– Да нет, Равви, просто задумался о своем. - Иешуа не обманул Петра, да и как обманешь человека, видящего все твои мысли насквозь?
Да и зачем? Он действительно думал о своем. Думал о посвящении, о том, что с ним что-то не так после купания в холодном Иордане. Мир стал выглядеть по-другому, Иешуа стал по-другому себя в нем ощущать. Теперь люди больше не делятся на добрых и злых, на жадных и щедрых. Как-то все иначе... Все посвященные так себя чувствуют? Или только он? Какие-то изменения произошли в нем, но какие - понять он пока не мог.
Ничего, скоро поймешь. Петр сделал так, чтобы Иешуа отчетливо услышал эти слова. Услышал мысленно. Иешуа отреагировать не успел - рядом присела Мария, взяла сына за руку, улыбаясь, начала говорить.
– Ну, вот, свободная минутка выдалась. - Она говорила быстро, сбивчиво, часто переводя дыхание. - Ты обязательно должен попробовать рыбу - она получилась просто необыкновенной. Это - Хана, я так не умею. Иешуа, ты попробуешь? - Не дожидаясь ответа, заговорила вновь: - Только вот вина не хватает. Не рассчитали, что столько гостей будет. А я предупреждала Хану, что вина не хватит, а она, ну ты же ее знаешь, только отмахивалась. Теперь не знает, как быть. Иешуа, как быть?
Иешуа, казалось, слушал мать внимательно, даже почтительно, но лишь Петру было ведомо, что на самом деле будущий Мессия внутренне морщился: о чем она хлопочет? Какие пустяки.
Мария продолжала:
– Вот и я не знаю, что делать. Как же так? Вина всем не хватит. Ты представляешь, что скажут потом люди? Хана устроила своей дочери свадьбу и пожалела вина для гостей. Это же позор! Иешуа, как ты думаешь, что можно сделать?
– Чудо, - тихо сказал Иешуа.
Мария засмеялась:
– Ну, сделай. Сделай, пожалуйста, сын, избавь свою тетку от позора.
Мария умела с улыбкой относиться к проблемам. Чудо! Даже смешно. Она уже встала, собралась уходить обратно, помогать Хане, но Иешуа схватил ее за руку и спросил:
– Мать, ты правда хочешь, чтобы я сделал чудо? Чтобы вина всем хватило? спросил резко, повысив голос.
– Сынок, о чем ты говоришь? Это, конечно, весело, но сейчас и верно надо что-то придумывать. Пусти, я пойду.
– Я сделаю это! - Иешуа встал со скамьи. Мария посмотрела на сына удивленно: что это он? Но еще больше недоумевал Петр. С чего это Иешуа раньше времени собрался делать чудеса? И главное, как? Мастер сам намеревался сказать .Иешуа о том, что ему следует сотворить чудо - превратить воду в вино. Волшебный кристалл делает свое красное дело, а Иешуа остается только пожинать плоды успеха - Петр бы внушил ему, что это он совершил невозможное. А тут вдруг нате вам - сам ринулся в атаку. Ох уж эта матрица! Сказать о ней, что она ведет себя непредсказуемо, - просто промолчать. Ну да ладно. Собрался делать чудо делай. Кристаллики-то все равно у Петра. Слегка озадаченный, Петр обратился к Иешуа:
– Как это ты, любопытно мне, собираешься решить эту проблему?
– Не знаю. Пока. Но чувствую - могу. Ты понимаешь меня, Учитель?
– Честно говоря - нет. Но раз чувствуешь - твое дело. Иешуа промолчал. Петр тоже ждал. Что же начнет делать его ученик? Куда толкает его психо-матрица? А главное - с чего это вдруг? Петр не успел ему дать никаких инструкций! Собирался прямо сейчас, но не успел!
Иешуа резко двинулся в сторону "кухни". Готовка происходила под открытым небом во внутреннем дворике дома. Петр поспешил за Иешуа - ситуация начинала выходить из-под контроля.
В углу двора, по горло зарытые в землю, торчали три больших глиняных кувшина, где хозяева держали вино. Их заполняли осенью, после сбора винограда. Три кувшина - не так уж много на семью. Вино, давно знал и на себе испытал Петр, в галилейских семьях часто употреблялось вместо воды. Как и козье молоко: воды в стране было мало, да и стоячая, собираемая в дворовые каменные или глиняные ямы, она была небезопасной для питья. Правда, в Назарете и Кане с водой неплохо - есть родники. Но какая жизнь без вина! То ли хозяева не рассчитали, то ли не учли свадебные потребности, но теперь кувшины были почти пусты. Можно послать за вином, купить, но в Кане и неподалеку вряд ли кто пожертвует своими запасами, а до склонов Рамат а-Голан, где в деревнях всегда есть вино на продажу, далеко. И вправду - беда...
Иешуа нагнулся над кувшинами, всмотрелся в черную холодную пустоту. Люди, бывшие при кухне, заинтересованно смотрели на высокого человека в светлой одежде.
– Эй, уважаемый! Там почти ничего нет. Хочешь вина - иди к гостям, мы сейчас принесем все, что осталось. - Какой-то толстый человек, следивший за огнем, неторопливо шел к Иешуа. - Давай, давай, иди, нечего тебе здесь делать.
Иешуа резко повернулся к нему, вытянул руку:
– Стой! Не подходи ко мне. Лучше принеси воды.
– Какой воды?! Кому ты приказываешь?! Иди отсюда... Толстяк схватил Иешуа за руку и потянул было к выходу, но вмешался Петр:
– Не кипятись, добрый человек. Ты что, не местный? Это ж родственник хозяев. Из Нацрата. Тебе следует быть повежливей. - Мастер был сама доброжелательность.
– Но здесь кухня, гостям не должно сюда заходить... Вам что-то надо, чего нет на столе? Скажите, мы принесем, если найдем. Что?
– Принеси воды, - повторил Иешуа.
Мужчина удивленно взглянул на Иешуа, затем на Петра.
– Ты слышал его. Наполни водой пустые кувшины. Пожалуйста. - Мастер улыбнулся.
Иногда можно убедить человека, не прибегая к парапсихологии. Простой улыбкой.
Толстяк, пожав плечами, пошел за водой.
– Почему ты велел ему налить воду в кувшины из-под вина? - Иешуа спросил спокойно, но в голосе его чувствовалась подозрительность.
– Ну-у... я подумал... - Мастер, подыскивая ответ на заставший его врасплох вопрос, как бы невзначай подошел к углу, где из земли торчали горлышки кувшинов. Рука сжимала кристаллики. Одно незаметное движение...
"Кифа, остановись!" - Слова Иешуа прозвучали в мозгу Мастера.
Он прорвал блокаду, промелькнула мысль. По крайней мере в одну сторону.
– Ведь тебе же нужна вода... - Петр сделал вид, что ничего не почувствовал, - Ее можно налить в эти кувшины.
– Учитель, я сам, - отчеканил Иешуа.
Петр ощущал исходящую от него абсолютную уверенность в своих действиях. Осознанное убеждение в том, что ошибки быть не может. Самоуверенный болван, разозлился Петр. Хочешь превратить воду в вино? Сам? Пожалуйста! Действуйте, коллега! Очень интересно понаблюдать, как ты будешь это делать...
– Учитель, я хочу остаться один. Да что же он, опять мысли читает?
– Ты хочешь прогнать со двора всех людей? - Петр не скрывал иронии в голосе. - А как же готовка? Они ведь заняты.
– Много времени это не займет.
Вот ты и проговорился, Иешуа!
– А что это, позволь полюбопытствовать? - Мастер вскинул брови и наклонил голову - само внимание.
– Чудо, - просто ответил Иешуа. - Кифа, попроси, пожалуйста, всех удалиться, у тебя это хорошо получится.
Спокойствие Иешуа еще сильнее раздражало Петра, но он, естественно, не подавал виду. Хотя все понятно - матрица бушует, объект совершает немотивированные поступки, может неадекватно реагировать на действительность. Ладно, Бог с тобой, делай как знаешь, подумал Петр, внутренне сдаваясь.
– Бог со мной... Не волнуйся. - По лицу Иешуа скользнула легкая улыбка. Спасибо, Кифа.
Господи, как же от него надо теперь блокировать мозг? Бетонной стеной, что ли?..
Петру в самом деле не составило труда убедить людей, занятых приготовлением пищи, что они сейчас нужнее внутри дома. Через пару минут двор был свободен. Мастер подождал лишь толстяка, который притащил для Иешуа с десяток больших бурдюков, полных родниковой воды, умощенных на тачку с маленькими колесиками.
– Спасибо, - кивнул Иешуа, - теперь иди.
Толстяк покорно подчинился. Петр, заходя за ним в дом, оглянулся на Иешуа: одинокая светлая фигура в пустом дворике-колодце. Мастер вздохнул и задернул за собой холщовую завесу.
Минут пятнадцать Петру удавалось удерживать людей в комнатах дома. Просто: он внушил им всем внезапную усталость, желание сесть, лечь, упасть, где стоишь... Но сильнее усталости голод: гости желали горячего, вина, фруктов. Продолжения свадьбы хотели. Так что Мастеру пришлось отпустить двух человек. Тем более Иешуа просил лишь немного времени.
Спустя пару минут один из отпущенных примчался назад с круглыми глазами, подбежал к хозяйке дома и стал что-то ей нашептывать. Петр быстро вышел во двор. Иешуа сидел в углу двора, рядом с кувшинами, тупо уставившись в землю. Блока не было: Петр чувствовал, как ученик смертельно устал.
– Кому вина?! - Звонкий голос самого молодого из гостей бодро прозвучал в шуме праздника.
Ответом ему стал гул оживления.
То там, то здесь Петр улавливал одобрительные реплики, смысл которых сводился к простому: "Ну, наконец-то!" Многие гости давно ощутили на собственных желудках нехватку вина, но лишь некоторые знали, что оно опять внезапно появилось. И так бы и не узнали, не растрезвонь об этом тот самый толстяк, что принес воду.
Уже через полчаса всем гостям было известно, что вон тот тихий молодой человек, Иешуа из Нацерета, опорожнил кожаные бурдюки с родниковой водой, а в пустых кувшинах непонятно откуда появилось замечательное вино. Многие так и не поверили в рассказ толстого восторженно изумленного гостя, даже услышать его не пожелали: чего голову-то ломать, если вина - залейся. Иные, опасливо оглядываясь на Иешуа, старались не приближаться к тому углу, где он по-прежнему сидел, обхватив голову руками. Вино-то и впрямь было каким-то необычным, такого никогда никто не пробовал ни в городах Изреельской долины, ни в самом Иершалаиме. Петр чувствовал исходящую от людей прохладу настороженности с небольшим количеством загнанного поглубже первобытного страха перед чудом. Праздник продолжался, но уже не так легко и весело, как вначале. Разговоры были только о вине и различных чудесных явлениях, которые доводилось так или иначе наблюдать каждому из присутствующих. Кто-то припомнил, как спасся, чуть было не утонув в реке, благодаря какому-то божественному свету. Кто-то рассказывал о чудесном излечении ребенка от проказы. Иешуа никто как бы и не замечал. Лишь Петр, подойдя к нему и сев рядом, увидел, что он плачет. Сквозь прижатые к лицу ладони проскальзывали слезы, а тело сотрясалось мелкой дрожью. Мастер положил руку на плечо Иешуа, тот встрепенулся, отнял руки от лица, взглянул на Петра полными страха раскрасневшимися глазами.
– Как это, Учитель? - Петр ощутил ледяную волну отрицательных эмоций. Как я это сделал?
– А что именно ты сделал, Иешуа? - Мастер старался держаться спокойно.
– Я... ну, я просто захотел... я даже не знаю как... я перелил воду в кувшины, не прикасаясь ни к чему. Захотел, чтобы она там оказалась... А потом... захотел почувствовать, что это не вода, а вино. Я подумал, что это наваждение... но они-то все нормальные, они-то все пьют настоящее вино! Учитель, что я сделал?! - Последние фразы Иешуа практически прокричал, обратив в свою сторону несколько боязливо-удивленных взглядов.
А в самом деле, что он сделал? Переместил большой объем воды из одной емкости в другую - нехитрый телекинетический трюк. Разве что многовато воды было - вес большой, но тренированному мозгу Иешуа, да еще с помощью матрицы, будь она неладна, это по силам. А вот превратить воду в вино... Может, и впрямь массовый гипноз, как и предполагалось ранее, при разработке плана? Мастер протянул руку с чашкой, показал на нее мальчишке с кувшином, сновавшему между гостей, и через мгновение в ней уже плескалось вино. Настоящее. Вкусное. Только холодное, как вода из родника. Мастер не поддавался гипнозу никогда, иначе он не был бы Мастером. Осушив чашку до дна, он по-прежнему не понимал, что происходит. Это настоящее вино!
Неожиданная мысль, легко все объясняющая, вдруг возникла в сознании Петра: ну конечно же! Телекинез!.. Петр сунул руку за пазуху, в потайной кармашек, где лежали заготовленные заранее кристаллы винного концентрата...
Кристаллы были на месте. Все до одного.
В кувшинах стыло доброе галилейское вино.
ДЕЙСТВИЕ - 2. ЭПИЗОД - 5
ГАЛИЛЕЯ, НАЗАРЕТ. КАПЕРНАУМ, 24 год от Р.Х., месяц Адар
Народная молва - великая сила! На следующий день после Свадьбы в Кане, похоже, вся Галилея знала о некоем чудотворце, который превращает воду в вино, разгоняет на небе облака, поворачивает реки и двигает горы, но самое главное лечит людей. О своей неожиданной популярности Иешуа узнал сразу, как проснулся.
Ну, может быть, вся Галилея - гипербола, преувеличение, страна велика, но из Назарета казалось именно так.
С праздника вчера вернулись очень поздно, практически к утру. Всю дорогу от Каны до Назарета Иешуа шел молча, глядя в землю. Впрочем, помалкивали все: и Андрей, и Петр, и обычно говорливая Мария. После того, что произошло, а именно - после явного, никому не понятного и оттого страшного для обыкновенного человеческого менталитета чуда, болтать на отвлеченные темы не хотелось. О самом чуде спрашивать тоже побаивались: мало ли как Иешуа отреагирует? Петр чувствовал, как от Андрея и Марии исходят волны недоумения, легкого страха и отстраненности.
Да и как себя вести, когда сталкиваешься с чудом? Этому никто никого никогда и ни в каком времени не учил.
Неловкая, в общем, обстановочка для спутников чудотворца...
Поспать удалось часа четыре. Уже было совсем светло, когда Мария тихо вошла в комнату Иешуа, наклонилась над сыном и шепотом, чтобы не разбудить Петра и Андрея, сказала:
– Иешуа, сынок, проснись! Там к тебе пришел кто-то...
Он, казалось, и не спал вовсе. Повернулся к матери, посмотрел на нее красными, опухшими глазами и спокойно спросил:
– Кто?
Петр и Андрей, конечно, проснулись.
У ограды дома Иосифа-древодела сидели двое бедно одетых людей, рядом с ними на носилках лежал укутанный в плащ молодой паренек с очень худым лицом. Увидев выходящих из дома троих мужчин и женщину, сидящие быстро поднялись с земли и сразу же согнулись в поклоне. Повисла пауза. Иешуа молча смотрел на нежданных визитеров, а те продолжали стоять склоненными.
Тишину нарушил Петр:
– Здравствуйте, уважаемые!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75