездов в Пензе поворачивался через рокаду в Рузаевку и далее по Ленинской железной дороге направлялся к Москве.
При ограниченных возможностях железных дорог, примыкающих к Московскому узлу, требовалось гибко маневрировать в использовании выгрузочной способности станций узла и впитывать мощный поток оперативных эшелонов с резервами Красной Армии для защиты столицы.
Созданное военно-эксплуатационное управление (ВЭУ) объединяло работу Московского узла и обеспечивало согласованные действия отдельных участков различных железных дорог, прежде всего, по организации быстрой выгрузки воинских эшелонов.
Несмотря на такие трудности, железнодорожники доставили в октябре в Москву и Подмосковье около 143 тысяч вагонов с воинскими пополнениями, техникой и боеприпасами. В то же время с участков, примыкающих к столице, было отправлено 113 тысяч вагонов с воинскими грузами.
Работники стальных магистралей выполняли крупные перевозки к фронту из районов Поволжья, Урала, Средней Азии, Сибири и Дальнего Востока.
Для руководства воинскими перевозками Наркомат путей сообщения направлял на места командиров, ведущих специалистов, литерные поезда сопровождали машинисты-инструкторы и представители политотделов дорог.
Вот как описывал путь с Дальнего Востока в фронтовое Подмосковье видный полководец, в то время командир 78-й стрелковой дивизии А. П. Белобородов: «Железнодорожники открыли нам зеленую улицу. На узловых станциях эшелоны стояли не более пяти – семи минут. Отцепят один паровоз, прицепят другой, заправленный водой и углем, – и снова вперед!
В. А. Гарнык – начальник Западной железной дороги (1Э39–1941), заместитель народного комиссара путей сообщения и начальник Центрального управления паровозного хозяйства (1942–1945), заместитель министра путей сообщения (1946–1959)
Точный график, жесткий контроль. В результате все тридцать шесть эшелонов дивизии пересекли страну с востока на запад со скоростью курьерских поездов. Последний эшелон вышел из-под Владивостока 17 октября, а 28 октября наши части уже выгружались в Подмосковье, в городе Истра и на ближайших к нему станциях».
Любая задержка воинских поездов была чревата самыми серьезными последствиями. Железнодорожники это хорошо понимали и делали все, чтобы эшелоны с войсками, спешившими на защиту столицы, шли строго по скоростному графику и даже с опережением его. Машинисты и диспетчеры, вагонники и путейцы, стрелочники и связисты, работники всех транспортных профессий трудились поистине самоотверженно.
Об одном рейсе в те грозные дни рассказывает машинист паровозного депо Москва-Сортировочная Александр Иванович Жаринов:
«Отвезли в Рыбное санитарную летучку, теперь, думаю, немного отдохнем, поедим, паровоз углем и водой дозаправим – и домой, в Москву. Только так прикинул, вижу, бежит к нашему СО дежурный по станции.
– Давай, друг, паровоз на поворотный круг и становись без промедления под воинский поезд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88