Машиаха должно почитать и даже обожествлять - уж кому как нравится. А хорошего древодела следует ценить и уважать за мастерство - это правило. И кстати, не давать в обиду. Никому. Даже отцу родному.
Петр отметил, что Иешуа не предпринимал никаких действий, чтобы успокоить не на шутку разошедшегося Алфея. Хотя ему ничего не стоило бы это сделать. И для Иоанна и для Петра такая работа - раз плюнуть, а для Машиаха уж и подавно. Но раз Иешуа ничего не предпринимает, то и Петр с Иоанном вмешиваться не станут. Принцип корпоративного невмешательства.
– Послушай, Алфей, - Иешуа заговорил, по обыкновению, спокойно, - я никому не хочу зла. Я не понимаю, о каком колдовстве ты говоришь. Сегодня просто неудачный день для рыбной ловли, вот и все. Не надо кипятиться.
– Ты все прекрасно понимаешь! - перебил Алфей. - Скажи только, зачем тебе нужно, чтобы я мучился? Что я тебе плохого сделал? Почему ты заговорил лодку на неудачу?
Иешуа не отвечал. Он сидел на борту и смотрел в одну точку. Произнеси он одно неосторожное слово - и Алфей набросится-таки на Иешуа с багром. Смешно, конечно, но все-таки неприятно.
– Ты всерьез веришь, что я колдун? - Иешуа вскинул голову.
– Да об этом все знают! - расхохотался Алфей. - Колдун и есть. И выходит, что злой. А со злыми знаешь как поступают?..
Он резко вскинул багор и мгновенно был схвачен сыновьями, прямо-таки спеленут их мощными лапищами.
– Не надо, отец, - спокойно сказал Яаков.
Алфей вырвался из рук сыновей, злобно глянул на них: будет семейная разборка, как не быть. Но - потом, позже, не на людях.
Интересно, как доброе "чудотворец" по обстоятельствам быстро превращается в злое "колдун". Комфубуляция - выдавание желаемого за действительное. Петр с удовольствием вспомнил богатой словечко из лексикона психологов.
– Так вот тебе еще одно колдовство! - неожиданно произнес Иешуа. - Ты никогда не заболеешь, твоя семья тоже будет здорова, в вашем доме не переведется еда и вино, а сейчас ты закинешь сеть и получишь самый богатый улов в своей жизни!
Где логика? - подумал удивленный Мастер.
Видимо, то же самое, но в несколько упрощенном варианте возникло в голове Алфея. Он непонимающим взором глядел на Иешуа, который, произнеся все эти странные слова, вдруг начал перелезать через борт лодки, с явным намерением окунуться в теплое озеро Генесар.
– Что, утопиться решил, колдун? Это правильный поступок! - Рыбак хотел подтолкнуть Иешуа острым багром, но не успел: Машиах спрыгнул с борта.
А Яаков опять перехватил руку отца.
Логика по-прежнему отсутствовала. Видимо, в Галилее ей живется совсем некомфортно.
Ожидаемого плеска воды после прыжка Иешуа не последовало. Напротив, Машиах возвышался над бортом лодки, будто стоял возле нее прямо на воде.
– Все будет так, как я сказал, - тихо произнес Иешуа и начал Удаляться в сторону берега.
Пешком.
Он шел по воде, едва касаясь поверхности ступнями. Как по траве - там, на склоне Фавора. Какая ему разница - что под ногами! Шел обычной своей походкой, с ровной спиной, не размахивая руками. Не оглядываясь.
До берега идти километра три - машинально прикинул Петр, слегка запнувшись на обыденном "идти". Ну да, именно "идти". Он же не плывет, не летит, хотя это и было бы понятней, но он просто идет по спокойному озеру, как шел бы по любой дороге - неторопливо и в то же время целеустремленно.
– Колдун! - только и выдохнул Алфей.
Они провожали его взором до тех пор, пока солнечные блики, танцующие на поверхности воды, окончательно не замаскировали удаляющуюся фигурку, облаченную в светлую одежду.
– Надо бы домой, - нерешительно произнес один из рыбаков, нарушив созерцательное молчание.
– Да, - рассеянно согласился Алфей, - давайте собираться.
– Сделайте, что вам ведено! - Иоанн выпрямился во весь свой богатырский рост и теперь сурово смотрел на Алфея.
– Ты приспешник этого колдуна? - Алфей спросил без агрессии, скорее с испугом - впечатление, произведенное чудом Иешуа, возымело действие.
– Не важно, кто я. Он вам велел закинуть невод? Выполняйте!
Тон Иоанна не терпел возражений. Он был не на шутку рассержен пренебрежительным отношением к Машиаху со стороны неблагодарного магдальского рыбака.
Невод закинули, произвели все необходимые эволюции, и вот теперь уже потребовалась помощь Петра и Иоанна - втроем рыбаки были не в силах поднять тяжеленную сеть. Пророчество Иешуа сбылось: рыба пошла. Да в таких количествах, что буквально через час вся лодка была заполнена живым серебром до самых краев. Еще немного - и судно отправилось бы ко дну из-за перегруза, но, слава Богу, Алфею не отказало чувство меры, и он вовремя остановился. В Магдалу вернулись еще засветло.
Иешуа не стал дожидаться друзей на берегу, забрал повозку и пошел домой. Иоанн и Петр тоже сразу отправились в Назарет, даже не попрощавшись с рыбаками и гостеприимными - в отличие от самого хозяина - домочадцами Алфея.
Выйдя на дорогу, ведущую на запад, они услышали:
"Я жду вас у развилки. Хорошо бы попасть домой до полуночи". Через пару километров стали видны та самая развилка и дерево, под которым притулилась одинокая светлая фигурка. Рядом стоял задумчивый ослик, впряженный в знакомую повозку.
– Нет, вы видали, какой мнительный? Колдун я, видите ли! -Улыбаясь, Машиах показывал рукой в сторону Магдалы. - Лодку я ему заговорил, понимаешь! Без Машиаха даже рыбы поймать не может толком!
Нормально: Иешуа шутит - значит, все в порядке. Значит история с Алфеем не расстроила и не обозлила его, все им сделанное - незапланированный, но очень уместный акт.
Иоанн решил поддержать тон:
– Да! Еще и не заплатил за ремонт!
Машиах вмиг посерьезнел.
– Заплатит. Очень скоро. И очень дорого. Пойдемте, братья, уже поздно.
ДЕЙСТВИЕ - 3. ЭПИЗОД - 5
ГАЛИЛЕЯ, НАЗАРЕТ, 25 год от Р.Х., месяц Сиван
Плата, предсказанная Иешуа, не заставила себя ждать: она напомнила о себе уже на следующий день. Не очень складно: плата - не заставила ждать, напомнила... Но что делать, если плата эта выражалась не в лептах или динариях, а... в душах. В отличие от гоголевских - живых.
Ходившие ранним утром за водой Андрей и Мария, мать Иешуа, по возвращении встретили возле дома троих человек - двух молодых мужчин и одну девушку. Они сидели у ограды, не решаясь войти во двор, мужчины молча и безнадежно смотрели куда-то в пустоту, ничего, судя по всему, не видя, просто ждали и ждали. А девушка бесшумно плакала, причем, похоже, уже давно.
Мария, привыкшая, что к сыну часто приходят разные люди, в том числе и плачущие, без лишних предисловий обратилась к ожидающим:
– Вы к Иешуа? - и, не дожидаясь ответа: - Сейчас я позову его, а вы пока проходите.
Молодые люди поднялись, так же молча - кивками - поблагодарили женщину, прошли в дом, скромно сели у стены на толстый, плетенный из соломы коврик. Девушка плакать не перестала, слезы струились по щекам, будто кто-то просто забыл завернуть кран.
Через несколько минут к ним вышел Иешуа.
– Филипп? Яаков? Мирьям? - В его голосе не было даже намека на удивление. Казалось, он ждал всех троих, знал всех троих и лишь чуток удивился столь раннему их появлению в Назарете. А с другой стороны, как ему не знать вчерашних знакомцев - детей магдальского рыбака Алфея... - Рад видеть вас вновь. Что привело вас ко мне в это утро?
– Отец... мы... - Мария попыталась было ответить, но не выдержала и уже всерьез - в полный голос - разрыдалась. За нее ответил Яаков:
– Отец прогнал нас из дома. Обозвал Мирьям шлюхой сказал что она сошлась с колдуном, а мы... - Яаков кинул взор на красноречивый синяк под глазом старшего брата, - мы попытались защитить ее...
– Нам некуда было больше идти, Иешуа... - добавил Филипп.
– Вы правильно сделали, что пришли, - сказал Иешуа серьезно и тихо. И тут же сменил тон на приказной: - Мирьям, да не реви ты! Остановись, слушать тошно. Все в порядке; ты у друзей.
Погладил девушку по голове, легонько щелкнул по носу. Мария-Мирьям тут же просияла. Забавно: мокрое от слез лицо, красные глаза, и - счастливая улыбка. Женщины! Всего-то для счастья и нужно, что ласковый щелчок по носу... Однако, к вящей справедливости, следует оговориться: не просто щелчок - от щелчка по носу слезам впору смениться по-женски неистовым и неуправляемым гневом! - но щелчок как ласка, подаренная человеком, о котором думаешь...
"Любовь ее к тебе, брат, уже по всему дому разлилась! Я даже проснулся!" Петр через стенку послал Иешуа еще сонную мысль.
Нежно-розовое, с ванильным запахом, ощущение чужой любви... Давненько Мастер не диагностировал такое.
Иешуа не ответил. Видимо, счел себя выше подобных инсинуаций.
В течение следующего часа проснулись остальные постояльцы дома Иешуа и Марии, за завтраком познакомились с вновь прибывшими, не поленились гостеприимно рассказать им, что собрало в одном месте столь разных людей и почему они, эти разные люди, так нагло пользуются гостеприимством семьи плотника Иешуа, сына Иосифа.
Говорил в основном Иоанн. Говорил много и весело, пересыпая рассказ забавными подробностями галилейского быта учеников Иешуа, заставляя неожиданных гостей потихоньку забывать о своем тоже неожиданном, но достаточно непривычном и нелегком положении: вдруг остаться без дома, без семьи, и все это, если уж по совести, - беспричинно, по злой прихоти какого-никакого, а все ж отца. В Галилее привыкли уважать родителей, любое их приказание - закон. Но и закон может вызывать горькое недоумение...
А Иоанн описывал ситуации, которые сопутствовали появлению в компании Иешуа каждого из учеников. И почти все они были тоже неожиданными для них. Не таясь, говорил о зилотском прошлом Иуды и Шимона, о неприглядной бывшей работке Левия. С молчаливого согласия главных персонажей, естественно: все прекрасно понимали, что вновь прибывших следует сначала накормить-напоить, а потом утешить вообще и утишить отчаяние и непонимание, в частности.
О себе Иоанн сказал скромно:
– Мы с Иешуа встретились однажды у реки Ярден... И все. Больше ни слова. О других подробностях встречи, об ее непростой предыстории не знал никто. Кроме, разумеется, Петра.
Частое употребление слова "ученики" без объяснения Иоанном его потаенной сути навело Филиппа, Яакова и Марию на мысль о том, что Иешуа всех этих людей учит плотницкому мастерству.
– Я бы, наверно, тоже мог быть учеником древодела, - вздохнул Яаков, чинил бы лодки рыбакам... И вообще...
В голосе его не слышалось такого уж страстного желания обрести плотницкое умение. Вежливость плюс здравый смысл: в чей дом явился, те правила и выполняй. Плотнику - плотницкое.
Присутствующие, включая Иешуа, рассмеялись.
– Оставайся, парень, я научу тебя всему, что знаю сам. - Ма-шиах улыбался. - Будешь чинить не только лодки рыбацкие, но и души людские.
– Души? - Яаков явно не понял, чему все смеются и как можно чинить то, что даже рукой не потрогать.
– Что ты имеешь в виду? - серьезно спросил у Иешуа Филипп.
– Скоро узнаете. Вот доедим, и объясню. - Иешуа оглядел возлежащих за трапезой людей и добавил: - Кстати, всем объясню. Пришло время в очередной раз поговорить всерьез...
Для объяснений он, как обычно, выбрал хорошо знакомый склон Фавора. Хоть и не рядом, но место стало традиционным и, вполне естественно, ритуальным.
Четырнадцать человек, включая Иешуа и Марию, дочь Алфея, разместились кружком на траве. Прозаично и буднично. Никаких тебе чудес, никаких полетов над землей, никаких внушений на расстоянии. Машиах не собирался изумлять публику. Те, кому следовало быть изумленными, уже таковыми сделались, а перед самыми близкими учениками Иешуа уже давно не показушничал.
– Хороший сегодня день, - Иешуа, сощурившись, взглянул на небо, - нежаркий и ясный. А небо-то какое чистое!.. Помните, братья, я говорил о Царствии Божьем или, если хотите, Небесном? Много говорил, часто. Помните?
Слушающие закивали: помним, мол, как не помнить о Царстве, все слышали, да вот только не все поняли...
Может, ничего такого кивающие не имели в виду, но Иешуа решил понять их именно так.
– Знаю, вам интересно, что же я называю Царством Божьим. Вроде слова понятные и смысл не темный, но - где, что, как, почему?.. Много вопросов, я знаю. Кое-кто из вас пытал меня, но я до поры таился, отвечал уклончиво. Так?
– Так, - подал голос Петр. Он тоже был этим "кое-кем".
– Так, - повторил Иешуа, - все так. Таился, потому что сам не ведал ответа. Точного ответа. Но, повторю, время пришло, и теперь я готов разъяснить все, что до сих пор было вам непонятно.
– А почему именно сегодня? - ни с того ни с сего решил подколоть Машиаха Мастер.
– А день сегодня хороший. И может, ты не услышал, Кифа, может, у тебя что-то с ушами, так я повторю: не знал я ответов до прихода этого хорошего дня. А пришел день - и знаю. Доволен? Не подкололся. Сам не преминул подколоть друга. Друг съел. Не введенные в курс дела новички - Филипп и Яаков Алфеевы шепотом поинтересовались у сидящего подле них Натана: о чем толкует древодел?
– Это не древодел, это Машиах, о котором говорили пророки! Вы что, в подземелье живете? Да о нем вся Галиль гудит, а вы - древодел, древодел... обиженно прошептал юноша в ответ.
– Отчего же это я не древодел? - От слуха Иешуа не ускользнули слова Натана. - Очень даже древодел. Ибо как еще меня называть?
– Машиах, - неуверенно произнес Яаков.
– Машиах... - Иешуа повторил слово, как продегустировал. Посмаковал. Нет, братья, Машиах - это не ремесло. Машиах семью не прокормит. Машиах - это судьба, но она не должна мешать плотницкому промыслу... - Понял, что переборщил. Добавил: - По крайней мере до поры....
Настроение у Иешуа было сегодня какое-то несерьезное, игривое. По лицу блуждает хитрая улыбка, в глазах искорки. Опять же разговоры эти кокетливые, и пустые: Машиах, не Машиах. А то он сомневается!.. Петр ждал: Иешуа что-то замыслил в очередной раз, но. не торопится раскрывать замысел. Чудо все-таки? Или новая проповедь, опять крушащая каноны библейской философии?.. Что ж, подождем, чай не впервой...
– Так кто же я все-таки, по-вашему? - Вопрос был задан всем сразу.
– Машиах, - почти хором уверенно ответили ученики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75