– Ах, молодой человек, – пристыдила бабушка Полина, но трогательно – Олег ей нравился. – По моему возрасту можно догадаться, кто я… Неужели этот недоросль ничего не написал обо мне? Ну, я ему дам! Я – старшая в семье Ерашовых.
– Простите… Полина Михайловна, – засмущался Олег, но оставался при этом сдержанным. – Я не подозревал, что у нас есть… что остались родственники.
– Никто не подозревал! – с гордостью сказала бабушка Полина. – Ведь и я о вас не подозревала!.. – Она указала на Аннушку: – А это Аннушка, невеста Кирилла!
– Очень приятно! – поклонился Олег. – Кирилл о вас написал.
– Конечно! О невесте он написал! – ревниво заметила бабушка Полина. – Хорошо бы было, если и о ней написать забыл!
– А вот это вы делаете напрасно! – вдруг заметил Олег, обращаясь к Аннушке. – Никакой энергии от дерева вы не получите. Пустое все.
– Отчего же? – не согласилась Аннушка. – Мне помогает. Дуб у славян почитался как Древо Жизни.
– Это суеверие, – мягко, но уверенно сказал Олег. – Сами посудите: разве может сочетаться энергия человека и дерева?.. Впрочем, как хотите…
– И мне помогает! – вступилась бабушка Полина. – У меня руки крепче стали. Вот, я уже сама могу крутить колеса.
Она немного прокатилась по дорожке, но Аннушка тут же перехватила коляску: самостоятельность бабушки Полины однажды уже чуть не закончилась аварией. Она научилась двигаться, но останавливаться у нее не хватало сил.
– Домой! – скомандовала бабушка Полина. – Олег с дороги и хочет есть.
– Спасибо, я сыт, – проронил тот, еще не зная нрава бабушки Полины.
– Ну уж не ври, – грубовато заметила она. – А где твои вещи?
– Мне ничего не нужно, – сказал Олег. – Я обут и одет… Все остальное – лишняя суета.
– Чудной, – с внутренним смехом заметила бабушка Полина. – Не зря похож на Сергея Николаевича… Вот поживете с мое, посмотрите на людей и станете многое понимать. Я увидела Олега и сразу подумала: если он образом вылитый Сергей Николаевич, то и характером такой же. Ведь полковник Ерашов – герой болгарского похода, его имя записано в крепостной башне Шипки!
– Я не герой, – с улыбкой заметил Олег. – Скорее, наоборот…
– Ведь не о тебе и речь, – не глядя, бросила бабушка Полина. – И вот такой отважный офицер, полковник в двадцать семь лет, бросает военную карьеру и увлекается черт те чем! Вы знаете, почему вымерли динозавры? Аннушка?
– Я читала его теорию, – сказала Аннушка. – Ее до сих пор переиздают…
– Это потому, что ты занимаешься географией, – ревниво промолвила бабушка Полина. – А так‑то все уже забыли. Но когда-то теория Сергея Николаевича потрясла весь ученый мир.
– Сергей Николаевич сейчас известен как автор этой теории, – сказала Аннушка.
– О! – Бабушка Полина подняла палец. – Странно, правда? Неизвестен как герой войны, а вот из‑за своей фантазии стал известным!
– Любопытно, – сдержанно проронил Олег.
– Еще бы, молодой человек, – барственно заметила она. – Тебе особенно должно быть любопытно, потому что Сергей Николаевич твой прадед. Так вот, у Земли, оказывается, существовал еще один спутник, кроме Луны. И назывался он Сварга. Луна и в те времена была холодной и лишь отражала солнечный свет, а Сварга накапливал в себе тепло, освещал и обогревал Землю, и потому не было ни зимы, ни ночи. У Земли было свое маленькое солнце… Да. Представляете, как все благоухало! Вот тогда и был рай земной, господство света.
– Возможно, – с улыбкой проговорил Олег, не зная, что комментировать и давать оценки рассказам бабушки Полины запрещено.
– Возможно? – Она обернулась к Олегу. – Не возможно, а так и было! Ты слушай, молодой человек, слушай!.. Луне и Сварге нельзя было сближаться, случилась бы катастрофа, но их тянуло друг к другу. И это взаимное притяжение благодатно действовало на Землю. Она цвела и плодоносила круглый год без перерыва. Отсюда и взялись вечнозеленые растения… С каждым витком их орбиты становились все ближе и ближе, и вся природа ждала, что если они сольются в одну планету – наступит невероятный расцвет всего живого на Земле. И они наконец сблизились… И как всегда бывает, сгорел тот, кто ярче пылал.
Аннушка вдруг рассмеялась:
– Признайтесь, Полина Михайловна, эту теорию вы придумали только сейчас! И не Сергей Николаевич, а вы!
– Почему же я? – возмущенно удивилась бабушка Полина. – Ничего подобного! Я помню, как Сергей Николаевич мне это рассказывал. Правда, я была очень маленькой, но помню!
– Так почему же погибли динозавры? – спросил Олег.
– Все очень просто, молодой человек, – сухо и без интереса сказала бабушка Полина. – Сварга обратился в прах, резко увеличилось земное притяжение, и динозавров попросту раздавило. Скелеты были не приспособлены. Они ползали, как тараканы от дихлофоса… К тому же мгновенно проснулись все вулканы, образовалось тысячи новых. Ядерная зима, катастрофа… – Она попросила остановить коляску. – Аннушка, я и в самом деле кое-что придумала сама… Вы не забывайте, я без малого двадцать лет была в лагерях, а потом тридцать лет лежала в одиночестве. У меня было время подумать… Я скоро умру, поэтому вы…
– Полина Михайловна! – одернула ее Аннушка. – Мы же договорились: о смерти не говорить.
– Не имей привычки меня перебивать! – отрезала бабушка Полина. – Я знаю, что говорю!.. Ты занимаешься наукой, тебе это пригодится… Я сделала открытие. Да! И не думайте, что старуха выжила из ума! Ладно, я знаю, что вы обо мне думаете…
– Ну, Полина Михайловна, – Аннушка присела перед ней. – Вы опять за свое. Сколько можно?
Бабушка Полина погладила ее по голове, по щекам.
– Умница моя… Думай обо мне что хочешь, но все равно послушай. До гибели Сварги весь живой мир и растения были легкими, воздушными. И летать в той атмосфере было очень просто… А мозг у всех живых существ находился в жидком состоянии. В этом и заключался хаос! Вся природа находилась в хаотическом состоянии и не осмысливала себя, потому что мозг не накапливал никакого опыта. Это было не нужно в раю!.. Но после катастрофы из-за большого земного притяжения мозг начал уплотняться. У пресмыкающихся он стал студнеобразный, и потому некоторые виды выжили. Но они уже не могли летать, а только ползали… – глаза ее засверкали как-то нездорово, цепкая рука обвила запястье Аннушки. – Слушай, слушай меня! У всех теплокровных мозг затвердел и уже не переливался, как вода в сосуде. Земное притяжение остановило хаос! Существование стало осмысленным. И появился человек разумный. Ему было тоже тяжело и больно, но в этой боли родился разум. Не верь, Аннушка, никакой эволюции не было! Человек словно проснулся и за жизнь одного поколения приобрел опыт, выстроил мироздание. Катастрофа сотворила человека.
Олег отвернулся и перекрестился.
– Как вы можете? Старый человек, одной ногой в могиле…
– Потому и могу, что одной ногой в могиле! – сурово заявила бабушка Полина. – Не смей мне перечить, молодой человек!
– Неужели вам не страшно? – искренне изумился Олег. – В вашем возрасте нужно молиться и думать о душе!
Бабушка Полина сама развернула коляску к Олегу:
– Ты меня учить вздумал?
Аннушка приобняла ее, огладила голову. Назревал скандал.
– Полина Михайловна, успокойтесь! Ну что вы, в самом деле?
– Он меня вздумал учить! – возмутилась она. – Он мне говорит о чем я должна думать! Яйцо курицу!.. Ты что, священник? Батюшка?
– Нет, я послушник, – виновато признался Олег. – Но я должен сказать… То, что слышу от вас – ересь и богохульство.
– Скажи-ка мне, голубчик, – жестко спросила бабушка Полина. – Давно ли ты окрестился?
– Два года назад, – смиренно проронил Олег.
– Так я и думала, – она подняла лицо к Аннушке. – Всю жизнь страдала от неофитов и излеченных алкоголиков. Они совершенно одинаковые и самые страшные люди. Они всегда хотят быть святее папы римского. И чтобы доказать свою святость, готовы шагать по трупам…
– Вы же не знаете! – взволновался и покраснел Олег. – Вы же не знаете, как я пришел к вере!..
– Молчи, оглашенный! – оборвала его бабушка Полина. – У тебя еще пока гордыня, а не вера! Вера – не рубаха, которую надел и пошел! Он пришел к вере!.. Моисей сорок лет держал евреев в пустыне и не привел к вере!
– Не волнуйтесь, Полина Михайловна! – Аннушка схватила ее руки. – Не сердитесь на него! Сами же говорили: нужно жить в мире!
– Таких послушников и к монастырю-то нельзя подпускать! – гневилась она. – Или всю жизнь держать на послушании. Он ведь думает, вера – это партия: заявление написал и рясу получил!
Олег резко развернулся и пошел в глубь Дендрария. Фигура его стала жалкой и одинокой, хотя он старался высоко держать голову. Бабушка Полина вдруг забеспокоилась:
– Старая дура… Ну-ка, верни его! Как нехорошо получилось… Но он ведь и в самом деле оглашенный!.. Алеша приедет, что мне скажет? Верни его, Аннушка!
Аннушка оставила коляску и побежала следом за Олегом. Тот чувствовал, что за ним бегут, но, не останавливаясь, упорно шел прочь из Дендрария.
– Вам не стыдно убегать от женщин? – крикнула она.
Олег остановился посередине аллеи, стоял и ждал, когда подойдут. Аннушка заслонила ему путь.
– Никуда вы не уйдете, – решительно сказала она. – И перестаньте обижаться. Вы же не красная девица!
– Меня назвали страшным человеком, – глядя в землю, выдавил Олег. – Я неофит! Только не знаю, что в этом страшного…
– Хорошо, что она вас не оттаскала за косичку…
– Все равно мне здесь делать нечего.
– Вы приехали на свадьбу к брату, – примиряюще сказала Аннушка. – Кирилл вас очень ждал… И уходить ни в коем случае нельзя.
Он поднял страдающие глаза и тут же их опустил, но Аннушка заметила блеснувший в них интерес.
– Найдите контакт с Полиной Михайловной. Она удивительный человек!
– Мне трудно слушать ее мерзкие открытия.
– Почему? Что в этом мерзкого? – удивилась Аннушка. – А мне интересно! Я ничего подобного не слышала.
– Это искушение, и ничего больше, – не очень уверенно проговорил Олег. – Мир создан Господом, а не стихиями и катастрофами.
– Вот пойдите и поспорьте с ней!
– Не хочу…
– Боитесь? – ухватилась Аннушка. – Вижу, боитесь. И правильно делаете. У Полины Михайловны потрясающая память и очень живой ум. Но она может сердиться. И она сейчас просто рассердилась на ваше упрямство, на вашу одержимость.
– Одержимость, разумеется, плохое качество? – с вызовом спросил Олег. – Похоже на фанатизм…
– Отчего вы все время задираетесь? – вдруг раздраженно спросила Аннушка. – По-моему, вам нравится обижаться. Чтоб вас уговаривали, упрашивали? Да?.. Надо умудриться, чтоб поссориться с бабушкой Полиной.
– Я не знаю, почему это происходит, – откровенно признался он. – Мне нельзя жить в этом мире. И потому я ухожу из него… Вы правы, где я появляюсь, там возникает конфликт.
– Идите и миритесь, – велела Аннушка. – Попросите у нее прощение. Это будет по-христиански. Полина Михайловна – святой человек.
Он снова поднял глаза и, смутившись, достал из кармана четки. Пальцы его забегали по янтарным костяшкам.
– Да-да, я пойду, – пробормотал он. – Переступлю через себя… Но не смирюсь, когда при мне покушаются на истины и Промыслы Господни. Вот вы, Аннушка, верующий человек?
– Не знаю… – растерялась она. – Пока нет, наверное, хотя я недавно крестилась…
– Очень хорошо, – одобрил Олег. – Труднее всего сделать первый шаг. Вам нужно оцерковляться, идти к вере через исполнение обряда. Я вас научу! И посмотрите, как вам станет легко и радостно жить!
– Мне и так сейчас очень легко и радостно, – засмеялась Аннушка. – Потому что я встретила Кирилла и выхожу замуж. Ступайте к бабушке Полине!
Он послушно ушел к коляске и что-то стал говорить Полине Михайловне, потупясь и перебирая четки. Аннушка умышленно оставила их один на один и, свернув с аллеи, спряталась за деревья. Бабушка Полина выслушивала его долго и наконец подала ему руку. Олег поцеловал ее и встал за спину бабушки Полины, приготовившись катить коляску. Они ждали Аннушку…
А Аннушка неожиданно увидела в траве обломок скульптуры – изящную женскую руку. Она присела, подняла ее и словно зачарованная стала рассматривать. Отшлифованный мрамор, казалось, покрыт матовой пленкой, отчего тяжелый камень выглядел нежным и теплым.
– Аннушка! – звала ее бабушка Полина. – Нам нужно домой!
– Смотрите, что я нашла! – дивясь, воскликнула Аннушка. – Какое чудо!
Бабушка Полина осмотрела находку и спокойно покачала головой:
– Следы погибшей цивилизации… Да! В парке стояли скульптуры, кажется, одиннадцать… Маленькая, я боялась вечером бегать по парку. Мне чудилось, они живые… Да… Насколько я знаю, скульптуры устанавливал твой прапрадед, Николай Афанасьевич. Они и тогда были очень дорогие… Великолепная работа. А выписаны были из Италии… И долго простояли! Помню, когда в тридцатом арестовали, несколько скульптур оставалось. Побитые, правда, безголовые…
Взгляд ее неожиданно остановился, и голова стала падать, словно бабушку Полину вдруг поклонило в сон.
– Что с вами? – испугалась Аннушка. – Полина Михайловна?
– А? – Она вскинула голову. – Что?.. Со мной ничего. Немного на солнце перегрелась…
Домой бабушку Полину везли с ветерком, и это взбодрило ее. Она глубоко дышала встречным ветром и щурила слезящиеся глаза. Возле парадного она совсем ожила и вновь стала капризной.
– Ну-ка, молодой человек, – сказала она Олегу. – Занеси меня в дом!
Ее обычно закатывали на коляске, и Аристарх Павлович для этой цели выстелил на ступенях дощатые мостки.
Олег поднял ее на руки, бабушка Полина обняла его за шею.
– Не бойся, я легкая, – сказала она. – Что во мне осталось? Живая мумия… Ах, Аннушка! Как я мечтала, чтоб у меня были внуки, чтобы ухаживали за мной и носили на руках!

* * *

Вечером бабушка Полина распорядилась устроить праздничный ужин в честь приезда Олега, и стол накрыли у Аристарха Павловича. Сам он и его квартира уже становились необходимой и неотъемлемой частью жизни семьи Ерашовых. Бабушка Полина еще по привычке охала, де-мол, неловко стеснять, приносить хлопоты, однако Аристарх Павлович был в тот вечер какой-то особенно вдохновленный и пел куплеты из романсов, таская тарелки с закусками с ерашовской половины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58