Когда Ник Брейкберн толкнул входную дверь и вошел в комнату, Вилл сидел, развалившись на стуле, с мокрой тряпкой на лбу.
— Тьма небесная, Вилл! Да ты страшнее смерти! Что с тобой случилось?
— Меня отравили вчера вечером, — отвечал Вилл, невольно вздрогнув от громкого голоса лейтенанта. — И здесь была Лили. Нет, мне это не привиделось. Я видел ее и говорил с ней, а если это и звучит сомнительно, в любом случае она оставила платок со своими инициалами. — Он снял тряпку со лба и показал Нику.
Ник рассмотрел его внимательно, качая головой.
— Но ты же не хочешь мне сказать, что Лили сговорилась с кем-то тебя убить? Не дури, Вилл. Хотя, возможно…
— Конечно, она не замешана ни в каком заговоре и не собирается меня убивать, — раздраженно ответил Вилл. — Она меня спасла. И нам нужно ее найти. Она уехала из Хоксбриджа при очень странных обстоятельствах, а теперь вдруг появляется здесь, в Шенебуа. Я тебе потом все расскажу. А пока поверь мне на слово, что это жизненно необходимо. Она была одета по-дорожному и, похоже, чертовски спешила. Поспрашивай на всех больших дорогах, ведущих из города, узнай, не видели ли черную коляску, запряженную четверкой серых лошадей. Кучер невысокого роста, полный и в темном парике.
Ему оставалось только надеяться, что Лили и ее таинственный спутник едут все в той же коляске и с тем же кучером, которых ему описали слуги в Хоксбридже.
— Если услышишь хоть что-нибудь, все что угодно, тут же возвращайся и докладывай мне.
Ника не было несколько часов. Когда он наконец появился и широкими шагами вошел в комнату, Вилла уже лихорадило от нетерпения.
— Коляска пересекла реку по направлению к Брайдмору и поехала дальше на север примерно в полночь, причем довольно быстро. И все-таки мы могли бы их догнать до того, как они достигнут Фенкастера, первого городка на северной дороге. Дорога несколько раз делает петли, и, если ехать верхом по бездорожью….
Вилл вскочил на ноги, накинул драповый плащ, подхватил шляпу, пистолеты, порох и красную шелковую перевязь.
— Мои вещи уложены, а оседланная лошадь ждет внизу.
— Ты обещал все объяснить. Забыл?
Вилрован остановился на полдороге к двери.
— Забыл. — Он положил оружие, сдвинул шляпу на затылок и провел по лбу тыльной стороной ладони. — Но с чего начинать, даже и не знаю. Я подозреваю, что Лили как-то ввязана с нашими поисками, но сейчас не соображу, как именно. Кроме таинственной связи с сэром Фредериком Марло, кроме того, что она покинула Хоксбридж одновременно с нами, и того факта, что вчера вечером она была здесь, она еще и находилась в «Левиафане», когда убили Маккея. Не может быть, чтобы все это оказались только случайные совпадения.
— Прости меня, — Ник сложил руки на груди. — Но я тебя что-то не понимаю. Руфус Маккей-то тут при чем?
— Проклятье! — простонал еле слышно Вилрован. — Я забыл, что ты всего не знаешь! Черт бы побрал Родарика и его секретность! Пусть убьет меня, когда узнает, что я наделал, но пришло время рассказать тебе всё. Особенно учитывая, что тебе придется продолжить здесь поиски, пока я отправлюсь за Лили. — И Вилл наскоро рассказал ему про пропажу Машины Хаоса и перечислил все важные обстоятельства до и после этого события.
Ник внимательно слушал.
— Конечно, — сказал он, когда Вилл закончил, — это объясняет многое, что ставило меня в тупик в последнее время. Забавно, что мне не пришло в голову самому все сопоставить.
— С чего бы ты стал это делать? — Вилл коротко, хрипло рассмеялся. — Неужели бы тебе пришло в голову, что на тебя возложили секретную миссию и при этом солгали насчет самого предмета твоих поисков? На твоем месте я пришел бы в ярость.
— Я в ярости, — сказал Ник совершенно ровным тоном. Если он и был зол, то во всем блеске проявил сейчас знаменитую брейкберновскую невозмутимость. — Но, поразмыслив, я понимаю, чем руководствовался Родарик. Если бы люди об этом узнали, то началось бы такое, что я и представить себе не могу. — На мгновение выдержка изменила ему, и на его лице отразился ужас, но тут же пропал. — Я рад, что наконец узнал эту тайну, но не думаю, что нам стоит спешить с посвящением в это Джилпина и Оджерса.
— Здесь я доверюсь твоему суждению. Второй раз они меня не отравят, я тебе обещаю. — Вилл рассмеялся и похлопал себя по карману камзола, куда он уже сложил причудливые пузырьки, которые захватил в Хоксбридже. — Я буду проверять всю еду и питье перед тем, как положить что-нибудь в рот.
Он открыл дверь, но застыл на пороге.
— Не знаю, отправилась ли Лили следом за горбачом и той женщиной или идет по какому-нибудь другому следу. И не узнаю, пока ее не догоню. Если она не следует за ними, они, вполне возможно, все еще в Фермулине или за рекой — в Чокфорде. Если так, ты, Джилпин и Оджерс можете оказаться в опасности. Так что будь осторожнее, Ник, и, пожалуйста, останься в живых.
В Брайдморе было угрюмо и ветрено, кругом сплошь рябые гранитные валуны да дымчато-лиловые вересковые пустоши с островками желтого ракитника. Поселения были маленькие, редко больше дюжины домов и двух-трех церквей, одна из которых обычно была заброшена. Жители разводили коз и овец и обрабатывали, как могли, суровую неплодородную землю. Это была пустынная местность, и Виллу по нескольку часов не встречалось ни единого путника.
Сутки Вилл ехал по бездорожью, и вот уже он и его пятнистый мерин оказались на окраине Фенкастера, а Лили и черной коляски и в помине не было. Там, где сельская дорога уступала место брусчатке и первым домам, Вилрован натянул поводья и задумался.
Он надеялся к этому моменту уже нагнать карету. То, что это ему до сих пор не удалось, означало одно из двух: либо он просчитался и Лили приехала раньше, чем он рассчитывал, либо она задержалась или свернула на одну из многочисленных развилок по дороге к городу.
Последнее было наиболее вероятно, Вилл повернул на юг и проехал около двадцати миль обратно, на этот раз ни на шаг не сходя с извилистой и изрезанной колеями дороги. В малюсенькой деревеньке Старлинг, где он остановился, чтобы расспросить жителей, ему сказали, что несколько часов назад у черной коляски сломалась ось — это было к югу от деревни. К сожалению, вместо того чтобы ждать, пока починят их повозку, пассажиры сели в почтовый дилижанс и уехали в Фенкастер, а кучер купил лошадь и ускакал в обратном направлении.
Виллу оставалось только проклинать свою злую судьбу. Она встретил этот дилижанс в пятнадцати милях отсюда. А сейчас тот уже достиг города, где Лили и ее спутник успешно растворились в толпе.
Наступала ночь. Измученный и уставший — ведь он провел почти тридцать часов в седле, — Вилл решил, что хороший отдых только лучше подготовит его к предстоящим поискам. Он снял комнату в единственной в деревне замызганной харчевне, отвратительно поужинал вареной свеклой и еще чем-то, по вкусу больше всего похожим на недожаренную подошву, залил зверскую жажду очень слабым пивом и упал на кровать, даже не раздеваясь. В комнате гуляли сквозняки, кровать была жесткая и кишела мелкими паразитами, но он отключился, едва коснувшись головой подушки. Вилл спал до раннего утра, когда почувствовал, что места блошиных укусов начали чесаться.
Встав с рассветом, Вилрован проглотил не менее отвратительный завтрак и направился в город. Около десяти утра он заметил над головой стаю воронов, они летели со стороны Фенкастера. Думая, что это могут быть те самые птицы, которых он отправил исследовать окрестности еще из Фермулина, он поприветствовал их. Кольцо в ответ испустило луч ослепительного голубого света, и два ворона отделились от остальных и, хлопая крыльями, направились к нему: один опустился на седло, другой — на плечо Вилла.
Новости они принесли ему противоречивые. Лили и ее спутника нигде не видели, но зато им было что рассказать о горбаче и о женщине.
— В Фермулине пожар. Целые улицы полыхают.— Это ворон на луке седла. — Искры летят по ветру. Одна попала в горбача: вспышка, шипение, а потом только горстка пепла. Его смерть повергла остальных людей в панику. Несколько покалечены.
— А женщина, которая была с ним? — спросил Вилл.
— Ее отнесло толпой на время. Потом она вырвалась, мы следовали за ней до постоялого двора, где она наняла повозку. Она уехала из города на запад, в сторону Кэтвитсена. Но скоро наступила ночь, и мы потеряли ее в темноте.
Вилл нахмурился, пытаясь понять, где же здесь логика.
— Но зачем ей так спешить? Сокровище надо перемещать медленно и на небольшие расстояния. Если она и дальше будет передвигаться так быстро, она только принесет с собой бедствия. А кроме того, если она не хочет, чтобы ее нашли, где же еще можно лучше спрятаться, как не в суматохе, вызванной пожаром? Если держаться от огня на безопасном расстоянии, то лучшего укрытия, чем Фенкастер, ей сейчас не найти.
— Если только она не гоблинка, — ворон у него на плече расправил крылья. — Для гоблина или гоблинки не существует безопасного расстояния, когда по ветру летят искры. А горбач называл ее «Леди Софрониспа».
Вилл покачал головой. Он не понимал, как эта женщина может оказаться гоблинкой, даже если по какому-то капризу она пользовалась чародейским именем. Вопрос заключался в другом — надо ли ему попытаться догнать ее или ехать дальше в Фенкастер и искать Лили.
В конце концов он решил, что у него нет выбора. Одно дело следовать за Лили, когда она, скорее всего, тоже ищет Машину Хаоса, но теперь он точно знал, куда направилось Сокровище, и он должен был следовать за ним. Послав воронов вперед, он поехал дальше на север, пока не добрался опять до окраин Фенкастера. Черный столб дыма поднимался над старинными, по большей частью деревянными домами, придавая городу зловещий вид. Если Лили была там, Вилровану оставалось только надеяться, что она в безопасности.
Удар настиг его в Хойле, в деревне, стоящей на перекрестке, открытом всем ветрам. Вилл снял на ночь комнату и вышел прогуляться в сгущающихся сумерках по поросшему кустарником пустырю, как вдруг к нему грубо подступили трое местных жителей. Он даже не успел опомниться, не то что вытащить пистолеты, когда один из аборигенов выбил оружие у него из рук, а двое других быстро его схватили. Под его громкие протестующие крики они потащили Вилрована к деревенской тюрьме.
— Проклятье на ваши головы! Может, вы хотя бы скажете, что я, по-вашему, натворил? — потребовал Вилл, когда его швырнули в камеру так, что он распластался на затоптанном дощатом полу. Тяжелая деревянная дверь захлопнулась за его спиной.
Послышался звон железных ключей, и за прутьями дверного окошка появилось лицо, похожее на большой кусок сала.
— Нам было ведено доставить тебя назад в Маунтфалькон по обвинению в убийстве и измене, — сказал грубый голос.
— Обвинения в убийстве и… чушь! — Вилл сел на полу и начал отряхиваться. — Ничего такого я не делал. А кто вам велел? Вы не можете арестовать меня за преступления, совершенные в Маунтфальконе, без…— Охваченный неожиданными сомнениями, он поискал королевский документ, который держал во внутреннем кармане дорожного плаща, и обнаружил, что его нет на месте.
— А у нее, у этой леди, была бумага от короля Маунтфалькона, с печатями и подписями, как положено, — произнес скрипучий голос.
Вилл неслышно выругался. То, что его арестовали, было уже само по себе унизительно, — но его по собственному документу? Прислонившись спиной к каменной стене, он закрыл глаза и напряг память. У него осталось смутное воспоминание, что пара легких рук ощупывала его, когда он лежал в полубреду на полу в своей комнате в «Золотой Пятерке». Но было ли это до или после того, как пришла Лили?
— Ты говоришь, «леди»? Это была маленькая пухленькая женщина или леди среднего роста, очень невозмутимая и красивая?
— Этого я сказать не могу, — хрипло рассмеялся констебль. — Можешь спросить главу магистрата, когда он приедет в следующем месяце. Авось он тебе расскажет, чего тебе там надо, — а может, и не скажет. А пока что посиди там и подумай над своими злодействами.
Следующие несколько дней тянулись бесконечно долго. Вилл почти все время либо ходил кругами по камере, либо пялился в зарешеченное окно, которое предлагало неутешительный вид на голый двор и одинокий кривой терновник. А констебль наотрез отказался отвечать на какие-либо расспросы, и оба стражника, которые появлялись посменно, тоже оказались не особенно общительными. Когда Вилл потребовал чернила и бумагу, их ему с ворчанием принесли, но когда он написал письмо Нику, никто не захотел его отправлять.
— А ничего себе, хорошенькое это будет дельце, если ты сюда всю свою шайку созовешь! — сказал деревенский служитель закона.
— Замечательно, — ответствовал Вилрован, моментально вскипая, однако несчастья сделали его хитрее. — Тогда позвольте, я напишу королю Родарику во дворец Волари. — Таким образом помощи придется ждать дольше, но казалось невероятным, чтобы констебль стал возражать. — Или ты думаешь, он тоже из моей шайки?
После долгих споров, получив несколько мелких монет, констебль признал, что вреда от этого не будет.
— Но придется ли ему прочитать твое письмо, Блэкхарт, этого я уж не знаю. Я найду, кто его отнесет, и на том тебе придется успокоиться.
— Я — капитан Блэкхарт. Если твой человек правильно назовет мое имя у дворцовых ворот, письмо непременно попадет к королю. А если я получу ответ, как и ожидаю, тебе достанется шесть золотых гиней.
Письмо было отправлено, и теперь Виллу совсем нечего было делать. Ему оставалось томиться здесь не меньше двух недель — неделю письмо будет идти до Родарика, еще неделю обратно в Хойль будет идти письмо с приказом его освободить. Но однажды холодным утром, сразу после рассвета, когда Вилрован лежал на своей заплесневелой соломенной подстилке, его разбудил от сна громкий стук в оконную решетку. Он быстро встал и подошел к окну, пока звук не привлек внимание стражника.
На подоконнике снаружи примостился ворон, старая птица с потрепанными перьями.
— Вилрован.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71