https://wodolei.ru/catalog/unitazy/deshevie/
Мне сложно… сложно было бы простить тебе что-то, о чем я даже не знаю.
Он медленно покачал головой.
— Ничего, клянусь тебе. Уже очень-очень давно я ничего такого… Если бы только ты не слушала, что обо мне говорят! Если хочешь узнать что-нибудь — просто спроси меня. Я, может быть, негодяй… мерзавец… все что угодно, но я бы никогда не стал тебе врать.
Лили внутренне сжалась. Кто-то из них двоих действительно лгал, и она знала, кто именно, даже если он не догадывался. Она нервно сглотнула, попыталась расслабиться, но поняла, что не может.
А когда Вилл наклонился, чтобы нежно поцеловать ее в губы, она почувствовала, что вся одеревенела и сжалась под одеялом. Лили поняла, что впереди еще одна ночь, которая не принесет им обоим ничего, кроме разочарования.
Прошло несколько недель. Лили часто посещала Волари. По приглашению Дайони она была на двух карточных вечерах и на третьем — танцевальном, который проводился в Музыкальной Комнате под угнетающими золотыми потолками и огромной люстрой. На каждом из этих мероприятий Лили казалось, что королева меньше занимает внимание Вилрована, чем некоторые из ее придворных дам.
Почти с первого взгляда Лили почувствовала отвращение к некой леди Стирпайк и некой Марии Ашам, потому что обе эти дамы вели себя слишком фамильярно, слишком интимно с Виллом. Летиция Стирпайк была статная, но несколько грубоватая на вид дама, у нее были очень красные губы, очень яркие глаза, и ее глубокое декольте слишком откровенно обнажало ее грудь. Что касается Марии Ашам, именно ее Вилрован некогда похитил из-под носа у мужа.
Благодаря Блэзу, который дважды танцевал с Лили, этот неофициальный бал не стал совершенной катастрофой, но, танцуя с Виллом, она держалась холодно и враждебно, просто потому что несколько минут назад заметила, как он перешептывался с Летицией Стирпайк.
«Зачем он пригласил меня в Хоксбридж — только чтобы унизить?» — спрашивала себя Лили, пока они танцевали. Ей было жарко, и она чувствовала себя несчастной в этом чудесном платье. Когда она только надела это платье — атласное, переливчатого синего цвета, с тремя рядами кружевных рюшей, — то почувствовала себя очаровательной, но как ей только в голову пришло, что она сможет соперничать с более опытной и определенно более прямолинейной Летицией Стирпайк?
А то, что интерес госпожи Стирпайк к Виллу заметно превышал его интерес к этой светской львице, Лили не утешало. Даже Вилровану не хватило бы бесстыдства щеголять своими любовницами в присутствии жены.
«Он законченный бабник!» — думала Лили, пока они выполняли сложные фигуры танца. Легкое пожатие, когда их руки встретились, прикосновение его пальцев, когда он проходил слева от нее, — о, он мастер на такие трюки, это уж наверняка. Если бы она не знала так хорошо своего непредсказуемого мужа, она могла бы наивно предположить, что действительно что-то для него значит.
Но если Лили и начинала ненавидеть вечера у Дайони, встреч с королем она ждала с нетерпением. Там книги и чай, шахматы и разговоры смешивались в изысканной пропорции и идеально соответствовали ее вкусам.
Однажды, когда они вместе осматривали библиотеку, он предложил показать Лили некоторые диковинки, спрятанные в сокровищнице. Лили была очень взволнована — наконец-то представилась возможность, которой она так долго ждала. Ей с большим трудом удалось скрыть свою радость.
Выйдя из здания через арчатый дверной проем, Лили и король прошли по извилистой мощенной камнем дорожке через зеленую лужайку. Где-то вдалеке закричала какая-то птица или обезьяна, донесся рев льва или леопарда. Родарик провел ее по аллее, где на фруктовых деревьях улсе проклюнулись бутоны, потом вверх по невысоким замшелым ступеням, еще через одну дверь и ввел в пустынную и сумрачную прохладу музейного крыла дворца.
Проходя один за другим залы, где привольно гуляли сквозняки, он задержался в длинной, освещенной факелами галерее, чтобы показать Лили собрание написанных маслом портретов, изображавших людей в старинных костюмах.
— Мои древнейшие предки, — сказал Родарик, показывая на них рукой. — Или, скорее, первые короли и королевы Маунтфалькона. Мало кто может рассказать, кем были его предки до Падения Империи, но, думаю, мои работали где-то на южных оловянных рудниках.
Но ни один из этих портретов не выдавал столь скромного происхождения модели. Здесь были исполненные чувства собственного достоинства мужчины в старинных камзолах, которые просто лопались от самодовольства; встречались и другие — еще более энергичные, с кокетливыми локонами, их костюмы пестрели разрезами и лентами; влюбленные молодые женщины были изображены в бархатных платьях с открытыми плечами и осиными талиями; а один маленький сероглазый мальчик очень походил на самого Родарика, хотя по покрою его одежды и длине распущенных волос можно было догадаться, что портрет пылился здесь уже не одно столетие.
Затем они покинули галерею и вышли в длинный коридор, где король предложил ей обратить внимание на самые изысканные диковинки, которыми славился Волари: заспиртованных тритонов, лягушек, ящериц и змей, мельницу в бутылке, которая двигалась без ветра, воды или пружин, высушенного василиска, ожерелье из слез и огромные прапрадедушкины часы, которые возвышались (Лили пришлось сильно запрокинуть голову) на целых два этажа в лестничном колодце.
Поднявшись по этой самой лестнице, Лили и король наконец достигли коридора перед Сокровищницей. Два гвардейца в коричневой с золотом форме застыли в напряженном внимании перед массивной дверью. При приближении Родарика они четко отдали честь и отступили в стороны.
Король засунул руку в карман своего камзола. Когда он вытащил ее обратно, в сумраке коридора что-то блеснуло. Это был большой и богато украшенный серебряный ключ. Король вставил его в замок. Когда тяжелая дубовая дверь с пятью стальными засовами медленно отворилась, Родарик отправил одного из стражников зажечь свечи, а потом пригласил Лили следовать за ним.
Войдя, Лили оглянулась с восхищением и восторгом. Там было столько красок, столько удивительных картин — как будто она попала в маленькую Вселенную, миниатюрный, причудливо раскрашенный Космос.
Стены украшали аллегорические фрески, изображавшие времена года, стихии, науки и искусства. Древние боги и богини резвились над головой в безоблачном и невероятно голубом небе, пока золотые колесницы Солнца, Луны и тринадцати планет гонялись друг за другом бесконечными кругами по расписному небосводу. Под ногами Лили выложенный прекрасной мозаикой пол изображал глубины океана, наполненного светящимися рыбами, разноцветными водорослями и глубоководными чудовищами, которые широко разевали свои ужасные пасти.
В двух шагах от нее Родарик дотронулся до невидимой пружины в раскрашенной стене. Панель отъехала в сторону, и за ней оказался потайной шкаф.
— Как вы сейчас увидите, — сказал король, проходя еще несколько шагов и открывая еще одну секцию стены, — каждый из представленных здесь объектов представляет собой шедевр, созданный мастерами самых разных искусств: металлургии, гранения и гравировки, механики, переплетного дела…— Он открыл еще одну дверцу, и еще, и еще.
Хранившиеся на бархатных подушечках внутри этих шкафов Сокровища Короны ослепили Лили блеском серебра и золота, разноцветными огнями драгоценных камней.
Родарик наблюдал за ее реакцией с легкой улыбкой.
— Да, это чудовищная коллекция, плод тщеславия и алчности. Но вы не должны забывать, что моя семья собирала эти вещицы полтора тысячелетия.
— Но, по-моему, они восхитительны, — пробормотала Лили, несмотря на все усилия, не сумев сдержать восхищения и тонкой работой, и дорогими материалами. — Хотя мне, наверное, было бы неловко, если бы все это принадлежало мне.
— К счастью, очень немногое из этого действительно принадлежит мне, а это частично избавляет меня от неловкости. Я всего лишь хранитель, большая часть этой коллекции по праву принадлежит моим наследникам и народу Маунтфалькона.
Прогуливаясь по комнате, Лили кожей почувствовала вибрацию. Это силовые течения, привлеченные за те долгие столетия, что гоблинский артефакт находился здесь. А теперь, когда Машины Хаоса уже не было, эффект постепенно рассеется, потому что магнетические лучи будут притянуты в новое место, но пока что они все еще оставались очень сильны, по крайней мере для такого чувствительного к ним человека, как Лили.
— Сфера Маунтфалькона, — сказал король, открывая один из шкафов и доставая маленький золотой глобус размером с яблоко. Небольшие драгоценные камушки поблескивали на полюсах и вдоль экватора.
И хотя Лили знала, что Сфера Маунтфалькона — это только приманка, ей сейчас трудно было в это поверить. Считая, что ее интерес искренен, Родарик вынул глобус из шкафа и открыл его, показывая сложный часовой механизм внутри. Наблюдая, как крутятся маленькие колесики и как движутся все остальные причудливые детали, Лили задумалась о том, как умело это все сделано, — такая жалость, что это совершенно бесполезная вещь.
На той же полке, где стояла Сфера, была пустая подушечка. Когда Лили нагнулась, чтобы внимательно ее рассмотреть, она особенно сильно ощутила вибрацию.
— А что было здесь?
— Ничего особенного, — пожимая плечами, ответил Родарик. Только потому, что Лили знала правду и внимательно наблюдала за королем, она заметила, как напряглись мускулы, опровергая это легкомысленный ответ. — Небольшая, украшенная камнями модель Солнечной системы.
Так вот оно — то самое место, где еще недавно находилась Машина Хаоса. Магнетические силы, казалось, сплелись вокруг Лили в небольшую грозу.
Сосредоточив всю свою волю, она одним дыханием вытолкнула весь воздух из легких. Краски начали тускнеть, стены все быстрее надвигались на нее. Колени подогнулись, она услышала, как король зовет ее по имени, почувствовала, как он подхватывает ее за талию.
Потом мир погрузился во тьму, и Лили безвольно повисла на руках Родарика.
Когда Лили пришла в себя, она сидела на низкой мраморной скамеечке в коридоре у входа в сокровищницу. Король стоял на коленях около нее и энергично растирал ей запястья, а стражники сгрудились над ними.
Когда ее глаза распахнулись, Родарик громко вздохнул с облегчением. Он обернулся к стражникам и жестом отпустил их.
— Ради бога, пусть один из вас сейчас же приведет капитана Блэкхарта.
Тот, что был повыше ростом, отдал честь и поспешил к выходу, второй вернулся на пост у двери в Сокровищницу, оставив Лили наедине с королем в другом конце коридора.
— Прошу прощения. Не могу понять, как со мной могла случиться подобная глупость…
— Вам не за что извиняться, — сказал Родарик, беря ее за запястье и поглаживая его более мягко. — Это я должен извиниться. Комнату необходимо проветрить. Ни в коем случае не стоило приводить вас туда.
Лили виновато покраснела. Ее обморок был самым настоящим, но причиной его послужил не спертый воздух. Она презирала подобные штучки и ненавидела женские слабости, которые ей пришлось изобразить, но это было необходимо, чтобы добиться пусть короткого, но близкого контакта с королем. В последнее мгновение перед тем как совсем потерять сознание, когда она оказалась в его объятьях в сердце магнетической бури, некая искра проскочила между ними, и, в отличие от него, она это заметила.
Образы заполонили ее сознание: Машина Хаоса и ее тонкий внутренний механизм, головокружительно сложные лабиринты шахт Маунтфалькона. В тот момент это все было перепутано, в одно-единственное мгновение она получила очень много информации, и ей еще предстояло все это припомнить, мысленно рассортировать, когда у нее будет время заняться этим в уединении. Но Лили знала, что, когда она это проделает, она будет знать гоблинский механизм так же хорошо, как знает его сам Родарик. Более того, она теперь была настроена на ту самую вибрацию, которая укажет ей присутствие Машины Хаоса — если ей когда-либо случится подойти к ней достаточно близко.
— Мне уже значительно лучше.
Она попыталась встать на ноги, но не смогла — Родарик мягко удерживал ее на месте.
— Вы останетесь здесь, пока я вам не скажу, — настаивал он. — Я вижу, к вам вернулся ваш обычный очаровательный цвет лица, и это неплохой знак, но пока…
Он замолчал, сзади него по коридору раздались знакомые стремительные шаги. Когда Родарик повернулся, Лили подняла глаза одновременно с ним и увидела приближающегося Вилрована — нельзя сказать, чтобы он обрадовался, застав свою жену чуть ли не лежащей в объятиях короля.
— Вилрован, — спокойно сказал король, — вы пришли вовремя. Лили было несколько нехорошо. Мне кажется, вам лучше отвести ее домой.
Вилрован яростно на них обоих воззрился. Его ноздри раздувались, а губы сжались в тоненькую линию. Он проговорил сквозь зубы, почти не раскрывая рта:
— Вы правы, Ваше Величество. Мне давно пора отвести жену домой.
31
Люден, Риджксленд. Тремя месяцами ранее — 21 нивиоза 6538 г.
Лорд Полифант развлекал гостей, когда Люциус Гилиан ворвался в гостиную посла так неожиданно, как будто его туда внесло пушечным выстрелом.
На улице стоял снежный зимний вечер. А здесь лорд Полифант и его гости собрались в комнате с двумя большими каминами и баловали себя (зимой ведь так хочется остренького) икрой, яйцами ржанки и шампанским. Но разговоры уже начали стихать, люди, извинившись, расходились, как вдруг стремительное появление Люциуса вновь зажгло искру интереса.
Лорд Полифант медленно поднялся с кресла у одного из каминов, улыбаясь своей сладкой фальшивой улыбкой.
— Господин Гилиан, какое счастье видеть вас. Я надеюсь, вы знакомы с…— Он повернулся и начал указывать рукой на джентльменов, столпившихся вокруг негою — Лорд Каттс, лорд Хоодж, господин Вариан Ду и, конечно же, лорд Флинкс.
Люк, ворвавшийся с такой энергией, неожиданно замер. Это было похоже, как рассказывал потом один из присутствовавших, на то, как замерзает лед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Он медленно покачал головой.
— Ничего, клянусь тебе. Уже очень-очень давно я ничего такого… Если бы только ты не слушала, что обо мне говорят! Если хочешь узнать что-нибудь — просто спроси меня. Я, может быть, негодяй… мерзавец… все что угодно, но я бы никогда не стал тебе врать.
Лили внутренне сжалась. Кто-то из них двоих действительно лгал, и она знала, кто именно, даже если он не догадывался. Она нервно сглотнула, попыталась расслабиться, но поняла, что не может.
А когда Вилл наклонился, чтобы нежно поцеловать ее в губы, она почувствовала, что вся одеревенела и сжалась под одеялом. Лили поняла, что впереди еще одна ночь, которая не принесет им обоим ничего, кроме разочарования.
Прошло несколько недель. Лили часто посещала Волари. По приглашению Дайони она была на двух карточных вечерах и на третьем — танцевальном, который проводился в Музыкальной Комнате под угнетающими золотыми потолками и огромной люстрой. На каждом из этих мероприятий Лили казалось, что королева меньше занимает внимание Вилрована, чем некоторые из ее придворных дам.
Почти с первого взгляда Лили почувствовала отвращение к некой леди Стирпайк и некой Марии Ашам, потому что обе эти дамы вели себя слишком фамильярно, слишком интимно с Виллом. Летиция Стирпайк была статная, но несколько грубоватая на вид дама, у нее были очень красные губы, очень яркие глаза, и ее глубокое декольте слишком откровенно обнажало ее грудь. Что касается Марии Ашам, именно ее Вилрован некогда похитил из-под носа у мужа.
Благодаря Блэзу, который дважды танцевал с Лили, этот неофициальный бал не стал совершенной катастрофой, но, танцуя с Виллом, она держалась холодно и враждебно, просто потому что несколько минут назад заметила, как он перешептывался с Летицией Стирпайк.
«Зачем он пригласил меня в Хоксбридж — только чтобы унизить?» — спрашивала себя Лили, пока они танцевали. Ей было жарко, и она чувствовала себя несчастной в этом чудесном платье. Когда она только надела это платье — атласное, переливчатого синего цвета, с тремя рядами кружевных рюшей, — то почувствовала себя очаровательной, но как ей только в голову пришло, что она сможет соперничать с более опытной и определенно более прямолинейной Летицией Стирпайк?
А то, что интерес госпожи Стирпайк к Виллу заметно превышал его интерес к этой светской львице, Лили не утешало. Даже Вилровану не хватило бы бесстыдства щеголять своими любовницами в присутствии жены.
«Он законченный бабник!» — думала Лили, пока они выполняли сложные фигуры танца. Легкое пожатие, когда их руки встретились, прикосновение его пальцев, когда он проходил слева от нее, — о, он мастер на такие трюки, это уж наверняка. Если бы она не знала так хорошо своего непредсказуемого мужа, она могла бы наивно предположить, что действительно что-то для него значит.
Но если Лили и начинала ненавидеть вечера у Дайони, встреч с королем она ждала с нетерпением. Там книги и чай, шахматы и разговоры смешивались в изысканной пропорции и идеально соответствовали ее вкусам.
Однажды, когда они вместе осматривали библиотеку, он предложил показать Лили некоторые диковинки, спрятанные в сокровищнице. Лили была очень взволнована — наконец-то представилась возможность, которой она так долго ждала. Ей с большим трудом удалось скрыть свою радость.
Выйдя из здания через арчатый дверной проем, Лили и король прошли по извилистой мощенной камнем дорожке через зеленую лужайку. Где-то вдалеке закричала какая-то птица или обезьяна, донесся рев льва или леопарда. Родарик провел ее по аллее, где на фруктовых деревьях улсе проклюнулись бутоны, потом вверх по невысоким замшелым ступеням, еще через одну дверь и ввел в пустынную и сумрачную прохладу музейного крыла дворца.
Проходя один за другим залы, где привольно гуляли сквозняки, он задержался в длинной, освещенной факелами галерее, чтобы показать Лили собрание написанных маслом портретов, изображавших людей в старинных костюмах.
— Мои древнейшие предки, — сказал Родарик, показывая на них рукой. — Или, скорее, первые короли и королевы Маунтфалькона. Мало кто может рассказать, кем были его предки до Падения Империи, но, думаю, мои работали где-то на южных оловянных рудниках.
Но ни один из этих портретов не выдавал столь скромного происхождения модели. Здесь были исполненные чувства собственного достоинства мужчины в старинных камзолах, которые просто лопались от самодовольства; встречались и другие — еще более энергичные, с кокетливыми локонами, их костюмы пестрели разрезами и лентами; влюбленные молодые женщины были изображены в бархатных платьях с открытыми плечами и осиными талиями; а один маленький сероглазый мальчик очень походил на самого Родарика, хотя по покрою его одежды и длине распущенных волос можно было догадаться, что портрет пылился здесь уже не одно столетие.
Затем они покинули галерею и вышли в длинный коридор, где король предложил ей обратить внимание на самые изысканные диковинки, которыми славился Волари: заспиртованных тритонов, лягушек, ящериц и змей, мельницу в бутылке, которая двигалась без ветра, воды или пружин, высушенного василиска, ожерелье из слез и огромные прапрадедушкины часы, которые возвышались (Лили пришлось сильно запрокинуть голову) на целых два этажа в лестничном колодце.
Поднявшись по этой самой лестнице, Лили и король наконец достигли коридора перед Сокровищницей. Два гвардейца в коричневой с золотом форме застыли в напряженном внимании перед массивной дверью. При приближении Родарика они четко отдали честь и отступили в стороны.
Король засунул руку в карман своего камзола. Когда он вытащил ее обратно, в сумраке коридора что-то блеснуло. Это был большой и богато украшенный серебряный ключ. Король вставил его в замок. Когда тяжелая дубовая дверь с пятью стальными засовами медленно отворилась, Родарик отправил одного из стражников зажечь свечи, а потом пригласил Лили следовать за ним.
Войдя, Лили оглянулась с восхищением и восторгом. Там было столько красок, столько удивительных картин — как будто она попала в маленькую Вселенную, миниатюрный, причудливо раскрашенный Космос.
Стены украшали аллегорические фрески, изображавшие времена года, стихии, науки и искусства. Древние боги и богини резвились над головой в безоблачном и невероятно голубом небе, пока золотые колесницы Солнца, Луны и тринадцати планет гонялись друг за другом бесконечными кругами по расписному небосводу. Под ногами Лили выложенный прекрасной мозаикой пол изображал глубины океана, наполненного светящимися рыбами, разноцветными водорослями и глубоководными чудовищами, которые широко разевали свои ужасные пасти.
В двух шагах от нее Родарик дотронулся до невидимой пружины в раскрашенной стене. Панель отъехала в сторону, и за ней оказался потайной шкаф.
— Как вы сейчас увидите, — сказал король, проходя еще несколько шагов и открывая еще одну секцию стены, — каждый из представленных здесь объектов представляет собой шедевр, созданный мастерами самых разных искусств: металлургии, гранения и гравировки, механики, переплетного дела…— Он открыл еще одну дверцу, и еще, и еще.
Хранившиеся на бархатных подушечках внутри этих шкафов Сокровища Короны ослепили Лили блеском серебра и золота, разноцветными огнями драгоценных камней.
Родарик наблюдал за ее реакцией с легкой улыбкой.
— Да, это чудовищная коллекция, плод тщеславия и алчности. Но вы не должны забывать, что моя семья собирала эти вещицы полтора тысячелетия.
— Но, по-моему, они восхитительны, — пробормотала Лили, несмотря на все усилия, не сумев сдержать восхищения и тонкой работой, и дорогими материалами. — Хотя мне, наверное, было бы неловко, если бы все это принадлежало мне.
— К счастью, очень немногое из этого действительно принадлежит мне, а это частично избавляет меня от неловкости. Я всего лишь хранитель, большая часть этой коллекции по праву принадлежит моим наследникам и народу Маунтфалькона.
Прогуливаясь по комнате, Лили кожей почувствовала вибрацию. Это силовые течения, привлеченные за те долгие столетия, что гоблинский артефакт находился здесь. А теперь, когда Машины Хаоса уже не было, эффект постепенно рассеется, потому что магнетические лучи будут притянуты в новое место, но пока что они все еще оставались очень сильны, по крайней мере для такого чувствительного к ним человека, как Лили.
— Сфера Маунтфалькона, — сказал король, открывая один из шкафов и доставая маленький золотой глобус размером с яблоко. Небольшие драгоценные камушки поблескивали на полюсах и вдоль экватора.
И хотя Лили знала, что Сфера Маунтфалькона — это только приманка, ей сейчас трудно было в это поверить. Считая, что ее интерес искренен, Родарик вынул глобус из шкафа и открыл его, показывая сложный часовой механизм внутри. Наблюдая, как крутятся маленькие колесики и как движутся все остальные причудливые детали, Лили задумалась о том, как умело это все сделано, — такая жалость, что это совершенно бесполезная вещь.
На той же полке, где стояла Сфера, была пустая подушечка. Когда Лили нагнулась, чтобы внимательно ее рассмотреть, она особенно сильно ощутила вибрацию.
— А что было здесь?
— Ничего особенного, — пожимая плечами, ответил Родарик. Только потому, что Лили знала правду и внимательно наблюдала за королем, она заметила, как напряглись мускулы, опровергая это легкомысленный ответ. — Небольшая, украшенная камнями модель Солнечной системы.
Так вот оно — то самое место, где еще недавно находилась Машина Хаоса. Магнетические силы, казалось, сплелись вокруг Лили в небольшую грозу.
Сосредоточив всю свою волю, она одним дыханием вытолкнула весь воздух из легких. Краски начали тускнеть, стены все быстрее надвигались на нее. Колени подогнулись, она услышала, как король зовет ее по имени, почувствовала, как он подхватывает ее за талию.
Потом мир погрузился во тьму, и Лили безвольно повисла на руках Родарика.
Когда Лили пришла в себя, она сидела на низкой мраморной скамеечке в коридоре у входа в сокровищницу. Король стоял на коленях около нее и энергично растирал ей запястья, а стражники сгрудились над ними.
Когда ее глаза распахнулись, Родарик громко вздохнул с облегчением. Он обернулся к стражникам и жестом отпустил их.
— Ради бога, пусть один из вас сейчас же приведет капитана Блэкхарта.
Тот, что был повыше ростом, отдал честь и поспешил к выходу, второй вернулся на пост у двери в Сокровищницу, оставив Лили наедине с королем в другом конце коридора.
— Прошу прощения. Не могу понять, как со мной могла случиться подобная глупость…
— Вам не за что извиняться, — сказал Родарик, беря ее за запястье и поглаживая его более мягко. — Это я должен извиниться. Комнату необходимо проветрить. Ни в коем случае не стоило приводить вас туда.
Лили виновато покраснела. Ее обморок был самым настоящим, но причиной его послужил не спертый воздух. Она презирала подобные штучки и ненавидела женские слабости, которые ей пришлось изобразить, но это было необходимо, чтобы добиться пусть короткого, но близкого контакта с королем. В последнее мгновение перед тем как совсем потерять сознание, когда она оказалась в его объятьях в сердце магнетической бури, некая искра проскочила между ними, и, в отличие от него, она это заметила.
Образы заполонили ее сознание: Машина Хаоса и ее тонкий внутренний механизм, головокружительно сложные лабиринты шахт Маунтфалькона. В тот момент это все было перепутано, в одно-единственное мгновение она получила очень много информации, и ей еще предстояло все это припомнить, мысленно рассортировать, когда у нее будет время заняться этим в уединении. Но Лили знала, что, когда она это проделает, она будет знать гоблинский механизм так же хорошо, как знает его сам Родарик. Более того, она теперь была настроена на ту самую вибрацию, которая укажет ей присутствие Машины Хаоса — если ей когда-либо случится подойти к ней достаточно близко.
— Мне уже значительно лучше.
Она попыталась встать на ноги, но не смогла — Родарик мягко удерживал ее на месте.
— Вы останетесь здесь, пока я вам не скажу, — настаивал он. — Я вижу, к вам вернулся ваш обычный очаровательный цвет лица, и это неплохой знак, но пока…
Он замолчал, сзади него по коридору раздались знакомые стремительные шаги. Когда Родарик повернулся, Лили подняла глаза одновременно с ним и увидела приближающегося Вилрована — нельзя сказать, чтобы он обрадовался, застав свою жену чуть ли не лежащей в объятиях короля.
— Вилрован, — спокойно сказал король, — вы пришли вовремя. Лили было несколько нехорошо. Мне кажется, вам лучше отвести ее домой.
Вилрован яростно на них обоих воззрился. Его ноздри раздувались, а губы сжались в тоненькую линию. Он проговорил сквозь зубы, почти не раскрывая рта:
— Вы правы, Ваше Величество. Мне давно пора отвести жену домой.
31
Люден, Риджксленд. Тремя месяцами ранее — 21 нивиоза 6538 г.
Лорд Полифант развлекал гостей, когда Люциус Гилиан ворвался в гостиную посла так неожиданно, как будто его туда внесло пушечным выстрелом.
На улице стоял снежный зимний вечер. А здесь лорд Полифант и его гости собрались в комнате с двумя большими каминами и баловали себя (зимой ведь так хочется остренького) икрой, яйцами ржанки и шампанским. Но разговоры уже начали стихать, люди, извинившись, расходились, как вдруг стремительное появление Люциуса вновь зажгло искру интереса.
Лорд Полифант медленно поднялся с кресла у одного из каминов, улыбаясь своей сладкой фальшивой улыбкой.
— Господин Гилиан, какое счастье видеть вас. Я надеюсь, вы знакомы с…— Он повернулся и начал указывать рукой на джентльменов, столпившихся вокруг негою — Лорд Каттс, лорд Хоодж, господин Вариан Ду и, конечно же, лорд Флинкс.
Люк, ворвавшийся с такой энергией, неожиданно замер. Это было похоже, как рассказывал потом один из присутствовавших, на то, как замерзает лед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71