— Заканчивай свою сводку, — сказал муж. — Ты нам здесь не нужна. — И бросил встревоженный взгляд на Линли: — Не нужна?Не успел Линли ответить, как Эллисон сказала:— Чепуха, прекрати обращаться со мной как с больной, Гай. Очень бы тебя просила. — Она положила бумаги на стеклянный обеденный стол, размещавшийся между уголком-гостиной и кухней, сняла очки и отцепила ручку. — Хотите чего-нибудь? — спросила она у Линли и Хейверс. — Может быть, кофе?— Элли. Господи! Ты же знаешь, что тебе нельзя… Она вздохнула.— Сама я и не собиралась пить. Моллисон состроил гримасу:— Извини, не хотел. Как же я буду рад, когда все закончится.— Ты не одинок в своем желании. — И Эллисон повторила свой вопрос, обращаясь к Линли и Хейверс.— Мне воды, пожалуйста, — сказала Хейверс.— Мне — ничего, — ответил Линли.— Гай?Моллисон попросил пива и проследил за женой взглядом. Она вернулась с банкой «Хайнекена» и стаканом воды, в котором плавали два кусочка льда. Поставив напитки на кофейный столик, она опустилась в кресло. Линли и Хейверс сели на диван.Не обращая внимания на пиво, которое он попросил, Моллисон остался стоять.— Ты что-то раскраснелась, Элли. Душновато здесь, да?— Все нормально. Я прекрасно себя чувствую. Все отлично. Пей свое пиво.— Хорошо.Но он не присоединился к ним, а присел на корточки рядом с открытой стеклянной дверью, где перед двумя пальмами в кадках стояла плетеная корзина. Моллисон достал из нее три крикетных мяча. Можно было подумать, он сейчас начнет ими жонглировать.— Кто заменит Кена Флеминга в команде? — спросил Линли.Моллисон мигнул:— Это при условии, что Кена снова выбрали бы играть за Англию.— А его не выбрали бы?— Какое это имеет значение?—В настоящий момент я не могу ответить на этот вопрос. — Линли припомнил дополнительные сведения, сообщенные ему Сент-Джеймсом. — Флеминг заменил парня по фамилии Рейкрофт, так? Это произошло как раз перед зимним туром? Два года назад?— Рейкрофт сломал локоть.— И Флеминг занял его место.— Если вы настаиваете на такой формулировке.— Больше Рейкрофт за Англию не играл.— Он так и не восстановил форму. Он вообще больше не играет.— Вы вместе учились в Хэрроу и Кембридже, не так ли? Вы с Рейкрофтом?— Какое отношение к Флемингу имеет моя дружба с Рейкрофтом? Я знаю его с тринадцати лет. Мы вместе учились в школе. Вместе играли в крикет. Были шаферами на свадьбах друг у друга. Мы друзья.— Если не ошибаюсь, вы выступали и в роли его защитника.— Когда он мог играть, да. Но теперь играть он не может, и я не выступаю за него. Точка. — Моллисон выпрямился, держа в одной руке два мяча, в другой — один. Добрых тридцать секунд он ловко жонглировал ими и из-за этой завесы сказал: — А что? Вы думаете, я избавился от Флеминга, чтобы вернуть Брента в английскую команду? Отвратительное предположение. Сейчас есть сотня игроков лучше Брента. Он это знает. И я это знаю. И те, кто набирает команду.— Вы знали, что в среду вечером Флеминг собирался в Кент?Он покачал головой, сосредоточившись на летающих в воздухе мячах.— Насколько мне было известно, он собирался на отдых вместе с сыном.— Он не говорил, что отменил поездку? Или перенес ее?— Даже и речи не было. — Моллисон подался вперед и мяч упал у него за спиной. Приземлившись у самого края ковра цвета морской пены, покрывавшего пол в той части гостиной, где они сидели, мяч подкатился к сержанту Хейверс. Она подобрала его и аккуратно положила рядом с собой на диван.По крайней мере, жена Моллисона все поняла.— Сядь, Гай, — попросила она.— Не могу, — ответил он с мальчишеской улыбкой. — Я завелся. Прорва энергии. Нужно дать ей выход.— Что ты так нервничаешь? — спросила его жена. И с легким стоном изменив позу, повернулась к Линли. — Вечером в среду Гай был здесь, со мной, инспектор. Вы поэтому приехали поговорить с ним? Проверить его алиби? Если мы сразу же перейдем к фактам, то сможем разрешить все сомнения. — Она положила ладонь на живот, словно подчеркивая свое положение. — Я теперь плохо сплю. Так, дремлю, когда удается. Большую часть ночи я не спала. Гай был здесь. Если бы он уходил, я бы знала. И если каким-то чудом я бы проспала его отсутствие, ночной дежурный не проспал бы. Вы ведь уже видели ночного дежурного?— Эллисон, ну что ты. — Моллисон наконец-то забросил мячи обратно в плетеную корзину, сел в кресло и открыл пиво. — Он не думает, что я убил Кена. Да и зачем мне? Я просто молол чушь.— Из-за чего вы поссорились? — спросил Линли и не дожидаясь деланно недоуменных возражений Моллисона, продолжал: — Мириам Уайтлоу слышала начало вашего разговора с Флемингом. Она вспомила, что вы упомянули о ссоре, сказали что-то вроде: «Давай забудем о ссоре и все уладим».— На прошлой неделе во время четырехдневного матча в «Лордзе» мы немного погорячились. Обстановка со счетом была напряженная. На третий день — мы были тогда на автостоянке — я позволил себе замечание в адрес одного из игроков-пакистанцев, имея в виду не конкретного человека, а игру в целом, но Кен посчитал это расизмом. Ну и покатилось.— Они подрались, — спокойно уточнила Элли-сон. — Там же, на стоянке. Гаю досталось больше. Два ушиба ребер, синяк под глазом.— Странно, что это не попало в газеты, — заметила Хейверс. — При наших-то таблоидах.— Было поздно, — сказал Моллисон. — Рядом никого не было.— Значит, вы были только вдвоем?— Точно. — Моллисон глотнул пива.— А после вы никому не сказали, что подрались с Флемингом? Почему?— Потому что это было глупо. Мы слишком много выпили. Вели себя как два идиота. Нам совсем не хотелось, чтобы это стало известно.— И потом вы с ним помирились?— Не сразу. Но в среду я позвонил. Я понял, что его выберут в английскую сборную на это лето. Меня тоже. Как вы понимаете, нам не обязательно было пылать друг к другу любовью, чтобы нормально играть, когда приедут австралийцы, но надо хотя бьт спокойно общаться. Все началось с моего замечания. Так что я решил, что первым должен сделать и шаг к примирению.— О чем еще вы говорили вечером в среду? Он поставил пиво на столик и, наклонившись вперед, сцепил руки между коленей:— О предстоящих играх с австралийцами. О состоянии поля в «Овале», о наших игроках.— И на протяжении этого разговора Флеминг ни разу не упомянул, что в тот вечер поедет в Кент?— Ни разу.— И о Габриэлле Пэттен не упоминал?—О Габриэлле Пэттен? — Моллисон в замешательстве наклонил голову набок. — Нет. Габриэллу Пэттен он не упоминал. — Он пристально смотрел на Линли, и чрезмерная невозмутимость этого взгляда выдавала Моллисона.— Вы ее знаете? — спросил Линли. Взгляд его остался твердым.— Конечно. Она — жена Хью Пэттена. Он спонсирует нынешние летние матчи. Но вы уже, наверное, и сами докопались до этой информации,— В настоящее время они с мужем живут раздельно. Вы об этом знаете?Моллисон на мгновение скосил глаза в сторону жены, а затем снова уставился на Линли.— Не знал. Печально слышать. У меня всегда было впечатление, что они с Хью без ума друг от друга.— Вы часто с ними виделись?— Временами тут. На вечеринках. Иногда на матчах. На зимних соревнованиях. Они довольно пристально следят за крикетом. Раз уж он спонсирует команду. — Моллисон залпом допил пиво и принялся большим пальцем делать вмятины на жестянке. — Есть еще? — спросил он у жены, а потом сказал: — Нет. Сиди. Я сам принесу. — Вскочил и ушел на кухню, где стал шарить в холодильнике, приговаривая: — Ты чего-нибудь хочешь, Эллисон? За ужином ты чуть поклевала, и все. Тут аппетитные куриные ножки. Хочешь, дорогая?Эллисон задумчиво посмотрела на измятую банку, которую муж оставил на кофейном столике. Он снова позвал, когда Эллисон не ответила, и тогда она сказала:— У меня нет никакого интереса, Гай. К еде.Он вернулся, открыл новую банку «Хайнекена».— Вы точно не хотите? — спросил он у Линли и Хейверс.— А матчи в графстве? — спросил Линли.— Что?— Пэттен с женой их тоже посещали? Например, они хоть раз ездили на матч в Эссекс? За кого они болели, если в игре не участвовала сборная?— Они, кажется, из Мидлсекса. Или из Кента. Понимаете, это их родные графства.— А Эссекс? Они когда-нибудь приезжали посмотреть на вашу игру?— Вероятно. Поклясться не могу. Но, как я сказал, за играми они следили.— А в последнее время?— В последнее время?— Да. Мне интересно, когда вы в последний раз их видели?— Хью я видел на прошлой неделе.— И где?— В Гэтвике. Мы там обедали. Мои обязанности частично заключаются в том, чтобы ублажать спонсоров.— Он не говорил вам, что разъехался с женой?— Черт, нет. Я его не знаю. В смысле, близко. Мы говорили о спорте. Кому можно поручить первый удар в матче против австралийцев. Как я планирую расставить игроков. Кого наметили в команду. — Он глотнул пива.Линли подождал, пока Моллисон поставит банку, и спросил:— А миссис Пэттен? Когда вы видели ее в последний раз?— Честно говоря, не помню.— Она была на ужине, — сказала Эллисон. — В конце марта. — Видя замешательство мужа, она добавила: — В «Савое».— Фу ты, ну и память у тебя, Элли, — проговорил Моллисон. — Да, точно. В конце марта. В среду…— В четверг.— В четверг вечером. Правильно. На тебе была эта пурпурная африканская хламида.— Персидская.— Персидская. Да, конечно. А я…Линли спросил, прервав это подобие клоунады;— И с тех пор вы ее не видели? И не видели ее с тех пор, как она поселилась в Кенте?— В Кенте? — На лице его ничего не отразилось. — Я не знал, что она была в Кенте. А что она там делает? Где?— Там, где умер Кеннет Флеминг. Более того, в том самом коттедже.— Черт. — Он сглотнул.— Когда вы разговаривали с ним вечером в среду, Кеннет Флеминг не сказал, что едет в Кент повидаться с Габриэллой Пэттен?— Нет.— Вы не знали, что у них роман?— Нет.— Вы не знали, что у них роман с прошлой осени?— Нет.— Что они планировали развестись со своими нынешними супругами и пожениться?— Нет. Откуда? Ничего этого я не знал. — Он повернулся к жене. — А ты об этом знала, Элли?На протяжении всего этого допроса она наблюдала за мужем и сейчас ответила с совершенным хладнокровием:— В моем положении я вряд ли могла это знать.— А вдруг она обмолвилась в разговоре с тобой тогда, в марте. На ужине.— Она пришла туда с Хью.— Я имею в виду, в дамской комнате. Или где-нибудь еще.—Мы не оставались наедине. И даже если бы остались, признание в том, что трахаешься с чужим мужем, неподходящая тема для разговора в туалете, Гай. По крайней мере, между женщинами. — Выражение лица Эллисон и ее тон смягчили резкость этого высказывания, но все вместе взятое приковало к ней пристальный взгляд мужа. Воцарилось молчание, и Линли позволил ему продлиться. За открытой дверью на реке просигналил катер, и казалось, вместе с этим звуком в комнату ворвалась струя прохладного воздуха. Ветерок пошевелил листья пальмы и сдул со щеки Эллисон прядку каштановых волос, выбившихся из-под персикового цвета ленты, стягивавшей их на затылке. Гай торопливо поднялся и закрыл дверь.Линли тоже встал. Хейверс метнула на него взгляд, говоривший: «Вы с ума сошли, он же по уши влип», — и нехотя стала приподниматься с мягкого дивана. Линли вынул свою визитную карточку и со словами:— На случай, если вы еще что-нибудь вспомните, мистер Моллисон, — протянул ему карточку, когда Моллисон отходил от двери.— Я все вам сказал, — проговорил Моллисон. — Не знаю, что еще…— Иногда что-то всплывает в памяти. Услышанный разговор. Фотография. Сон. Позвоните мне, если это произойдет.Моллисон сунул карточку в нагрудный карман пиджака.— Разумеется. Но не думаю…— Такое бывает, — сказал Линли. Он кивнул жене Моллисона, чем и закончил беседу.Они с Хейверс молчали, пока не оказались в лифте, который плавно двинулся вниз, на первый этаж, где консьерж отомкнет замки и выпустит их на улицу, Хейверс сказала:— Он темнит.— Да, — согласился Линли.— Тогда почему мы не остались, чтобы прижать его к стенке?Двери лифта раскрылись. Полицейские вышли в холл. Консьерж выполз из своей каморки и проводил их до двери с неукоснительностью тюремного надзирателя, освобождающего заключенных.Оказавшись на ночной улице, Линли ничего не сказал.Хейверс закурила, пока они шли к «бентли», и снова было спросила:— Сэр, почему же мы…— Нам не обязательно заниматься тем, что для нас сделает его жена, — последовал ответ Линли. — Она юрист. В этом отношении нам очень повезло.Остановившись у машины, Хейверс торопливо докурила, глубоко затягиваясь перед долгой поездкой.— Но она не встанет на нашу сторону, — сказала Хейверс. — Она ведь ждет ребенка. И здесь замешан Моллисон.— Нам не нужно, чтобы она приняла нашу сторону. Нам лишь нужно, чтобы она объяснила ему, о чем он забыл спросить.Хейверс не донесла сигарету до рта:— Забыл спросить?— «А где сейчас Габриэлла?», — ответил Линли. — Пожар случился в доме, где жила Габриэлла, Полицейские обнаружили всего один труп, и это труп Флеминга. Так где же Габриэлла? — Линли отключил сигнализацию. — Интересно, правда? — сказал он, открывая дверцу и садясь в автомобиль. — Как выдают себя люди, не говоря ничего. Глава 11 В пивном дворике таверны «Стог сена» кипела жизнь. Китайские фонарики светились в листве деревьев, образуя над посетителями сияющий полог и отсвечивая на голых руках и длинных ногах празднующих майское потепление. В отличие от предыдущего вечера Барбара, проходя мимо, даже не подумала о том, чтобы присоединиться к этим людям. Она так и не выпила своей недельной пинты «Басса», не перемолвилась словом ни с одной живой душой по соседству, кроме Бхимани в магазине, но была уже половина одиннадцатого, а Барбара слишком долго находилась на ногах, практически без сна и отдыха. И вымоталась до предела.Она припарковалась на первом же подвернувшемся месте, рядом с горой мусорных мешков, из которых на тротуар сыпалась сухая трава вперемешку с сором. Место это нашлось на Стил-роуд, как раз под ольхой, раскинувшей свои ветви высоко над улицей, что обещало к утру необыкновенное количество птичьего помета. Нельзя сказать, чтобы это имело какое-то значение, учитывая состояние ее «мини». Более того, если повезет, подумала Барбара, помета окажется достаточно, чтобы залепить дырки, которыми в настоящее время пестрел капот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69