Дружеская перебранка закончилась неожиданно. Затрещали сучья, послышался пронзительный тревожный свист. А в следующее мгновение на поляну выбежала тоненькая девушка в белом платье.
Хэл вскочил.
— Ланда! Что стряслось?
Поднявшись с колен, Ката набросила мундир, радуясь хотя бы тому, что он теплый. Порой она задумывалась над тем, что же она делает, шагая на бой вместе с ненавистным войском. Иногда, когда она вместе с остальными солдатами месила грязь на зензанских проселках, ей мучительно хотелось сорвать со спины мешок, швырнуть его наземь и убежать в лес, куда глаза глядят.
Такие же чувства владели многими молодыми синемундирниками. Нирри узнала о том, что откупиться от призыва в армию можно было за пять золотых тиралей. Но таких денег большинство новобранцев не видело ни разу в жизни. Поэтому единственным спасением оставалось дезертирство. Удерживал солдат только страх. В случае поимки им грозила смертная казнь, да и потом: разве мог солдат выжить в этих лесах? Ката знала, что для многих ее однополчан леса были страшнее ежедневных мучительных переходов и даже кровавой битвы.
Ката такого страха не испытывала. К синемундирникам она питала лишь жалость и презрение и понимала, что когда придет час, она покинет их ряды, не задумываясь. Кату удерживало только обещание арлекина. А он пообещал ей, что она увидит знак. Теперь, когда войско все ближе подходило к центру Зензана, Ката чувствовала, что таинственный знак вот-вот будет явлен ей. А явиться ей он должен был у ворот Рэкса, где синемундирникам, наконец, предстояло встретиться в открытом бою с войском мятежников.
Знак должен был явиться Кате на поле боя.
Ланда раскраснелась, тяжело дышала.
— Синемундирники! О Хэл, Бэндо, мне так страшно! Прошлой ночью они снова приходили в замок! И еще вернутся! А этот рыжий капитан!
— Ланда, он не обидел тебя?
— Нет-нет! Я из-за лагеря. Тут вам опасно...
Монах застонал.
— И это тогда, когда мы только-только вернулись! И после того, как матушка Реа прислала нам восхитительную корзину с провизией!
— Помолчи, Каплун, — буркнул Бэндо и схватился за винтовку, с которой никогда не расставался. Пусть он был, как и монах, полноват и грузен, но он всегда был начеку и обладал чутким слухом. Даже теперь он насторожился так, будто враги могли нагрянуть в любое мгновение.
— Это не все, — сказала Ланда. — Прошлой ночью... — Затем, торопливо тараторя, она рассказала о событиях прошедшей ночи. — Сначала я подумала, что они — легитимисты. Потом подумала — наверное, нет. Но они прискакали на лошадях синемундирников.
— Шпики! — гневно воскликнул Бэндо.
— Мы их заперли в кладовой. Их зовут Морвен и Крам. Хэл сверкнул очками.
— И как они выглядят?
Девушка не успела ответить.
— Биди-биди-бабл!
— Диди-диди-дабл!
То катаясь по траве, то подпрыгивая, как мячики, на полянке появились двое малышей.
— Рэггл! Тэггл! — обрадованно воскликнула Ланда.
Хохоча и подтягивая штанишки, мальчики-близнецы вскочили и выпрямились, услышав голос Ланды. По-детски пухлые, кудрявые, с красными платками на шеях, они выглядели словно миниатюрные копии Бэндо. Было время, когда у них имелись обычные имена. Было время, когда одному повязывали желтый платок, а второму — зеленый, но это было бесполезно. Каждый из них норовил отозваться не на свое имя, кроме того, они нарочно менялись шейными платками. Вот так малыши и превратились в Рэггла и Тэггла, а кто из них был кто, этого порой не знал даже их отец.
— А мы знаем тайну! — в унисон выкрикнули они.
— Тайну? — улыбнулась Ланда и опустилась на колени. — Что же это за тайна такая?
Девушка ожидала какой-нибудь невинной шутки. Она улыбалась и даже на всякий случай прикрыла рот ладонью — а вдруг мальчишки возьмут и громко завопят.
— У Бородача — пленники!
— Что за пленники?
— Бородач им руки связал, они бегут за его лошадью! Ой, они такие потешные!
— И лица у них краснющие-прекраснющие!
— А мундиры-то синие!
Хэл и Ланда обменялись встревоженными взглядами. Бэндо рявкнул:
— Вот ведь идиот! Что он на этот раз вытворил?
— Надеюсь, — вмешался монах, — пленникам не потребуется много еды? Мы ведь их на хлеб и воду посадим, да?
— Мы их будем пытать! — гаркнул Бэндо. — Только сначала на тебе поупражняемся!
— Пытать! Пытать! — весело запрыгали близнецы. — Ой, папочка, можно я им пальчики отрублю?
— Папочка, а можно я им пальчики на ногах отрублю?
— Ну-ка, тише!
— Вон они!
Нирри в неуверенности оглядывалась по сторонам. Она стояла на склоне холма у опушки леса. Внизу раскинулся лагерь. Шатры, фургоны, стреноженные кони. Позади темнел предутренний лес.
Ката еще немного прошла вперед по склону.
— Мисс Ката, мисс Ката, где вы?
Нирри была встревожена. Обычно в это время Ката уже поджидала ее. Кроме того, теперь им встречаться было все труднее и труднее. Обстановка в роте становилась все более и более напряженной, и по утрам Нирри все сильнее и сильнее нервничала. За себя она не так уж боялась, она очень боялась за молодую госпожу. Дозорным было велено смотреть в оба. Как легко мисс Ката могла попасться им на глаза. И что тогда?
— Мисс Ката! — на этот раз шепотом окликнула Нирри, войдя в лес. Она вертелась на месте, сердце ее билось все чаще и громче.
Где-то совсем рядом зашуршала листва.
Нирри ахнула и испугалась по-настоящему. Она вспомнила пьяные речи сержанта Флосса, заявившегося к ней в кухню несколько дней назад. Он явно хотел просто напугать ее, но Нирри не сомневалась: в том, что он говорил, была доля правды.
«Вотчина Багряного», — вот что он сказал. «Вотчина Багряного?» — переспросила Нирри. «Ну да, мы уже давно идем по его краям». — «По чьим краям-то?» — непонимающе спросила Нирри. «Слушай, повариха, ты что, не слыхала про пресловутого Боба?» — «Про... пресловутого? Это птичка такая?»
Тогда Карни Флосс захохотал. И, сгущая краски, поведал Нирри о знаменитом разбойнике, шастающем по окрестным лесам. По словам Флосса выходило, что одет разбойник в красный мундир, выкрашенный кровью его жертв. По дороге в Рэкс этот злодей мог ограбить и дилижанс, и одиноких путников, и конных. Ограбить и убить.
«У-убить?» — испуганно проговорила Нирри.
«А то как же, — вальяжно отозвался сержант. — Мало кому удается остаться в живых и рассказать про свою встречу с Бобом».
И он пьяным голосом завел песню про разбойника.
И вот теперь, в сумрачном предутреннем лесу, Нирри со страху снова произнесла имя Каты. Да какое там — произнесла! Выкрикнула в полный голос!
А потом чья-то рука схватила Нирри за плечо. Нирри резко обернулась и на что-то наступила — на что-то тяжелое, мягкое и неподвижное.
Нирри взвизгнула.
— Тс-с-с! Нирри! Нирри!
— О мисс Ката, как же вы меня напутали! Разве вы не знаете, что мы теперь... в вотчине Боба Багряного? Нас обеих могут убить, если мы будем вот так уходить от лагеря!
В другой раз Ката, быть может, рассмеялась бы в ответ, но сейчас только глубоко вздохнула и указала вниз, под ноги.
— Мисс Ката? — Нирри неуверенно опустила глаза. И увидела...
В гуще папоротника и травы лежал труп. Нирри попятилась, задрожала.
— О, это наверняка жертва разбойника! Это все он, он, злодей!
Но Ката не шевелилась. Если перед ними, как говорила Нирри, была жертва разбойника, то это была далеко не недавняя его жертва. Голова трупа поросла мхом, сквозь руки, ноги и туловище пробилась трава. Поначалу даже трудно было определить, какого пола убитый, но потом Ката все же сумела рассмотреть, какая на нем одежда.
Перед ними лежал труп женщины. Женщины в зеленом платье.
Нирри воскликнула:
— Мисс Ката, пойдемте отсюда?
А что еще оставалось делать? Ведь рассказать кому-либо о находке они не могли. Тогда посыпались бы каверзные вопросы. Нет, об этом следовало забыть.
Но Ката, уже собравшись уйти, вдруг заметила кое-что еще. Кое-что пострашнее. Сквозь листву пробился солнечный луч и упал на замшелое лицо трупа. И Ката поняла, что это лицо ей знакомо.
Нет! Не может быть!
Наверняка то была игра света, но на какой-то миг Ката уверилась в том, что не ошибается. Широко распахнув глаза от страха, она прошептала:
— Тетя Влада!
Бородач привязал лошадь к толстому дереву. Сердце Ланды часто-часто билось. Она побаивалась этого человека. Может быть, все дело было в его толстенных руках, лохматой черной бороде. Бородач был прост и неотесан и столь же предан делу Сопротивления, как Бэндо. Но он был жесток и зол, и это пугало Ланду.
— Пленники? — послышался голос из леса. — Это нехорошо.
Ланда с радостью обернулась. Из лесу вышли предводитель и жрица Аджль. Девушка подошла поближе к жрице. Предводитель, одетый в ярко-красный мундир и черную маску, стал мрачно наблюдать за тем, как Бородач погоняет синемундирников.
Но почти сразу взгляд его смягчился.
А потом он расхохотался.
— Вот ты кого, оказывается, изловил, Бородач? Ну, это мелочь пузатая!
Пленники были все в грязи. Руки у них были связаны за спиной, к тому же они были привязаны друг к другу. Первый был коренастый, с квадратными плечами, пучеглазый, второй — долговязый, в очках. Совсем мальчишки, запуганные и измученные. Сделав еще несколько шагов, они запнулись и упали на траву.
Рэггл и Тэггл в восторге завизжали и принялись скакать вокруг пленных, словно дикари, распевая:
Наготове ножички
Уже держим,
Нашим пленным горлышки
Перережем!
Еще глазки выколем
И поджарим!
А из их кишочков мы
Супчик сварим!
— Рэггл! Тэггл! Хватит! — Бэндо хлопнул в ладоши. Озорники повалились на траву и принялись кататься, визжать и хихикать.
Пленные стали просить пощады:
— П-пожалуйста, г-господ-дин! Мы в-ведь только иска-али помощи! Произо-ошло несчастье! Нападение на дилижанс...
— К-кто-то лошадей наших увел...
— Мы за-аблудились в лесу...
— Хо-отели пройти коротким путем. А тут...
— Пожалуйста, господин, смилуйтесь, мой друг ранен! Он умирает! Сжальтесь!
— Я сказал — «мелочь пузатая»? — рявкнул разбойник. — А надо было бы сказать: тупые свиньи! Что ты теперь думаешь о наших врагах, Ланда? Вот если бы они все были такие, как эти! А вас, друзья, я уже где-то видел...
— Н-нет, господин! О нет...
— Н-никогда!
Боб Багряный смотрел не незваных гостей чуть ли не милостиво.
Он с улыбкой почесал подбородок дулом пистоля.
— Не бойтесь, приятели, мы не позволим Рэгглу и Тэгглу над вами издеваться. Пока. Хватит с вас и тех мук, коим вас подверг Бородач. Он человек добрый, наш Бородач, но вспыльчивый. — Боб Багряный добавил потише: — К тому же он не слишком хорошо воспитан. Примите мои извинения. Не исключено, что вы нам понадобитесь для одного тонкого дельца. Как вас зовут?
— М-Морвен, господин!
— Крам, господин!
— Встаньте, когда с вами командир говорит!
Бэндо подскочил к пленным, наставил на них ружье.
— Но... мой друг...
— Вставайте!
Пленники, не без труда распутав руки и ноги, поднялись. Морвен даже попытался вытянуться по стойке «смирно», но простоял всего пару мгновений, а потом Крам обмяк и рухнул наземь и утащил за собой друга. Только теперь все увидели алое пятно, расплывшееся по ткани мундира на левом плече Крама. Он побледнел, глаза его закрылись.
— Он умер? — шепотом спросила Ланда. Мысли ее лихорадочно метались. Неужели эти были настоящие Морвен и Крам? Но кто же тогда другие Морвен и Крам, запертые в кладовой?
Рэггл и Тэггл весело запрыгали.
— Кровь! Кровь!
— Я же все время пытался вам сказать, что мой друг ранен! Прошу вас, не дайте ему умереть!
Морвен залился слезами. Ланда воскликнула:
— Какой же ты жестокий, Бородач! И ты тащил его, раненого, на веревке по лесу?!
— Он — синемундирник! — рявкнул Бэндо.
— Он совсем мальчик! — воскликнула жрица и опустилась на колени перед Крамом, подняла его веко, распахнула мундир. — Он потерял сознание. Боб, он сильно ранен.
Разбойник потупился.
— И боюсь, ранил его я. А я предпочитаю не убивать, когда это возможно, а просто пугать. — Он опустился не колени, коснулся рукой горла дрожащего Морвена. — Я думал, что стреляю в воздух. Но Робин Багряный — человек чести. Пусть этот парень — синемундирник, но кровь у него такая же алая, как у меня. Ланда, приведи матушку Реа. Бородач, ступай с ней. Скорее, скорее!
ГЛАВА 60
ПОБЕГ
— О, моя голова!
Джем открыл глаза. Перед глазами плясали зеленые пятна. Он долго не мог сообразить, где находится, потом почувствовал боль, которая блуждала, подобно острейшим иглам, от затылка по всему позвоночнику. Наконец он сумел сообразить, что лежит на полу в маленькой тесной каморке. Пыльный воздух был пропитан всевозможными запахами. Пахло одновременно кофе, свечным воском, финиками, яблоками и еще много чем. Множество полок, прибитых к стенам, было уставлено банками, коробками, мешками. Зеленоватый свет пробивался в узкое оконце — это была видна листва.
На ногах у Джема лежало что-то тяжелое.
— Радж, очнись!
— Ч-что? Г-где? О, моя голова!
— Тс-с-с!
— Почему «тс-с-с!»?
— Нас заперли в кладовой.
— Отлично! Хотя бы не помрем с голоду!
Джем с трудом высвободил ноги, на которых лежал Радж. Не поворачивая головы, он осторожно поднялся и тихо пошел по пыльному полу. Дверь была закрыта на засов. Джем стал искать трещину, щель, хоть какое-нибудь отверстие, чтобы выглянуть наружу.
Ничего.
— Не понимаю, — вяло проговорил Раджал. — Поначалу я подумал, что они — легитимисты, потом подумал: нет, пожалуй, нет. А теперь я совсем ничего не понимаю.
— Погляди на эти мешки. — Мешки были проштампованы гербом синемундирников. — Контрабанда?
— Или плата за услуги?
— Кто бы они ни были, нас они считают врагами.
— Спасибо, а то я не понял, — буркнул Раджал и потер ушибленный затылок.
— У нас два выхода. Либо мы должны бежать, либо должны убедить их в том, что мы им не враги.
— Не желаю водить дружбу с людьми, которые меня по башке лупят.
— Тогда надо бежать.
— И как ты предлагаешь это сделать?
Джем поднял голову, посмотрел на окно, за которым зеленел лес.
— Радж, подсади меня.
— Чего? А, понятно. Ты хочешь, чтобы вся эта дребедень на нас посыпалась? Так, на всякий случай, чтобы проверить, проснулись ли уже наши гостеприимные хозяева, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81