Она дотронулась пальцем до его запястья.
— Это не игра. Но я намерена вмешаться, и мне кажется, одиночество — твоя броня. Тогда с твоего разрешения? — Она отвесила ему короткий, старомодный, но почтительный поклон; глаза ее, впрочем, оставались веселыми.
— Продолжайте.
— Ты отвергаешь Духовный Путь, ибо не можешь достичь кого-то. Это позволяет мне предположить, что ты избрал Путь Воина, ибо нашел достойного вождя. Так?
— Почему?
Она облегченно вздохнула, потом повернулась и сделала несколько шагов, глядя в сторону северного трансепта. Заинтригованный, он шагнул за ней. Лучи света из высоких окон в западной стене высветили в трансепте знакомый силуэт: Аркад.
— Там, куда он последует отсюда, — сказала Верховный Фанист, — он будет один среди множества опасностей. Ему придется прокладывать курс меж этих рифов, но я хочу найти кого-то, кто охранял бы его спину, пока он спит.
В голову Жаиму сразу же пришло множество возражений, все из которых связаны были с положением его и Аркада. Но он не произнес вслух ничего, ибо видел по ее лицу, что она тоже видит их, но видит также и многое другое. Миновала минута, на протяжении которой оба молчали, потом она кивнула в знак уговора.
* * *
Соларх Ванн помотал головой, стараясь унять боль в затекших мышцах шеи, и сделал медленный выдох. Довольно долго Эренарх стоял перед алтарем, потом направился в боковой придел — «северный трансепт», как назвала его Нумен, разглядывая стоявшие в нишах статуи так, словно собирался купить.
Некоторое время Ванн шел за ним, следя за окружением. Он знал все входы и выходы, а потому отстал, давая Эренарху больше пространства. Так прошло несколько минут. Маясь от безделья, с головой, до сих пор гудевшей от стимуляторов, он повернулся посмотреть вдоль центрального нефа. Никого не было видно, если не считать Роже, наблюдавшую за двумя другими дулу, и высокого рифтера с траурными прядями.
Он пожал плечами. Он отвечает за Аркада; капитан ясно объяснил ему, что если с Дезриена вернется только один человек, то это должен быть Брендон лит-Аркад. Об остальных позаботится Роже.
Он повернулся обратно, и его охватил страх: трансепт был пуст.
Эффект освещения. Он бросился вперед, но не увидел никаких признаков последнего наследника трона Аркадов. Он хлопнул по босуэллу.
(Роже! Я потерял Эренарха!)
Он услышал ее приближающиеся шаги, а потом — неожиданно — Брендон лит-Аркад снова был здесь, у противоположной стены. По лицу его струился пот, глаза расширились от шока.
(Отставить. Это все здешнее освещение.)
Он скорее почувствовал, чем услышал по босуэллу ее недовольство, но сам не сводил взгляда с Эренарха. Он подходил к нему, не выпуская из рук оружия. Какое там освещение; он не доверял ничему, связанному с Дезриеном, еще больше, чем когда-либо. Черта с два теперь кто-нибудь заставит его отойти от Эренарха хоть на шаг — до самого взлета.
Он услышал за спиной шаги и резко обернулся.
Прямо на них шла Нумен, а следом за ней высокий серапист. Жаим. Ванн посторонился, пропуская женщину к Эренарху, — тот все еще не двигался с места, прислонясь спиной к стене и быстро моргая. Ванн последовал за ней; ни Эренарх, ни Верховный Фанист не обращали на него внимания. Жаим мрачно покосился на него и снова перевел взгляд на Эренарха.
— Ваше Высочество, — обратилась она к нему, кланяясь так, что рука ее коснулась длинной рясы. — Молю о разрешении обратиться к вам с просьбой, — сказано было с церемонным юмором, но не без почтительности.
Эренарх жестом позволил ей говорить. Жест вполне соответствовал тону ее обращения, но от Ванна не укрылось, как напряжены его пальцы.
— Ради моего собственного спокойствия, — продолжала Верховный Фанист, — которым, как мне кажется, я обязана вашему уважаемому отцу.
На этот раз Брендон, похоже, обрел дар речи.
— Что я могу сделать? — Легкий голос его почти потерялся в огромном пространстве храма.
— Вы можете остаться в живых, — ответила Верховный Фанист все с той же чуть напыщенной иронией. — И я хотела бы предложить вам славного молодого человека, который мог бы помочь вам в этом.
Взгляд Брендона скользнул с Элоатри на Жаима; лицо его снова сделалось непроницаемым.
Ванн ощутил приступ раздражения: это была его работа.
В следующее же мгновение Верховный Фанист повернулась к нему.
— Ваше место на официальных мероприятиях. — Она повернулась обратно к Брендону. — Но вам нужен и кто-то в ваших собственных стенах.
От иронии не осталось и следа, и у Ванна начало складываться впечатление, будто здесь имеют место два разговора, только смысл одного из них ему недоступен.
Эренарх посмотрел за спину женщины.
— Жаим?
— Моя жизнь, — произнес Жаим, — ради твоей.
Брендон вздрогнул.
— Но моя жизнь... — пробормотал он вполголоса. Договорить ему не дала Верховный Фанист, вмешавшаяся в их разговор с неслыханной бесцеремонностью.
— Вы не сможете покинуть Дезриен, — произнесла она все с той же смесью иронии и официальности, — пока я не удостоверюсь в том, что соблюдены все предосторожности.
Эренарх прищурился.
— Покинуть? Дезриен?
— Вы вольны улететь, — сказала Верховный Фанист с улыбкой. — Тотчас, как пожелаете. Но после того, как я удостоверюсь.
Эренарх поклонился — монарх, удовлетворяющий пожелание просителя. Ирония этого жеста лишила Жаима дара речи, а Ванн затаил дыхание, но Верховный Фанист, казалось, осталась довольна.
— Что ж, — сказала она. — В таком случае не найти ли вам ваших спутников и посмотреть, чего им хотелось бы? Разумеется, вы можете оставаться здесь столько, сколько пожелаете.
Взгляд Эренарха задержался на лице Ванна.
— Могу я вызвать Роже? — каменным голосом спросил соларх.
31

СИСТЕМА АРТЕЛИОНА. «ФАЛЬКОМАР»
«Барагирн» на экране исчез в красной вспышке. За кормой неподвижно висела «Госпожа Талигара»; ее угловатый силуэт хорошо выделялся на фоне звезд — одна из которых, чуть ярче остальных, была солнцем Артелиона.
— «Барагирн» пошел, — доложил старший помощник. — Сто пятьдесят секунд до скачка.
Метеллиус Хайяши сделал глубокий вдох, наслаждаясь тем радостным возбуждением, что царило на мостике «Фалькомара».
Вот он, тот бой, о котором мечтает каждый капитан эсминца — яростный, скоротечный, возможный только на этом типе кораблей. Пусть кому-то и нравится основательная, почти неуязвимая мощь линкора, превращающего противника в обломки наводящим ужас лучом раптора, — это не для него.
Эта мысль мгновенно отрезвила его. От раптора не защититься полями Теслы. Вот с чем им придется встретиться в бою, до которого остались считанные минуты. Впервые за двадцать последних лет Тысяча Солнц станут свидетелями действий трех эсминцев против тех кораблей, которые изначально и намечались в их жертвы.
Правда, без нашего лучшего оружия. Они не могли использовать гиперснаряды против «Кулака Должара» — во всяком случае, пока тот висит над планетой. Интересно, понимает ли это должарианский капитан?
— Как думаешь, нам удастся сцепиться с Ювяшжтом? — спросила Орьега, его старпом, словно угадав ход его мыслей.
— Как знать? — пожал плечами Хайяши. — С их-то педантичностью нам может и повезти. Я только надеюсь, что они, кто бы это ни был, не догадаются, что мы задумали на самом деле.
— Это вряд ли, — отозвалась Орьега, с трудом сдерживая смех. — Он будет слишком занят, отстреливая наши автоматы, груженные говядиной.
Хайяши хихикнул. Это предложила Марго: выдать беспилотные аппараты за шлюпки, нагрузив их мясом из холодильников. Мешанина из металлических обломков и органики не может не ввести защитников планеты в заблуждение. «Старое, доброе должарианское жаркое», — смеялась она. Впрочем, мяса у них хватало только на первые три волны автоматов — по одной на каждый эсминец. «Барагирн» шел первым; он выйдет из скачка над Артелионом спустя несколько секунд после их атаки на «Кулак», только на противоположной стороне планеты.
Орьега покосилась на свой пульт.
— Пятнадцать секунд.
— Ну что ж, — произнес Хайяши так, чтобы его слышали все на мостике. — Покажем им, где слабое место у Голиафа. Двигатели на боевой режим пять, оружие к бою, аварийная команда — по местам!
Он услышал лязг задраиваемых люков — «Фалькомар» изолировал боевые отсеки, готовясь к отражению удара рапторов. Желудок Хайяши неприятно сжался: если человек и изобрел оружие устрашения, так это раптор. Впрочем, голос его не дрогнул, когда цифры отсчета на мониторе сменились нулями.
— Пошел!
Резко рыкнул скачок, сведя болью зубы, но Хайяши не испытывал уже ничего, кроме захватывающего дух возбуждения.
— Выход минус двенадцать, одиннадцать, десять... — Он слышал в голосе Орьеги то же самое возбуждение, видел его в позах склонившихся над пультами расчетов. Через несколько секунд они выйдут из скачка над Артелионом на скорости в четверть световой и пошлют свои снаряды в скопление врага, в то время как подлинный бой будет протекать...
Перед глазами его возникло на мгновение лицо Марго, каким оно было в их последнюю ночь, а потом выключились скачковые, и времени не осталось ни на что, кроме боя.
* * *
«КУЛАК ДОЛЖАРА»
Шаттл скользнул в шлюзовую камеру и, разбрасывая снопы искр статических разрядов, опустился на палубу. Сквозь радужную пелену силового поля виднелся на фоне планеты другой подходящий к «Кулаку» шаттл.
Гвардеец Танак стукнул прикладом о палубу и застыл по стойке «смирно» у опускающегося люка. В проеме показалась высокая фигура Анариса рахал'Джерроди, законного наследника престола. Танак подавил дрожь и вытянулся бы еще прямее, будь в его стойке хоть малейший изъян — что совершенно исключалось у того, кто прошел через горнило тарканской боевой подготовки и остался жив. Об этом говорилось только шепотом, но Арзоат из второго отделения видел это своими глазами и клялся в этом своими предками. Даже тени умерших панархистов, говорил он, повиновались наследнику в этих карра-проклятых подземельях Мандалы.
Анарис ступил на палубу и принял салют от кюверната Ювяшжта. Высокий и крепко сложенный — на вид крепче даже тарканцев из своего эскорта, — он помедлил немного. Взгляд его темных глаз скользнул по причальному отсеку. Крупный нос, крепко сжатые губы напоминали Аватара. За его спиной выскользнул незамеченным из шаттла и боязливо огляделся по сторонам низенький, поразительно некрасивый бори.
Ювяшжт пропустил их и вместе с ними подошел к небольшой группе встречающих офицеров, а тем временем из люка потянулась на палубу вереница людей в серых тюремных робах. Танак разглядывал их со жгучим любопытством: это были враги, поколение назад унизившие Детей Дола. Некоторое время он гадал, кто из них Панарх, но потом в проеме люка показался невысокий, изящного сложения мужчина, и все сомнения разом исчезли. И не по тому, как почтительно держали себя по отношению к нему другие. И даже не по тому, какой напряженной сделалась вдруг поза наследника и стоявших вокруг него. Дело было скорее в том, как держался сам потерпевший поражение правитель Тысячи Солнц. Впрочем, увидел Танак, следов поражения-то видно как раз и не было: он ступил на палубу так, словно и линкор, и все находившиеся в нем принадлежали ему.
Конвоиры погнали пленных в глубь корабля, но Анарис властно поднял руку. Гвардейцы замерли, Панарх остановился и вопросительно посмотрел на наследника. Танак напряг слух, не осмеливаясь повернуть голову хотя бы на долю градуса.
Только долгие годы строгой дисциплины удержали его от того, чтобы подпрыгнуть, когда над головами их вдруг истошно взвыла сирена.
— Выходные импульсы, два, приближаются со скоростью ноль два два це, мы засекли выпущенные снаряды, — еще громче сирены прогрохотал голос из динамика.
Ювяшжт схватил коммуникатор и, бросившись к лифту на мостик, принялся на ходу отдавать распоряжения. Анарис и бори старались не отставать от него. Конвоиры с шаттла погнали панархистов в другой люк; Танак увидел на лице Панарха неожиданную улыбку, отозвавшуюся на лицах окружавших его пленных.
Огромные створки шлюза начали закрываться. Изгиб диска Артелиона за ними вдруг померк: включились защитные поля линкора, стиснув своими исполинскими объятьями беззащитный шаттл. Друашар, командир их отделения, ругаясь, гнал их в люк, но Танак успел еще оглянуться и увидеть в последнее мгновение перед тем, как створки окончательно сомкнулись, быстро приближавшуюся светлую точку и шаттл, исчезающий в ослепительной вспышке.
Танак нырнул в люк последним из тарканцев. Друашар стукнул кулаком по клавише замка, а Танак и все остальные, повинуясь вбитым в них бесконечными тренировками навыкам, сразу же повернулись лицом к закрывающемуся люку.
Позже память расставила все события по порядку, но тогда казалось, будто все происходит одновременно. Люк начал задвигаться, по ангару к ним бежал истошно вопящий техник, но голос его потонул в низком, закладывающем уши реве. На глазах у Танака наружные створки начали прогибаться внутрь и исчезли в ослепительно белой вспышке. Яркое пламя охватило техника, и обжигающий жар ударил им в лица сквозь щель люка. Танак почувствовал, как горит, словно от солнечного ожога, лицо, но тут ударная волна швырнула их на пол. Только тогда лифт мучительно медленно тронулся с места и понес их прочь от превратившихся в раскаленную до температуры солнца плазму останков причального отсека.
* * *
Грохот следовавших одно за другим попаданий в его линкор заглушил чириканье голосов в коммуникаторе Ювяшжта. Лифт нес его к расположенному в трех километрах мостику. Перед взглядом его стояла картина бивших в одну точку снарядов, каждый разрыв которых ослаблял защитное поле. Настанет момент, когда от раскаленной до миллиона градусов плазмы его будет отделять только металл обшивки.
Потом их догнала взрывная волна. Модуль дернулся и с визгом зацепил обшивкой за стену тоннеля, швырнув их всех на пол, потом снова набрал ход. Ювяшжт поднялся на ноги и сплюнул выбитый зуб. На всякий случай он встряхнул коммуникатор, но тот, как и следовало ожидать, не пережил столкновения с его челюстью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67