https://wodolei.ru/catalog/unitazy/s-kosim-vipuskom/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Он отослал меня к смотрителю порта, а тот развернул передо мной
огромную подробную схему подвластной ему территории стоянок и предложил
посмотреть. К занятым местам стоянок были прикреплены кнопками ярлыки
находившихся там яхт с описанием, имени владельца, сроком и тому подобным.
Нельзя сказать, чтобы я никого не знал. Но три большие яхты я знал не
слишком хорошо, а четвертую не знал вовсе. Чем больше стоит яхта, тем
большей команды она требует. Как у старого Маккимбера, ныне покойного. Он
держал на яхте команду до шести человек. Сто пятьдесят футов. Семьсот
тысяч сверкающих долларов на ходу и минимум сотня тысяч в год на зарплату
и текущие расходы. Но зато он побывал всюду, где хотел: Португалия,
Ривьера, Греция со всеми островами, Папеэте, Акапулько. Он мог жить на
яхте, в гостинице на побережье, где угодно. Он мог снятся с якоря в любой
час дня и ночи. И всегда в сопровождении одной из своих дам: высокой,
ослепительной блондинки. Но он никогда не пускался в круизы. Это его
нервировало, говорил он. Ему не нравилось просыпаться среди ночи от
непрерывного покачивания, скрипа и скрещета.
Издав возглас удовлетворения и радости, найдя место стоянки "Лани", я
осведомился у хозяина, на яхте ли Бриндли, и он ответил, что, насколько
ему известно, на яхте живет только мистер Бриндль. Я поблагодарил его и
отправился приветствовать Доброго Старого Говарда.
"Лань" тихонько покачивалась в U-образном маленьком доке, тщательно
принайтованная, с намертво закрепленным рулем. На яхту вели маленькие
сходни. Я подошел вплотную и крикнул:
- Говард! Говард, ты дома?
Он вынырнул из носовой кабины, где у него в тенечке помещался
шезлонг. Секунду или две он таращился на меня, ничего не соображая, но в
следующий миг его широкое лицо озарилось широкой белозубой ухмылкой, а
карие глаза зажглись искренней радостью.
- Мак-Ги! Ах ты, сукин сын! Как ты здесь оказался? Заходи.
Я уже наметил себе некий план действий, не слишком детальный, но и не
слишком смутный. И совершенно правдоподобный. Личная доставка неких
безобидных документов и выдача заверенного чека прежде, чем истратишь все
деньги. Обычная услуга старого друга старому другу.
Достав из ледника превосходное пиво, мы уселись в тенечке, вдыхая
запах яхты и прислушиваясь к шуму порта. На Говарде не было надето ничего,
кроме красных плавок. За то время, что мы не виделись, я уж и забыл о его
размерах. Из него можно было бы выкроить двоих Мак-Ги. Кажется, ему теперь
было около двадцати семи. Чистое, сильное тело почти лишенное
растительности. Загорелая гладкая кожа. Ленивый взгляд. Слой жирка. Но это
впечатление обманчиво. Говард относился к тому физическому типу людей,
который под жиром прячут железные мускулы. Несмотря на медвежьи размеры,
такие люди очень быстры, ловки и сильны. Типичный легкоатлет, вышедший в
тираж. Я как-то играл с Говардом в волейбол на Лодердейлском пляже. Что
может быть лучше: натянуть сеть, очертить поле на мягком теплом песке и
разыграть пару мячей погожим днем. Я дурачусь подобным образом только
тогда, когда чувствую себя в отличной форме, а это, похоже, бывало все
реже и реже в последние годы. Завсегдотаи площадки обрадовались новичку,
как кошка мыши, и вознамерились всласть погонять его. Не тут-то было!
Старина Говард метался за мячами, гасил свечи, перехватывал подачи с
ловкостью и неутомимостью профессионала, смеясь во все горло, выкрикивал
что-то при броске, словом получал истинное удовольствие. Он даже не
запыхался.
Однажды вечером, за неделю примерно до свадьбы с Гулей, он рассказал
мне о своей футбольной карьере. Из-за каких-то дисциплинарных трений он
играл в свой звездный год в Гайнесвилле только три игры из девяти. Играл
защитником. Нельзя сказать, чтобы это был разумный запланированный выбор.
Просто его пригласили в "Дельфин" и он не смог отказаться.
Тогда, на верхней палубе "Молнии", наслаждаясь ночью и звездным
небом, он сказал мне: "Тренера просто держали меня за щекой, Трэв. Как
запас. Они прожужжали все уши о моих природных данных и таланте. И не
пускали в игру. Мне не дали ни одного шанса показать себя: какая тут, к
черту, карьера? Но теперь уж все равно."
А теперь он жадностью расспрашивал меня о Майере и Алабамском Тигре,
о Джонни Доу и Чуки, и Артуре, и обо всех знакомых в Бахья Мар. Улучив
минутку, я поинтересовался как можно невиннее:
- А где Гуля? Бегает по магазинам?
Мы с Гулей условились, что лучше будет, если Говард не будет знать о
нашем с ней разговоре и вообще о встрече.
Он скосил глаз на одну из своих огромных ручищ, рассматривая ногти на
пальцах.
- Она не живет на яхте, - ответил он наконец.
- Проблемы? - спросил я.
Быстрый взгляд в мою сторону, новая пауза.
- Уйма.
- Бывает. Вздор и пустяки. Вы оба славные ребята, легко разберетесь.
- Не знаю, не уверен. Тут вещи иного сорта... Я хочу... Я хочу
сказать, что в самом деле не знаю, что можно предпринять, Трэв. Не знаю,
как с этим управиться. Давай не будем об этом, о'кей?
- О'кей, только что ты, все же, имеешь в виду? Если ты хочешь
поговорить, то я перед тобой. Если ты хочешь, чтобы я говорил с ней, то я
опять здесь. Она где, в Оахо?
Поморщившись, он протянул руку и показал.
- Она на двенадцатом этаже вон той громадины. Кайлани Тауэрс. Студия
одиннадцать-двенадцать. Какая-то ее школьная подруга, Алиса Дорк. Это ее
студия, сама она в отъезде.
- Что ты хочешь, чтобы я сказал ей?
- Я не говорил, что хочу, чтобы ты...
Он прервал сам себя, сосредоточенно отколупывая краску с доски.
- В чем дело, Говард? Я готов не лезть в ваши дела, если ты против.
Твои мышцы все еще годятся на то, чтобы вышвырнуть меня с яхты?
- Ладно, Трэв, - сказал он наконец деланно-бодро. Поднявшись с
кресла, он заметил: - Это займет минут пятнадцать-двадцать. Ты никуда не
торопишься?
- Вроде бы нет.
Он усмехнулся и принялся вышагивать по каюте взад и вперед. Его
светло-коричневые волосы были зачесаны назад и почти закрывали шею. Я
заметил, что со лба он начал лысеть, что придавало его лицу некую
значительность. Я вдруг подумал, что здесь он тоже наверняка слывет
славным и услужливым парнем, каким был и в Бахья Мар. Мышцы, если они
есть, годятся на очень и очень многое.
Он говорил, а я тем временем неспешно и радостно оглядывал "Лань".
Досадно, что больше таких яхт не строят. Не из-за того, что не могут, а
просто мало у кого найдутся деньги, чтобы оплатить постройку. Но радость в
моем взгляде постепенно угасала, пока не исчезла совсем. Все дело в том,
что мне никогда не удавалось довести до ума старушку "Молнию" - всегда
оставалось что-то, что нужно было отремонтировать еще вчера, а иногда и
позавчера. А "Лань" была великолепна всегда, всегда выглядела невероятно
респектабельно.
Ее линии были почти такими же, как у сорокашестифутового Родез
Фиберглас Моторсейлора выпуска 1972, но "Лань" имела на десять футов
больше в длину и на шесть - по основной оси. Не говоря уже о том, что
тоннаж у нее был в два раза больше, чем у Родез. Это была устойчивая яхта,
она могла быть использована как рабочая, а если вам приходило в голову
тащить груз на дизелях, она могла спокойно пройти три тысячи миль, делая
восемь или девять узлов.
То, что я видел сейчас, было все той же яхтой, но в таком состоянии,
будто ее трепало всеми волнами не один год. Деревянная обшивка рассохлась,
металл был сильно трачен ржавчиной; краска пошла трещинами, а кое-где
облупилась; лак потускнел, палубу пятнали маслянные разводы, а на парусах
проступали кольца бледно-зеленой плесени. Словом, чтобы привести яхту в
порядок, потребовалась бы не одна сотня часов работы, причем работы долгой
и нудной. Море беспощадно, а для него не существует понятия "не-ремона".
Всякое занятие, связанное с водой, обязывает к ежедневному и планомерному
"наведдению лоска". Если я живу на "Молнии" безвылазно, я занимаюсь
чисткой, надраиванием, смазкой и проверкой самое меньшее два часа в день -
не считая обычной домашней уборки.
"Лань" была похожа на дородную, обычно ухоженную матрону, которая
волею обстоятельств около двух недель провела без мыла, расчески и
макияжа, да еще и спала все ночи в одежде. Она все еще поражала
воображение, но была весьма взъерошена.
Ничего подобного не было, пока эта дама принадлежала Теду Левеллену.
Совсем не к такому обхождению привыкла она, когда, бывало, мы снимались с
якоря и бороздили воды всего побережья залива Ла Паз в Калифорнии. Кроме
Теда, меня с нами были Джо Делладио, инженер-электронщик из Мексики, и
Фрэнк Хейс, конструктор и подводник.
Может быть, Левеллен и не собирался брать меня в то свое путешествие,
но, судя по всему, я был единственный из его знакомых, который
действительно не боялся акул. Два его младших партнера уверяли, что нет,
только до первой встречи с этими хищниками. К тому же, близился сезон
штормов. Я рекомендовал взять также и Майера, мне в пару, и пятым в
команду вошел Майер.
Первым же вечером в уютном салоне "Лани" Тед рассказывал нам о своих
исследованиях и старых документах, которые он раскопал в судовых журналах,
письмах и архивах.
В архивах Мадрида и Амстердама он нашел отчет о том, как века назад
голландские пираты потопили несколько испанских галеонов, захватив столько
добычи, что едва не утонули сами. Их атаковал Кромвель, тоже в ту пору
промышлявший пиратством, на двух английских судах. Они застали голландцев
как раз на северо-северо-востоке залива Ла Паз, недалеко от берега.
Голландское судно, отяжелевшее от золота, было неповоротливо и
тихоходно, к тому же оно почти сразу получило пробоину на самой
ватерлинии. Кромвель вытался удержать судно на плаву абордажем, но не
успел, и оно утонуло вместе со всем золотом. Несколько матросов-голландцев
сумели доплыть до берега, и по меньшей мере двое вернулись домой.
Профессор Левеллен полагал, что пираты затопили около двенадцати миллионов
в золоте и серебре. Левеллен собрал воедино разноречивые свидетельства
трех архивов, наложил английскую карту на нидерландскую и получил
приблизительный район поисков.
По его словам нас вовсе не поджидали живописные останки древнего
судна с россыпями сокровищ, мирно лежавшие на дне моря. Шторма и течения
давно разбили дерево в щепки и разметали обломки. Но тяжелый металл не
могло уволочь далеко, и где-то в намеченном районе он должен в конце
концов обнаружить себя. Нас ожидали сложные и долгие поиски на глубине от
семидесяти до ста триднати футов.
- Я уверен, весь металл остался единой группой на дне вне зависимости
от того, что случилось с самим кораблем, - заявил Левеллен. - Корабельные
пушки и золото пошли на дно одновременно и лежат рядом. Они - наш
ориентир. Но я должен предупредить, что это сложный, а иногда безнадежный
труд. Мы можем вовсе не найти ничего. Если вы против, я оплачиваю ваши
обратные билеты, без вопросов, жалоб и сожалений; если - за, мы будем
работать вместе. Если нам улыбнется удача, пятьдесят процентов всех
ценностей следует мне, по шестнадцать - Джо и Фрэнку и по девять вам с
Майером. Если нам удастся вытянуть на всех два миллиона, вы получите по
180 тысяч каждый. Если - ничего, то мы просто хорошо проведем время, и это
не будет стоить вам ни гроша.
Я взглянул на Майера. Майер поджал губы, наморщил лоб и спросил:
- Какими это судьбами, Тед, ты заполучил такую ширарную яхту?
- Да вот посчастливилось, - ухмыльнулся он.
- Вопрос по существу, а Левеллен? - подмигнул я.
Он в упор посмотрел на меня, и этот взгляд я запомнил надолго. Он
выглядел, как выглядят все профессора: мягкий, педантичный, вежливый и
суетливый. Он смотрел на меня из-под выгоревших на солнце бровей, сквозь
светлые длинные ресницы. Однажды я спасал большую голубую цаплю. Какие-то
кретины прострелили ей крыло мелкой дробью. После того, как мне удалось
наконей поймать и спеленать ее своим плащем, засунуть под мышку, а
свободной рукой сжать ее огромный смертоносный клюв, она затихла и только
смотрела на меня не мигая. В этом взгляде была вся гамма испуга и надежды.
Что я собираюсь делать? Захочу ли я убить и съесть ее, как другие? Или
помогу? Страх плескался в глубине ее мутно-золотистых, широко раскрытых
глаз.
Левеллен пожал плечами и отвел взгляд. Но за те несколько секунд, что
он смотрел на меня, мне открылся совершенно новый человек.
- В конце концов, вы имеете на это право, - сказал он. - На Багамах
было три намеченных места. Мы с Гулей обследовали их, тогда еще на
"Телепне". Одно оказалось пустышкой. Из другого мы извлекли шестнадцать
фунтов серебра в слитках. А из третьего добыли семьсот золотых монет,
мексиканской чеканки. Потом нам пришлось срочно удирать - новое
правительство Нассау имеет дурное обыкновение забирать себе сто процентов
найденного клада. Я обошел несколько нумизматических раритетов... Теперь
не время, джентельмены, обсуждать, как и когда я оберну находку в обычные
деньги. Достаточно всем знать, что я смогу это сделать... Если, конечно,
будет, что оборачивать. Я думаю, что скорее всего, будет. А на то золото,
вернее, на часть его, я купил "Лань".
Майер вздохнул и кивнул, соглашаясь. Вот так мы начали свою работу.
Делладио устроил нам "крышу" - официальные геодезические исследования
шельфа. "Лань" стала на якорь в намеченной бухте. Мы отметили буйками
район поисков. Работа велась со старого неповоротливого ялика, который
Делладио и Хейс оснастили мощным мотором и генератором, и, разумеется,
воздушным компрессором для наполнения балонов аквалангов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35


А-П

П-Я