1 декабря. Придворный концерт в Веймаре; в нем участвует известный в Европе флейтист и композитор Ференц Допплер (1821-1883) и его брат Карой. Тогда состоялась первая встреча Листа с Допплером.
1855
27 января. Лист получает письмо от Антала Аугуса. Старый друг напоминает Листу о данном епископу Яношу Сцитовски обещании написать мессу для печского собора. Теперь Сцитовски, ставший уже князем-примасом Венгрии, просит Листа выполнить это обе­щание и написать мессу по случаю торжественного ос­вящения базилики в Гране (немецкое название венгер­ского города Эстергома), которое должно состояться в 1856 году.
Лист ещё в тот же день отвечает Аугусу: «Церковное музыкальное искусство уже с давних пор привлекает и интересует меня. Ещё до того, как я имел счастье познакомиться с Вами, я в Риме основательно изучал мастеров XVI века, особенно Палестрину и Орландо ди Лассо. Но, к моему несчастью, мне не очень-то пред­ставлялся случай проявить эти свои познания в личном вдохновении, ибо, должен признаться: шансы на написа­ние церковной музыки неблагоприятны, если человек всег­да вращается в кругах широкой публики, и авторы едва могут заработать себе на воду. Но все же несколько лет назад я, по случайности, повинуясь велению сердца, что для меня более важно, чем внешние выгоды, издал мессу, написанную для мужского хора в сопровождении органа, затем - „Pater noster" и „Ave Maria". Может ли для меня открыться случай более благоприятный и торже­ственный, чем освящение эстергомской базилики, этого древнего собора вечной истины, христианства и нашей отчизны... С благодарным смирением я принимаю пред­ложение Его Высокопреосвященства князя-примаса, ко­торое Вы были любезны мне передать. Итак, я напишу „Missa solemnis" (Торжественную мессу) для хора и оркестра и в августе будущего года сам буду дирижиро­вать ею в Эстергоме: одновременно я исполню и свое обещание играть на органе базилики. Через несколько недель, выполнив некоторые другие свои обязательства, я примусь за работу и, если поможет мне бог, к первому июля буду готов с мессой и с копиями партитур, а 15-го того же месяца прибуду в Пешт, откуда, согласно ваше­му любезному решению, поеду в Эстергом для проведе­ния нужных репетиций и знакомства с органом, чтобы к 15 августа быть совершенно готовым... Заранее обе­щаю, что не переступлю нужных в таких случаях границ и с трезвым рассудком подчинюсь местным условиям, о которых судить из такой дали невозможно...»
В феврале «Нововеймарское общество» в качестве первого проявления своей публичной деятельности ор­ганизует «неделю Берлиоза», на которую приглашает композитора.
8 февраля. В день рождения Каролины Витгенштейн Лист преподносит ей переплетенные в одну книгу 12 симфонических поэм со следующим посвящением:
«Той, которая любовью доказала свою веру,
Надежды которой не переставали расти и в страда­ниях,
Которая находила счастье в самопожертвовании,
Ей, которая ныне и навечно спутница моей жизни,
Небесный свод моих дум, мое живое божество,
Символ души моей -
Жанне Елизавете Каролине.
Ф. Лист».
17 февраля. (А не 16-го, как пишет Лист) Лист дири­жирует в придворном концерте «Ромео и Джульеттой», «Танцем сильфид» и «Пленницей» Берлиоза, тогда же состоялось первое исполнение его концерта ми-бемоль мажор. Играет Лист, оркестром дирижирует Берлиоз.
20 февраля. Берлиоз в веймарском театре дирижирует своей ораторией «Детство Христа» и «Фантастической симфонией». Лист играет в оркестре, на большом бара­бане.
Вечером «Нововеймарское общество» устраивает в честь Берлиоза парадный ужин и избирает его в члены Общества.
В феврале на заседании Общества разгорается спор о его дальнейшей деятельности. Многие выходят из Общества, в том числе Рафф, который находится в нап­ряженных отношениях с Листом.
Лист начинает работать над «Эстергомской мессой».
5 апреля. Агнесса Стрит - ученица и возлюбленная Листа - покидает Веймар. Но она остается интимным другом Листа, которому - в письмах - он всегда может раскрыть душу, предстать без маски.
9 апреля. В веймарском театре под управлением Ли­ста исполняется опера Шумана «Геновева». Первое дей­ствие публика принимает довольно благосклонно, но остальная часть оперы - из-за плохого текста - прова­ливается. Клара Шуман, приглашенная Листом в Вей­мар, на представлении не присутствовала.
Весной, под впечатлением фресок Морица фон Швинда в замке Вартбург и по желанию герцога Карла-Алек­сандра у Листа возникает мысль о воплощении в музы­ке жизни святой Елизаветы Тюрингской.
В Веймар приезжает Отто Рокет, который берется за написание текста.
2 мая. Лист сообщает Вагнеру: «... Вчера я, наконец, закончил свою мессу. Не знаю, как она будет звучать, но знаю, что я скорее молился, чем сочинял».
После завершения «Эстергомской мессы» Лист рабо­тает над симфонией «Данте» и 13-м псалмом.
В издательстве Шотта в художественном оформлении с иллюстрациями немецкого художника Кречмера вы­ходит первый, вдохновленный Швейцарией, том форте­пьянного цикла Листа «Годы паломничества». Из пись­ма Листа издателю: «Этот первый том - настоящий издательский шедевр, и я могу лишь пожелать, чтобы рядом с Вашей прекрасной работой не осталась бы в те­ни моя... Только в одном заглавном листе, а именно к „Долине Обермана", Кречмер ошибся: очевидно, он искал Оберман на географической карте. Но география не имеет к этой пьесе никакого отношения, она полно­стью основана на романе Сенанкура, а действие этого романа состоит из рассказа о своеобразном развитии человеческой души».
16 мая. Лист в письме к Агнессе Стрит из Лейпцига, из гостиницы «Бавьер», формулирует изменившиеся со временем задачи исполнителей: «Итак, чтобы избе­жать фальшивой передачи живущих в нас мыслей и чувств, нашему сегодняшнему исполнительскому искусству необходимо серьезно и усиленно развиваться (особенно в отношении ритма и тембра). Развитие это неизбежно, будет проходить постепенно и в конце концов у „музыки будущего" также окажется своя армия ис­полнителей, как имеется она у Гайдна, Моцарта, Глюка, Россини и Верди».
В конце мая Лист едет в Дюссельдорф, где встречает­ся с Кларой Шуман. На состоявшемся там музыкаль­ном празднике он играет «Хроматическую фантазию» Баха.
2 июня. Из письма Листа Вагнеру: «Дорогой Рихард! Совершенно усталый и отупевший вернулся я вчера сюда с дюссельдорфского музыкального фестиваля. Меня при­гласил Хиллер, который всем дирижировал и был заинте­ресован в том, чтобы однажды и я принял участие в этом деле... Хотя весь праздник можно считать весь­ма удавшимся, все же в нем не было того, чего и нельзя было от него ожидать. В мире искусства имеются все­возможные лавровые венки и репейники; тебе не очень-то следует об этом заботиться: „Орел летит к солнцу". Итак, ты читаешь Данте. Хорошее для тебя общество. К этому чтению я смогу услужить тебе некоторыми комментариями. Уже давно в голове моей бродят - в этом году я их напишу - 3 части симфонии „Данте": Ад, Чистилище и Рай, две первые - только инструмен­тальные, последняя - с хором. Когда осенью я поеду к тебе, то, вероятно, уже смогу привезти симфонию и, если ты не сочтешь её плохой, то разрешишь мне напи­сать на ней твое имя... Все лето до поездки в Эстергом (в конце августа) я останусь здесь. Из музыкальной работы меня сейчас занимает новая (довольно изменен­ная) партитура хоров, сочиненных к „Прометею"; буду­щей зимой я хотел бы издать их. Как только буду готов с ними, тотчас же примусь за симфонию к „Божествен­ной комедии" Данте, план которой я частично уже на­метил».
24 июня. Лист дирижирует оперой Николаи «Винд­зорские проказницы».
Летом Лист пишет большую статью «Берлиоз и его симфония „Гарольд"», в которой развивает свои мысли о связи между литературой и музыкой, а также свои представления о программной музыке.
«Поющееся слово с самого начала создало связь между музыкой и литературным произведением. Однако наши теперешние устремления направлены на их слияние, отчего, надо надеяться, это последнее станет более заду­шевным, чем то, которое нам удавалось достигать досе­ле. Шедевры музыки во все большей мере будут впиты­вать в себя шедевры литературы. Возможно ли, - спро­сим мы, - после всего этого и после того, как в наше время музыка столь сильно развилась, что такое слия­ние, бесспорно проистекающее из современного образа чувств и связи с поэзией, возможно ли, что оно причинит ущерб музыке? Почему следует сомневаться в том, смо­жет ли музыка, которая столь нераздельно сплелась с трагедиями Софокла и одами Пиндара, иным, но все же совершенно подобным образом слиться с произведения­ми, вдохновленными источниками, неизвестными древно­сти, отождествиться с такими именами, как Данте и Шекспир?»
В июле Лист принимает в число своих учеников Карла Таузига (1841-1871), чеха по происхождению, впослед­ствии известного польского композитора, пианиста и педагога.
8 июля. Болезнь мадам Патерси не позволяет ей про­должать воспитание Бландины и Козимы, поэтому Лист решает перевезти дочерей в Дрезден и поместить их, вплоть до замужества, в пансион гопожи Риттер.
10 июля. Из письма Листа Вагнеру: «Моя поездка в Венгрию ещё весьма неопределенна, ибо, согласно по­следним вестям, эстергомский собор в этом году закон­чить не смогут. Во всяком случае, осенью я приеду к те­бе, о своем прибытии в Цюрих извещу за несколько недель заранее... В течение будущей недели я должен работать над своими хорами к „Прометею", которые вскоре хочу издать типографским способом, для чего нужно приго­товить совсем новую партитуру, ибо в 1850 году, когда я их сочинял, у меня было очень мало времени (едва один месяц), и, кроме того, репетиции „Лоэнгрина" отнимали у меня так много сил, что я не смог отшлифовать хоры должным образом. От всего сердца желаю тебе: живи счастливо и принимайся за свою „Валькирию". В сентяб­ре или, самое позднее, в октябре мы встретимся».
26 июля. Лист едет в Йену на исполнение местным певческим обществом его мессы для мужского хора. После концерта он принимает участие в банкете, с кото­рого его провожают обратно в Веймар сорок карет. В Йене он знакомится с адвокатом и музыкантом Кар­лом Гилле (1813-1899), дружеские отношения с кото­рым сохраняет до конца жизни. Гилле соглашается взять на себя обязанности секретаря «Всегерманского союза музыкантов»; впоследствии он стал первым хра­нителем дома-музея Листа в Веймаре.
Пожалуй, самая чистая радость в бурной жизни Ли­ста это приезд его детей в Альтенбург. Поместить дево­чек в пансион госпожи Риттер не удалось, и тогда Каро­лине Витгенштейн пришла в голову мысль поручить их попечению матери Ганса Бюлова, которая, с тех пор, как её сын был назначен преподавателем в классе форте­пьяно в Берлинской консерватории Штерна, пересели­лась в Берлин.
21 августа. Дети Листа приезжают в Веймар. Впер­вые Лист имеет возможность один, без княгини Вит­генштейн, провести со своими детьми две счастливые, солнечные, радостные недели.
Подробности веймарской встречи с детьми нам из­вестны из писем Листа к Агнессе Стрит.
26 августа. «...Дочери занимают две трети моих дней. Это милые, умные, живые, более того, пожалуй, даже слишком ко всему присматривающиеся барышни. Они одинаково пошли и в папу, и в маму... Переселение в Берлин не очень их радует, а между тем это самое разумное и благоприятное решение из всех для меня воз­можных. Госпожа Бюлов по характеру, привычкам, ду­ховной культуре и положению наилучшим образом соот­ветствует порученной ей задаче».
Прекрасным альтенбургским дням наступает конец.
Баронесса Бюлов везет обеих девочек - несмотря на их отчаянные протесты - с собою в Берлин, Даниэль возвращается в Париж.
Лист в письме к матери сообщает ей о своем решении: «Что касается музыкального образования, то под руко­водством Ганса фон Бюлова, которого я люблю, как второго сына, и считаю превосходным талантом, оно будет протекать в условиях, лучших, чем где бы то ни было...»
30 сентября. Бюлов пишет Листу о его дочерях: «До­рогой учитель, Вы хотите, чтобы я сообщил Вам о барышнях Лист. До сегодняшнего дня я был не спосо­бен на это, находясь в состоянии удивления, изумления, более того, восхищения, в которое эти молодые дамы, в особенности, младшая, меня ввергли. Что касается их склонности к музыке, то её следует назвать не способно­стью, а гениальностью. На самом деле, дочери моего благоприятеля - совершенно исключительные суще­ства... Я часто играю с ними на фортепьяно пьесы, переложенные для четырех рук. Анализирую с ними му­зыку, и с педантизмом, скорее слишком большим, чем недостаточным, контролирую их учение. Никогда не за­буду тот прекрасный вечер, когда я сыграл им, а потом вновь и вновь повторял Ваш „Псалом". Оба ангела почти коленопреклоненно предались обожанию своего отца. Они лучше всех других понимают Ваши шедевры и, дей­ствительно, являются „слушателями, данными самой природой". Меня чрезвычайно растрогало и взволновало, когда в игре барышни Козимы я обнаружил Вас - „ipsissimum Lisztum"...»
Лист пишет новую статью о Роберте и Кларе Шуман, в которой встает на их сторону, хотя Клара Шуман все меньше скрывает, что не одобряет реформистские стремления Листа.
26 октября. В Мерзебурге Лист участвует в освяще­нии нового органа. На празднике один из его учеников, Александр Винтербергер (1834-1914) играет написан­ную специально к этому случаю пьесу Листа «Ad nos, ad salutarem undam».
18 октября. Лист в Брауншвейге дирижирует двумя своими симфоническими поэмами: «Орфеем» и «Тассо».
19 октября. Лист в Берлине играет в концерте, в ко­тором Бюлов дирижирует увертюрой к «Тангейзеру». Берлинская публика встречает произведение изгнанно­го из Германии Вагнера свистом и шиканьем. Концерт переходит в скандал. От стыда и нервного потрясения Бюлов теряет сознание. Козима утешает его. Ещё в эту же ночь столь печально кончившегося концерта они, движимые общим восхищением Вагнером, обручаются.
22 октября. В день рождения Листа около ста человек чествуют его в Альтенбурге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34