Например, структура под названием ГОСР действительно существует, она входит в состав департамента внутренней безопасности, но ни о Флойде Митчелле, ни о Дэвиде Паккере там никогда не слышали, а больше они ничего не могут ему сказать, поскольку у него нет допуска.
Сейчас Лорна смотрит на доктора, имя которого (Уоринг? Уотсон?) выскочило у нее из головы. Впрочем, она уверена, что Джимми-то его знает и проверил врача по всем пунктам, как проверяет подозреваемых в убийстве. Медик, доброжелательный с виду мужчина с густой копной седых волос, как у докторов из телевизионной рекламы, вещая откуда-то издалека, сообщает, что у нее обнаружена не-Ходкиновская лимфома четвертой стадии. Диагноз подтверждается симптоматикой и биопсией, и поскольку не исключено проникновение метастазов и в другие органы, он хотел бы направить ее в клинику Университета Джорджа Вашингтона для дополнительного обследования. Как ни странно, Лорна ощущает не дикий ужас или, напротив, как бывает в подобных случаях, желание плюнуть на все, но прилив чего-то похожего на удовлетворение. Ей хочется заявить всем: ну а я что говорила? Лорна смотрит на Паза, псевдомужа, и видит его лицо, его глаза. Нет, говорит она Уорингу или Уотсону, я, пожалуй, вернусь домой, в Майами.
Но сперва они летят в Орландо и берут напрокат машину – им ведь нужно еще позаботиться об Эммилу. На этом настаивает Лорна, Паз хочет немедленно возвращаться в Майами, чтобы она могла начать курс лечения, но тут Лорна упирается рогом. По правде, криминальная история сама по себе ее волнует мало, но ей позарез хочется снова поговорить с Эммилу Дидерофф.
* * *
Паз понимал, что гонит как сумасшедший, лавируя между машинами, подрезая кого ни попадя и вызывая возмущенные крики и гудки множества негодующих водителей. Он убеждал себя, что хочет поскорее доставить Лорну на место, чтобы начать курс лечения, но подспудно знал, что настоящая причина не в этом. Сумасшедшая гонка отвлекала от нехороших, отравляющих мыслей, от выворачивающих нутро вопросов. Стоит ему поехать спокойно, и никуда не деться от размышлений о своей жизни, о том, что связывает его с этой женщиной, тихонько сидящей рядом с ним. Чего доброго, придется признать, что он потерял контроль, до смерти напуган тем, что она умрет и ему ничего не останется, как признаться, что он любит ее безумной любовью, той самой, какую имела в виду его мать, когда кричала на него насчет Уиллы. А что, приятель, если тебя, олуха без диплома, опять ждет облом?
Выскочив с трассы штата, он погнал по направлению к Клуистону. На маленькой двухполосной дороге округа ему пришлось-таки притормозить, чтобы пропустить карету «скорой помощи» и машины полиции штата, промчавшиеся мимо с мигалками и сиренами. При въезде во двор Барлоу Паз увидел тачки полиции и шерифа штата, и сердце его сжалось от испуга.
Чуть позднее они нашли Клетиса Барлоу в комнате ожидания общинной больницы в Клуистоне, где он спокойно сидел и читал Библию.
– Как она? – спросил Паз.
– Чувствует себя пока неважно, но она крепкая женщина. Неженкам на ранчо не место. Она очнулась в «скорой» и первым делом спросила, что с Эммилу. Но лиц Эдна не видела. Их было трое, в масках Поросенка Порки, Каспера, который «доброе привидение», и кролика Багса Бани. Эти гады ударили ее рукояткой пистолета, когда забирали Эммилу. Причем без всякой причины, как она могла им помешать?
– Господи, Клетис, мне жаль! Если бы я только мог представить себе, что такое возможно…
– Брось, Джимми, ты тут ни при чем. Делая добро, нельзя себя ограничивать, иначе этим непременно воспользуется зло, и выиграет от такого расклада только дьявол. Ну, что ты выяснил в своих поездках?
Паз рассказал ему. Барлоу молчал некоторое время, отчего у Джимми возникло странное ощущение того, что время повернулось вспять и он по-прежнему младший напарник в команде детективов. Удивительно, но почувствовал Паз при этом вовсе не обиду, а облегчение: одним из его достоинств было то, что он не считал себя всемогущим и всеведущим, понимал, когда нуждается в помощи, и ничуть этого не стеснялся.
Барлоу рассматривал постер на стене, типичный образец бодрого, жизнеутверждающего искусства. Потом он перевел взгляд своих оловянных глаз на Паза, и выражение было такое, какое младший напарник видел нечасто, оно наводило на мысль скорее о Ветхом, чем о Новом Завете. У Паза аж мурашки по коже пробежали.
– «Мне отмщение, и аз воздам» – таковы слова Господа, – сказал Барлоу. – Но взыскать с них долг крови могу и я.
– О чем ты говоришь, старина?
– Да о том самом, чем ты теперь собираешься заняться. Я так полагаю, что у тебя еще припасен козырь, и хочу принять участие в игре.
– Паккер.
– Хм. Я пойду с тобой. Убедимся, что с Эдной все в порядке, и отправимся.
– Ну, Клетис, не знаю…
– Знаешь. Мы отправимся за ним вместе, только на сей раз ты будешь хорошим копом.
Глава двадцать первая
Признания Эммилу Дидерофф
Тетрадь четвёртая
Я прекрасно понимаю, что, несмотря на все заверения в обратном, продолжаю сообщать скучные, несущественные подробности, но, видать, ничего с этим не поделать. Во-первых, я излагаю воспоминания так, как они ко мне приходят, а во-вторых, у меня прозаическая натура, «примитивно-механическая», как говорил Шекспир, и я уж никак не предполагала сыграть ту роль, которую отвел мне Он в стране динка. Зато, заполучив орудие, я как бы вернулась в тот мир, к которому принадлежу, к людям, привыкшим латать старые машины и вообще возиться со ржавыми железяками. Поэтому не стоит удивляться тому, что я так полюбила свою пушку. Питер Малвени, будучи спецназовцем, прекрасно разбирался во всякого рода смертоносной машинерии, к тому же мы с ним скрупулезно изучили инструкцию и хорошо усвоили, на что годится эта страшная штуковина. Я набрала орудийный расчет из девушек, можно сказать, женский национальный артиллерийский хор племени динка. Всех четырех звали Мариями, я стала звать их Мэри Ток, Мэри Ру, Мэри Диак и Мэри Нгуан, чтобы было ясно, к кому обращены приказы. Сорокамиллиметровая пушка А1-70 фирмы «Бофорс» со стандартным прицелом и поворотным устройством, приводившимся в движение джойстиком, как у видеоигр, и встроенным прибором управления огнем была изготовлена в Швеции лет за двадцать до моего рождения, но оставалась в рабочем состоянии. Вместе с орудием мы захватили тягач с запасными частями и большим количеством боеприпасов, как боевых, многофункциональных, так и учебных. Мы принялись палить по раздолбанному пикапу и по большим воздушным змеям, которых тащили бегущие мальчишки. Боже мой, как это было здорово!
Сестра-префект Алекран явилась с визитом, готовая возгласить анафему, но, увидев, что в Вибоке происходит нечто необычное, отнеслась ко мне иначе, чем ранее в Кении. Помогло то, что я не собиралась объявлять Крестовый поход на Хартум, хотя я так и не знаю, дошло ли до нее, что дело тут не в своевольной сестре, возомнившей себя полевым командиром, а в Духе Святом, вновь вмешавшемся в дела людские, как бывало в старые времена. От нас она отбыла на восстановление из руин миссии в Пиборе, пообещав, что еще вернется, и большинство представителей всяческих гуманитарных и благотворительных организаций отбыли за ней следом. Некоторые просто испугались живого слова Господня, поскольку ни с чем подобным, я думаю, ранее не сталкивались, другим же мы сами дали понять, что их присутствие нежелательно. Эти глупцы, разумеется из самых добрых побуждений, выкупали захваченных рабов у баггара, что стимулировало последних к захвату новых и новых пленников. Лично я видела решение проблемы рабства в уничтожении возможно большего числа рабовладельцев, чтобы раз и навсегда отбить охоту заниматься этим бизнесом и заставить их переключиться на что-нибудь другое.
Ну а главное, мы больше не нуждались в помощи: земля после прошедших дождей плодоносила, урожай дурро выдался на славу, стада нагуливали жир и безудержно размножались. Остались, само собой, Трини и ее люди, а также Джеймсоны, супружеская чета миссионеров, приехавшие организовать миссию, но вместо этого обратившиеся к полезной работе, потому что она привлекала их куда больше, чем обсуждение тех или иных пунктов христианского вероучения. Славные были люди, эти Джеймсоны: он – цветущий верзила, действительно любивший и умевший чинить машины и механизмы, а она – этакая блондиночка, пичужка со стальным хребтом, которой, похоже, нравилось то, как я реформирую гендерные отношения среди динка. Она взяла под свое крыло нашу начальную школу, и я договорилась с ней, чтобы она научила читать новоиспеченных офицеров и Дола, моего мальчика-короля. В качестве текста они использовали Ветхий Завет… Это было для нас как чтение ежедневной газеты. Милые люди.
Спустя две недели после того, как мы обзавелись пушкой, с северо-запада бесшумно спланировал «антонов». Однако мы ждали чего-то подобного, наблюдатели загодя подняли тревогу, и наш девичий расчет, четыре Мэри и я, успел занять огневую позицию примерно на милю севернее Вибока. Самолет летел с выключенным двигателем, рассчитывая повторить старый фокус, снизился, а потом вновь включил мотор и рванул вперед на высоте в две тысячи футов. Тут-то мы и открыли огонь, выпустив ему навстречу с дистанции в четыре тысячи ярдов поток служивших для нас огоньками надежды красных точек, и продолжали стрелять, когда он уже летел над нашими головами. Трассирующие линии пересекались с самолетом, но он продолжал двигаться тем же курсом и, хотя теперь оставлял за собой струйку черного дыма, особых повреждений, похоже, не получил. Когда он уже пролетал над нами, я увидела, как распахнулись дверцы грузового отсека и оттуда вывалились две черные бомбы. Одна взорвалась поодаль, другая упала почти на нас, но не разорвалась, а спустя мгновение «антонов» вдруг завалился набок, словно устал лететь. Дым повалил гуще, с оранжевым пламенем в центре, а потом самолет с воем устремился вниз и рухнул где-то к западу от Вибока. Громыхнуло, над местом падения поднялось черное облако.
Мы радостно завопили, предвкушая, как будем сбивать самолеты, но этого, сразу скажу, не случилось. Самолетов в распоряжении властей Судана кот наплакал, летчики ценились на вес золота, и они не привыкли преодолевать заградительный зенитный огонь. Потом мы поспешили туда, куда грохнулся подбитый нами бомбовоз. Очевидно, когда самолет загорелся, экипаж пытался избавиться от своего опасного груза, но не успел. Детонации, чего вполне можно было ожидать при падении, не произошло: самолет, разбитый, наполовину обгорелый, валялся на глинистой равнине, и в моем распоряжении оказалось около тысячи фунтов высокоэффективной взрывчатки.
Позднее, глядя на дымившиеся обломки, я не испытала никакого удовлетворения, хотя, наверное, убила тех самых людей, которые сгубили Нору. Впрочем, некая отстраненная радость присутствовала, ведь победа возбуждает почище секса. Недаром мужчины оставляют своих жен ради войны.
Так или иначе, после сбитого самолета следовало ожидать реакции правительства, и мне, соответственно, было некогда рассусоливать вопрос с захваченными нефтяниками. Арабы говорят, что «дьявол в быстроте», и нам требовалась именно она. Разумеется, Терри Ричардсон, начальник партии, занимавшейся разведкой нефти, требовал, чтобы я отпустила его вместе со всеми спутниками, имуществом и снаряжением, тогда как я заявляла, что считаю их наемниками правительства, с которым мы находимся в состоянии войны, и таким образом все их добро подлежит конфискации в качестве военных трофеев. В целом дискуссия велась цивилизованно, хотя он несколько вспылил после того, как, велев обыскать всю их компанию, я обнаружила прикрепленный у него на заднице CD, на котором, как вы понимаете, вряд ли находились величайшие хиты Джонни Митчелла. Я вернула им их одежду, продовольственные запасы, воду, их «тойоту» и обеспечила возможность покинуть нашу территорию. Что они и сделали, оставив нам уйму всякой славной всячины. Не считая выполненного на заказ специализированного автофургона, нам досталась радиостанция с четырьмя мобильными рациями, пара современных лэптопов, прекрасный струйный принтер «хьюлетт-паккард», множество геологического снаряжения и, вот уж везение, спутниковый телефон, позволявший, если подключить к нему компьютер, пересылать шифрованную электронную почту. Я извлекла старую выцветшую карточку «Чокнутого оружейника», которую сто лет назад приложил к своему подарку Скитер Сонненборг, и однажды ночью набрала на клавиатуре номер. Кодирование у нефтяников было надежным, что весьма порадовало Скитера, поскольку все его обычные линии связи по-прежнему прослушивались ФБР. Через спутниковую электронную почту я заказала ему четыре тысячи сорокамиллиметровых зенитных снарядов (на тот случай, если власти вздумают направить против нас настоящие реактивные боевые самолеты), такое же количество бронебойных противотанковых снарядов, боеприпасы для всех наших винтовок и пулеметов, партию АК-47, восьмидесятидвухмиллиметровую мортиру с боезапасом, пару сотен противотанковых управляемых снарядов, гранаты, мины и, сверх всего этого, тысячу пар малазийских сандалий с подошвами из автопокрышек. В качестве оплаты предлагалось золото Орни Фоя, местонахождение нескольких кувшинов я сообщила авансом, окончательный расчет предстояло произвести после получения заказа.
Он обещал, что соберет весь груз в Шарийяхе, в Эмиратах, и перебросит сюда через Эфиопию. Операция, включая взятки, воздушные перевозки и комиссионные, вышла дорогостоящей, на нее ушли почти все известные мне накопления Орни, но таким образом получилось, что Ницше спонсировал священную войну, ведомую рабами: лишнее свидетельство в пользу того, что с чувством юмора у Духа Святого все в порядке.
К тому времени заканчивался сезон руел, когда после завершения дождей в деревнях приступают к сбору урожая. Никто, даже самый старый из динка, не мог вспомнить столь щедрого урожая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65