Все их прошлые встречи происходили в деревне, она и представить себе не могла, что лучший друг Вилла становился в городе таким ослепительно элегантным джентльменом.
— Нет, что вы, — наконец выдавила она. — Садитесь, пожалуйста… господин Трефаллон.
Он слегка склонил голову набок и приподнял темную бровь.
— С большим удовольствием, дорогая госпожа Блэкхарт. Но когда мы с вами встречались в прошлый раз, мы были «Блэз» и «Лили». Могу я иметь смелость спросить, что же изменилось с тех пор?
Несмотря на смущение, она рассмеялась над озадаченным выражением его лица.
— Конечно же, — она с раскаянием покачала головой. — А я-то, глупая, забыла.
Они сели на тиковые стулья и почувствовали себя свободнее, завели дружескую беседу на самые на разные темы, хотя ей и не очень легко было сохранить серьезное выражение лица, когда Блэз достал из кармана веер и стал им мягко обмахиваться.
— Несомненно, — он бросил на нее лукавый взгляд поверх черепаховых пластинок, — вас удивила пышность моего наряда. Все это пустое жеманство, уверяю вас — я могу быть вполне рассудительным компаньоном, если как следует постараюсь.
— Да, мне рассказывали, — Лили сверкнула глазами в ответ. — Вилл всегда говорит…
— Умоляю вас, не верьте ни единому слову. Если вы поверите Вилровану, вы решите, что я скучнейший зануда во всем городе. — Неожиданно посерьезнев, он щелчком захлопнул веер. — По правде говоря, я пришел предложить вам свои услуги в качестве спутника. Я буду совершенно счастлив отвести вас… да практически куда угодно.
У Лили упало сердце. Несмотря на все усилия, ее улыбка померкла.
— Вилл прислал вас присматривать за мной, Блэз? — И она подумала, что будет просто невыносимо, если Вилл рассматривает ее как обузу, которую нужно кому-нибудь поручить.
— Ни в коем случае! — сказал Блэз, очень убедительно изобразив удивление. — Я вызвался добровольно. Нет, честное слово, Лили, я ваш очень покорный и преданный слуга. Вы ведь не возражаете?
Она заставила себя ответить радостно.
— Как я могу возражать? — Она посмотрела на свои руки и заметила с удивлением, что крепко сжимает их на коленях. — Я полагаю, раз вы ближайший друг Вилрована, никто ничего дурного не подумает?
— Никто ничего не подумает, если нас время от времени будут видеть вместе, — уверил ее Блэз. — Сейчас среди молодых замужних леди принято выбирать себе кого-нибудь в спутники. — Укладывая веер в карман, он приступил к уговорам: — Ну и куда же мне вас завтра отвезти? В театр? В оперу? На Королевскую Биржу?
Лили заметила, что он не предложил поехать в Волари и засвидетельствовать почтение Дайони. Случайно или намеренно?
— Куда пожелаете, сэр. Вам лучше знать, что мне стоит посмотреть.
Лили замялась, при всей его любезности ей не хотелось навязываться.
— Но у меня есть одно пожелание. Вы, должно быть, знакомы с моим кузеном Ником — лейтенантом Кестрелем Брейкберном?
— Конечно, — Блэз мягко поднялся на ноги, как бы показывая, что визит окончен. — Я постараюсь привести Ника с собой завтра, если он не на службе и не занят. Не сомневаюсь, мы очень приятно проведем время все вместе.
Лили была вынуждена согласиться. Хотя и не могла не удивляться, почему и он и Вилрован так стараются занять ее чем-нибудь интересным, но не подпускать близко ко дворцу.
Вилл появился только через два дня, под вечер. Погода прояснилась, и Лили провела весь день с Блэзом и Ником, катаясь в открытой коляске: они были в парке, в музее, на Королевской Бирже. Но обедала Лили одна и теперь чувствовала себя уставшей, ей было скучно одной после такого насыщенного дня, и она решила пораньше лечь спать.
Лили сидела за туалетным столиком, уже раздевшись до зеленого льняного корсета и накрахмаленных муслиновых юбок, расчесывая каштановые кудри, когда дверь распахнулась. Думая, что это горничная, которую нанял Вилл, Лили повернулась, чтобы отпустить девушку, — но в дверь вошел Вилл собственной персоной.
Лили уронила щетку, и та громко стукнулась об стол. В Брейкберн-Холле Вилл никогда не входил, пока она еще раздевается, в Брейкберн-Холле у него хватало деликатности не врываться к ней так беспардонно.
«Но это его дом, — неожиданно осознала Лили. — Это дом Вилла, и слуги тоже наняты им, и большая дубовая кровать с тяжелым бархатным пологом — его кровать, по крайней мере на ближайшие несколько месяцев». Лили почему-то почувствовала себя очень неуютно.
Вилл мягко закрыл за собой дверь.
— Я надеюсь, — сказал он, и в его голосе чувствовался легкий оттенок сарказма, — что Трефаллон неплохо тебя развлекал?
— Да, конечно, — отвечала Лили, удивляясь, почему это он вдруг так раздражен, если он сам попросил Блэза сопровождать ее. — Блэз Трефаллон — и мой кузен Ник.
Вилл пересек комнату, взял ее руку большим и указательным пальцем и поцеловал, почти не коснувшись губами. Ощущение было такое сильное, а чувства Лили так потрясли ее саму, что ей большого труда стоило не подать виду.
— Я заглянул ненадолго после обеда, но мне сказали, что ты уехала.
Она с трудом взяла себя в руки.
— Да? Если бы я знала, что ты придешь, я бы…— Она услышала, будто со стороны, как притворно звучит ее смех. — Но ведь у меня не было причин тебя ждать, не правда ли?
— Ни малейших, — ответил он, выпустив ее руку и отступив на шаг. — Если не считать того, что мужья иногда проводят вечера со своими женами. Но по правде говоря, я прибыл сейчас только для того, чтобы доставить послание от Родарика. Он хочет видеть тебя завтра вечером. — И опять в его словах мелькнула ирония. — Я надеюсь, у тебя еще не назначено более важных свиданий?
— Если бы и были, — ответила Лили, которую эта манера разговаривать уже начала раздражать, — я должна их отменить, не так ли? — Она подобрала щетку и провела по волосам. — Королевскими приглашениями не стоит пренебрегать.
— Да, верно, это было бы невежливо. — Он внимательно смотрел на ее губы, пока она говорила, теперь его взгляд медленно прошелся по всему ее телу, с таким наглым выражением, что ей захотелось залепить ему пощечину. — Могу я молить о привилегии сопровождать вас завтра?
Она так яростно дернула себя щеткой за волосы, что на глаза навернулись слезы.
— Конечно. Я буду готова к одиннадцати, если вы…— Но так и не договорила, щетка замерла в ее руке. — Вилрован, ты… ты уже уходишь?
Он остановился, держась за дверную ручку.
— За кого ты меня принимаешь? — спросил он едва слышно. — Неужели я способен на такую грубость? Бросить тебя на два дня, а потом еще надеяться провести с тобой ночь?
«Но, может быть, ты все-таки останешься…» — подумала Лили, сморгнув слезы, но она была слишком горда, чтобы сказать такое вслух.
— Поступай… как тебе заблагорассудится, — услышала она собственный голос. — И, видит бог, именно так ты всегда и делал!
Что-то мелькнула в его глазах, какая-то нерешительность, и Лили на мгновение показалось, она начала надеяться, что он останется, даже несмотря на ее слова. Что он останется именно из-за этих ее слов, наперекор ей, если это вообще имело смысл. И хотя вряд ли последствия такого поступка ей понравятся, это было бы… интересно.
Но свет в его глазах померк, и на лице внезапно появилось ледяное выражение.
— На этом, мадам, я прощусь с вами, — и он вышел из комнаты, очень тихо прикрыв за собой дверь прежде, чем она успела что-либо сказать.
30
После бессонной ночи Лили встала в восемь и медленно спустилась к завтраку. Похлебывая утренний чай, намазывая маслом крошащиеся лепешки с тмином, она неожиданно вспомнила, что именно сегодня ей предстоит отправиться в Волари. Сердце громко стукнуло в ее груди. Сложная и деликатная задача стояла перед ней, сможет ли она добиться своего за один мимолетный визит?
Один из лакеев вошел в комнату и объявил, что пришел джентльмен.
— Джентльмен? В этот час?
— Некий сэр Бастиан Джосслин-Мазер, мадам. Я сказал ему…
— Нет-нет, проводите его сюда немедленно. — И еще несколько минут Лили провела, гадая, что может значить это неожиданный визит, пока сам вышеозначенный джентльмен не появился на пороге столовой со шляпой в руках.
— Не вставайте, — остановил ее он. — И не надо так волноваться. Ничего серьезного не случилось. Но мне очень хотелось обсудить с вами кое-что, и я понадеялся, что капитана Блэкхарта не будет дома.
— Если мне нельзя встать вам навстречу, то тогда вам придется сесть и позволить мне предложить вам чашку чая, — сказала Лили, беря в руки чайник в цветочек. — Но, сэр, вы знали, куда я отправляюсь сегодня?
Сэр Бастиан пододвинул себе ореховый стул и сел напротив нее.
— Во дворец, Лиллиана? Это прекрасная новость. Но, к сожалению, не эта новость привела меня сюда. Если это вообще можно назвать новостью. Дело может оказаться очень важным, а может, и нет. — Он кашлянул, казалось, он смущен. — Вчера я видел капитана Блэкхарта в театре. Я не заговорил с ним, естественно. Он был там с… королевой и с очень большой компанией придворных, и кто-то был так любезен, что указал мне на него.
Лили удивилась его минутному замешательству. С кем таким был в театре Вилрован, что сэр Бастиан избегал упоминать этого человека? Она вспомнила, что один из самых шумных романов у Вилла был с некой госпожой Сайдмаут, актрисой. Маловероятно, конечно, чтобы эта связь продлилась больше двух лет, но также маловероятно, чтобы Вилл утратил вкус к актрисам.
— …а потом с королевой на террасе, — продолжал сэр Бастиан, не замечая, что она ушла в свои мысли. — Ваш муж носит на правой руке кольцо с дымчатым камнем с гравировкой, перстень еще оправлен в серебро. Вы его, конечно же, помните?
— Да, помню, — ответила Лили, озадаченно нахмурившись.
— Это гоблинская работа?
— Кольцо очень старое, так что скорее всего, — Лили поднесла чашку к губам и глотнула чаю. — Оно досталось Виллу от его бабушки, два-три года назад.
— Ага, — сказал сэр Бастиан с удовлетворенным видом. — Тогда я был прав, когда подумал, что видел его раньше.
Лили поставила чашку на стол.
— Вы знаете леди Кроган?
Гость улыбнулся.
— Дорогая моя, было бы невозможно прожить такую долгую жизнь, как моя, объехать чуть ли не весь мир и не встретить рано или поздно Одилию Кроган. Помню, я обратил внимание на кольцо на ее руке — она тогда была еще девицей Одилией Рован — потому, что мне приходилось до этого иметь дело с подобными камнями. — Он наклонился к Лили. — Вы абсолютно уверены, что капитан Блэкхарт ничего не знает о той деятельности, которую вы вели последние несколько лет?
Лили вздрогнула и пролила чай.
— Знает ли он, что я училась у магов Спекулярии? — Она поставила чашку на блюдце и стала вышитой салфеткой вытирать лужицу на столе. — Насколько я знаю, он вообще не подозревает о существовании Спекулярии. Но почему вы спрашиваете?
— Тогда, возможно, я ошибаюсь. Эти камни не всегда используют, чтобы читать мысли.
Лили замерла и уставилась на него, сжимая в руках заляпанную чаем салфетку.
— Сэр Бастиан, вы хотите сказать, что Вилрован, возможно, все эти годы читал мои мысли? Но это невероятно! — Качая головой, она продолжила вытирать чай. — Вилл действительно изучал в университете магию, но с тех пор совершенно утратил к ней интерес.
— Вам лучше знать. И все-таки мне кажется, вы должны быть осторожнее. Вам следует следить за вашими мыслями в присутствии мужа. Лишняя предосторожность не повредит.
Но Лили его уже не слушала. У нее горели щеки при одной мысли о кольце: она скорее умерла бы, чем все открыла Вилровану. Вчера… а что, если он знал, что она хочет, чтобы он остался? Что, если он знал и все-таки ушел на свидание с какой-нибудь актриской?
«И если все так и было, — тупо подумала Лили, — как я смогу снова посмотреть ему в глаза?»
Вилл появился после обеда в более мирном расположении духа. Это была одна из тех резких перемен настроения, которыми он славился. И все-таки он был само очарование. Улыбаясь и непринужденно болтая, Вилл проводил Лили в Волари. Несмотря на неприятные предположения сэра Бастиана, она обнаружила, что все еще может наслаждаться обществом Вилла.
Король встретил ее в своем кабинете. Если Лили сначала и робела, Родарик быстро расположил ее к себе своей открытостью и рассудительностью. Они очень приятно провели время, он разрешил ей осмотреть его собрание старинных рукописей, и они обсудили некоторые книги, которые они оба читали. Визит определенно удался, она получила приглашение назавтра сыграть с королем в шахматы.
К большому удивлению Лили, Вилл появился как раз вовремя, чтобы проводить ее домой. Кликнув портшез, он помог ей подняться, изо всех сил старался устроить ее поудобнее и шел рядом с ней всю дорогу, пока ее несли. Он остался на ужин и все время поддерживал с ней приятную беседу, и только много позже, когда она осознала, что он остается на ночь, слова сэра Бастиана неожиданно всплыли в ее памяти. Это ее чрезвычайно взволновало, она извинилась и убежала к себе, чтобы в уединении подождать, пока щеки перестанут пылать так жарко.
Она была уже в ночной рубашке и ложилась в кровать, когда вдруг услышала, как Вилрован ходит в соседней комнате. Она резко села в кровати, опершись о подушки, натягивая алое покрывало почти по самое горло и стараясь унять бешено бьющееся сердце. В кои-то веки все, чему учили ее Спекулярии, совершенно не помогало.
Несколько минут спустя дверь отворилась и Вилрован вошел в комнату, босиком, в одних льняных кальсонах, с горящей свечой в руке. Он аккуратно поставил свечу на столик и сел на краешек кровати.
Лили всегда чувствовала себя в безопасности в своей большой белой кровати в Брейкберн-Холле, в своей белой ночной рубашке с длинными рукавами, которая скрывала ее целиком. «Но если Вилл понимал все мои мысли, — в панике подумала она, — если он всегда знал, что я чувствую, — я все время была хуже, чем голая!»
— Итак, — сказал он тихо, когда она резко вздохнула и отвела глаза, — похоже, что я все-таки не прощен. Должен признать, это очень огорчительно. Мне казалось, мы неплохо ладим.
Лили неловко усмехнулась.
— Думаю, все зависит от того, что ты натворил и за что тебя надо прощать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71