– радостно воскликнул Цандер, крепко пожимая большую, загорелую руку друга. – Хорош, хорош! Румяный, упитанный – прямо нэпман!.. Ну, ну, не обижайся – шучу…
– Привез тебе тысячу поклонов. Циолковский очень разволновался, когда узнал, что ты создаешь реактивный двигатель. Передавал привет и пожелания больших успехов.
– Спасибо! Я рад…
– Когда же испытания, Фридрих?
– Я думаю – в пятницу. Это хороший день…
– Ладно! Я всех оповещу…
В пятницу после работы, когда в кузнечном цехе почти никого не осталось, Дубосеков со Стрешневым принесла двигатель и прикрутили его проволокой к большой наковальне.
Скоро пришли Цандер с Крамешко и директор с секретарем партячейки.
– Ну, что же, пожалуй, будем начинать? – спросит Крамешко.
– Сейчас, только провод протянем, – сказал Стрешнев.
Цандер сам осмотрел двигатель, проверил бак с бензином и, взглянув на барометр, немного подкачал воздуху.
– Как с зажиганием?
– Все готово! Пульт управления будет здесь за печью, – ответил Стрешнев, – прошу всех сюда.
– Да, да, товарищи, пройдите туда, – попросил Цандер, – возможны всякие неожиданности.
Когда все отошли, Цандер несколько секунд постоял наедине с двигателем и ласково погладил его, как бы говоря: «Дружище, не подведи», – подошел к пульту управления и положил руку на выключатель:
– Внимание! Включаю.
Все замерли. Воцарилась тревожная тишина.
Цандер почувствовал, как его лицо покрывается испариной.
– Не томи, давай! – буркнул директор.
Цандер дрожащей рукой включил зажигание. Двигатель фыркнул и вдруг издал шипяще-свистящий звук, похожий на завывание дисковой пилы.
– Ишь, как ревет! – удивленно сказал директор и вышел из укрытия. – От горшка два вершка, а гудит, как броненосец «Потемкин»!
Цандер подбежал к двигателю, взглянул на приборы, еще качнул насос.
Двигатель заревел сильнее.
На глазах Цандера блеснули слезы радости. Он взглянул на подошедшего Стрешнева, как бы спрашивая: «Ну, что?» Но тот уже протягивал к нему руки:
– Фридрих, дружище, поздравляю! Слышишь, поет, бродяга… Значит – победа!..

Глава одиннадцатая
1
В тридцать втором была ранняя, спорая весна. В конце апреля зазеленели деревья, и старая запущенная Москва повеселела, стала живописней, приветливей. Кое-где уже вывешивали красные флаги, на фасадах больших домов укрепляли портреты вождей и красочные панно. Москва жила суматошной, предпраздничной жизнью.
На заводе «Мотор» к майским праздникам готовили подарок – новый мощный авиационный двигатель. Однако с испытаниями не ладилось. Над отладкой работали днем и ночью. Стрешнев, как один из авторов проекта, целую неделю не выходил с завода, следя за работой в цехах, на сборке, на испытательной станции. Лишь когда совсем выбивался из сил, приходил в кабинет, чтоб на часок прикорнуть на диване…
В субботу с отладкой было закончено, и двигатель заработал ровно, без перебоев, легко наращивая и гася число оборотов. Испытания велись всю ночь и прошли на редкость успешно. В воскресенье часов в десять утра и рабочие, и инженеры были отпущены домой.
Стрешнев, выйдя на воздух, прогретый весенним солнцем и пропитанный сладким запахом молодой клейкой тополиной листвы, почувствовал необыкновенную легкость – усталости как не бывало. Захотелось пройтись пешком, ни о чем не думая и не заботясь.
Он шагал, насвистывая, сняв кепку, и чувствовал, как легкий ветерок играл в его густых, слегка курчавящихся волосах.
На перекрестке улиц у старой, облупленной, полуразрушенной церкви со спиленными крестами стояла и крестилась старушка.
– Бабушка, что же вы молитесь, ведь церковь-то не работает?
– Это ничего, голубчик, что не работает, зато она стоит… Сколько ее ни ломали, сколько ни взрывали, а сокрушить не могли. Так и веру христианскую сокрушить невозможно… Камни останутся от храма, мы и на камни молиться будем…
Стрешнев, ничего не сказав, пошел дальше, но старушка смутным видением продолжала стоять у него перед глазами. «О вере она хорошо сказала! Вера – могучая сила! Если человек верит во что-то – в бога, в черта, в свою собственную идею – он в десять раз сильнее неверующего…»
Вспомнился Цандер – худенький, хрупкий, с тонкими белыми руками. «Кажется, дунет ветер и он упадет, а какая силища в этом человеке! Сколько он сделал!.. Кажется, в прошлом году показывал мне расчеты траекторий полета межпланетного корабля на Марс. Это поразительно! Он рассчитал и сроки отлета, и время нахождения в пути, и силу притяжения Солнца и других планет, и влияние этого притяжения на скорости полета. Он разработал способ, по которому астронавты смогут определить орбиту своего корабля и координировать его движение.
А реактивный двигатель! Фридрих не удовлетворился первой удачей. Теперь разрабатывает проект нового, более мощного двигателя – ОР-2 (опытный реактивный – два). Где берет он силы для этой деятельности, которой бы хватило на пятерых? Только вера, несокрушимая, непоколебимая вера в свою идею дает ему энергию».
Стрешнев, углубившись в размышления, не заметил, как вышел к Разгуляю. Впереди рыжая лошадь, запряженная в ломовые дроги, везла что-то, накрытое брезентом. Ямщик шел рядом с лошадью, держа в руках вожжи, а сзади за дрогами устало шагали пятеро мужчин с обнаженными головами.
– Гражданин, не знаете, кого хоронят? – спросил Стрешнева худенький старичок.
– Нет, не знаю…
– Странно… Гроб закрыт брезентом и кажется каким-то маленьким… Может, кто на самолете разбился?
– Не знаю, – сказал Стрешнев и ускорил шаги.
В это время лошадь поворотила на Басманную, и среди шагавших за дрогами Стрешнев увидел Цандера.
Он пошел еще быстрее, по самому краю панели, чтобы лучше рассмотреть и дроги, и людей, идущих за ними.
Цандер, словно почувствовав, что Стрешнев идет рядом, взглянул на панель и, увидев его, приветливо махнул рукой.
Стрешнев счел неловким присоединиться к процессии и отрицательно кивнул. Тогда Цандер, что-то шепнув молодым людям, быстро пошел и обеими руками схватил руку Стрешнева.
– Андрей, вот встреча! Я так рад видеть тебя именно сегодня.
– С кем это ты, Фридрих? Кого вы хороните? – с тревогой спросил Стрешнев.
– Что ты, Андрей?! – возбужденно и радостно воскликнул Цандер. – Сегодня у нас не похороны, а день рождения! Переезжаем из института моторостроения в собственное помещение. Да, да! Отныне мы – ГИРД! Слышишь – ГИРД!
– А что это за ископаемое? – с улыбкой спросил Стрешнев.
– Группа изучения реактивного движения! – гордо воскликнул Цандер, откинув назад поредевшие пряди волос – Мы теперь узаконенное детище Центрального совета Осоавиахима. Наша цель – создание далеко летающей ракеты. Наш лозунг – «Вперед, на Марс!».
– Фридрих, голубчик, я давно не видел тебя таким… Я рад! Я очень рад!
– Тогда переходи к нам. Возьмем тебя на должность главного инженера.
– Не знаю. Так неожиданно…
– Ну, об этом еще успеем… Пока у нас нет ни сметы, ни денег… ни оборудования. Пока – одни стены и группа энтузиастов, готовая работать по вечерам.
– Для начала – немало!
– И я так думаю, Андрей.
Дроги выехали на Садовую.
Цандер со Стрешневым тоже свернули направо, продолжая говорить о делах.
– Мой новый двигатель ОР-2 будет работать на бензине и жидком кислороде. Он полностью продуман и уже разработан в чертежах. Да, ты же знаешь… Вот с него и начнем… На первом, что сделан из паяльной лампы, я провел около пятидесяти испытаний – накопил интереснейшие наблюдения… Теперь дело пойдет. Есть хорошие люди! Целых полгода готовили на курсах… Центрального ГИРДа, при Осоавиахиме. Приходи! Я тебя познакомлю. Тогда все и решим… Да, Андрюша, пришли, пожалуйста, Дубосекова – очень нужен…
Лошадь свернула в ворота большого дома на углу Садово-Спасской и Орликова переулка.
– Вот здесь, в подвале – наши апартаменты. Приходи, Андрюша, в любое время – всегда застанешь меня здесь. В этом подвале будут создаваться первые ракеты. Отсюда пойдет дорога на Луну, на Венеру, на Марс…
– Фридрих, дай мне твою руку. Вот так, спасибо! – взволнованно заговорил Стрешнев. – Ты стоишь на пороге дерзновенного подвига. От души, от души радуюсь и желаю тебе успехов!
– Спасибо! А ты? Разве ты меня бросишь?
– Я подумаю, Фридрих… Пришлю Дубосекова и, наверное, приду сам.
2
Цандер сидел на перевернутом ящике за большим фанерным столом и что-то сосредоточенно писал. Комната с широкими окнами у потолка была пустой и пахла гнилью. На столе блестели пятна от зеленой масляной краски и четко обозначался круг от ведра.
Справа от Цандера лежали папки с бумагами и свернутые в рулоны чертежи. Слева стоял его реактивный двигатель ОР-1, сделанный из паяльной лампы, и тут же лежала модель межпланетного корабля.
Еще час назад он нервно ходил по комнате, поминутно доставал из верхнего кармана пиджака часы на тоненьком ремешке. Было уже около четырех, а Королев все не возвращался. Неужели так долго тянется заседание Центрального совета Осоавиахима?.. Очевидно, наш вопрос поставили последним. Но и то бы уже пора…
Сегодня на Центральном совете решался вопрос: «Быть или не быть ГИРДу». До сих пор все работы в мастерской велись на добровольных началах в неурочное время. Так могли работать энтузиасты, состоящие на зарплате на заводах, в институтах, но рабочие решительно отказывались. От сегодняшнего решения зависело будущее ракетных исследований в Советской России. Поэтому и волновался Цандер.
Собственно, его тоже пригласили на заседание Центрального совета, и Королев звал, но Цандер отказался.
– Нет, нет, Сергей Павлович, я там буду совершенно бесполезен. Я не смогу защитить наше детище. Я волнуюсь и не умею выступать на собраниях. Я соглашусь на любые условия… Уж лучше вы сами…
Цандер был уверен, что Королев, несмотря на свои двадцать пять лет, сумеет лучше представить ГИРД и, если потребуется, выдержать настоящий бой.
Цандер узнал Королева еще в прошлом году, когда был техническим руководителем Центрального ГИРДа и читал лекции на курсах по реактивному движению.
Еще тогда, в первые дни знакомства, он изумил Цандера зрелостью технического мышления и широтой знаний. Цандер заинтересовался молодым инженером и выяснил много интересного.
Оказалось, что Сергей Королев стал увлекаться авиацией еще в юношеские годы, когда учился в Одесской строительной профессиональной школе. Он состоял в кружке планеристов Общества авиации и воздухоплавания, принимал участие в строительстве планера и даже сам сконструировал планер.
Позднее, в 1925 году, будучи студентом Киевского политехнического института, Королев участвовал в постройке учебного планера и даже сам летал на нем.
А через год он уже студент Высшего технического училища в Москве…
В тридцатом году Королев работал над дипломным проектом под руководством известного конструктора самолетов Туполева.
Он вышел из Высшего технического училища не только инженером-аэромехаником, но и конструктором. Помимо планеров, по его дипломному проекту был построен легкомоторный самолет «СИ».
В том же году Сергей Королев окончил Московскую школу летчиков.
Когда создавали ГИРД, Цандера спросили, кого бы он мог рекомендовать на должность начальника, и Фридрих Артурович, не раздумывая, назвал Королева.
И вот сегодня, дожидаясь его возвращения из Центрального совета Осоавиахима, Цандер не мог обрести покоя.
Понемногу тревожные мысли улеглись. Он сел за стол и занялся проверкой расчетов по новому двигателю. Вдруг дверь широко распахнулась, вошел молодой человек в выгоревшем костюме.
Энергичным жестом он откинул назад густые темные волосы, уверенно шагнул к столу.
– Фридрих Артурович, я только из Центрального совета – была целая война.
Цандер приподнял голову и, увидев Королева, поднялся.
По карим сияющим глазам, по румянцу, что пробивался сквозь загар, наконец, по той властной, уверенной позе, в которой застыл Королев, он понял, что смета утверждена. Где-то в груди родилось радостное тепло и разлилось по всему телу. Но радость была так велика, что трудно было поверить. Из осторожности он спросил:
– Целиком утвердили?
– В малом варианте, но утвердили! В будущем году – увеличат!
– Значит, четыре бригады смогут работать?
– Да. Это утверждено! Главное – механическая группа полностью: слесари, токари, станочники, механики…
– Даже не могу поверить. Как же вы сумели?
– Сказал, что мы должны вступить в негласный поединок с конструкторами Запада и выиграть его!
– Отважно! И что же, поверили?
– А как же не поверить! Я дал слово! Присядем, Фридрих Артурович. Вот, взгляните на объявление в газете:
«Ликвидком срочно продает конторское и чертежное оборудование. Справки по телефону 3-20-41».
– Что? Думаете купить?
– Немедленно закупаю и оборудую конструкторские комнаты. Пока конструкторские бригады разрабатывают свои проекты – достану на заводах оборудование, приведу в готовность механическую мастерскую, подберу хороших специалистов.
– А деньги? – все еще не веря, спросил Цандер.
– Деньги завтра же будут перечислены на наш счет. Вот, смотрите. – Он достал вчетверо сложенную бумагу и протянул Цандеру.
Тот, развернув, стал читать вслух:
– «Доверенность.
Дана настоящая начальнику Московского ГИРДа (Группы изучения реактивного движения) тов. Сергею Павловичу Королеву, в том, что ему предоставляется право распоряжаться суммами, выделенными ГИРДу на производственные работы, заработную плату и прочие расходы…»
– Да, бумага внушительная! Право, Сергей Павлович, я начинаю верить, что наше дело становится на прочную экономическую основу.
– Иначе и не могло быть, Фридрих Артурович, – улыбнулся Королев. – Мы взялись за гуж и должны сдвинуть горы!
Цандер положил руку на толстую папку.
– Вот здесь готовые чертежи нового реактивного, на жидком топливе. Это будет машина, развивающая тягу до пятидесяти килограммов. Двигатель сможет поднять в небо небольшой ракетоплан.
– Вы говорите о двигателе ОР-2?
– О нем… Наша первая бригада, Сергей Павлович, с него и начнет свои работы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80