— Я знал, что рано или поздно ты меня найдешь. Просто было интересно, когда.
— Ты знал, что я в Агондоне!
— Я видел тебя! Да вот хотя бы вчера. Выглянул из окна гостиницы «Ройял» и тебя увидел.
Джем не нашел, что и сказать, а Радж усмехнулся.
— Да, самая шикарная гостиница в Агондоне, Нова. Купить недвижимость нам не позволено, но снять мы можем самые лучшие номера.
Джем понимал, что, говоря «мы», его друг подразумевает «Маски». Он удивленно покачал головой:
— Но, Радж, что с тобой приключилось? Ты ведь мне до сих пор ничего не рассказал!
Раджал снова усмехнулся, опустил глаза и стал вертеть в пальцах блюдечко. На миг — всего на миг — он смутился. А потом посмотрел на Джема, и глаза его дерзко сверкнули.
Джем изучал лицо Раджала. Тот изменился и выглядел старше, мудрее или, по крайней мере, опытнее. Щеки его утратили ребяческую пухлость, отчего лицо его приобрело мужественную красоту. Отяжелели веки. Даже форма губ, казалось, изменилась. Они стали более пухлыми, пожалуй, более четко очерченными. Джем не сразу рассмотрел, что губы у Раджала подкрашены.
— Ты просто щеголь, — неловко пошутил Джем.
— Щеголь здесь ты, Нова. Я ваган, не забывай об этом.
Раджал улыбнулся по-новому, насмешливо скривив губы.
— Да, — кивнул Джем, — но какой ваган!
— И все равно ваган!
Джем не удержался от смеха.
Раджал сменил наряд арлекина на прекрасный лиловый камзол, надетый поверх сорочки с кружевными манжетами и жабо. Под воротником сверкала брошь в виде королевского герба. На вешалке висел такого же цвета плащ с отделкой цветов радуги, а также модная широкополая шляпа. На поясе у Раджала болтался декоративный кинжал в узорчатых ножнах.
Уверенность, с которой держался Радж, соответствовала его новому облику. Именно Раджал, а не Джем предложил заглянуть в кофейню. Раджал, а не Джем, войдя, щелкнул пальцами, крикнул официанта и попросил, чтобы им предоставили кабинку.
Джем почти завидовал другу, но, мысленно одернув себя, решил, что это глупо. Кофейня «У Вебстера» была местом, где молодой ваган мог позволить себе поиграть в аристократа. А для высшего света кем были «Маски», как не слугами? Да, леди Чем-Черинг могла сколько угодно вздыхать и охать во время их представлений, ни арлекина, ни паяца она бы не позвала к себе в дом в качестве гостей.
Раджал отхлебнул глоток кофе.
— Помнишь ту ночь, когда мы вернулись в Варби?
— Ночь окончания сезона?
— Ну, так вот: я точно так же мог бы спросить: а что приключилось с тобой?
Джем рассмеялся.
— Поверишь ли: я забрался в повозку торговца! Нырнул головой вперед и пребольно ударился. А когда проснулся, мы уже полдороги до Агондона проехали. Так что: ничего особенного.
— Не знаю... В конце концов, ты попал туда, куда хотел попасть. А я побежал в другую сторону. К центру города.
— Ну, уж это точно было не очень умно.
— Думаешь? Ну ладно, дай я доскажу. Завернул я за угол и вижу: ползет огромный золотистый змей, и прямо на меня! В первое мгновение я закричал от страха, а потом расхохотался. Это был бумажный дракон, которого должны были вот-вот разрубить деревянными мечами.
— Сассорох? — уточнил Джем. Перед его мысленным взором возник образ летающего змея, и он невольно поежился.
— Ну да, да, — со знающим видом кивнул Радж. — «Маски» каждый год в Варби показывают Сассороха. Этим действом завершаются карнавалы в день окончания сезона. Ну а я, понимаешь, прямо на змея этого напоролся.
— Да, наверное, забавно было.
— Забавно? Нова, это было потрясающе! Ты только представь: мальчишки-ваганы, мои ровесники таскали этого змея вдоль парка Элдрика — в ту сторону, потом в другую. Звенели бубны, пели дудки. В дождливом небе вспыхивали фейерверки. Арлекин говорит: нет ничего лучше карнавала в ночь окончания сезона. Надо тебе хоть раз посмотреть, Нова! Нынешнее представление у этой дамочки — это так, тьфу!
— Тьфу?
— Ну... У меня сегодня появилось несколько новых друзей. — Нова опять криво усмехнулся. — Джарвела хочешь? Эй, официант!
— Пожалуй, мы оба добрались туда, куда хотели добраться, — пробормотал Джем. Он вспомнил о прежней бродячей жизни с Раджалом, и его вдруг захлестнула волна сожаления. Джем не был уверен в том, что ему нравился этот, новый Раджал.
Но с другой стороны, быть может, Раджалу тоже не нравился новый Джем.
— Радж, — спросил он, — а как Мила? Как Великая Мать? Что с ними?
Раджал пожал плечами, подал мальчишке-официанту тираль, потянулся, зевнул, улыбнулся.
Джем сжал руку друга и спросил с тревогой:
— Ты что, даже не знаешь, где они?
Джем мог бы сказать еще что-нибудь, но в это мгновение их беседа с Раджем прервалась. Распахнулась дверь, пахнуло морозом, властный голос потребовал, чтобы его обслужили. Тот человек, которому принадлежал голос, был сильно пьян.
— Вот ведь... дрянь! — бушевал подгулявший гость. — Ведь это надо! Все заведения закрылись из-за говения. Даже Чоки — и тот нас пораньше вышиб за дверь. Ну а тут-то всегда открыто. Эй, малый, поди сюда!
Кофейня огласилась сердитыми выкриками:
— Господин, ну закройте же дверь!
— Какой невоспитанный молодой человек. Он что же, думает, что здесь кабак какой-нибудь?
— Что? Что такое? — всполошился один старенький ученый. Он увлекся спором и был страшно недоволен, что нить его рассуждений прервали. — Послушайте, сударь, но неужели вы совершенно не чувствуете прелести агонистского гекзаметра?
— Чихать я хотел... на ваш гек... заметр! — огрызнулся пьяный, схватил со стола блюдечко и швырнул на пол. — Вот ведь... жирные грамотеи... Кто-нибудь, во имя бога Агониса, принесите мне выпить! Вы-пить!
Джем и его друг рассердились, но заинтересовались и выглянули из своей кабинки.
— А мы раньше этого малого никогда не видели? — проговорил Радж.
Джем кивнул:
— О да, мы видели его раньше.
Это был господин Бергроув, но узнать его можно было исключительно по его знаменитому галстуку из золотой парчи, который был завязан как попало. Одежда его была заляпана, глаза налились кровью. За его спиной нервно переступал с ноги на ногу тот самый долговязый молодой синемундирник, с которым Джем видел Бергроува у Чоки. Мальчишки-официанты засуетились около гостей. Невысокого роста мужчина в фартуке — видимо, Вебстер — появился из-за стойки и встал, уперев руки в бока.
Раджал только улыбался. Видимо, ему было забавно понаблюдать за сварой между эджландцами.
Однако потасовки не произошло.
— Пожалуйста, — смущенно пробормотал синемундирник, — не сердитесь на него. Он очень пьян, но ничего дурного не хочет, правда. — Он проворно подставил плечо господину Бергроуву, чтобы тот не упал. — Не волнуйтесь, мы заплатам за все. И выпивки он больше не хочет. Не могли бы вы принести нам кофе, чтобы он немного протрезвел? Хорошего, крепкого кофе.
Вебстер поджал губы.
— У меня кофе всегда хороший и крепкий. Хорошо, господа, не пройдете ли в кабинку? Туда, подальше.
Синемундирник едва успел дотащить господина Бергроува до кабинки и усадить, пока тот не лишился чувств. Раджал еле удержался от смеха, глядя на то, как Бергроув стукнулся лбом о стол.
Беседа возобновилась.
— Ну а что в будущем, Радж? Ты — новый арлекин?
Раджал рассмеялся.
— Это ты о костюме? Да нет, это всего лишь маленькая шутка паяца. Арлекин в «Серебряных масках» всего один. Паяц говорит, что был другой, но это было много лет назад. Он пропал, и нынешний арлекин по сей день о нем горюет.
Сердце Джема взволнованно забилось.
— Был другой арлекин?
— Теперешний научил его всему, что умеет сам. А потом тот ушел. Похоже, он не ваган был, и в этом была вся беда. Какой-то беглый эджландец. Вроде тебя, Нова.
Джем задумчиво уставился в одну точку.
— Вот бы мне его найти...
— Кого?
— Я встречался с ним. С тем, другим арлекином.
Раджал засмеялся.
— Много разных арлекинов! Но я говорил о «Серебряных масках». О Нова, я так счастлив! Кто бы тогда, в Варби, мог подумать о том, что Раджал, потомок Ксал, попадет в эту благородную, утонченную труппу!
Джем печально посмотрел на друга.
— Но что с Милой? — спросил он вновь. — Как ты думаешь, а она сможет поступить в «Маски»?
Раджал усмехнулся.
— А ты не очень наблюдателен, Нова. Разве ты не заметил, что в «Масках» все мужчины и мальчики. Нет... Я нашел кое-что такое, чего у Милы никогда не будет.
— Радж, как ты можешь так говорить?
— Это правда, Нова. Пойми, я нашел себя. Я понял, кто я. — Радж помедлил и добавил с кривой усмешкой: — Нова, как ты думаешь, каждый ли мальчишка-новичок в «Масках» с первого дня спит на шелковых простынях?
Раджал больше ничего не сказал, а Джем не совсем понял, о чем речь, и рассеянно пригубил кофе. Потом он вспомнил речи старика арлекина в тот день, когда он с трудом сумел выскочить из кареты по пути в Варби. «Ты станешь нашим другом, нашим особенным другом. У нас с паяцем было много таких друзей — правда, паяц?»
И тут Джем все понял.
Он поставил чашку на блюдце и выкрикнул:
— Радж, ты... кокотка! Ты юноша-кокотка!
— Тс-с-с! Это жестоко, Нова.
— Но это правда!
— Да, это правда. Но я хорош в этом, понимаешь?
Джем не мог этого понять.
— Радж, но как ты мог? Что бы сказала Великая Мать?
Раджал только вздохнул.
— Разве она не знает обо всем заранее? Еще до того, как что-то происходит? — Он уперся локтями в крышку стола, склонился вперед, опустил подбородок на закрытые кружевами костяшки пальцев. Джем беспомощно смотрел в его темные глаза.
— Не суди меня слишком строго, Нова, — попросил Раджал. — Позволь, я расскажу тебе кое-что. Как только мы приехали в Агондон, я пошел в ваганский квартал. О нет, конечно, тогда я не был так одет, как сейчас. Я на всякий случай приберег свои обноски. В общем, пошел под гору от гостиницы «Ройял» к узким грязным улочкам возле Старого моста. А ты где живешь, Нова? В Новом Городе? Небось, в ваганский квартал ни разу носа не совал. Помнишь лагерь в Ирионе, у старого амбара? Тот лагерь хотя бы на холме стоял, и места там было побольше. А вот теперь представь: народу раз в пятьдесят, если не в сто, больше, и все ютятся в тесных каморках, и каморки эти громоздятся одна над другой, так что на мостовую внизу никогда не светит солнце.
Наконец принесли давно заказанные сигары из джарвела. Друзья закурили и глубоко затянулись.
— Когда я пришел в город, я проходил через трущобы.
— Трущобы! Ты уж меня прости, Нова, но даже с трущобами ваганский квартал сравниться не может. Трущобы — это для эджландцев, у которых нет ни денег, ни надежд на лучшее будущее, верно? Они там живут не потому, что они родились эджландцами.
Джем указал на богатый наряд друга.
— Но не все ваганы живут в ваганском квартале. Радж скривился.
— Вот именно. Ты ведь там даже не бывал, правда? Там просто лабиринт. Такая, знаешь, огромная ярмарка. Не счесть занавесок со звездами, лотков с побрякушками, куртизанок, сидящих у окон и зазывающих прохожих. Повсюду слышны песни, грохот повозок, злобные крики, звон гиттерн, свист, стоны колесных лир...
Подумай, представь. Ни простора, ни солнца, ни тишины. И нет этому конца. Уж лучше бродяжить и терпеть налеты. Я слыхал, теперь даже в Варби запретили выступать простым труппам. Зачем эджландцам надо сбивать нас в кучу? Ну что ж, я знаю ответ на этот вопрос. В одну прекрасную ночь в ваганском квартале вспыхнет пожар. Или бомба взорвется. И очень скоро, я так думаю. Очень скоро.
Джем в горечью проговорил:
— Но ты — не один из тех, кто там живет, Радж.
— Это мой народ.
— Больше нет.
— Не говори так. — Раджал утратил былую самоуверенность. На его темные глаза набежали слезы. — Нова, — вырвалось у него, — я их искал, поверь! Ночь за ночью бродил по грязным каморкам. Пробирался на каждую казнь. Как думаешь, почему я в тот день был у Эрдонского дерева? Великая Мать — это ваганская легенда. Думаешь, если бы она пришла в Агондон, об этом не узнали бы все сразу? Но их здесь нет. Они сюда не приезжали. Вот и все, что я знаю, Нова, клянусь тебе.
Он еще сильнее склонился к столу и закрыл лицо руками.
Джем был готов обнять и утешить друга, но не мог найти нужных слов. Последние слова Раджа вызвали у него сильнейшую тревогу. Теплая кофейня вдруг показалась ему холодной и мрачной, будто исчезли стены и все кругом замело снегом.
И в это мгновение кофейню сотряс пьяный выкрик:
— Ваганское отродье!
Джем резко обернулся. Жак Бергроув ожил, но ничего, кроме хамства, произнести не сумел.
— Кто пустил сюда этого грязного подонка?
Молодой синемундирник стал пытаться утихомирить своего спутника, но это было безнадежное занятие. Пьяный поднялся и с возмущением тыкал пальцем в сторону смуглокожего Раджала:
— Я с-спрашиваю, кто пус-стил сюда этого грязного подонка? Раджал окаменел. Все посетители кофейни обернулись к нему.
Вебстер снова выбежал из-за стойки, но его опередил Джем.
— Убирайтесь, Бергроув, — негромко проговорил он.
Бергроув обернулся к нему.
— Нова Эмпстер! Ну-ну, жизнь полна неожиданностей, верно? Так он, стало быть, ваш, этот грязный размалеванный индюк?
— Я сказал: убирайтесь, — повторил Джем.
Пьяный скривился. Он и не подумал убраться. Приняв притворно задумчивый вид, он проговорил:
— Вот интересно, что бы Эмпстер сказал? Но знаешь, кого мне больше всех жалко? А больше всех мне жалко Чоки... Нет, ты послушай, это что же получается? Старик Чоки ночей не спит, все придумывает, как бы лучше тебя ублажить, и все напрасно, так? Оказывается, есть среди нас такие, кому подавай побольше грязи и извращений...
Он наверняка мог бы наговорить еще много, но Джем бросился к нему и отвесил ему пощечину, другую...
Бергроув покачнулся и повалился на пол.
Джем обернулся к молодому синемундирнику. Тот не знал, куда деваться от стыда.
— Отведите его домой, хорошо? Пусть проспится.
— Не трогай меня! — отмахнулся Бергроув от своего спутника. Он с трудом поднялся, сделал один неверный шаг, другой и принялся тыкать пальцем в Джема. Джем отступил, но пьяный приблизился к нему и, дыша перегаром, прошептал:
— Вы, сударь, меня... оскорбили.
Джем отвернулся, но Бергроув схватил его за плечо, развернул к себе и проревел:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81