https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/dlya-rakoviny/kasksdnye/
Тот же слился с комплексами страха
и обороны потрясённого до самых основ общества, утратившего своё национ
альное самосознание, благополучие, авторитеты, а также всю систему сверх
у донизу, и в слепом ожесточении жаждавшего получить назад то, что, казало
сь, было отнято несправедливо. Эти всеобщие чувства недовольства ещё бол
ее усугублялись и обретали дополнительный радикализм наличием множест
ва неудовлетворённых групповых интересов. Подверженность великой мани
и тотального критиканства проявляет в первую очередь непрерывно расту
щий слой служащих, ибо промышленная революция перекинулась теперь уже и
на конторы и сделала вчерашних «унтер-офицеров капитализма» последним
и жертвами «современного рабства»
См. в этой связи: Kracauer S. Op. cit. S. 5 f.
, к тому же у них, в отличие от рабочих, никогда не было собственной кл
ассовой гордости и уж тем более какого-то рода утопии, которая бы выводил
а из катастроф существующего строя благие предзнаменования для них сам
их. Не менее восприимчивыми оказываются и ремесленники из среднего сосл
овия с их страхом перед засильем крупных предприятий, универсальных маг
азинов и конкурирующей рационализацией; то же самое касается и широких с
лоёв сельскохозяйственного населения, привязанных традиционной непов
оротливостью и отсутствием средств к давно уже изжившим себя структура
м, а также многих людей с высшим образованием и вчера ещё солидных, разори
вшихся буржуа, оказавшихся сегодня затянутыми в омут пролетаризации. Бе
з средств к существованию «тут же становишься изгоем, деклассированным
элементом; быть безработным Ч это все равно, что быть коммунистом», Ч та
к заявил один такой потерпевший крушение во время одного из проводивших
ся в те времена опросов
Speier H. The Salaried Employees, цит. по:Schoenbaum D. Die braune Revolution, S. 37. Там же приводятся и данные о то
м, что за 4 года Ч с 1925 по 1929 гг. Ч число филиалов универмагов возросло со 101 до
176, т. е.почти в два раза.
. Никакая статистика, никакие данные об уровне инфляции, о количест
ве самоубийств и числе пошедших с молотка хозяйств не могут передать чув
ства тех, кто оказался под угрозой безработицы, нищеты, потери места, или ж
е выразить опасения другой стороны Ч тех, кто ещё чем-то владел и страшил
ся взрыва накапливающегося недовольства. Общественные учреждения с их
вечной беспомощностью были не в силах застраховать от коллективного чу
вства злобы, подспудно бродившего повсюду, тем более, что со времени Лага
рда и Лангбена страх вышел за рамки заклинаний и проповедей Ч война дал
а ему в руки оружие.
В дружинах самообороны и добровольческих отрядах, создававшихся в боль
шом числе, частично по личной, частично по скрытой государственной иници
ативе, преимущественно для отпора угрозе коммунистической революции, с
организовался один из тех элементов, которые с угрюмым, но решительным н
астроем были готовы сопротивляться при всех обстоятельствах и высматр
ивали ту волю, которая повела бы их в новый порядок. Поначалу была ещё, пом
имо этого, и огромная масса вчерашних фронтовиков, тоже представлявших с
обой резервуар воинственной энергии. Многие из них влачили бесцельное с
олдатское существование в казармах, что создавало впечатление их расте
рянного, затянувшегося прощания с амбициозными мечтами военной молодо
сти. В окопах на фронте и те, и другие приблизились к очертаниям какого-то
нового, ещё до конца не ясного смысла жизни, который они тщетно пытались т
еперь обрести вновь в налаживающейся с трудом нормальности послевоенн
ого времени. Не ради же этого немощного, опрокинутого последним из вчера
шних врагов режима с его заёмными идеалами сражались и страдали они четы
ре года. И ещё они страшились, имея за плечами более взыскательный опыт су
ществования на войне, деклассирующей силы бюргерской обыденности.
Гитлер придаст этим чувствам недовольства, как среди гражданских, так и
среди военных, единение, руководство и движущую силу. Его появление и впр
ямь кажется синтезированным продуктом всех этих страхов, пессимистиче
ских настроений, чувств расставания и защитных реакций, и для него война
была могучим избавителем и учителем, и если и есть некий «фашистский тип
», то именно в нём он и нашёл своё олицетворение. Ни один из его приверженц
ев, которых он после несколько затянувшегося старта быстро начнёт собир
ать, не выразит все главные психологические, общественные и идейные моти
вы движения так, как он; он всегда был не только вождём этого движения, но и
его экспонентом.
Уже опыт ранних лет помог ему узнать то всеподавляющее чувство страха, к
оторое сформирует всю систему его мыслей и чувств. И именно оно, это чувст
во, лежит в основе почти всех его высказываний и поступков Ч страх, насто
рожённым зверем притаившийся во всём и имевший столь же будничные, сколь
и космические размеры. Многие ранние свидетели, от его крёстного отца в Л
инце до Августа Кубицека и Грайнера, обрисовали его бледное, «испуганное
» естество, представлявшее подходящую почву для проявившейся у него уже
в ранние годы тяги к безудержным фантазиям. И его «постоянный страх» пер
ед соприкосновением с чужими людьми является тут вполне объяснимым, рав
но как и его крайняя недоверчивость или же ставшая потом маниакальной чи
стоплотность
См.: Jetzinger F. Op. cit. S. 115; затем Kubizek A. Op. cit. S. 215, а также: Tischgespraeche, S. 30.
. Тот же комплекс был и источником часто выражавшейся им, как мы знае
м, боязни заразиться венерической болезнью, боязни любой инфекции вообщ
е: «Микробы просто набрасываются на меня», Ч считал он
Libres propos, p. 225. После еды Гитлер, ка
к правило, всегда полоскал рот, на улице он почти постоянно носил перчатк
и Ч по крайней мере, в более поздние годы. См. также: Kubizek A. Op. cit. S. 286. Правда, страх, к
ак бы не заразиться венерической болезнью, доминировал у того поколения
вообще надо всем. Стефан Цвейг писал, насколько эта мания была распростр
анена как раз в Вене. См.: Zweig S. Die Weit von gestern, S. 105 ff.
. Он был охвачен привитым австрийским пангерманским движением стр
ахом перед чужим засильем, перед «нашествием подобных саранче русских и
польских евреев», перед «превращением немецкого человека в негра», пере
д «изгнанием немца из Германии» и, наконец, перед «полным истреблением»
последнего; он велел напечатать в «Фелькишер беобахтер» одно якобы фран
цузское солдатское стихотворение с повторяющейся, как рефрен, строчкой:
«Мы поимеем, немцы, ваших дочерей!» Но беспокойство у него вызывали также
и американская техника, и цифры растущей рождаемости у славян, и крупные
города, и «столь же безудержная, сколь и вредная индустриализация», и «ко
ммерциализация нации», и анонимные акционерные общества, и «трясина кул
ьтуры удовольствий в крупных городах», равно как и современное искусств
о, стремящееся голубыми лугами и зелёными небесами «убить душу народа».
Куда бы он ни взглянул, он всюду открывал «явления разложения медленно д
огнивающего мира» Ч в его представлениях присутствуют буквально все э
лементы упомянутой пессимистической критики цивилизации
Цитаты и ссылки в поряд
ке их очерёдности см.: VB, З.Ш.1920, 12.IX.1920, 10.1.1923; Hitler A. Mein Karnpf, S. 255 ff., 279 f. Для общего представления с
м. также: Nolte E. Faschismus, S. 480 ff., где говорится о решающем значении страха для всего пов
едения Гитлера. На функцию страха в тоталитарном государстве указывал и
Франц Нойман. Он делает вывод, что Германия того периода была «страной от
чуждения и страха». См.: Neumann F. Notizen zur Theorie der Diktatur. In: Demokratischer und autoritaerer Staat. Frankfurt/M., 1967, S. 242 ff., 261 ff.
.
Что объединяло Гитлера с ведущими фашистскими деятелями других стран, т
ак это решимость, с которой они стремились противостоять этому процессу
. А выделяла его та маниакальная исключительность, с которой он сводил вс
е элементы когда-либо испытанного страха к одному-единственному их вин
овнику Ч в фокусе его доведённой до исполинских размеров концентрации
страха стояла чёрная и волосатая кровосмесительная фигура еврея, дурно
пахнущая, плотоядная и охочая до белокурых девиц, но, как с беспокойством
говорил сам Гитлер даже летом 1942 года, «в расовом отношении более крепкая
» Tischgespraeche, S. 471.
. Поражённый до самого нутра своим гибельным психозом, Гитлер види
т Германию объектом некоего всемирного заговора, осаждаемой со всех сто
рон большевиками, масонами, капиталистами, иезуитами, выступающими в еди
ном союзе и руководимыми в этом истребительном деле стратегом в лице «жа
ждущего крови и денег, тиранящего народы еврея». Он завладел семьюдесять
ю пятью процентами мирового капитала, он покорил себе биржи и марксизм, З
олотой и Красный Интернационал, он был зачинщиком ограничения рождаемо
сти и идеи эмиграции, он подорвал устои государства, привёл к вырождению
расы, воспел братоубийство, организовал гражданскую войну, оправдывал н
изость и поливал грязью благородство Ч он, этот «закулисный вершитель с
удеб человечества»
Adolf Hitler in Franken, S. 152; см. далее: VB, 1.1.1921, а также номер от 10.III.1920, который вышел с к
ричащим заголовком: «Поработаем с евреями!» В статье выдвигалось требов
ание немедленного выдворения из страны всех евреев, переселившихся в Ге
рманию после 1 августа 1914 года, увольнения всех остальных из «всех государ
ственных учреждений, органов печати, театров, кинотеатров» и размещения
их в созданных специально для этого «сборных лагерях».
. Всему миру грозит опасность, заклинающе возглашал Гитлер, оказат
ься «в объятиях этого полипа». Рисуя все новые и новые картины, он пытаетс
я как можно нагляднее передать своё отвращение Ч тут и «ползучая отрава
», занятая своим делом, и изображение еврея «личинкой», «опухолью», «жаля
щей тело народа гадюкой». И если, формулируя свой страх, он допускает иной
раз нелепые и смешные обороты, то тот же страх помогает ему создавать впе
чатляющие или хотя бы запоминающиеся картины. Он находит такие выражени
я как «объевреивание нашей духовной жизни», «маммонизация нашего полов
ого влечения» или «вытекающее отсюда осифиличивание тела народа»; но ещ
ё он пишет и так: «Если еврей с помощью своего марксистского вероисповед
ания одержит победу над народами нашего мира, то его корона станет надгр
обным венком человечеству и наша планета опять, как когда-то, миллионы ле
т назад, будет необитаемой совершать свой путь в эфире»
Hitler A. Mein Kampf, S. 70 f.; см. также: Ibid. S. 270, 272, 324.
.
С появлением Гитлера соединились энергии, обладавшие, в условиях кризис
а, перспективой огромного политического эффекта. Дело в том, что фашистс
кие движения в своей социальной субстанции опирались в общем на три элем
ента: мелкобуржуазный с его моральным, экономическим и антиреволюционн
ым протестом, военно-рационалистический, а также харизматический Ч в л
ице единственного в своём роде вождя-фюрера. Этот вождь есть преисполне
нный решимости голос порядка, возвещающий конец смуте, стихии хаоса, он и
смотрит дальше и мыслит глубже, ему знакомы чувства отчаяния, но он знает
и средства спасения. Этот сверхъестественный тип создан не только много
численными литературными предвестиями, уходящими своими корнями в нем
ецкую народную сагу. Подобно мифологии многих других, невезучих в своей
истории народов, ей знакомо появление охваченных вековым сном где-то да
леко в горах фигур вождей, фюреров, которые когда-нибудь воспрянут ото сн
а, выведут на верный путь свой народ и накажут виновный мир, и именно песси
мистическая литература, в том числе и в 20-е годы, в своих тысячекратных зак
линаниях напоминала об этих страстных чаяниях, что и нашло выражение в з
наменитых строках Стефана Георге: «Он сорвёт кандалы и вернёт на руины/ П
орядок, заблудившихся он возвратит к очагу/ К вечному праву, где великое с
нова станет великим/ Господин Ч господином. Повиновение Ч повиновенье
м. Он начертит/ Истинный символ на знамя народа. / Он поведёт через бурю и по
д литавр громыханье/ С ранней зарёй своих воинов верных на дело/ Светлого
дня и Новое Царство воздвигнет»
George S. Das neue Reich. In: George S.Gesamtausgabe. Bd. 9. Duesseldorf, 1964.
. Примерно в это же время и Макс Вебер создал образ личности вождя-ф
юрера с его плебисцитарной легитимностью и правом на «слепое» подчинен
ие ему, но в этом автор усматривал в первую очередь определённый элемент
сопротивления бесчеловечным бюрократическим организационным структ
урам будущего. В целом же эпоха была подготовлена к явлению вождя-фюрера
разными, далеко отстоящими друг от друга источниками и самыми различным
и мотивами Ч идея одинаково получает поддержку из необразованных, в бол
ьшей степени подверженных эмоциям слоёв, и из поэзии, и из доводов науки.
Мысль о фюрере в том виде, как она развивалась в фашистских движениях, обр
ела свою актуальность вновь благодаря войне. Дело в том, что все эти движе
ния поголовно считали себя не партиями в привычном смысле, а группами с в
оинствующим мировоззрением, «партиями над партиями», и борьба, которую о
ни начинали под мрачными символами и с решительным выражением лиц, была
не чем иным, как перенесением войны, Ч причём с помощью почти не изменивш
ихся средств, Ч в сферу политики: «В настоящий момент мы находимся в сост
оянии продолжения войны», Ч неоднократно будет провозглашать Гитлер, а
итальянский министр иностранных дел граф Чиано как-то скажет о фашистс
кой «ностальгии по войне»
Ciano G. Tagebuecher 1937-1938. Hamburg, 1949, S. 13. По поводу высказывания Гит
лера см. речь, произнесённую 17 апреля 1923 г. In: Boepple E. Op. cit. S. S. 51. И Э. Нольте называет пол
итическую практику фашистских движений «продолжением войны аналогичн
ыми средствами», см.: Nolte E. Faschismus in seiner Epoche, S. 395. О «фикции перманентной войны» говорит
Рудольф Фирхауз, см.: Vierhaus P. Faschistisches Fuehrertum. In: Historische Zeitschrift, Bd. 198, S. 623.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
и обороны потрясённого до самых основ общества, утратившего своё национ
альное самосознание, благополучие, авторитеты, а также всю систему сверх
у донизу, и в слепом ожесточении жаждавшего получить назад то, что, казало
сь, было отнято несправедливо. Эти всеобщие чувства недовольства ещё бол
ее усугублялись и обретали дополнительный радикализм наличием множест
ва неудовлетворённых групповых интересов. Подверженность великой мани
и тотального критиканства проявляет в первую очередь непрерывно расту
щий слой служащих, ибо промышленная революция перекинулась теперь уже и
на конторы и сделала вчерашних «унтер-офицеров капитализма» последним
и жертвами «современного рабства»
См. в этой связи: Kracauer S. Op. cit. S. 5 f.
, к тому же у них, в отличие от рабочих, никогда не было собственной кл
ассовой гордости и уж тем более какого-то рода утопии, которая бы выводил
а из катастроф существующего строя благие предзнаменования для них сам
их. Не менее восприимчивыми оказываются и ремесленники из среднего сосл
овия с их страхом перед засильем крупных предприятий, универсальных маг
азинов и конкурирующей рационализацией; то же самое касается и широких с
лоёв сельскохозяйственного населения, привязанных традиционной непов
оротливостью и отсутствием средств к давно уже изжившим себя структура
м, а также многих людей с высшим образованием и вчера ещё солидных, разори
вшихся буржуа, оказавшихся сегодня затянутыми в омут пролетаризации. Бе
з средств к существованию «тут же становишься изгоем, деклассированным
элементом; быть безработным Ч это все равно, что быть коммунистом», Ч та
к заявил один такой потерпевший крушение во время одного из проводивших
ся в те времена опросов
Speier H. The Salaried Employees, цит. по:Schoenbaum D. Die braune Revolution, S. 37. Там же приводятся и данные о то
м, что за 4 года Ч с 1925 по 1929 гг. Ч число филиалов универмагов возросло со 101 до
176, т. е.почти в два раза.
. Никакая статистика, никакие данные об уровне инфляции, о количест
ве самоубийств и числе пошедших с молотка хозяйств не могут передать чув
ства тех, кто оказался под угрозой безработицы, нищеты, потери места, или ж
е выразить опасения другой стороны Ч тех, кто ещё чем-то владел и страшил
ся взрыва накапливающегося недовольства. Общественные учреждения с их
вечной беспомощностью были не в силах застраховать от коллективного чу
вства злобы, подспудно бродившего повсюду, тем более, что со времени Лага
рда и Лангбена страх вышел за рамки заклинаний и проповедей Ч война дал
а ему в руки оружие.
В дружинах самообороны и добровольческих отрядах, создававшихся в боль
шом числе, частично по личной, частично по скрытой государственной иници
ативе, преимущественно для отпора угрозе коммунистической революции, с
организовался один из тех элементов, которые с угрюмым, но решительным н
астроем были готовы сопротивляться при всех обстоятельствах и высматр
ивали ту волю, которая повела бы их в новый порядок. Поначалу была ещё, пом
имо этого, и огромная масса вчерашних фронтовиков, тоже представлявших с
обой резервуар воинственной энергии. Многие из них влачили бесцельное с
олдатское существование в казармах, что создавало впечатление их расте
рянного, затянувшегося прощания с амбициозными мечтами военной молодо
сти. В окопах на фронте и те, и другие приблизились к очертаниям какого-то
нового, ещё до конца не ясного смысла жизни, который они тщетно пытались т
еперь обрести вновь в налаживающейся с трудом нормальности послевоенн
ого времени. Не ради же этого немощного, опрокинутого последним из вчера
шних врагов режима с его заёмными идеалами сражались и страдали они четы
ре года. И ещё они страшились, имея за плечами более взыскательный опыт су
ществования на войне, деклассирующей силы бюргерской обыденности.
Гитлер придаст этим чувствам недовольства, как среди гражданских, так и
среди военных, единение, руководство и движущую силу. Его появление и впр
ямь кажется синтезированным продуктом всех этих страхов, пессимистиче
ских настроений, чувств расставания и защитных реакций, и для него война
была могучим избавителем и учителем, и если и есть некий «фашистский тип
», то именно в нём он и нашёл своё олицетворение. Ни один из его приверженц
ев, которых он после несколько затянувшегося старта быстро начнёт собир
ать, не выразит все главные психологические, общественные и идейные моти
вы движения так, как он; он всегда был не только вождём этого движения, но и
его экспонентом.
Уже опыт ранних лет помог ему узнать то всеподавляющее чувство страха, к
оторое сформирует всю систему его мыслей и чувств. И именно оно, это чувст
во, лежит в основе почти всех его высказываний и поступков Ч страх, насто
рожённым зверем притаившийся во всём и имевший столь же будничные, сколь
и космические размеры. Многие ранние свидетели, от его крёстного отца в Л
инце до Августа Кубицека и Грайнера, обрисовали его бледное, «испуганное
» естество, представлявшее подходящую почву для проявившейся у него уже
в ранние годы тяги к безудержным фантазиям. И его «постоянный страх» пер
ед соприкосновением с чужими людьми является тут вполне объяснимым, рав
но как и его крайняя недоверчивость или же ставшая потом маниакальной чи
стоплотность
См.: Jetzinger F. Op. cit. S. 115; затем Kubizek A. Op. cit. S. 215, а также: Tischgespraeche, S. 30.
. Тот же комплекс был и источником часто выражавшейся им, как мы знае
м, боязни заразиться венерической болезнью, боязни любой инфекции вообщ
е: «Микробы просто набрасываются на меня», Ч считал он
Libres propos, p. 225. После еды Гитлер, ка
к правило, всегда полоскал рот, на улице он почти постоянно носил перчатк
и Ч по крайней мере, в более поздние годы. См. также: Kubizek A. Op. cit. S. 286. Правда, страх, к
ак бы не заразиться венерической болезнью, доминировал у того поколения
вообще надо всем. Стефан Цвейг писал, насколько эта мания была распростр
анена как раз в Вене. См.: Zweig S. Die Weit von gestern, S. 105 ff.
. Он был охвачен привитым австрийским пангерманским движением стр
ахом перед чужим засильем, перед «нашествием подобных саранче русских и
польских евреев», перед «превращением немецкого человека в негра», пере
д «изгнанием немца из Германии» и, наконец, перед «полным истреблением»
последнего; он велел напечатать в «Фелькишер беобахтер» одно якобы фран
цузское солдатское стихотворение с повторяющейся, как рефрен, строчкой:
«Мы поимеем, немцы, ваших дочерей!» Но беспокойство у него вызывали также
и американская техника, и цифры растущей рождаемости у славян, и крупные
города, и «столь же безудержная, сколь и вредная индустриализация», и «ко
ммерциализация нации», и анонимные акционерные общества, и «трясина кул
ьтуры удовольствий в крупных городах», равно как и современное искусств
о, стремящееся голубыми лугами и зелёными небесами «убить душу народа».
Куда бы он ни взглянул, он всюду открывал «явления разложения медленно д
огнивающего мира» Ч в его представлениях присутствуют буквально все э
лементы упомянутой пессимистической критики цивилизации
Цитаты и ссылки в поряд
ке их очерёдности см.: VB, З.Ш.1920, 12.IX.1920, 10.1.1923; Hitler A. Mein Karnpf, S. 255 ff., 279 f. Для общего представления с
м. также: Nolte E. Faschismus, S. 480 ff., где говорится о решающем значении страха для всего пов
едения Гитлера. На функцию страха в тоталитарном государстве указывал и
Франц Нойман. Он делает вывод, что Германия того периода была «страной от
чуждения и страха». См.: Neumann F. Notizen zur Theorie der Diktatur. In: Demokratischer und autoritaerer Staat. Frankfurt/M., 1967, S. 242 ff., 261 ff.
.
Что объединяло Гитлера с ведущими фашистскими деятелями других стран, т
ак это решимость, с которой они стремились противостоять этому процессу
. А выделяла его та маниакальная исключительность, с которой он сводил вс
е элементы когда-либо испытанного страха к одному-единственному их вин
овнику Ч в фокусе его доведённой до исполинских размеров концентрации
страха стояла чёрная и волосатая кровосмесительная фигура еврея, дурно
пахнущая, плотоядная и охочая до белокурых девиц, но, как с беспокойством
говорил сам Гитлер даже летом 1942 года, «в расовом отношении более крепкая
» Tischgespraeche, S. 471.
. Поражённый до самого нутра своим гибельным психозом, Гитлер види
т Германию объектом некоего всемирного заговора, осаждаемой со всех сто
рон большевиками, масонами, капиталистами, иезуитами, выступающими в еди
ном союзе и руководимыми в этом истребительном деле стратегом в лице «жа
ждущего крови и денег, тиранящего народы еврея». Он завладел семьюдесять
ю пятью процентами мирового капитала, он покорил себе биржи и марксизм, З
олотой и Красный Интернационал, он был зачинщиком ограничения рождаемо
сти и идеи эмиграции, он подорвал устои государства, привёл к вырождению
расы, воспел братоубийство, организовал гражданскую войну, оправдывал н
изость и поливал грязью благородство Ч он, этот «закулисный вершитель с
удеб человечества»
Adolf Hitler in Franken, S. 152; см. далее: VB, 1.1.1921, а также номер от 10.III.1920, который вышел с к
ричащим заголовком: «Поработаем с евреями!» В статье выдвигалось требов
ание немедленного выдворения из страны всех евреев, переселившихся в Ге
рманию после 1 августа 1914 года, увольнения всех остальных из «всех государ
ственных учреждений, органов печати, театров, кинотеатров» и размещения
их в созданных специально для этого «сборных лагерях».
. Всему миру грозит опасность, заклинающе возглашал Гитлер, оказат
ься «в объятиях этого полипа». Рисуя все новые и новые картины, он пытаетс
я как можно нагляднее передать своё отвращение Ч тут и «ползучая отрава
», занятая своим делом, и изображение еврея «личинкой», «опухолью», «жаля
щей тело народа гадюкой». И если, формулируя свой страх, он допускает иной
раз нелепые и смешные обороты, то тот же страх помогает ему создавать впе
чатляющие или хотя бы запоминающиеся картины. Он находит такие выражени
я как «объевреивание нашей духовной жизни», «маммонизация нашего полов
ого влечения» или «вытекающее отсюда осифиличивание тела народа»; но ещ
ё он пишет и так: «Если еврей с помощью своего марксистского вероисповед
ания одержит победу над народами нашего мира, то его корона станет надгр
обным венком человечеству и наша планета опять, как когда-то, миллионы ле
т назад, будет необитаемой совершать свой путь в эфире»
Hitler A. Mein Kampf, S. 70 f.; см. также: Ibid. S. 270, 272, 324.
.
С появлением Гитлера соединились энергии, обладавшие, в условиях кризис
а, перспективой огромного политического эффекта. Дело в том, что фашистс
кие движения в своей социальной субстанции опирались в общем на три элем
ента: мелкобуржуазный с его моральным, экономическим и антиреволюционн
ым протестом, военно-рационалистический, а также харизматический Ч в л
ице единственного в своём роде вождя-фюрера. Этот вождь есть преисполне
нный решимости голос порядка, возвещающий конец смуте, стихии хаоса, он и
смотрит дальше и мыслит глубже, ему знакомы чувства отчаяния, но он знает
и средства спасения. Этот сверхъестественный тип создан не только много
численными литературными предвестиями, уходящими своими корнями в нем
ецкую народную сагу. Подобно мифологии многих других, невезучих в своей
истории народов, ей знакомо появление охваченных вековым сном где-то да
леко в горах фигур вождей, фюреров, которые когда-нибудь воспрянут ото сн
а, выведут на верный путь свой народ и накажут виновный мир, и именно песси
мистическая литература, в том числе и в 20-е годы, в своих тысячекратных зак
линаниях напоминала об этих страстных чаяниях, что и нашло выражение в з
наменитых строках Стефана Георге: «Он сорвёт кандалы и вернёт на руины/ П
орядок, заблудившихся он возвратит к очагу/ К вечному праву, где великое с
нова станет великим/ Господин Ч господином. Повиновение Ч повиновенье
м. Он начертит/ Истинный символ на знамя народа. / Он поведёт через бурю и по
д литавр громыханье/ С ранней зарёй своих воинов верных на дело/ Светлого
дня и Новое Царство воздвигнет»
George S. Das neue Reich. In: George S.Gesamtausgabe. Bd. 9. Duesseldorf, 1964.
. Примерно в это же время и Макс Вебер создал образ личности вождя-ф
юрера с его плебисцитарной легитимностью и правом на «слепое» подчинен
ие ему, но в этом автор усматривал в первую очередь определённый элемент
сопротивления бесчеловечным бюрократическим организационным структ
урам будущего. В целом же эпоха была подготовлена к явлению вождя-фюрера
разными, далеко отстоящими друг от друга источниками и самыми различным
и мотивами Ч идея одинаково получает поддержку из необразованных, в бол
ьшей степени подверженных эмоциям слоёв, и из поэзии, и из доводов науки.
Мысль о фюрере в том виде, как она развивалась в фашистских движениях, обр
ела свою актуальность вновь благодаря войне. Дело в том, что все эти движе
ния поголовно считали себя не партиями в привычном смысле, а группами с в
оинствующим мировоззрением, «партиями над партиями», и борьба, которую о
ни начинали под мрачными символами и с решительным выражением лиц, была
не чем иным, как перенесением войны, Ч причём с помощью почти не изменивш
ихся средств, Ч в сферу политики: «В настоящий момент мы находимся в сост
оянии продолжения войны», Ч неоднократно будет провозглашать Гитлер, а
итальянский министр иностранных дел граф Чиано как-то скажет о фашистс
кой «ностальгии по войне»
Ciano G. Tagebuecher 1937-1938. Hamburg, 1949, S. 13. По поводу высказывания Гит
лера см. речь, произнесённую 17 апреля 1923 г. In: Boepple E. Op. cit. S. S. 51. И Э. Нольте называет пол
итическую практику фашистских движений «продолжением войны аналогичн
ыми средствами», см.: Nolte E. Faschismus in seiner Epoche, S. 395. О «фикции перманентной войны» говорит
Рудольф Фирхауз, см.: Vierhaus P. Faschistisches Fuehrertum. In: Historische Zeitschrift, Bd. 198, S. 623.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56