— Вы встали, оделись, возможно, помогли детям собраться в школу. Что еще? Поехали на работу. Приехали домой. Джимми уложил вещи в дорогу. Не уложил. Был готов. Возбужден. Разочарован. Что?Чай полностью поглощал внимание Джин. Хотя ее голова была опущена, по движениям подбородка Ьарбара могла догадаться, что женщина кусает нижнюю губу. У Барбары шевельнулся интерес к Джимми Куперу. Что скажут в местном отделении полиции, когда услышат это имя?— Так где же Джимми? — спросила она. — Если вы не можете ничего рассказать о путешествии по Греции и его отце..,— В среду днем, — произнесла Джинни. Она подняла голову, и Барбара стряхнула пепел в жестяную раковину-пепельницу. — В среду днем.— Он позвонил в это время?— Я повела Стэна и Шэр в видеомагазин, чтобы они выбрали по фильму на время отъезда Джимми. Тогда им не будет так обидно, что их не взяли.— Значит, это было после школы.— Когда мы пришли домой, путешествие уже отменилось. Примерно в половине пятого.— Джимми вам сказал?— Ему не нужно было говорить. Он разобрал вещи. Его одежда валялась по всей комнате.— Что он сказал?— Что не едет в Грецию.— Почему?— Не знаю.— Но он знал. Джимми знал. Она отхлебнула чая и сказала;— Я думаю, что-то изменилось в его расписании, и Кенни пришлось заняться какими-то крикетными делами. Он надеялся, что его снова выберут в английскую сборную.— Но Джимми вам этого не сказал?— Джимми был просто убит. Не хотел разговаривать.— Но все равно он считал, что отец его предал?— Он ждал этой поездки, как не знаю чего, а потом она отменилась. Да. Он считал, что его предали.—Он разозлился? — Когда Джин еще быстрее вскинула глаза на Барбару, та непринужденно пояснила: — Вы упомянули, что он не столько распаковал сумку, сколько разбросал одежду. На мой взгляд, это говорит о вспышке гнева. Так он разозлился?— Как любой ребенок в его ситуации. Ничего из ряда вон.Барбара загасила окурок и не спеша обдумала, закурить ли еще. Отклонила эту мысль.— У Джимми есть какое-нибудь средство передвижения?— Зачем вам нужно это знать?— В среду вечером он оставался дома? У Стэна и Шэр были их фильмы. У него же — лишь разочарование. Он остался дома с вами или поехал куда-нибудь развеяться? Вы сказали, что он был просто убит. Вероятно, он хотел как-то поднять настроение.— Он уехал и приехал. Он все время приходит и уходит. Любит болтаться в компании своих дружков.— А в тот вечер? Он тоже был со своими друзьями? Когда он вернулся домой?Джин поставила кружку на кофейный столик и сунула левую руку в карман, явно ища, за что бы ухватиться.— Он вообще вернулся тогда домой, мисс Купер? — спросила Барбара.— Конечно, вернулся, — ответила Джин. — Просто я не знаю, когда. Я спала. У мальчика свой ключ. Он приходит и уходит.— И когда вы утром встали, он был дома?— А где ему быть? В мусорном баке?— А сегодня? Где он? Снова с друзьями? Кстати, кто они? Мне понадобятся их имена. Особенно тех, с кем он был в среду.— Он куда-то повел Стэна и Шэр. — Она кивнула в сторону мешков. — Чтобы они не видели, как собирают вещи их отца.— Потом мне придется поговорить и с Джимми, — сказала Барбара. — Было бы проще, если бы я могла увидеть его сейчас. Вы знаете, куда он пошел?Она покачала головой.— А когда вернется?— Что он может добавить к моим словам?— Он может сказать, где был в среду вечером и когда вернулся домой.— Не понимаю, какой вам от этого прок.— Он может пересказать разговор со своим отцом.— Я же уже сказала. Отец отменил поездку.— Но вы не сказали, почему.— А какое значение имеет, почему?— «Почему» скажет нам, кто мог знать, что Кеннет Флеминг едет в Кент. — Барбара наблюдала за реакцией Джин Купер на ее слова. Она оказалась достаточно слабой — чуть покраснела кожа там, где в вырезе халата с цветочным узором белел треугольник кожи. Выше краска не поднялась. Барбара сказала; — Я знаю, что вы проводили там выходные, когда ваш муж играл за команду графства. Вы и дети.— Ну и что с того?— Вы сами ездили в коттедж? Или вас отвозил муж?— Мы сами ездили.— А если, приехав, вы его там не заставали? У вас был комплект ключей, чтобы войти?Джин выпрямилась. Смяла сигарету.— Понятно, — проговорила она. — Я понимаю, куда вы гнете. Где был Джимми в среду вечером? Вернулся ли он домой? Злился ли из-за испорченного отдыха? И если вы не против, то поставлю вопрос так: не могли он стащить ключи от коттеджа, поехать в Кент и убить своего собственного отца?— Интересный вопрос, — заметила Барбара. — Не буду возражать, если вы его прокомментируете.— Он был дома, дома.— Но вы не можете сказать, в какое время.— И у нас, черт возьми, нет никаких ключей, которые можно стащить. Никогда не было.— Тогда как вы попадали в коттедж, когда вашего мужа там не оказывалось?Вопрос застал Джин врасплох.— Что? Когда? — переспросила она.— Когда вы ездили в Кент на выходные. Как вы попадали в дом, если там не было вашего мужа?Джин, взволнованная, потянула за ворот халата. Это действие, казалось, ее успокоило, потому что она подняла голову и ответила:— В сарайчике за гаражом всегда хранился ключ. С его помощью мы и входили.— Кто знал об этом ключе?— Кто знал? А какая разница? Мы все, черт побери, знали. Понятно?— Не совсем. Ключ исчез.— И вы думаете, что его взял Джимми.— Не обязательно. — Барбара подняла с пола свою сумку и повесила на плечо. — Скажите мне, мисс Купер, — произнесла она в заключение, уже зная, каков будет ответ, — а кто-нибудь может подтвердить, где вы были в среду вечером? Глава 10 В наброшенном на одно плечо пиджаке в кабинет Линли вразвалочку вошел детектив-констебль Уинстон Нката, задумчиво потирая едва заметный кривой шрам, который пересекал его кофейного цвета лицо от правого глаза до угла рта. Это была память о его уличном прошлом в Брикстоне — где он был главарем банды «Брикстонские воины», — и наградил его шрамом участник банды-соперницы, который в настоящее время отбывал продолжительный срок в тюрьме.— Ну и денек у меня сегодня выдался. — Нката любовно повесил пиджак на спинку стула, стоявшего перед столом Линли. — Сначала разглядывал роскошных дамочек в Шепердс-Маркете. Потом отправился на Беркли-сквер прошерстить клуб «Шербур». Когда я стану сержантом, полегче-то будет?— Вот уж не знаю, — сказала Хейверс, щупая ткань его пиджака. В отношении одежды Нката явно брал пример с инспектора, с которым оба они работали. — Я провела день на Собачьем острове.— Так вы, мечта моя, еще не встречались с нужными людьми.— Как видно.Линли разговаривал по телефону с суперинтендантом, находившимся в своем доме на севере Лондона. Сверяясь со списком дежурств, Линли докладывал начальнику, кого из детективов-констеблей он вызовет на оставшееся от выходных время для помощи в расследовании убийства.— А что с прессой, Томми?— Прикидываю, как лучше их использовать. Они живо интересуются нашей историей.— Будьте осторожны. Эти стервятники обожают налет скандальности. Смотрите, не подкиньте им ничего такого, что создаст предвзятое отношение к делу.— Разумеется. — Линли повесил трубку. Вместе с креслом немного отъехал от стола и спросил, обращаясь к Нкате и Хейверс: — И каковы же наши дела?— Пэттен чист как младенец, — сообщил им Нката. — Ночью в среду он был в клубе «Шербур», играл в какую-то хитрую карточную игру в отдельном кабинете с большими шишками. Ушел утром, когда уже молочники выезжали со своим товаром.— Ты уверен, что это было в среду?— Подпись членов клуба на счете. Счета хранятся шесть месяцев. Швейцару и нужно-то было, что просмотреть пачку за прошлую неделю и — вот он, в среду ночью, со спутницей женского пола. И даже без этих счетов они, я думаю, без труда запомнили бы Пэттена.— Почему?— По словам крупье, Пэттен почти каждый месяц оставляет за игорным столом одну-две тысячи фунтов. Поэтому его все знают.— Он сказал, что в среду ночью выигрывал.— Это так, крупье подтвердил. Но обычно он проигрывает. И пьет прилично. Носит с собой фляжку. В игровых комнатах пить нельзя, как мне сказали, но крупье было велено закрыть на это глаза.— Кто были другие большие шишки за столом в ту ночь? — спросила Хейверс.Нката сверился со своим блокнотом — темно-бордовым и очень маленьким, писал он в нем такого же цвета механическим карандашом, с помощью которого выводил изящные микроскопические буковки, не вязавшиеся с его крупной и долговязой фигурой. Нката назвал имена двух членов Палаты лордов, итальянского промышленника, известного королевского адвоката, предпринимателя, в сферу интересов которого входило все — от производства фильмов до торговли едой навынос, и компьютерного гения из Калифорнии, который находился в Лондоне на отдыхе и был более чем счастлив заплатить двести пятьдесят фунтов за временное членство и возможность сказать, что его обчистили в частном казино.— В течение вечера Пэттен даже не прерывал игры, — сообщил Нката. — Он всего раз спустился вниз около часа ночи, чтобы посадить свою даму в такси, но даже тогда он лишь похлопал ее по заднице, передал заботам швейцара и вернулся к игре. Там и оставался.— А Шепердс-Маркет? — спросил Линли. — Не отправился ли он туда развлечься?Когда-то знаменитый район красных фонарей, Шепердс-Маркет находился на расстоянии пешей прогулки от Беркли-сквер и клуба «Шербур». Хотя в последние годы район пережил реконструкцию, до сих пор, бродя по лабиринту милых пешеходных улочек — мимо баров, цветочных лавочек и аптек, — можно было встретиться взглядом с одинокой прогуливающейся без дела женщиной и закончить день платным сексом.— Мог, — ответил Нката. — Но швейцар сказал, что в ту ночь Пэттен приехал на своем «ягуаре», который подогнали к подъезду, когда он уходил. До Маркета он должен был бы дойти пешком. Там места для парковки не найти. Конечно, он мог поколесить по району, снять девицу и поехать с ней домой. Но это слишком сложно. — Оттягивая момент сообщения, Нката откинулся на стуле и снова потер свой шрам. — Благослови, Боже, колодку, — благоговейно произнес он. — И тех, кто ее ставит, и тех благословенных, кому ее ставят. В данном случае тех, кому ставят.— Какое это имеет отношение к… — начала Хейверс.— Автомобиль Флеминга, — сказал Линли. — Вы нашли «лотус».Нката улыбнулся.— А вы на лету схватываете. Скажу исключительно для вас: мне пора отмести мысль, что вы так быстро пробрались в детективы-инспекторы благодаря лишь своему красивому лицу.— Где он?— Где ему и следует быть, по словам сотрудников, которые постарались заблокировать его колесо. Стоит на двойной желтой полосе. На Керзон-стрит. Просто напрашивается на колодку.— Черт, — простонала Хейверс. — В центре Мейфера. Она может быть где угодно.— Никто не звонил с просьбой снять колодку? Никто не уплатил штраф?Нката покачал головой:— Автомобиль даже не был заперт, Ключи лежали на сиденье водителя. Она словно предлагала его угнать. — Он, видимо, обнаружил на галстуке пушинку, потому что нахмурился и щелкнул пальцами по шелку. — Если хотите знать мое мнение, есть одна кобылка, которая во что-то вляпалась, и зовут ее Габриэлла Пэттен.— Она могла просто торопиться, — сказала Хей-верс.— Но только не бросив вот так ключи. Это не спешка. Это заранее обдуманное намерение. Озаглавленное «Как лучше всего создать этим пустоголовым недотепам побольше трудностей».— И нигде никаких ее следов? — спросил Линли.— Я звонил и стучал во все двери от Хилл-стрит до Пиккадилли. Если она там, то залегла на дно, и все, кто что-нибудь знает, молчат как рыбы. Если хотите, можем установить наблюдение за автомобилем.— Нет, — сказал Линли. — Сейчас она не собирается за ним возвращаться. Поэтому и оставила ключи. Изымите автомобиль.— Слушаюсь. — Нката сделал в блокноте пометку размером не больше булавочной головки.— Мейфер. — Хейверс извлекла из кармана брюк пакетик песочного печенья и надорвала его зубами. Взяла одно и передала пакетик по кругу. Задумчиво принялась жевать. — Она может быть где угодно. В отеле. В квартире. У кого-то в особняке. Теперь она уже знает, что он мертв. Почему она не объявится?— Говорю, она рада такому повороту, — проговорил Нката, глядя на листок в своем блокноте. — Он получил то, чего она сама ему желала.— Смерти? Но почему? Он хотел на ней жениться. Она хотела выйти за него.— Наверняка и тебе случалось до такой степени разозлиться на человека, что хотелось убить его, хотя на самом деле не хотелось, — сказал Нката. — Скажешь в запале: «Да я тебя просто убью, чтоб ты сдох», и в этот момент так и думаешь. Только вот не ожидаешь, что явится какая-то злая фея и исполнит твое желание.Хейверс потянула себя за мочку уха, словно обдумывая слова коллеги.— В таком случае, на Собачьем острове живет целая группа злых фей. — Она рассказала им, что ей удалось узнать, подчеркнув антипатию Деррика Купера к своему зятю, непрочное алиби Джин Купер на означенную ночь… — Спала с половины десятого и никто из ее малышей подтвердить этого не может, сэр… — Сказала и об исчезновении Джимми после отмены плавания на яхте. — Его мать утверждает, что наутро он был на месте, лежал в своей постельке, как пай-мальчик, но за пятерку один тип сказал мне, что домой он не вернулся, и я поговорила с тремя сотрудниками из отделения на Манчестер-роуд, которые говорят, что по мальчишке с одиннадцати лет колония плачет.Полицейские поведали ей, что Джимми был заядлым нарушителем спокойствия: рисовал на стенах в гребном клубе, разбил окна в старом здании транспортной компании Бревиса всего в четверти мили от участка, таскал сигареты и конфеты рядом с Кэнари-Ворф, колотил всех, кого считал любимчиками учителей, залезал на участки к новым яппи, чьи дома стоят вниз по реке, в четвертом классе проделал дыру в стене своей классной комнаты, по две-три недели отсутствовал на занятиях.— В настоящее время такие проступки вряд ли отражают в ежедневной сводке правонарушений, — сухо заметил Линли.— Верно. Я понимаю. Но в отношении Джимми меня заинтересовала еще одна вещь. — Перелистывая блокнот, она жевала очередное печенье. — Он устроил поджог, — сказала она с набитым ртом. — Когда ему было… черт… где это… Нашла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69