Таш и Найл неловко засмеялись. Они оба были на нервах.
– Вы, наверное, устали, бедняжки, – сочувственно протянула Александра, – так много приходится работать! Но ничего, здесь вы быстро придете в себя, не сомневаюсь.
Таш повернулась к Найлу, но ее жених был занят спаниелями и ничего не слышал. Он так и не сбрил свои бакенбарды, хотя съемки закончились несколько недель назад. Похоже, они пришлись Найлу по душе: у него появилась отвратительная привычка рассеянно теребить их. Эти бакенбарды Таш просто ненавидела.
– Что ты имела в виду, мама, заявив, что мы вернемся сюда завтра вместе с Паскалем? – спросила она Александру, появившуюся с бутылкой местного вина и тремя бокалами. – Мы ведь и так уже здесь.
– Разве я не сказала? – Александра весело рассмеялась, поставила поднос на маленький столик и стала искать штопор (Паскаль имел привычку держать в каждой комнате по штопору). – Мы завтра утром едем в Париж. В три тебя ждут в свадебном салоне. Мы договорились встретиться с Софией, Беном и Паскалем в ресторане. Потом мы оставим наших мужчин пить бренди и уедем на примерку платья. Завтра будет замечательный день!
– Это обязательно? – вяло поинтересовалась Таш.
– Обязательна ли примерка свадебного платья, дорогая? – Александра не верила своим ушам. – Ну конечно, как же без этого! София просто в недоумении, как можно с этим тянуть. Она специально приехала в Париж, чтобы дать тебе все нужные советы. Как мило с ее стороны, правда?
Найл теперь безостановочно теребил бакенбарды.
– Мило? – Таш взглянула на безмолвного жениха. – Да это просто кошмар! – Но Александра уже излагала меню с учетом блюд для вегетарианцев, диабетиков и тех, кто сидит на диете.
Через полчаса телефонный звонок спас Найла и Таш.
– Ах, как не вовремя! Я сейчас вернусь. Подумайте пока о клубничном муссе с шоколадным соусом.
– Ужас, да она просто София номер два, – простонал Найл, когда Александра исчезла из виду. – Я всегда недоумевал, от кого твоя сестра унаследовала тягу ко всевозможным сценариям. А сколько бумаг! Такое ощущение, что мы в приемной у чокнутой секретарши. – Он поднял с пола несколько листов и потряс ими в воздухе.
– По-моему, они слишком увлеклись, – заморгала Таш. – Не думала, что замышляется праздник с таким размахом.
– Теперь пути назад нет. – Найл встал и прихватил бутылку вина. – Пойду прогуляюсь.
Это были первые слова о свадьбе, которые она от него услышала. Таш показалось, что ее ударили со всего размаху, на глаза набежали слезы.
Таш смотрела, как жених вышел на террасу и исчез в темноте. Вскоре его шаги затихли, было только слышно, как неподалеку кто-то играет в крокет.
Девушка закрыла глаза, с горечью подумав, что они с Найлом уже не так близки, как раньше, и не могут сделать друг друга счастливыми. И нельзя было списать это на предсвадебное волнение и занятость – ни один из них не занимался подготовкой к свадьбе, видимо надеясь, что все заглохнет само собой. И теперь, когда до бракосочетания оставался всего месяц, оба вдруг поняли, во что влипли. Это все равно что с пьяных глаз согласиться на участие в благотворительной акции, а протрезвев, узнать, что уже заказан авиабилет в раздираемую войной африканскую страну, в сумке лежит бронежилет и тебя ожидает врач, чтобы сделать прививку против тропической лихорадки.
Следующий день только еще больше все запутал. Найл сослался на усталость, и Таш пришлось отражать атаку родственников в одиночку.
– Все худеешь? – спросила София, наблюдая, как Таш вяло поддевает ложечкой вишневый пирог. – Тебе нужно стабилизировать вес, а то свадебное платье может оказаться не по размеру.
Примерка платья никогда не была частью девичьих грез Таш о сказочной свадьбе. В этих грезах не было потоков белого шелка, но зато у алтаря ее ждал совершенно счастливый Хьюго.
Свадебный наряд, украшенный пеной белых кружев и немыслимым количеством рюшечек, завязочек и бантов, оказался велик, и Таш вытерпела немало уколов булавками, пока его подгоняли по фигуре. После примерки платья наступил черед фаты, туфель, чулок и украшений. Таш с трудом держала себя в руках. Она, не думая, называла первое, что попадалось ей на глаза, и легко соглашалась, когда мать и сестра критиковали ее выбор. Таш было все равно. Она не хотела выходить замуж за Найла. Эта была страшная и очень дорого обошедшаяся ей ошибка, о чем Таш готова была крикнуть прямо в лицо всем окружающим.
Когда они покинули кремовое королевство свадебного ателье, Таш взяла мать под руку:
– Нам надо поговорить, мама. Давай зайдем куда-нибудь на чашечку кофе.
Александра нахмурилась:
– Мы и так уже на полчаса опоздали в салон, милая. А я должна еще заехать за Паскалем и Беном, пока вы будете там.
– В какой салон?
– В лучший парикмахерский салон Парижа, – уточнила София. – Я тоже записалась на укладку. Посплетничаем, когда будем сушить головы. Умираю как хочу узнать, кто из знаменитых друзей Найла приедет на свадьбу. Брэд Питт дал согласие? Ах, он такой красавчик!
Глава двадцать шестая
Когда они вернулись в особняк, Найл сидел у бассейна в шезлонге и допивал бутылку вина.
– Боже, Таш, тебя не узнать! – он поцеловал ее и поздоровался с остальными. Полли он закружил в воздухе и не отпускал, пока девочка вдоволь не насмеялась.
Несмотря на ужасную, по ее мнению, прическу, настроение Таш улучшилось: похоже, Найл повеселел со вчерашнего дня. Долгий сон под ласковым солнцем и обед в местном баре прояснили его еще недавно такое озабоченное лицо.
Сидя на террасе между Софией и Беном, Таш ловила последние лучи заходящего солнца. Бен с трудом устроился на постоянно падающем шезлонге.
– Ты часто виделась с Хьюго в последнее время? – спросил он, водя по подбородку ободком холодного стакана.
Таш покачала головой и посмотрела на Найла, который, скрестив руки на груди, пытался разглядеть покрытую сумраком долину. Солнце слепило ему глаза, и он щурился, как от сильной боли.
– У Хьюго не очень хорошо идут сейчас дела, – сказала Таш, не желая углубляться в тему. – Я видела его на соревнованиях в Блюфорде на прошлой неделе, но он уехал очень рано.
В тот день Хьюго упал со своего нового жеребца, ушибся, поцарапался и пришел в ярость. Стефану пришлось добираться в Маккоумб с Монкрифами, так как Бошомп не стал его ждать.
– А ты хорошо выступила, я слышал? – Бен пытался поудобнее расположиться в шезлонге.
– Неплохо. – Таш сделала большой глоток и чуть не поперхнулась, таким крепким оказался коктейль. – Микки Рурк отлично себя показал.
– Это твой французский конь? – спросила София, никогда не разбиравшаяся в лошадях Таш.
– Нет, это серый жеребец. Хьюго купил его у Гаса, но не справился и отдал мне обратно. Мои спонсоры дают деньги на его содержание.
– Должен сказать, Таш, ты становишься очень популярной, – Бен поднял бокал в ее честь. – Я часто слышу твое имя, о тебе говорят как о новой звезде.
Девушка смутилась.
– Надеюсь, ты носишь шлем, Таш? – обеспокоенно спросила Александра. – Тебе нельзя сейчас рисковать, скоро свадьба.
– Ты уйдешь из спорта после свадьбы? – София спросила об этом подчеркнуто резко. Она не любила, когда кто-то, особенно Бен, расхваливал ее сестру.
– Конечно нет, – пробормотала Таш. Ей не хотелось сейчас об этом говорить.
– Но ты ведь будешь замужней женщиной, у вас с Найлом пойдут дети.
Таш промолчала. Найл все так же стоял чуть в стороне и смотрел на сонную долину. Он был сейчас очень похож на Клина Иствуда.
София тоже взглянула на него:
– Очень уж вы оба похудели! Вы что, вместе сидите на диете?
– Да, мы голодаем: нам не хватает общения.
Вечером София наносила крем на лицо, шею и тело, прежде чем лечь в постель к мужу.
– Помнишь, ты раньше считал, что Хьюго влюблен в Таш?
Бен улыбнулся и отложил газету, которую купил три дня назад, но так и не дочитал.
– Да, помню. Ты еще сказала, что я выдумываю глупости.
– Теперь я не была бы столь категоричной, – София сняла часы и положила их на прикроватный столик. – Похоже, я недооценила твою прозорливость, дорогой.
– Неужели? – Бен, чью прозорливость и интуицию чаще критиковали, чем одобряли, пришел в восторг. – И почему ты так решила?
– Когда кто-то заговаривает с Таш о Найле, она принимает страдальческий вид, а когда при ней упоминают Хьюго, сестра становится похожа на влюбленную девчонку: вспыхивает и начинает дергаться. Ты же знаешь, как Таш была влюблена в него когда-то.
– Да, конечно. – Бен сложил газету в аккуратный четырехугольник. – Но почему ты считаешь, что я был прав, когда подозревал, что Хьюго любит Таш?
– Потому что, дорогой, – София поцеловала его в нос и выключила свет, – он ведет себя точно так же, когда слышит ее имя, разве что только не краснеет. – Спокойной ночи, – добавила София и навострила ушки, но за стеной в комнате Таш и Найла была тишина.
Таш не спала уже несколько часов. Ей хотелось набраться сил и разбудить Найла, но она страшилась предстоящего разговора, к тому же понимала, что сейчас ему лучше выспаться. Она ждала, когда ее саму сморит сон и улетучатся все тревоги, но сон не приходил. Так она встретила рассвет и пение птиц.
София и Бен уже были на ногах, шумела вода в душе, и под эти звуки Таш задремала.
Она проснулась в полдень. Занавески были раздвинуты, и лучи солнца падали на постель. Найла рядом не оказалось.
Только после обеда они с Найлом смогли побыть вдвоем, устроившись рядышком возле бассейна. Однако уединение только еще больше напрягло Таш – она предпочла бы надоедливую болтовню про свадьбу повисшему между ними тягостному молчанию.
Найл с головой ушел в толстую биографию Гете. Казалось, он не замечал ее душевного смятения. Как обычно, ее жених быстро проглатывал строчку за строчкой. Таш всегда завидовала его способности отстраняться от проблем. Сама она лениво скользила глазами по скучному журналу. Когда-то и она самозабвенно читала высокохудожественные книги, длинные биографии великих людей и энциклопедии. Она постигала новейшие музыкальные направления, слушала по радио познавательные программы и смотрела философские фильмы. Теперь Таш едва могла вспомнить их названия. Нужно было отдать должное Найлу: при любой занятости он всегда оказывался в курсе последних новостей и событий в мире. Таш вытянула ноги и вздохнула: сейчас она чаще думает о скачках, чем о новых пьесах. Иногда ей хотелось быть похожей на Зои, которая, хоть и жила в том же маленьком мирке, что и Таш, все же вела интеллектуальную жизнь. Таш часто заставала подругу за просмотром литературной газеты или искусствоведческого журнала, в то время как остальные обитатели фермы с воодушевлением смотрели боевик. Таш понимала, что потихоньку деградирует. Построив воздушный замок, принадлежавший только ей и Найлу, она не захотела видеть, как он рушится, и сбежала в конюшню.
Через час Найл оторвался от книги и упрекнул невесту в том, что она не убрала крем для загара в тень.
– Последним им пользовался ты, – напомнила Таш, отгоняя назойливую муху.
– В таком случае ты должна чаще его втирать, – проворчал Найл. – Или ты сгоришь.
– Я загораю медленнее, чем ты.
– Но у тебя больше родинок, и это опасно. – Он вздохнул и снова взял книгу.
– Когда-то мои родинки нравились тебе, Найл. – Таш обиженно уставилась на голубое дно бассейна.
– Все равно, ты не должна рисковать: так можно заработать рак кожи.
Еще через двадцать минут Таш сломалась.
– Пожалуйста, перестань теребить бакенбарды, – попросила она. – Это меня бесит!
– Мне жарко.
– Тогда сбрей их.
– Мне они нравятся.
– Отлично, но тогда перестань их теребить. Найл отвернулся и уставился в книгу.
Через несколько минут он отбросил ее в сторону:
– Перестань!
Задремавшая было Таш подскочила на надувном матрасе.
– Что случилось? – ворчливо спросила она. В воздухе витал запах лимонов и эвкалипта.
– Так вздыхать! – Найл тоже сел и уставился на невесту сквозь темные солнцезащитные очки.
– Прости. – Таш снова забралась на матрас. – Я заснула.
– Вот именно. Ты всегда так вздыхаешь во сне.
– Ты никогда раньше не говорил мне об этом!
– Но ты же спала.
Таш раздраженно почесала коленку и предпочла ретироваться в бассейн. В спешке она прыгнула неправильно и больно ударилась животом о поверхность воды, обрызгав Найла и его драгоценную книгу.
Когда она вынырнула, жених настороженно смотрел на нее, взобравшись с ногами на матрас.
– Ну что? – проворчал он, глядя, как Таш выбирается из бассейна по скользкой лесенке.
– Не понимаю, о чем ты спрашиваешь. – Она накинула халат и огляделась в поисках свободного сиденья.
– Ты специально выводишь меня из себя? – Найл сдул челку с глаз и уставился на невесту. – Что дальше?
Сердце Таш застучало. Найл перестал делать вид, что не замечает ее, значит, можно начать разговор. Девушке не хотелось заводиться и давать волю эмоциям, но у нее не было терпения и спокойствия Зои. Таш казалось, что сейчас она способна выложить жениху все, что накипело, вплоть до мелочных придирок вроде постоянно поднятого стульчака в туалете.
– Я не хочу ссориться с тобой, Найл, – она старалась говорить спокойно. – Но ты стал таким грубым и необщительным. Мне это не нравится.
– Я такой же, какой и раньше, – возразил Найл. – Это ты изменилась, стала злой и раздражительной.
– Мне сейчас нелегко! – Она сморщила лоб.
– Мне тоже! – Он в точности повторил ее движение. Несколько минут оба молча смотрели друг на друга.
Таш хотелось, чтобы Найл снял темные очки: из-за них казалось, что ее взгляд проваливается в две черные пропасти.
– Ты больше не обращаешь на меня внимания, – начала она, понимая, что не сможет удержаться от упреков.
– То же самое можно сказать про тебя!
– Мы больше не живем одной жизнью, мы как будто существуем в разных мирах. – Таш вытащила из пачки сигарету. – Я боюсь людей, с которыми ты работаешь, Найл, они надменные, самовлюбленные и эксцентричные. Если они так нравятся тебе, не понимаю, как ты можешь любить меня.
– Не смей так говорить о моих друзьях!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43