— Признаюсь, увидев Джуни-Муни в парадном со сворой, решил, что мы влипли. Думал, она догадалась о твоем кратком визите в свой дом и устроила на нас облаву.Конечно, хорошенько подумав, он понял, что сама Джуни с облавой бы не явилась.— Могло быть и хуже, — заметил Чарли, расхаживая туда-сюда перед бархатной темно-пурпурной кушеткой, доставшейся им вместе с домом. Все в комнате — мебель, пианино, темные пейзажи в позолоченных рамах на стенах — было здесь при покупке дома десять месяцев назад. — Подвалил бы тот самый стрелок, что нам дырку проделал из тачки.Лайл кивнул с окостеневшей шеей. В прошлый вторник вечером он стоял внизу в вестибюле у эркерного окна, и прямо над его головой просвистела пуля. Пробила стекло, оставив маленькую дырочку в паутине тоненьких трещин. Лайл вытащил ее из стены, но, не сильно разбираясь в оружии, не смог определить калибр. Впрочем, хорошо понял смысл, пережил настоящее потрясение и фактически впал в паранойю. Сразу задернул все шторы, не подходил больше к окнам.Причина известна — как только он вошел в игру, богатые клиенты потянулись в Асторию, бросая манхэттенских медиумов, которых этот факт не порадовал. О чем свидетельствовал истинный шквал угрожающих анонимных звонков, обрушившийся на них в последние недели. Кто-то из недовольных понял, что звонки не дают желаемого результата, и решил действовать круче.Лайл не стал сообщать в полицию о стрельбе. Как говорится, худшая реклама — это ее отсутствие, хотя как раз данный случай представляет собой исключение из правила. Сенсационная история о покушении на медиума может причинить страшный вред. Клиенты разбегутся из опасения оказаться под перекрестным огнем воюющих экстрасенсов. Лайл даже воображал остроумные заголовки: побывав на сеансе у медиума, вы станете гораздо ближе к любимым покойникам, чем вам того хочется. Да. Вряд ли это пойдет на пользу бизнесу.Еще хуже ужасная мысль, что кто-то хочет твоей смерти.Возможно, не смерти, твердил он себе. Скорее всего, выстрел предупредительный, попытка запугать.В это было бы легче поверить, если бы в момент выстрела он находился где-нибудь в другом месте.Дальше ничего не последовало. Бог даст, утрясется. Надо просто сохранять спокойствие, тянуть время.— Но пришел не стрелок, — продолжал Лайл, — а всего-навсего Джуни-Муни с друзьями. Никак не могла дождаться завтрашнего сеанса. Только я успокоился, открыл дверь — бабах! — мир затрясся. Признаюсь, брат, я едва не рехнулся.Губы Чарли скривились в ядовитой усмешке.— Куда только делся липовый акцент, когда ты меня звал.Лайл выдавил улыбку. Он так давно разрабатывал легкий восточно-африканский акцент, пользуясь им двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, что считал родное произношение, приобретенное в гетто Детройта, умершим и похороненным. Ан нет.— Это доказывает, как я о тебе забочусь, старик. Ты же мой кровный родственник. Не хотелось, чтобы дом обрушился на твою голову.— Ценю, но со мной был Иисус, и поэтому я ничего не боялся.— А надо бы. Землетрясение в Нью-Йорке! Слыханное ли дело?— Может, это предупреждение, Лайл. — Чарли по-прежнему расхаживал по комнате и прихлебывал из бутылки. — Знаешь, Господь велит нам приготовиться...Лайл закрыл глаза. Чарли, Чарли... Каким ты был славным парнем, пока в религию не ударился...Видно, это моя вина. И моя беда.Несколько лет назад, когда они работали в захудалой уличной спиритической лавочке в Дирборне, в городе появился целитель. Братья отправились посмотреть представление. Старший внимательно наблюдал, как ассистенты любезно усаживают еле-еле ковыляющих стариков в кресла-каталки, целитель читает над ними молитвы, после чего они «чудесным образом» вновь обретают способность ходить. Младший тем временем слушал проповедь.Вернувшись домой, Лайл набросал заметки на будущее, задумав открыть свою церковь.Чарли купил с разъездного лотка Библию, принес домой, начал читать.Теперь он «заново рожденный». Истинно верующий. Настоящий зануда.Раньше они вместе ходили по барам, вместе клеили женщин, все делали вместе. Теперь Чарли интересует одно — Библия и «свидетельства».Впрочем, как бы там ни было, он ему брат, и Лайл его любит. Хотя больше любил прежнего Чарли.— Если Господь устроил землетрясение специально для нас, оно определенно встряхнуло и многих других.— Может быть, кроме нас, многим надо встряхнуться, — парировал Чарли.— Аминь. А зачем ты орал? Предупреждай, когда собираешься отколоть новый номер. Уже плохо, что дом трещал, земля дрожала, а после твоего адского вопля все были готовы броситься в реку.— Ничего я не орал, — возразил Чарли. — Это был настоящий вопль, брат.— Что значит — настоящий? — Лайл в глубине души понял, но надеялся получить другое объяснение.— Значит, не я вопил. Не человек. Дом кричал.— Ясно. Старые балки скрипели от тряски.Чарли остановился, уставился на него:— Шутишь? Будешь тут мне втюхивать, будто дерево скрипело? Лучше признай, брат, что это был крик. Человеческий.Лайл и сам так думал, хоть не мог поверить.— Не человеческий. Кроме нас с тобой, рядом были лишь наши незваные гости, и никто из них не кричал. Так что вопль человеческим только казался. — Нет. — Чарли быстрее забегал по комнате. — И он шел из подвала.— Откуда ты знаешь?— У двери стоял.— Из подвала? — Лайл прохватила холодная дрожь вдоль спины. Он ужасно боялся подвала. — Почему ты мне не сказал?— Вообще-то просто не успел. Позабыл, что у нас были гости?— Все давно разошлись.Чарли отвел глаза.— Обязательно пойдешь смотреть?— Обязательно, черт побери. — Идти в подвал ничуточки не хотелось, но иначе точно заснуть не удастся. — Может, сядешь? Меня раздражает твоя беготня.— Не могу. Совсем слетел с катушек. Лайл, неужто ты не замечаешь? Дом переменился. Я сразу заметил, вернувшись сюда после встряски. Не могу сказать точно, а чую, что он стал какой-то другой... чудной.Лайл тоже что-то чувствовал, но не признавался. Все равно что самому клюнуть на сверхъестественный бред, на который они приманивают рыбешку. Не дождетесь. Однако надо согласиться, что свет горит не так ярко, как до землетрясения. Или в углах тени немного сгустились?— Прошедшая неделя истрепала нам нервы, и вот результат.— Нет. По-моему, мы уже не одни в этом доме. Сюда как бы еще кто-то въехал.— Вельзевул?— Зря ты надо мной издеваешься. Не говори, что не чуешь!— Ничего я не чую!..Лайл замолчал и тряхнул головой, употребив двойное отрицание. Долгие годы старался стереть следы улицы в своей речи, но время от времени на ухоженной почве Третьего мира выскакивают сорняки. Произношение Ифасена взято из старого Третьего мира, косички — из нового. Ифасен — гражданин мира, не признающий границ между странами, расами, даже между жизнью и смертью.Третий мир играет главную роль. Проникшиеся идеями «нового века» богатые белые простофили, составлявшие слой населения, на который охотился Лайл, уверены, что только древние примитивные цивилизации сохранили доступ к вечным истинам, забытым постиндустриальной технологической западной цивилизацией. Верят почти каждому слову африканца Ифасена, но отмахнутся от тех же самых слов Лайла Кентона, уроженца трущоб детройтского Вествуд-парка.Лайл ничего не имел против избранной роли; фактически она ему даже нравилась. А Чарли не пожелал превращаться в ренегата, черного снаружи, белого внутри. Поэтому участвует в представлениях молча. Слава богу, хоть соглашается переодеться в Кехинде. Натягивает широкие штаны, подпоясанные веревкой, тяжело шлепавшие тапки на резиновой подошве, бейсболку с надписью «Тигры» козырьком назад. «Заново рожденный» любитель хип-хопа.Услышав телефонный звонок, Лайл резко дернулся, облив пивом брюки. Нервы просто ни к черту. Взглянул на определитель — код Мичигана, — снял трубку.— Привет, конфетка. Я думал, ты уже в самолете.Бархатный голос Карины Хоукинс в трубке поднял волну страсти.— Если бы. Рекламная программа затянулась, последний самолет ушел.Он соскучился по Карине. В двадцать восемь лет — на два года моложе его — она возглавляла пресс-службу на рэп-волне в Дирборне. Они были практически неразлучны, пока Лайл не отправился на Восток, и последние десять месяцев переговаривались по телефону, планируя ее переезд в Нью-Йорк и устройство на здешней радиостанции.— Тогда садись на утренний рейс.Послышался зевок.— Я совсем никакая, Лайл. Пожалуй, лягу спать.Он не скрыл огорчения:— Слушай, это уже продолжается три недели...— К концу следующей все будет в полном порядке. Завтра звякну.Попытка уговорить ее оказалась безрезультатной. Разговор закончился. Он мрачно замолчал, уставившись на подделку, висевшую на стене.— Стало быть, не приедет? — спросил Чарли.— Угу. Слишком устала. Много работы...— Говорить не хочу, только она тебе крутит динамо.— Не может быть. Заткнись.Чарли пожал плечами и жестом застегнул рот на «молнию».Лайл не признался в возникших уже подозрениях. Похоже, Карина, несмотря на сильное желание сменить место работы, охладевает к мысли покинуть уютную нишу в Дирборне и выйти на нью-йоркский рынок. А теперь начинает остывать к нему самому.Остается одно: выкроить время на следующей неделе, поехать на запад, сесть перед ней, глядя прямо в глаза, поговорить, объясниться. Она ему нужна, он не хочет ее потерять.Лайл взглянул на Чарли:— Пошли, в подвал заглянем.Младший брат молча кивнул, старший пошел вперед, спустился на первый этаж, свернул к старой кухне с линолеумом на полу, стал спускаться оттуда в подвал, щелкнул выключателем и ошарашенно замер на месте.— Господи Иисусе... — Вспомнив, что Чарли стоит за спиной, прикусил язык и добавил: — Вот это трещина...По словам агента из фирмы по торговле недвижимостью, продавшего им дом, подвал оборудовал владелец, после которого дом еще дважды переходил из рук в руки. Кем бы он ни был, вкусом не отличался. Навесной потолок с флуоресцентными лампами, вульгарные стенные панели под дерево, глупо имитирующие орех пекан, и оранжевый бетонный пол. Оранжевый! Как в плохом фильме шестидесятых или даже пятидесятых годов. Подвал в любом случае абсолютно не соответствует Менелай-Мэнор.Теперь оранжевый пол расколола огромная трещина.— Ух ты! — Чарли протиснулся мимо.Рваная трещина протянулась по всей ширине между стенами с востока на запад, расширяясь в центре на пару дюймов. «Трещина» — не совсем подходящее слово. Бетонная плита расколота пополам.— Похоже, глубокая, — заключил Чарли, присев у трещины на корточки и сунув туда руку.У Лайла сердце замерло, он поспешно схватил его за запястье, сердито и испуганно крикнув:— Что ты, дурак, делаешь? Вдруг плита снова сдвинется? Хочешь остаться без пальцев на правой руке?— Ох, и правда, — спохватился Чарли, стиснув пальцы, словно от боли. — Это ты верно заметил.Лайл только покачал головой. Во многих отношениях парень очень умен, однако когда порой требуется простой здравый смысл...Он принялся исследовать трещину, гадая, глубоко ли раскололся грунт под бетоном. Наклонился, заглянул в отверстие. Ничего, кроме невыразительной темноты.— Погоди-ка... что это?Лайл испуганно вздернул голову. На миг показалось, будто он видит звезды... как бы смотрит в ночное небо, но в другое, невидимое с земли... в зияющий, полный звезд колодец, грозивший увлечь его вниз, в бездну.Он отшатнулся, боясь заглянуть еще раз, и почувствовал на лице дуновение. Вытянул над отверстием руку — ладони коснулся легкий как перышко ветерок.Откуда, черт возьми?— Чарли, взгляни и скажи, что ты видишь.— Зачем?— Не валяй дурака, делай, что говорят.Тот заглянул в трещину.— Ничего. Одна чернота.Лайл снова посмотрел, на сей раз не увидев ни звезд, ни незнакомого неба. Что же было минуту назад?Он распрямился.— Принеси, пожалуйста, ящик с инструментами.— Зачем?— Пока не знаю.Не прошло и минуты, как Чарли вернулся, Лайл открыл ящик, отыскал двухдюймовые гвозди, бросил один в трещину. Прислушался, ожидая услышать, как он звякнет на дне, — ничего не дождался.Поманил к себе брата:— Наклонись-ка поближе, послушай.Вторая попытка тоже дала отрицательный результат. Лайл посмотрел на Чарли:— Что скажешь?Он покачал головой:— Может, внизу грязь, песок...— Может быть. Все равно мы услышали бы что-нибудь... — Есть идея!Чарли вскочил, снова побежал наверх и вернулся с кувшином воды.— Сейчас увидим.Лайл приложил ухо к трещине, Чарли стал лить туда воду. Слышался только звук текущей тоненькой струйки — снизу не доносилось ни всплеска, ничего подобного.Лайл сел на пол.— Не хватало нам только бездонной ямы под домом...— Чего будем делать? — Чарли ждал от старшего брата ответа.Ответа не было. Определенно не хочется ставить в известность городские власти. Дом признают аварийным, их выселят. Не для того он проделал долгий путь из Мичигана, чтобы его выселили из первого приобретенного в собственность дома.Нет, тут нужен человек неболтливый, разбирающийся в строительстве, способный выяснить, в чем дело и как его уладить. Только где его взять, прожив в городе всего десять месяцев?..— Господи боже мой! — крикнул Чарли, зажимая рукой нос и рот. — Что это? Лайл не произнес ни слова, задохнувшись от бившей в нос вони, вскочил, бросился к лестнице, ринулся вместе с братом на первый этаж и захлопнул дверь.На кухне они отдышались, глядя друг на друга.— Наверно, дом стоит на канализационной трубе, — предположил Лайл.— Протянутой через кладбище, — добавил Чарли. — Слышал когда-нибудь такую вонь? Хоть немножко похожую?Он отрицательно покачал головой:— Никогда. — Невозможно представить, что может издавать такой мерзкий запах. — Что дальше будет? Метеорит пробьет крышу?— Говорю тебе, Господь нас предупреждает.— Посылая зловонную бомбу? Едва ли.Хотя в кухню запах не проникал, Лайл не стал рисковать, вместе с Чарли забив щель под дверью намоченными бумажными полотенцами.Закончив работу, пошел к холодильнику, вытащил банку пива «Хайнекен». В данный момент с легкостью опрокинул бы двойной «Шлиц», только это уж слишком дешевая уличная привычка.— Ты чего это, струсил? — спросил Чарли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51