Это также происходит согласно моему собственному желанию, я хочу, чтобы именно так случилось, и надеюсь на это, но всё это — до того момента, когда мои полномочия исчерпаны. Дальше я забываю обо всём этом, становясь бесстрастным наблюдателем, свидетелем и пассивным участником разворачивающегося процесса, если он «включится». «Так должен человек освободиться от внешних чувств, обратиться внутрь и погрузиться в забвение всех вещей и самого себя...» (Мейстер Экхарт). И такой процесс регенерации психосоматики есть не что иное, как новое рождение, или рождение нового человека.
Но, повторяю, всё это может иметь место только в том случае, когда я имею намерение в результате собственной работы не получить нечто конкретное, известное заранее, а создаю открытый карт-бланш для того, что может во мне самом произойти во имя моего же развития, понимания, безошибочности. Когда понимание обретёт новое качество, а поступки станут фундаментально верными, целостными, они непременно будут духовными, поскольку структура, продуцирующая мою же деятельность, есть теперь продукт духовного роста, глубинного созревания.
Но как же быть с духовностью подвижнической, что она тогда такое? В христианстве духовность предписана, она сформулирована в Библии в виде заповедей, которым надо следовать. Учёные подсчитали, что за последние две тысячи лет на Земле произошло двадцать сотен больших и малых войн, а сколько за это же время случилось грабежей, разбоев, краж — не поддаётся представлению. Значит, стремление человеческое к духовности остаётся на уровне благих пожеланий — почему? Очевидно, выучить заповеди ещё не значит стать духовным, нужна работа в духе. Аскеты понимают такую работу особым образом, и Умное делание, безусловно, ведёт их к христианскому духовному результату, но он ограничен и, кроме того, обычные люди не могут двигаться таким путём. Работа же в йоге вполне доступна среднему человеку и ведёт к духовному общечеловеческому результату, при котором развитие личности в каком-то своём «объёме» совпадает с христианским, но оказывается шире его, поскольку не стиснуто рамками догмы. И потом, где, собственно, святые Отцы могут проявлять свою духовность, если они не обитают в миру, а в лучшем случае ограничиваются общением с ничтожными фрагментами обычного бытия?
Конечно, эти рассуждения могут быть спорными, скорее это канва для собственных раздумий читательской аудитории. И на йогическом пути достаточно тупиков и ловушек, о чём сказано в главе «Смысл йоги сегодня», но, по крайней мере, каждый, кто сумеет воспользоваться этим древнейшим методом саморазвития, получает шанс ни от кого не зависящего духовного роста. Не пользуясь суррогатами, которые подсовывают обывателю продажные политические деятели (ещё Бисмарк говорил, не стесняясь, что «народ — сырьё для политика» ), заумные философы, эмиссары антикультуры, проповедники, гуру, «святые», «просветлённые», маньяки и мошенники всех цветов и оттенков, не надрывая душу внезапным и дешёвым обращением в христианскую веру (будучи выросшими в полном безверии), вы имеете возможность опереться на собственную природу и пойти в безошибочный, естественный и спонтанный духовный рост.
Во многих мировых религиозных системах технология их «мистической части» использует единые принципы функционирования тандема сознание-бессознательное для подтверждения всеобщности и универсальности именно своей доктрины. А поскольку в соответствующих условиях бессознательное «отзеркалит» что угодно, мы сегодня имеем дело с огромным количеством «единственно истинных» религий, сект и учений, как говорится — выбирай на любой вкус.
С йогой произошло наоборот: умерла в веках, сохранив сегодня чисто исторический интерес, её теоретическая доктрина, зато осталась великолепная универсальная технология, которая покоряет мир в бескровной битве.
На каком же основании возникает процесс спонтанного уравновешения в йоге после того, как я минимизировал сознание, предварительно полностью расслабив тело? Когда влияние привычных сил извне, постоянно навязывающих психике режим непрерывного реагирования прекращено, сознание приходит в состояние нулевой активности, что ему абсолютно несвойственно. И тогда через какое-то время (быть может, опомнившись от «удивления») приходят в движение силы другого ранга, возникшие как результат внутренних «перекосов» в самой психосоматике, возникает саморегулировка, регенерация структуры, уменьшение её внутреннего дисбаланса. Выражается это в коммуникационном процессе обмена энергией, в виде потока информации, который, по сравнению с обычной последовательностью, осуществляется в обратном порядке: не от органов внешнего восприятия — через сознание — в бессознательное (с фиксацией части информации в терминалах разных видов памяти), а из бессознательного — через механизмы перекодирования в форму, используемую ведущей репрезентативной системой (мыслеобразы, ощущения, и т.д.), — в сознание. В этом случае решающее значение имеет тот факт, что информационная перекомпоновка совершается спонтанно и при наличии осознанности, тогда как в обычных условиях это неосуществимо. При бодрствовании сознание втянуто либо в процесс отражения действительности, либо в «свою игру» мыслеобразов, в любом случае привычный тонус напряжения не даёт бессознательному «достучаться», да у него и нет на это энергии. Ночью же сознание выключено, не с кем «говорить» впрямую, материал снов слишком символичен для понимания припоминаемого, кроме того существует анамнестический барьер, блокирующий память на сны. И только наличие бодрствующего сознания при максимальной его «обесточенности» и статичности позволяет возникнуть и разворачиваться спонтанно процессу информационной перекомпоновки между двумя частями психики, одна из которых — сознание — передала максимум энергии другой.
В Умном делании сознание подвижника практически всегда содержится в перенапряжённом состоянии (за исключением тех, на кого благодать уже в конце концов снизошла), поэтому бессознательное способно выходить на контакт со «своей» личностью только в виде «пробоя», который для психики в целом может оказаться необратимой катастрофой.
Потребность в регенерации психосоматики вызвана тем, что человек в течение многих лет, начиная с молодости, недостаточно восстанавливался, безобразно относясь к своему телу и его состоянию. Кроме того, в силу внешних причин отрезанные друг от друга части психики взаимно «перекашиваются», сознание сваливает «мусор» нестерпимых впечатлений и не до конца решённых проблем в бессознательное, которое в свою очередь «отвечает» повышением напряжённости сознания. Подобный порочный круг приводит к тому, что наступает разлад психосоматики, выраженный больше в теле либо в психике — обычно человек начинает ощущать это после тридцати пяти лет, задумываясь о своём состоянии и смысле жизни.
Итак, спонтанность психосоматического «пробоя», вызванная сильнейшей целенаправленной перегрузкой бессознательного, которая долгое время осуществляется сознанием подвижника в непрерывной молитве, и спонтанность, возникшая в результате предоставления структуре психики уникальной возможности самой произвести в себе профилактически необходимые изменения, — это совершенно разные вещи.
С. Хоружий, видимо, не улавливает эту разницу, говоря: «Нельзя достижение спонтанности выставить прямой целью действий» (с.132). Но именно так поступают подвижники, когда непрерывно дергают бессознательное, домогаясь благодати: «Достигая соединения с благодатью лишь своим усилием, своими энергиями, подвижник должен непрестанно „возогревать“ — поддерживать, воспроизводить это усилие».
С другой стороны, процесс, обеспечивающий появление истинной спонтанности и в психике, и в теле, достаточно капризен и тонок, об этом необходимо помнить занимающимся йогой, они должны хорошо понимать то, что делают! Иначе работа может идти на холостом ходу, пробуксовывать, несмотря ни на какое усердие, а то и вести к дополнительному перенапряжению. Если вы, допустим, решили завести у себя редкие цветы, которые в нашем климате — экзотика, они могут не вырасти лишь потому, что упущено какое-то одно необходимое действие, что-то не выполнено по незнанию, и это незнание не компенсировать никаким усердием и количеством проделанной работы.
Та же самая чувствительность к строгому соблюдению исполнительской матрицы характерна для психотехник с открытым результатом начального этапа, где задача субъекта состоит в создании нулевого энергетического баланса и посредством этого информационной перекомпоновки обеих частей психики, их «встречи» в пустом пространстве сознания, когда они начинают «узнавать» друг друга, приступая к совместному решению своих внутренних, а затем и общих проблем.
Быть может, ещё одна «ошибка» подвижников заключалась в том, что они посвящали Умному деланию слишком много времени. Молитва становилась непрерывной, прекращаясь только на время сна. Подобная ситуация сравнима, например, с положением прыгуна в длину либо высоту, который столько сил и души вкладывает в разбег, что теряет способность оттолкнуться. Но, с другой стороны, у подвижников и не было иного выбора. Чтобы получить такой ответ, нужно так спрашивать.
Когда процесс, ведущий к возникновению нулевого состояния сознания в йоге, освоен и воспроизводится без участия тела, то работа в асанах как бы становится излишней, но только на первый взгляд. Дело в том, что если мы начинаем ставить перед психикой кроме уравновешения ещё и специальные задачи (например перепросмотр — работу с памятью вплоть до ассимиляции сознанием всей, сколько-нибудь значимой информации, воспринятой человеком на протяжении сознательной жизни), это явится отклонением от равновесного состояния, от достигнутой цельности психики. Это будет уже дальнейшим её преобразованием на базе целостности, без которой к подобной работе не подступиться. И работа эта необыкновенно сложна и тяжела, она требует большого расхода времени и энергии, использования всех наличных ресурсов по предельному варианту, в то же время осуществляясь в телесной неподвижности. Отсюда тело — первое, что должно содержаться в надлежащем порядке.
«И нельзя никаким конкретным действием обеспечить расположение всего существа к принятию благодати. Этому расположению присущ особый, сверхъестественный тип энергийного образа, который отличается глобальным единством всего множества энергий» (с.132).
«Как в страстном состоянии человек всецело предан и подчинён страсти, так в благодатном расположении он, по слову святителя Феофана, исполнен самопреданием Господу, но, в отличие от страсти, это расположение хотя и доминантно, однако же не имеет никакой здешней доминанты... Поэтому оно таинственно: любая деятельность, любая конкретная энергия, даже и направляющаяся к Богу, может на деле оказаться лишь отвлекающим „шумом“, препятствием и заслоном для благодати».
Невольно вспоминаются слова, сказанные Набоковым, правда, в адрес Достоевского: «...Услышав вопль его ночной, подумал Бог: ужель возможно, чтоб всё, придуманное Мной так страшно было бы и сложно?!»
Мистическая технология христианского подвижничества на самом деле является слишком узким сектором приложения человеческих интересов, который потому и присвоил себе статус «высшего», чтобы ореол святости мог хотя бы до какой-то степени компенсировать утрату жизни реальной в обмен на иллюзорное бытие в Боге.
С йогой дело обстоит проще и одновременно утончённее, слишком большое богатство выбора способна она предоставить. Здесь и внутреннее равновесие, и укрепление здоровья, и терапия, и возможность расширения объёма сознания, и достижение контакта с Единым, и возможность погружения в виртуальные миры, и многое другое — в зависимости от того, как мы сориентируем направленность протекания спонтанных процессов. Но всё это — ювелирная работа, которая требует знаний, опыта, способностей и соответствующего склада личности. У каждого есть свой «потолок» в йоге, как и в любом деле.
Индийская цивилизация создала, сохранила и передала технологию йоги мировой культуре, а уже разобраться и использовать её — наша задача, посильный вклад в решение которой пытается сделать и автор данной работы.
Теперь возможно сформулировать промежуточный вывод по технологии христианского мистицизма (который равно касается множества других религий и систем): при соответствующем подходе и в определённых условиях бессознательная часть психики человека, активизированная верой, способна «смонтировать» и предъявить сознанию любую, затребованную им, реальность, которая переживается в соответствии с особенностями устройства психосоматики и которой сопутствует ощущение окончательности постигнутой истины.
Поскольку подвижник и до снисхождения благодати верит в существование Бога, то после подтверждения вера его становится абсолютной, а произошедшее толкуется, как чудо, совершённое Высшей силой.
Особенность переживания общности с Богом в мистике христианства состоит в уверенности аскета, что Бог везде и сущее есть Он — это и порождает ощущение единства со всем миром. Не единства с миром, как таковым, поскольку ты и так уже с очевидностью находишься в нём, являясь его частью, а только на том основании, что мир — это Бог, в состав устройства которого включён и аскет, вот такое сложное дополнительное подтверждение ситуации и без того предельно прозрачной.
Являясь существом прежде всего социальным, человек обладает — теоретически — неисчерпаемым набором средств и возможностей коммуникации. Некоторые из них являются систематическими и безусловными — например через тело субъекта проходят потоки вещества, перерабатывая которое оно сохраняет и продлевает жизнь, обеспечивая себя необходимой энергией. Чтобы эти потоки не иссякали, личность осуществляет другие виды необходимой коммуникации, а также избыточные действия, и такая избыточность является неотъемлемым свойством человеческой натуры — если всё более или менее в порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147