Марло продолжал свою речь, а Вилл безразлично огляделся вокруг. Два длинных стола из древесины грецкого ореха занимали центр комнаты, а стены были заставлены стеллажами и шкафами, забитыми книгами и магическими артефактами, изучению которых эти ученые маги посвятили жизнь. Не думая, что он делает, Вилл поставил чашку на стол, встал с кресла и начал бродить по комнате, разглядывая самые интересные из вещей.
Там были свитки белой змеиной кожи, покрытые заклинаниями, написанными киноварью, и мраморные таблички с золотыми надписями. В стеклянном сосуде Вилл нашел недоразвившуюся мандрагору, которая как раз начала приобретать характерные черты младенца-горбача. На длинных столах были разложены золотые треугольники, поисковые жезлы, волшебные лампы и разные диковинные древние талисманы с изображениями анка, солнечного диска и божеств с бараньими головами. Профессора Малахима исследовали эти диковинки и до мельчайших подробностей отмечали их свойства, писали бесконечные монографии о магических законах, воплощенных в каждом из них, но использовать магию более-менее часто считалось слишком опасным. В стерильном академическом мире, в котором они обитали, Теория была все, а Практика — только способ продемонстрировать то, что уже было «доказано» другими методами.
— Я упрощаю, конечно, чтобы не испытывать вашего терпения не относящимися к делу подробностями, — заключил с явной иронией Марло, — но я надеюсь, что мои слова оказались достаточно понятны.
Но Вилл слушал внимательнее, чем могло показаться. Отвернувшись от стеатитовых идолов, он произнес:
— Вы сказали, что Малые Сокровища использовались для передачи мыслей. Я думаю, вы имели в виду — воли мага. Но к Великим Сокровищам это не относится?
— В случае с Великими Сокровищами воля мага передается самому механизму. Вот каким образом такой невероятно тонкий механизм можно изменять и настраивать. — Сэр Фредерик самодовольно улыбнулся, касаясь любимой темы. — Но необходимо не только понимать действующие законы; для того чтобы настраивать такой механизм, нужна своего рода магическая общность, которая может быть достигнута только под руководством и контролем того, кто уже идеально настроен на предмет, о котором идет речь. Только наши правители и их ближайшие наследники проходят подобное обучение, и каждый из них знает о магии ровно столько, чтобы управлять своим собственным Сокровищем.
— Вы хотите сказать, — заметил Родарик, — что, как я и подозревал, некто — скажем, я, или любой другой правитель, — обладая несколько большими знаниями, сможет попробовать свое мастерство и на каком-то другом Сокровище, кроме своего?
— Это звучит заманчиво, но на самом деле опасно: ведь если в руки посвященного попадет второй объект, при отсутствии необходимой общности велика возможность неудачи. А неудачная попытка неизбежно повлечет за собой разрушительные последствия. Вот почему таким колледжам, как Малахим, запрещено законом принимать молодых людей королевской крови, а нашим правителям настоятельно не рекомендовано иметь среди своих советников и ближайших друзей магов.
Вилл удивленно приподнял брови.
— Так, значит, я все равно не задержался бы в Малахиме надолго. Если бы я продолжил обучение и получил степень в магии, мне бы никогда не доверили пост, который я сейчас занимаю.
Снова последовало неловкое молчание, потом, наконец, сэр Фредерик прокашлялся.
— Вы правы. Вы облечены высоким королевским доверием, и в вашем положении считалось бы потенциально опасным даже заводить близкое знакомство с практикующими магами.
Вилл улыбнулся, вспомнив о секретном жилище, где «Вилоби Кулпеппер» проводит алхимические эксперименты, которые временами опасно близко подходят к магии.
Профессор Марло переключил внимание на короля.
— Но мы отклонились от сути. Итак, я говорил о вселенском магнетизме. И хотя он существует повсюду, все-таки слегка варьируется по мере перемещения по местности, в зависимости от количества и качества залегающих под землей руд и других факторов. Долго находясь в некоем месте, Философские Орудия настраиваются на определенный тип магнетизма. Стремительно переместив любое из них на большое расстояние от места, где оно находилось более тысячи лет, можно вызвать грубую переполяризацию вмонтированных в него камней и, соответственно, грандиозные нарушения в проходящих поблизости магнетических потоках.
— И вы как раз собирались рассказать, — сказал Родарик, — когда вошел капитан Блэкхарт, что получится в результате подобных нарушений.
— Все что угодно, — сказал доктор Фокс, наконец присоединяясь к дискуссии. — Так как влияние магнетизма универсально и так как особенно этому влиянию подвержены живые существа — ибо флюиды, о которых идет речь, пронизывают их нервную систему и воздействуют напрямую, — то нарушение магнетических потоков может проявиться самым разнообразным способом: народные волнения, стихийные бедствия, вспышки эпидемий, бешенство животных и даже просто несчастные случаи, например пожары и взрывы.
— Более масштабные бедствия, такие как наводнения и землетрясения, будут происходить в непосредственной близости от Сокровища, а более мелкие — распространятся и охватят территорию в восемьдесят, девяносто, а может, и сто миль. По этой причине если бы кто-нибудь быстро вывез Сокровище Маунтфалькона из страны, за ними стелился бы отчетливый след из больших и маленьких бедствий и было бы возможно вычислить его направление и настигнуть. Но так как подобной волны бедствий не возникло, мы предполагаем, что Машина Хаоса все еще в стране либо недалеко ушла от ее границ.
Родарик это обдумал.
— Вы подозреваете кого-то из монархов соседних стран в организации этого похищения?
— Это не обязательно следует из моих слов. Даже если Сокровище только переправлено за границу в данный момент, у нас нет уверенности, что в дальнейшем оно не продолжит свой путь. Если бы, например, мне нужно было втайне перевезти подобный предмет, я бы передвигался постепенно, на небольшие расстояния, подолгу отдыхая.
— С какой целью?
— Даже при обычном ходе событий пожары, наводнения и тому подобное случается, и если их все отметить на карте, ничего вразумительного не получится. Так что, перемещая Сокровище постепенно, в течение большого периода времени, я буду надеяться не только свести последствия к минимуму, но и на то, что эти обычные несчастья помогут скрыть передвижение Сокровища из одной страны в другую, через континент.
Родарик нахмурился.
— Не понимаю. Как все это может нам помочь, если похититель будет соблюдать осторожность? Даже если Машина Хаоса находится где-то на границе, все равно остается большая территория для поисков, и как мы можем найти ее и вернуть?
— Нет, — сказан Вилл, — это все-таки дает нам преимущества. Если похитителям приходится часто и надолго останавливаться, то здесь для нас больше возможностей: возможны ошибки, случайности и предательства — любые обстоятельства, которые могут нам помочь выяснить их местоположение.
— Возможна еще одна подсказка…— Сэр Фредерик опять кашлянул. — Это только теоретические выкладки, ведь ничего подобного еще не случалось. Когда Машина Хаоса удалится на достаточное расстояние от своего изначального местоположения и перестанет действовать на свой изначальный объект — то есть на помпы и другое оборудование железных и оловянных шахт, — она может начать действовать на какие-нибудь другие механизмы.
— Главный вопрос на данный момент, — сказал профессор Фокс, — сколько людей вовлечь в поиски. Необходимо иметь глаза и уши повсюду, Ваше Величество, как в Маунтфальконе, так и за границей.
— У меня довольно скромная шпионская сеть. Многие из агентов начали службу еще во времена моего отца и деда, и от половины из них я никогда не получал вестей.
— Прошу прощения, — сказал профессор Фокс, — но вы уверены, что уместно было бы рассказывать этим агентам, многих из которых вы лично не знаете, что пропало одно из Сокровищ Гоблинов?
Родарик призадумался.
— Наверно, мы должны им сказать, что пропало нечто ценное, но, думаю, нам удастся скрыть от них, что именно. Мы скажем… я даже не знаю что. Но надеюсь, что кому-нибудь из нас придет в голову подходящая мысль.
Несколько минут прошло в молчании, все размышляли. Одно полено в камине развалилось, взметнув тучу искр. На улице под окном прогремела повозка. Виллу пришла мысль, от которой глаза его загорелись нечестивым злорадством.
— Давайте скажем, что ученый профессор колледжа Малахим в момент тщеславия решил создать Философское Орудие, и этот механизм, недавно законченный, был украден.
Сэр Фредерик застыл, даже профессор Фокс озабоченно покачал головой.
Вилл продолжал, собственная идея ему очень понравилась.
— Это должно быть нечто очень опасное, нечто, что Ваше Величество хочет вернуть до того, как оно попадет в дурные руки. — Он подумал еще минуту. — В таком случае мы сможем даже подробно описать эффекты, которые могут помочь обнаружить его присутствие.
Родарик не смог сдержать улыбки.
— Гениально, — сказал он, — хотя мне бы не хотелось клеветать на этих почтенных джентльменов.
Но, потратив час на обсуждение возможных вариантов и отвергнув их все, даже сэр Фредерик был вынужден признать, что ни одна другая история так идеально не подойдет к сложившейся ситуации.
— Похоже, дорогой Октавио, нам придется пожертвовать собой во имя общественного блага, — сказал он со вздохом. Он поклонился королю. — Превосходно, Ваше Величество, мы не возражаем против того, чтобы вы использовали фантастическую историю, придуманную капитаном Блэкхартом. Пусть никто не сможет сказать, что представитель рода Марло не выполнил долга перед своей страной.
Было уже больше девяти вечера, и вскоре король распрощался. Взяв шляпу и трость черного дерева, он сделал Виллу знак следовать за собой, вышел из комнаты и спустился по лестнице, но остановился внизу, чтобы Вилрован смог его догнать.
— Вы поедете со мной в карете, — тихо сказал он. — Мне нужно сказать вам нечто, предназначенное только для ваших ушей.
Сознавая, что вел себя не очень хорошо, Вилл последовал за королем в метель, вошел в коляску и уселся на противоположное сиденье.
— Боюсь, я вел себя оскорбительно.
— Меня вы не оскорбили, — спокойно сказал Родарик, — и у меня осталось впечатление, что и профессора Фокса вы тоже не обидели. — Он уселся поудобнее на зеленых бархатных подушках. — Но вы определенно сделали все возможное, чтобы вывести из себя сэра Фредерика. Я не могу понять почему.
Вилл пожал плечами. Он всегда был не на высоте, когда его просили объяснить собственное поведение, потому что сам не всегда точно понимал мотивы своих поступков.
— Сэр Фредерик этого ожидал.
— И вы, конечно, просто не могли обмануть его ожиданий, — покачал головой Родарик. — Это было очень мило с вашей стороны, только я сомневаюсь, чтобы сэр Фредерик это оценил.
Они услышали, как снаружи кучер запрягает лошадей. А внутри кареты повисла долгая гнетущая тишина, которую прервал Родарик:
— Вас сильно огорчило когда вас исключили из университета?
— Нет, — Вилл переменил позу, посмотрел в окно на падающие снежные хлопья. — Кстати, ведь меня выгнали не по тем причинам, по которым вы думаете, не за бесчинства, непотребства или публичное пьянство.
— Ну уж вы скажете, — отозвался Родарик, когда карета наконец тронулась.
— Все это мне бы простили — и я это хорошо знал. Меня исключили за то, что Фокс назвал «неверными предпосылками и ошибочными выводами». — Вилл скрипнул зубами. — Мне не хотелось быть несправедливым к этим добрым джентльменам. Они были готовы поступить великодушно, они сказали, что дадут мне еще один шанс, если я только соглашусь признать свои ошибки. А я не хотел, не мог этого сделать — так и закончилось мое пребывание в колледже Малахим.
— Вы пожертвовали своим будущим во имя принципов? Пусть и непредусмотрительно, но это было замечательно. Должен сказать, что на меня ваш рассказ произвел большое впечатление.
Карета свернула за угол. Вилл все смотрел в окно, на расплывчатую цепь газовых фонарей и кружащихся снежных хлопьев.
— Не стоит комплиментов, я действительно ошибался. Мои методы были неточны, мысли неясны, и в результате я пожертвовал «будущим» ради глупой ошибки.
— Но правда остается правдой, вы пострадали за то, что сочли истиной. Я чувствую, что недооценивал вас, Вилрован.
Вилл неловко пошевелился, он больше привык, чтобы его ругали, чем наоборот. Увидев это, Родарик засмеялся. Но потом, вспомнив, что он, собственно, хотел сказать, опять стал серьезен.
— Что касается Машины Хаоса: мне нельзя покидать город, так что именно вам придется пускаться по каждому следу, который обнаружат наши малахимские друзья. Нет, Вилл, не краснейте, пожалуйста. Похоже, вы были избраны для этой задачи, причем не мной. Скажем, вас избрало Провидение, — он на мгновение задумался. — И кроме того, я не говорю, что вы должны все делать сами, в одиночку, и быть повсюду одновременно. Выберите трех человек, достойных доверия, из дворцовой гвардии — если хотите, можете взять любого из моих людей — и расскажите им историю, которую мы сегодня сочинили. Они помогут вам расширить поиски за городские стены, а если вам понадобится уехать — они будут вас сопровождать.
Вилровану пришлось задуматься. Его лейтенанты были мертвы, так что выбор был ограничен. Он назвал двух своих людей и Ника Брейкберна, и король тут же согласился.
— Мне жаль, если это нарушает ваши планы, но вы должны информировать меня о вашем местонахождении постоянно. Более того, вы должны быть готовы в любой момент покинуть город, если появятся какие-нибудь зацепки.
Вилл хмуро кивнул, думая о предстоящем приезде Лили весной. Он сам ее пригласил, поэтому отменить уже ничего не мог, и будет очень некрасиво, если Лили прибудет в Хоксбридж, а ему придется без объяснений отправляться неизвестно куда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71