Под конец он решил надуть меня и
удрать, я взялся его останавливать, да и врезал ребром ладони. Наверное,
сломал что-нибудь, потому что так неприятно хрустнуло... С ним сделался
припадок, пальцы скрючились, рожа покраснела. Потом он забил ногами по
ковру и умер. То есть уж так наверняка умер, что и слепому видно. Мы с его
бабой так оба и вытаращились. Я ее из-за этого чуть не упустил. Помчалась,
как заяц вспугнутый. Да я ее ухватил за волосы, намотал на руку. Другой
рукой схватил за горло да и макнул в одну из тех луж, которые у них по
всем крышам блещут. Какой-то был просто шейный день! Обоих за одно и то же
место. Она там так и осталась, когда перестала булькать, я не стал ее
вытаскивать. Я бы ее не тронул, но она видала, как я ее муженька угробил,
так что у меня, можно сказать, выхода не было.
- И вы приехали туда на этом своем дурацком "роллсе"?
- Нее-е. Я машину напрокат взял.
- А их дети? Их дома не было?
- Ни одного.
- Слушайте, у меня затекли руки и вывернуты плечи. Я не могу думать в
таком состоянии. Вы не могли бы развязать меня?
- Вот еще! Забудь об этом, судебная крыса.
- Ну, пусть... В котором часу это произошло?
- В два часа дня. Я не знаю, что у вас есть оригиналы. Я знаю, что
они оказались у вас в руках, потому что Тед внезапно умер, вы с Хиспом
мудрили, как бы их всавить в завещание, если он погибнет в ближайшей
экспедиции. О'кей. Я да Фрэнк Хейс только и остались в живых из тех, кто
был с Тедом в заливе Ла Паз. Мы там кое-что искали и уже взяли след, как у
нас сломалась помпа. И погода начала портиться. Мы бы нашли и все
остальное, да в тот год по побережью прошел ураган и все перемешал. Нам
даже неоткуда было начинать все заново.
- А этот Фрэнк Хейс - он случайно не Хейс из "Семи Морей", подводной
компании, которая базируется на острове Большой Кайман?
- Он самый. Мы оба собирались идти с Тедом в новое плаванье, которое
он планировал как раз тогда, когда его сбила машина. Оно обещало быть
легким и прибыльным. Фрэнк принес мне письмо от Менсфилда Холла, и мы оба
сошлись на том, что кто-то пустил в ход бумаги Теда. А они, между прочим,
принадлежат его дочери, и я точно знаю, что она их не получила, и вообще
никто их не видел с тех пор, как Тед умер.
Повисло молчание. Я наслаждался ночными звуками. В канале давали
концерт лягушки: две вели сложную сольную партию, а время от времени к ним
присоединился с припевом весь хор. Свет моих ламп привлек несколькмх
ночных бабочек. Они кружили вокруг, выписывали невиданные пируэты, время
от времени садясь на чуть теплое стекло, в кои-то веки не причиняя себе
вреда. Огромные тени от их маленьких крыльев плясали у меня на лице.
Я знал, что Коллайр лихорадочно ищет выход, что его мысль скользит и
не находит опоры, что он в отчаяньи. Я был доволен.
- Менсфилд Холл, - произнес он наконец. Это был не вопрос. Если бы
маленький поверенный услышал, как это было сказано, он бы не на шутку
испугался.
- Не-е-ет! - протянул я как мог презрительнее. - При чем тут он.
Он-то вас не называл. Да и я бы не догадался. Я подумал, что если кто и
начнет разыскивать сокровища через подставное лтцо, так это будет Хисп.
Это Хисп уж мне сказал, в чем тут дело. Нет, Коллайр, все заметано. Я
позвоню им и скажу, как это не смешно, чистейшую правду. Что вы обокрали
дочку Левеллена. Что это вы шантажом заставили Хиспа молчать. Я ведь знаю
все о том вашем дельце с векселями и подписями. Я скажу им, что вы решили
пустить Тедовы бумаги в дело и тайно, через подставное лицо, пытались
связаться с "Семью Морями". Я скажу, что вы на эту тему с Хиспом чуть не
передрались, потому что он тоже хотел урвать кусок. Так что все будет
против вас, Коллайр, и они тут же возьмутся вас искать. И они обыщут весь
свет, но забудут заглянуть в эту яму. Извини, приятель, у меня есть только
один шанс на то, чтобы не ждать к себе копов всю оставшуюся жизнь. Если
можешь придумать что-нибудь еще, придумай что-нибудь еще.
- Я непременно бы придумал, но эти веревки режут мне руки. Я не могу
думать в таком состоянии, мне больно! Не могли бы вы...
- Никоим образом. Думай так.
- Вы ошибаетесь, если считаете, что все в порядке. Вы ничего не
выиграете с моей смертью.
- Я выиграю собственную свободу.
- Нет, Мак-Ги, поверьте мне. Не найдя меня, они примутся выяснять,
где меня видели в последний раз и с кем меня в последний раз. Я могу
сделать вам предложение. Я поклянусь, что вызывал вас на свое ранчо. И что
вы приехали около часа. И я верну вам все бумаги Левеллена.
- А потом спустите на меня всех собак? Кому они поверят, Томасу Дж.
Коллайру или мне? Не смешите меня.
- Да с какой, скажите, стати мне это делать? Вы знаете, что я
воспользовался бумагами, доверенными мне клиенту. Вы знаете, что я
участвовал в не слишком честных банковских делах, а потом еще и подделал
документы. Вы в любой миг можете мне порушить не только карьеру, но и
обеспеченную жизнь. Как я могу, как вы выражаетесь, спустить на вас всех
собак, если вы немедленно и с полным обоснованием можете заявить, что это
я послал вас разделаться с Лоутоном Хиспом?
Я обдумал его слова. В покере есть такой момент, в который вы, даже
имея на руках самые превосходные карты, просто обязаны изобразить
нерешительность и осторожность. Большинство людей с грязными руками
предлагают пари слишком часто и улыбаются слишком елейно. Поэтому, прежде
чем протянуть им навстречу свою руку, делайте хотя бы вид, что
сомневаетесь.
Поэтому я встал, снова воткнул заступ в землю, подошел к нему и взял
за подмышки.
- Что вы...
Я молча тащил его к могиле.
- Послушайте! О, Боже!..
Подтащив его к краю, я хорошенько подтолкнул, и Коллайр скатился на
дно. Теперь он лежал на спине, в дюйме от лужи в которой уже плавал его
бумажник. Лужица потихоньку росла.
- Мак-Ги! - истошно заорал он.
А я преспокойно взялся за заступ, набрал его полный земли и сбросил
первую пригоршню прямо Коллайру на живот.
- Постойте! - орал он. Голос его сравался на визг. - Погодите!
Слова не шли ему на язык, да и к тому же, судя по моему молчанию и
следующей лопате, совершенно не действовали. Тогда он завыл. Томас Дж.
Коллайр был готов окончательно.
Мне было его почти не видно в темноте, и я взял одну из световых
трубок и бросил так, чтобы она упала рядом с его лицом. Он перестал выть и
посмотрел на меня.
- Я не понимаю, почему я должен тебе все это еще и растолковывать,
Коллайр. Ты всегда был прохвостом, прохвостом и останешься. Тебе нечем
подтвердить твои слова так, чтобы я им поверил. Ты всю жизнь продавал и
покупал всех и вся. У тебя наверняка есть друзья и в полиции. Меня
выпотрошат подчистую, а ты выйдешь сухим из воды. Нет уж. Кстати, я чуть
не забыл передать тебе привет от Нэнси. Она просила сказать тебе, что у
нее все просто великолепно - без тебя.
- Послушайте! Пожалуйста, послушайте! Ведь существуют же
доказательства. Пожалуйста, выпустите меня отсюда! О, Господи! Вы просто
сумасшедший. Я могу записать... могу признаться в ужасных вещах. Вы правы.
Конечно, никто не должен верить мне.
- Тед Левеллен тебе верил. И Гуля тебе верила. Как ты вообще
собирался утаить свои махинации с бумагами Левеллена? Гуля же знает все
названия судов, которык раскопал ее отец. Она бы отдала это на растерзание
журналистам, а те разорвали бы тебя в клочья.
- Выпустите меня отсюда!
- Никоим образом.
- Подождите! Что вы хотели знать? Насчет дочери? Но она была бы
отправлена в сумасшедший дом. Никто не обратил бы на ее слова никакого
внимания.
- Почему это в сумасшедший дом?
- Эмоциональные проблемы. Эта история с ее поисками стабильности... Я
сделал так, чтобы она была... доведена до нужного состояния. Ее муж...
словом, он все сделает.
- Ты столковался с Говардом Бриндлем?
- Помогите мне. Пожалуйста.
- Ты, чертов ублюдок, хочешь знать, сколько лопат надо на то, чтобы
заткнуть тебе рот?
- Да что же вы от меня хотите наконец?
- Говард не мог иметь с тобой никакого дела. Даже в могиле, даже в
собственной могиле ты бесстыдно врешь! Говард - превосходный парень.
Спроси кого хочешь.
- Бриндль - мой баг! Шпионящее устройство! Он работает на меня! Любой
законник, если он общается с криминальными делами, знает, что такое живой
баг! Через пять минут разговора с ним о смерти Фреда Харрона, я знал, что
его убил он!
- Говард не способен обидеть и мухи!
- Да черт бы вас побрал, он сам признался мне в этом! Он сидел у меня
в кабинете, и булькал, и вздыхал, и заламывал руки. Он, видите ли, не
хотел его убивать! Просто так получилось. И что это с ним впервые в жизни.
Что на самом деле он очень хороший. Глядя на него, этому даже можно
поверить. Но за ним целая гора трупов! Он не хотел признаваться, не хотел
даже после того, как я несколько раз поймал его на лжи. Но потом он понял,
что я пущу в ход историю с Харроном, если он не сознается. Так что он в
конце концов сознался, и был очень недоволен, когда я прокрутил ему
запись. Не тогда же, конечно, потому что я не был уверен, что он не унесет
кассету, оставив меня на полу с проломленным черепом. И я сказал ему, что
это дубликат, и что оригинал хранится у меня. Никто раньше не мог так
подловить его. Я знал, что он сделает все так, как я скажу, и пэтому
пользовался я этим очень осторожно. Я велел ему остаться на побережье и не
терять со мной связи. У меня были различные планы на его счет, но тут
погиб Левеллен. И я придумал превосходный план, один из самых лучших. Я
велел ему жениться на ней.
- И вы думали, он сможет?
- Тут полно воды. И она все прибывает.
- Так поплавайте немного.
- У меня сердце вот-вот выскочит из груди.
- Ничего, скоро оно отдохнет на славу.
- Вы еще хуже Бриндля! Вы - жестокий убийца! У вас нет сердца. Просто
нет сердца... Да, я велел ему жениться на ней и он женился на ней! Он
ошивался вокруг. Был у нее на побегушках. Делал всю неприятную работу. Он
всегда бал при ней. А она была одна. Он всем казался таким славным парнем.
Я сказал ему, что круиз - превосходная идея. Почему бы инет? Яхта и деньги
- что еще нужно человеку для круиза? Я велел ему использовать любую
мелочь, чтобы она поверила в свое безумие. А когда начинаешь верить, что
ты свихнулся, ты в очень скором времени свихнешься на самом деле.
Начинаешь делать непонятные глупости. А раз оказавшись внутри такой
клетки, выбраться очень нелегко, особенно если рядом есть человек, который
следит за этим.
- Вы сказали, что он - убийца. Так что ж вы не велели ему убить и ее?
- Она стоит слишком дорого для такого риска. Было бы много шума,
кто-нибудь непременно начал бы выяснять, откуда у нее взялось такое
наследство. Могли начать потрошить Бриндля, всплыли бы его прошлые дела. Я
сказал ему, что если он убьет ее, Я изжарю его на медленном огне.
Послушайте, Мак-Ги, я могу записать это все для вас, если хотите.
- Так вы думаете, он не убьет ее.
- Я не знаю. Такие, как Бриндль, непредсказуемы. Если он сможет
придумать, как сделать это, чтобы ни у кого не возникло и тени сомнения,
что произошел несчастный случай, он это сделает. Или покончит с собой
из-за какого-нибудь внезапного порыва. Такие люди пытаются так или иначе
надуть окружающих всю свою жизнь. Они думают, что все остальные - круглые
идиоты. Они думают, что все так же скучны и пусты изнутри, как и они сами.
Я знал, что иду на риск. Но с другой стороны, я точно знал, что у нее не
будет возможности поднимать скандал. Мертвая или сумасшедшая, она в любом
случае выходит из игры. Поверьте мне, Мак-Ги, миллионы стоят такого риска.
Вы никогда не получите больше подобного шанса, даже если проживете еще
столько же.
- Да, наверное, - сказал я тихо. - Думаю, да.
Эта мокрица извивалась на дне грязной ямы, вода лилась ему на уши. А
Тед, наверное даже не подозевал подвоха. Пожалуйста, помогите мне
разобраться в этом вопросе, мистер Коллайр. Я хочу, чтобы моя дочь была в
безопасностри, если со мной вдруг что-нибудь случится.
И Коллайр позаботился о его дочурке на славу. У него на посылках был
веселый услужливый сопиопат, он только и дожидался самой странной, самой
необычной работы. Позаботься о Тедовой дочке. О моей девочке. Подари ее
старому доброму Говарду Биндлю.
Белый холодный свет заливал могилу, вокруг лампы велись мотыльки,
задевая мохнатыми крылышками могилу Тома Коллайра. Он издал какой-то
странный звук и, наклонившись поближе, я увидел, что он плачет. Нижняя
губа его кривилась и дрожала. Бедный Том. Ладно, час потехи прошел. Все
долги заплачены. Пусть теперь кто-нибудь другой нанимает убийц, сводит с
ума, торгует обманом оптом и в розницу и вообще всячески забавляется.
Я сжал древко заступа с такой силой, что мои натруженнные ладни свело
от боли. Дикое, жестокое желание подавил я в себе: взять сейчас лопату и
быстрыми четкими ударами закопать яму вмес те с содержимым, от ног до
скривившегося лица, разровнять место, заложить срезанным дерном и забыт
сюда дорогу. Хихиканье, доносившееся из могилы, напоминало кваканье
лягушек в канале.
Я достал из кармана нож, прыгнул в яму, надрезал несколько петель,
стягивающих ему руки. Остальное пусть распутывает сам. Прихватив обе
длинных лампы и взяв заступ подмышку, я аправился к машине. Я шел еле-еле,
словно нехотя, словно кто-то дергал мое мое ватное, непослушное тело за
веревочки. Мне так хотелось убить его, почему же я этого не сделал,
повторял я про себя, шатаясь, как пьяный. Я едва разыскал огни фар
"Агнессы" в темноте. Бездумно свалив весь принесенный скарб в ящик, я
уселся за руль, и только там меня, наконец, отпустило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35