Как и у любого материального предмета, у перстня была своя собственная аура – но очень слабая, на расстоянии неощутимая, не обладавшая какими-то специфическими особенностями, поэтому принято было говорить, что он не дает никакого характерного излучения. Среди многих тысяч компонентов эманации перстня мы с Рахимом выделили один-единственный, который был заблокирован чарами. Такие же компоненты, но гораздо слабее, мы обнаружили в аурах Сандры и Цветанки и без проблем удалили их. (У Цветанки как вы, наверное, и сами поняли, это осталось от похитительницы, свыше трех месяцев прожившей в ее теле, то есть, конечно, в теле Беатрисы, теперь принадлежащем сестре Владислава).
Посему нам оставалось только гадать, как могла похитительница на огромных расстояниях улавливать столь призрачное излучение, которое мы переставали чувствовать уже за два-три шага от перстня. У меня, впрочем, возникла одна догадка, но я не стала делиться ею ни с кем – уж слишком она была жуткая. Одна лишь мысль о том, что тело Беатрисы до недавнего Бремени занимал дух Женеса де Фарамона, повергала меня в дрожь, и я могла представить, как среагируют на это остальные, для которых имя величайшего черного мага современности звучало не менее устрашающе, чем любое из имен Сатаны.
На крыльце дома сидели Цветанка и Беатриса, у их ног лежал, греясь в лучах вечернего солнца, Леопольд. Девочки о чем-то беседовали друг с другом, каждая из них говорила на своем родном языке, а кот выступал в качестве толмача-переводчика и справлялся со своей ролью блестяще
Приблизившись к ним, я спросила:
– А где же Марк?
– За домом, хлопочет у очага, – ответила Беатриса – Хочет приготовить на ужин барбекю из поросячьей тушки, которую оставили нам несториане. – Она улыбнулась. – За время нашего путешествия Марк стал отличным поваром.
– Тогда я помогу ему, – сказал Гуннар. – А ты, Инга, оставайся здесь, – добавил он, заметив, что я собираюсь пойти с ним, – Ты сразу начнешь командовать и испортишь нам все удовольствие. Готовить барбекю – не женское дело.
С этими словами кузен направился за угол дома, Леопольд последовал за ним, а я, проводив их взглядом, присела на крыльцо между девочками. Цветанка склонила голову к моему плечу.
– Инна, – спросила она. – Когда мы поедем к Володиславу? Я так соскучилась по нему.
– Уже скоро, душенька, – ответила я. – Сегодня заночуем здесь, ты еще очень слабенькая, а завтра с утра… в общем, завтра посмотрим.
Цветанка крепче прижалась ко мне.
– Я боюсь, Инна. А вдруг ему не понравится, что я… что я так изменилась? Если он не будет любить меня в этом теле?
– Не беспокойся, будет. Обязательно будет. Лицо девочки озарила робкая улыбка:
– Ты так думаешь?
– Я в этом уверена.
Сестренка Владислава постепенно оправлялась от шока и сегодня уже не выглядела такой апатичной и подавленной, как вчера. О позавчерашнем дне и говорить нечего – когда Цветанка обнаружила, что оказалась в чужом теле, с ней случилась настоящая истерика, и я была вынуждена наслать на нее сонные чары, чтобы она не наделала глупостей. К счастью, дети легко ко всему привыкают, и Цветанке понадобилось лишь два дня, чтобы более или менее смириться с происшедшим. Она даже нашла себе утешение в том, что так быстро выросла и стала почти взрослой девушкой – а об этом мечтают все без исключения девочки ее возраста. К тому же Цветанка не могла не признать, что ей досталось замечательное тело – не просто красивое, а по-настоящему прекрасное, совершенное настолько, насколько это вообще возможно в нашем несовершенном мире.
И все же ей было еще очень далеко до той веселой и жизнерадостной девочки, которую я знала на Истре.
Похищение, плен, жуткий ритуал в подземном капище ведьмы и наконец потеря собственного тела – все это сильно травмировало неустойчивую детскую психику Цветанки, и я подозревала, что без помощи квалифицированного специалиста ей не обойтись.
Мы еще немного посидели молча, затем Цветанка поднялась с крыльца и сказала:
– Пойду посмотрю, как жарят поросеночка. И поиграю с котиками. Хорошо?
– Конечно, милая. Ступай.
Когда Цветанка скрылась за домом, Беатриса задумчиво произнесла:
– Бедняжка! Сейчас ей очень трудно. Я хочу ей помочь, но не знаю как. Мне и самой нелегко… – Она неожиданно всхлипнула. – Ну почему так получилось, госпожа? Почему я не вернулась в свое тело, а Цветанка – в свое?
Я мягко взяла ее за руку.
– Кто знает, дорогая. Так уж вышло. Наверное, ты слишком быстро освоилась в теле Цветанки, стала воспринимать его как свое собственное, и та сила, которая ответственна за ваше переселение, попросту перепутала вас. Возможно, она сочла тебя хозяйкой тела, а крепко спавшую в глубинах твоего разума Цветанку – гостьей.
– Так вы полагаете, что в ведьминой избушке Цветанка не покидала своего тела? По-вашему, она просто спала – но спала очень крепко, и нам с Марком не удалось разбудить ее?
– Похоже, что так. Ведь помнишь: Леопольд видел в тебе Цветанку до того самого момента, когда в саду у тебя закружилась голова.
Беатриса вздохнула:
– Жаль, что мы не подождали немного. Вы бы наверняка сумели ее разбудить.
Я с сомнением покачала головой:
– Не стала бы утверждать это с такой уверенностью. Может, Цветанка спала так крепко, что никаким воздействием извне ее нельзя было разбудить. Может, именно затем ты вселилась в ее тело – чтобы разбудить ее изнутри. – Я помолчала в нерешительности, прикидывая в уме, стоит ли говорить об этом Беатрисе, но потом решила сказать. Она уже взрослая девочка, хотя и живет в девятилетнем теле, и ей следует знать о моих догадках. – Прошлой ночью я долго не могла заснуть, все думала об этих переселениях. И вот у меня возникла гипотеза… Ты же знаешь, что такое гипотеза?
– Да, госпожа. Это научное предположение, выдвигаемое для объяснения взаимосвязи явлений.
– Совершенно верно. Правда, мое предположение трудно назвать строго научным, для этого у меня слишком мало фактического материала… но ладно. Так вот, я думаю, что путаница с вашими телами произошла из-за того, что сила, воздействовавшая на вас, исходила от совсем маленького ребеночка, грудного младенца, который действовал скорее инстинктивно, чем осознанно, а потому допустим ошибку, приняв тебя за хозяйку Цветанкиного тела.
Беатриса подняла голову и внимательно посмотрела мне в глаза:
– Вы говорите о малыше Марио?
– Да.
– Но я не заметила в нем никакой особой силы. У него обычный магический дар, какой бывает у детей инквизиторов. Или я чего-то не рассмотрела?
– Нет, Беатриса, ты все хорошо рассмотрела. – Но помимо обычного магического дара, у Марио есть еще один, немагический, увидеть который невозможно, о нем можно лишь догадываться. Этот дар очень беспокоит темные силы, и они во что бы то ни стало стремятся уничтожить сынишку Сандры. Как раз затем и была послана похитительница твоего тела. Когда она приблизилась к дому, Марио почувствовал угрозу и инстинктивно защитился, наслав на нее глубокий летаргический сон.
– А почему не убил?
– Трудно сказать. Может, по самой своей природе он не способен на убийство. А может, своим младенческим разумом он понял, что тело злоумышленницы на самом деле принадлежит не ей, а другой девочке – хорошей и несчастной, которая очень хочет жить. И когда появилась ты, Марио решил исправить содеянное злыми людьми, но ошибся. Просто ошибся – ведь он еще ребенок, а ошибки допускают даже взрослые и мудрые люди.
Беатриса долго думала над моими словами.
– Если у Марио такая сила, – наконец заговорила она, – то кто же он?
– Не знаю, – ответила я. – И вряд ли кто-нибудь из людей это знает.
Я не покривила душой – я действительно не знала, я сомневалась. Несториане тоже не знали – они просто верили. Знание предполагает наличие неопровержимых доказательств – а таковых ни у кого не было.
– Значит, когда он подрастет и станет контролировать свою силу, мы с Цветанкой сможем вернуться в наши тела?
Я придвинулась к ней вплотную и обняла ее за плечи.
– Не стоит на это надеяться, Беатриса. Я думаю, нет, я уверена, что он откажется.
– Почему?
– Потому что это будет насилием над вашей сущностью. Тело не просто оболочка, в которой живет человек оно оказывает большое влияние на формирование и развитие личности, во многом определяет характер, склонности, вкусы. К тому времени, когда Марио повзрослеет, вы уже вживетесь в свои новые тела, срастетесь с ними, они станут для вас родными, и расставаться с ними будет так же мучительно больно, как и с прежними. – Я погладила ее по щеке. – Да, милочка, я понимаю тебя. Раньше ты была блестящей красавицей, ты привыкла к всеобщему восхищению, привыкла, что на тебя все оглядываются, и тебе будет очень трудно смириться со своей новой внешностью – симпатичной, но довольно заурядной, ничем не примечательной. И все же поверь мне: подлинная красота больше зависит от души, чем от тела. Ты и сейчас прекрасна, просто теперь твоя красота не бросается в глаза, как прежде, и нужно хорошенько вглядеться, чтобы ее увидеть…
Вдруг со стороны послышалось растерянное восклицание Цветанки:
– Ты куда, котик? Вернись!
Я повернула голову и увидела, как из-за угла дома стрелой вылетел Леопольд.
– Инна, беда! – крикнул он на ходу и резко затормозил у моих ног, едва не перекувыркнувшись через голову. – У Владислава большие проблемы!
У меня замерло сердце.
– Где? Какие?
– Он вляпался в паршивую историю. Я же говорил, что нельзя оставлять его одного, говорил, что он обязательно натворит дел. Но ты…
Преодолев оцепенение, я как ужаленная вскочила на ноги, схватила Леопольда за загривок и затрясла им в воздухе.
– Что случилось, черт побери? Где Владислав?
– Там, где мы недавно были, – ответил кот, в волнении позабыв запротестовать против такого бесцеремонного обращения с ним. – Среди плохого леса, у плохой избушки. Много плохих тварей нападают на него, а он один, совсем один, с ним нет даже База.
Я почувствовала, как под ногами зашаталась земля. Леопольд выскользнул из моих ослабевших рук и упал на траву.
– Откуда ты знаешь, котик? – спросила я, с трудом проглотив подступивший к горлу комок. – Он тебе сообщил?
– Ничего он мне не сообщал. Я просто знаю, и все. Почувствовал, увидел… Только не вздумай звать его, – добавил Леопольд, догадавшись о моих намерениях. – Владислав сейчас очень занят, а ты отвлечешь его, и он может погибнуть.
Я в отчаянии закрыла лицо руками и до боли закусила губу, чтобы не завыть от собственного бессилия. Почему-то мне ни на миг не пришло в голову усомниться в словах кота. Он говорил очень серьезно, был слишком взволнован и напуган, чтобы я могла заподозрить его в розыгрыше. Да и с такими вещами он никогда не шутил.
– О боже Что делать?!
– Ясно что. Мы должны прийти ему на помощь. Немедленно.
– Но как?..
– А вот так! – Леопольд отбежал от меня на два шага и сам по себе, без моего приказа, превратился в коня. – Садись, поедем.
– Куда? – ошарашенно спросила я.
– К Владиславу, куда же еще!
– Но… Разве мы успеем?
– Успеем, если ты не будешь телиться. Ну же, садись!
Обалделая и вконец сбитая с толку, я поставила ногу в стремя и вскочила в седло. В мужское седло, должна заметить, – а на мне было лишь короткое летнее платье, позаимствованное у Сандры, легкие башмачки, ну и, конечно, белье. В таком наряде даже неспешная верховая прогулка могла обернуться натертыми до крови бедрами, но меня это не волновало. В тот момент я вообще ни о чем не думала, кроме того, что где-то далеко борется со смертью Владислав – мужчина, без которого моя жизнь теряла всяческий смысл. Я проклинала себя за свое бегство, проклинала свою слабость, страх и эгоизм, обернувшиеся такой катастрофой. Наконец-то я поняла, к чему стремился Велиал, открывая мне тайну происхождения мужа, – он хотел разлучить нас и одолеть порознь. Теперь я поняла это – но слишком, слишком поздно…
– А мы? – послышался голос кузена. Только тут я заметила, что к нашей компании уже присоединились Гуннар, Марк, Беатриса и Цветанка, привлеченные странным поведением кота. – Что будет с нами?
Леопольд на секунду задумался, потом коротко заржал Лаура, которая находилась рядом, в тот же миг превратилась в лошадь. Из-за угла дома послышалось ржание, а вслед за тем оттуда показались еще две лошади – Карина и Гуннарова Белла.
– Садитесь, – распорядился Леопольд. – И поскорее.
– Мое барбекю… – робко произнес Марк.
– Гори оно синим пламенем, твое барбекю! – рассердился конь. – Вы, люди, слишком долго думаете, и в этом ваша беда. Ну все, я считаю до десяти. Кто не успеет, останется здесь. Раз… два.
На счете «три» Гуннар уже сидел на своей Белле, на «пять» в седло Лауры вскочила Беатриса, на «семь» к ней при помощи Марка присоединилась Цветанка, а на «девять» уже и сам Марк садился на Карину. Убедившись, что все готовы, Леопольд произнес:
– Держитесь покрепче. Десять!
Весь окружающий мир в мгновение ока исчез, и я очутилась среди густого сизого тумана. Подо мной был Леопольд, чьи бока я крепко сжимала ногами. Он стремительно нес меня вперед, сухой холодный ветер резкими порывами бил мне в лицо, бесцеремонно развевал подол моего платья и с настойчивостью нетерпеливого любовника трепал распушенные волосы.
– Где мы, Леопольд? – крикнула я. – Что происходит?
– Точно не знаю, – ответил конь. – Зато знаю, куда мы летим. Не беспокойся, Инна, все будет в порядке.
Заверения Леопольда меня мало утешили. Однако, за неимением чего-то более определенного, приходилось довольствоваться и этим.
Я быстро оглянулась вокруг в поисках спутников, но никого не увидела. Мы неслись через туман в гордом одиночестве.
– А где остальные? Что ты с ними сделал?
– Они нам здесь не нужны. Я отправил их в безопасное место.
Я хотела спросить, что это за место, но не успела. Наш короткий полет закончился, сизый туман рассеялся, и я увидела над собой клубящиеся грозовые тучи. Мы парили в небе, на высоте двух или трех сотен метров, внизу раскинулось бескрайнее море леса, над которым местами вздымались клубы черного дыма, а прямо под нами виднелась большая плешь, заполненная копошащимися мерзкими тварями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48