Я принялся читать «Гилфинг Пресветлый, отче…», продолжая наносить врагу удары изо всех оставшихся сил – так советует блаженный Эстуал, предстоятель пред Гилфингом Светлым за нас, грешных. И едва лишь я прочел священные слова трижды, как демон покачнулся и стал отступать. Ободренный, я с удвоенной силой бросился на него и осыпал градом ударов Истинного Проклятия. Вдруг демон возопил замогильным голосом и стал уменьшаться на глазах. В несколько секунд он сжался и превратился в багровый тускло светящийся шар и вскоре пропал вовсе! Я оглядел покои в поисках злобного колдуна Гериана – не было и его…»
С минуту все молчали, находясь, видимо, под впечатлением прочитанного. Эти взрослые мужчины все были опытными воинами и правителями, каждый из них неоднократно убивал в бою и отправлял подданных на казнь одним росчерком пера – тем не менее они оставались похожими на детей в том, что касалось страшных сказок – по-прежнему подобный сюжет был способен увлечь и очаровать их…
– Так что же, – наконец нарушил молчание король Игрин, – достаточно трижды прочесть «Гилфинг, отче»?.. Или нет?..
– Осмелюсь пояснить, – еще более дрожащим, чем прежде, голосом тихо заговорил старый священник, – прочитанный мною отрывок написан за несколько часов до штурма Могнака Забытого… Сие не описание реальных событий, а мистические откровения, несравненно более ценные для истинно верующих… К тому же, когда войско священной коалиции ворвалось в Могнак, все произошло именно так, как написал блаженный епископ Энтуагл. Он сам, во главе отряда своих солдат и вассалов, впереди прочих ворвался в башню, где находились личные покои принца-еретика. И все внутреннее убранство (клыкастые маски, черепа и прочее) полностью соответствовало описаниям, которые блаженный читал перед началом штурма своим приближенным – тем самым описаниям, которые я зачитал только что благородным господам… И точно так же перед последними дверями воинов охватила странная слабость – и епископ один вошел внутрь. Что произошло там – доподлинно не ведомо, однако, когда наконец воины нашли в себе силы войти – Гериана там не было. Не было ни пентаграммы на полу, ни следов побоища. Мебель, похоже, стояла в полном порядке и вообще ничто не указывало на то, что в помещении был бой. Сам же блаженный лежал недалеко от порога – да простит меня Гилфинг Светлый – в луже нечистот, но в совершенно неповрежденных доспехах и не раненный… И не помнящий ничего…
– Чудеса-а… – разочарованно протянул король Игрин.
– Да, господа, – подтвердил Император, – чудеса. К тому же, как видите, описание демона никоим образом не подходит к королю Альды… гм-гм… лжекоролю Альды. И нам не известно – можно ли воспользоваться этим текстом, как руководством к борьбе с демоном…
– Простите, ваше императорское величество, – вставил Гезнур, – мне думается, что никак нельзя! Этот предатель, то есть, я хочу сказать, этот патриот, отец Пиноль – он ведь несомненно читал о подвигах блаженного Энтуагла – и они никак не помогли ему и его людям. Верно?
Все молчали, но довод показался убедительным.
– Что ж, господа, – подвел итог Элевзиль II, – опасно совершать ошибки, но трижды опасно в них упорствовать… Не далее, как через три дня, если никто не даст нам дельного совета, мы попытаемся вступить с демоном в переговоры… Через три дня, ибо через несколько недель нас может застигнуть здесь осенняя распутица.
– А что, – вдруг спросил Игрин I, – если маги смогли прекратить насланную демоном непогоду – возможно, они и впредь смогут предотвращать дождь и холода? Тогда мы возьмем демона измором.
– Увы, ваше величество, – неожиданно твердо ответил Гимелиус Изумруд, – одно дело – противостоять демону, совсем иное – противостоять самой Гунгилле Прекрасной, что посылает в назначенный срок осень и зиму. А вы предлагаете именно это! Ни больше, ни меньше!
После окончания совета молодой маг Велиуин спросил своего наставника:
– Дядюшка, а почему вы так решительно отвергли вопрос короля Сантлака? Ведь можно было бы, пожалуй…
– Нельзя, дружок! Ты слышал, как я сформулировал свой отказ? Пытаться изменить погоду – это значит противодействовать Гунгилле. Мы, маги, ходим по лезвию ножа, племянничек… Чуть оступился – и ты еретик. Пусть судьба несчастного Гериана, о котором столько говорилось сегодня, послужит тебе уроком… Мы ходим по лезвию ножа…
– Но, дядюшка, ведь вышло, что маги не в силах вообще…
– Терпение, дружок! Терпение… Возможно, вскоре – через день-два – мы преподнесем его императорскому величеству новый план. Новый, замечательный, чудесный план… И вся Империя поразится всемогуществу магии… Да… Новый, замечательный, чудесный план…

ГЛАВА 52

– Скажи-ка, любезный, не здесь ли обитает Гельда-колдун, придворный маг герцога Гонзорского? – вежливо осведомился Гимелиус Изумруд у Конты, который, сидя перед входом в довольно убогую палатку, весьма усердно драил стальную миску. Ученик мага старался вовсю и только-только начал различать свое отражение в стенках сосуда, как вдруг был отвлечен от этого похвального занятия посетителями. Он поднял голову и увидел стоящих над ним Гимелиуса и Велиуина.
«Ой, опять осрамился, не заметил, – пронеслось в голове, – ведь это недоброжелатели учителя… И так тихо подкрались-то…» Собственно говоря, гости не подкрались, а подошли вполне обычным способом – но Конта, увлеченный своим занятием, просто не услышал. С полминуты он разглядывал Изумрудов, подбирая достойный ответ, но не надумал ничего и просто ответил:
– Да.
– Очень хорошо, – толстый маг прямо-таки лучился доброжелательством. – доложи-ка о нашем прибытии. У нас к мастеру Гельде дело. Очень важное дело.
Конта еще раз внимательно посмотрел на гостей снизу вверх, медленно поднялся и бочком полез в палатку.
– Учитель… – тихо начал было он, но Гельда остановил его:
– Да-да, я иду.
Выбравшись следом за учеником наружу, Гельда хмуро буркнул:
– Чем обязан столь высокой чести?
– Приветствую вас, почтенный мастер Гельда. Однако, по утрам уже довольно прохладно… Осень, как говорится, не за горами. Не найдется ли у вас чего-нибудь согревающего?
Готовность выпить предложенный магом-конкурентом напиток – это, конечно, показной жест, говорящий о доверии и настраивающий на миролюбивый лад. Гельда-колдун оценил – и несколько более мягким тоном велел Конте:
– Ученик, подай… там, в сундучке…
Спустя несколько минут вся компания (за исключением Конты, чей статус был слишком низок для этого), усевшись на чурбачках-обрубках, потягивала вино из костяных стаканчиков, покрытых затейливой резьбой. Гимелиус из поднесенных Контой стаканчиков взял самый дальний от себя и затем несколько раз провел над ним рукой, что, впрочем, не являлось чем-то обидным или вызывающим – все в порядке вещей. Сделав несколько вежливых глотков и пробормотав что-то насчет «приятного винца», толстяк наконец перешел к делу:
– Мастер Гельда, я скажу откровенно – между нами случались некоторые размолвки, трения… Однако теперь я предлагаю оставить разногласия – хотя бы на время, если вы не согласны предать их забвению окончательно. Дело в том, что императорская армия оказалась в крайне неприятном положении. Я слышал беседу его императорского величества с маршалом, сэром Каногором – и тот прямо заявил, что попытка зазимовать в Альде грозит поражением.
– Не понимаю, – заявил Гельда, – наша армия сильна и многочисленна. Меня удивляет, что Альда до сих пор не взята. И чем грозит зима?
– Тем, что армии придется снять осаду и разделиться на отдельные отряды, которые станут на постой в замках и селах. А большую часть придется вывести из страны и распустить. И как только отдельные небольшие части окажутся разделены – они превратятся в легкую добычу для демона, он разобьет наше войско по частям, причем даже не так силой оружия, как страхом, который он внушает воинам. Словом, для того, чтобы одержать победу – нужно предпринять немедленно что-то кардинальное. Вот почему я предлагаю вам сотрудничество.
– И-и… в чем же будет заключаться это сотрудничество? – осторожно осведомился Гельда.
– Прямой вопрос, мастер Гельда. Что ж – я перейду к делу. Среди магических амулетов, пропавших некогда в Альде у моего предка Бонки Изумруда, – Гимелиус не стал говорить «похищенных», а также сделал вид, что не замечает гримасы и протестующего жеста собеседника, – был один… э-э-э… талисман. И он может оказаться ключом к Альде… Возможно… Я обращаюсь к вам, ибо… э-э-э… история с толленорнами… прискорбная история… но она дает мне повод предположить, что в настоящий момент владелец этого талисмана – вы.
Толстяк просто лез из кожи, старательно избегая даже мало-мальски скользких формулировок – и его старания были оценены. Гельда также был предельно корректен:
– И что же это за талисман?
– Серебряный зверек. Мышка, а может, суслик. Серебряная фигурка с изумрудными глазками. Он вам знаком? Сейчас я изложу вам принцип действия этого амулета. В действительности он является мощнейшим оружием, как ни странно… Разумеется, это великая тайна… И-и… не могли бы вы отослать своего ученика?
– Нет! От Конты у меня нет тайн! – в последнее время Гельда, очень сухой и черствый человек, стал относится к своему последнему ученику со своеобразной грубоватой нежностью, наконец-то по достоинству оценив преданность паренька. А тот – довольно посредственный маг, но добрейшая натура – платил своему учителю прямо-таки сыновней привязанностью…
– Ну, вам виднее. Итак…
Закончив свои пояснения, Гимелиус твердо взглянул в глаза Гельде:
– Что скажете, почтенный Гельда-колдун?
– Мне одному это не под силу. Ведь прежде всего нужно проникнуть в город.
– Я обеспечу вам поддержку всех колдунов, какие только есть в этом лагере. Не говоря уж о своем полном содействии…
– Н-ну… Тогда еще одно условие… Конта, пойди-ка принеси еще два ведра воды!
– Но учитель, все наши ведра полны…
– Да?.. Тогда – вот монета (Гельда порылся в тощем кошеле, висящем на поясе). Сбегай в лагерь графа Гезнура, купи еще кувшинчик этого вина. Ступай… Итак, мое условие. Если со мной что-либо случится… ну, вы понимаете… Словом, я прошу вас, мастер Гимелиус, позаботиться о Конте. Он, что называется, звезд с неба не хватает, но парнишка славный. Обещаете?
– Обещаю, – очень серьезно ответил толстяк.


Странные игры прыщавых обличий,
Выбранной доли терновый венец.
В мутных шинелях без знаков отличий
Мёртвые верят в хороший конец.

Егор Летов

– Увы, Алекиан, ты не хочешь понять меня!
Император уже в который раз пытался заставить старшего сына принять свою точку зрения – тот не поддавался. За время войны Алекиан возмужал, раздался в плечах, словом, из тощего юнца превратился в худощавого молодого мужчину… И соответственно, стал упрямее и несговорчивее – он осмеливался спорить с отцом, чего прежде не бывало никогда… Возможно, Алекиану несколько кружило голову то, что в альдийской войне ему – единственному из полководцев – удалось добиться некоторых успехов. Принц благополучно привел из Гонзора несколько караванов с припасами для войска (обратными «рейсами» отправлялась скудная добыча и огромное количество раненых и серьезно больных воинов). В Ничейных полях его конвои подстерегали орки, довольно большими отрядами являвшиеся из Черной Скалы на помощь Лорду Внешнего Мира. В степи то и дело происходили ожесточенные стычки, в которых Алекиан показал себя хорошим бойцом и осмотрительным полководцем. Не то, чтобы он оказался гениальным стратегом, нет… Но уж чему принца научило поражение в Арникской битве – так это осторожности… Авторитет принца среди его рыцарей весьма вырос, а молва уже приписывала ему необычайные таланты воина и вождя, многократно преувеличивая успехи Алекиана в схватках с орками… Весьма показательными были, кстати, косые взгляды маршала Каногора, как всегда ревниво относящегося к чужой воинской славе. Все это не могло не сказаться на нраве юноши – он стал куда несговорчивее… Куда несговорчивее.
Спор прервало появление слуги, доложившего о том, что явились Гимелиус с Гельдой и просят аудиенции. Парочка заявилась вместе – Элевзилю это показалось занятным:
– Проси! – кивнул он слуге.
Тот откинул перед гостями полог – первым важно вплыл Гимелиус, за ним, низко наклонясь, вошел долговязый Гельда-колдун.
– Ваше императорское величество, – после обязательных приветствий начал Изумруд, – мы принесли добрые вести…
– Наконец-то! Мы ждем добрых вестей уже несколько месяцев. И что же вы мне поведаете? Вы нашли способ одолеть демона?
– Увы, ваше императорское величество, пока нет. Но, мы, кажется, нашли способ сделать его положение… м-м-м… Ну, скажем, менее прочным. Возможно, это заставит его оказаться более восприимчивым к мирным предложениям… м-м-м… – придворный маг тщательно подбирал обтекаемые формулировки, – и подтолкнет на переговорах к позиции … м-м-м… более благоприятной…
– Прекрасно! Ты слышишь, Алекиан? Возможно, мастер Гимелиус принес разрешение нашего спора. – Алекиан упорно настаивал на том, чтобы заключить мирный договор с Ингви, что Император считал равносильным полному поражению. И пожалуй был прав. – Что вам требуется для исполнения вашего плана? Можете рассчитывать на любое содействие.
– Прежде всего, ваше императорское величество, мы бы хотели убедиться, что обещанная награда все еще…
– Да-да! В случае успеха она ваша, мастер Гимелиус.
– С позволения вашего императорского величества, не моя, а мастера Гельды. – Элевзиль удивленно поднял брови. – С меня будет достаточно сознания того, что мой Император выйдет победителем, а я приложил к этому руку. К тому же мастеру Гельде достанется исполнение весьма опасного дела. И вот поэтому – второе условие. Нам нужна помощь всех магов, что находятся в этом войске.
Император нахмурился. Очень многие монархи, вельможи и полководцы его армии взяли в этот поход своих колдунов, поднаторевших в боевой магии, однако заставить их сотрудничать – задача еще более сложная, чем заставить действовать слаженно их господ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69