Ч Как еще далеко до горы Зуб?
Ч Полдня пути.
Ч Тогда будем надеяться, что крепость действительно там, в противном сл
учае мне конец. В сооружении подобного рода должны быть запасы лекарств
и медицинские инструменты.
Ч Но сможешь ли ты идти с такой ногой?
Ч Придется, раз ничего другого не остается.
В следующие полчаса пилоты Альянса немилосердно забрасывали гранатами
и без того разбушевавшийся лесной пожар, пока внизу не воцарился ад кром
ешный, где ничто живое не могло уцелеть в безжалостных языках всюду прон
икающего пламени. Беглецам пришлось скинуть с себя почти всю верхнюю оде
жду к задней стене своего убежища, обливаясь талой водой, которой здесь в
полне хватало. Часто воздух нагревался до такой степени, что затруднял д
ыхание, и Дэйвис порадовался тому, что раскаленный воздух образовал восх
одящий поток, который гнал дым и гарь наружу, к верхушкам деревьев, обеспе
чивая тем самым циркуляцию воздуха. Если бы не это, они бы в считанные мину
ты задохнулись в дыму. Представитель Альянса сделал все, чтобы не дать им
ни малейшего шанса уцелеть.
Наконец, когда солдаты прекратили обстреливать обуглившийся и дымящий
ся лес, а пожар начал затихать, Дэйвис решил, что настало время пуститься д
альше в путь. Хотя все еще было довольно жарко, они снова облачились во все
свои пальто и свитера, так как нести в руках громоздкую одежду было бы гор
аздо труднее, чем тащить ее, надев на себя. Снаружи, среди пепла и обгоревш
их черных скелетов деревьев, все еще вздымался дым и чад, который висел на
д их головами такой плотной пеленой, что небо различить было совершенно
невозможно, скрывая их тем самым от глаз полиции, и даже когда они выбрали
сь из выгоревшего участка леса и стали пробираться среди живых деревьев
и кустарника, не пострадавшего от огня, завеса смога по-прежнему надежно
укрывала их от опасности быть обнаруженными сверху.
Дэйвис почти не ощущал кусок шрапнели в бедре, когда они приступили к нач
алу своего долгого последнего остатка пути.
Затем началось покалывание.
Потом рана начала гореть.
Через час у него появилось ощущение, что рана начинена напалмом, и что мяк
оть бедра выгорает дотла от маленьких язычков пламени, возникавших внут
ри, и что вскоре от мяса ничего не останется, кроме золы и костей, прикрыты
х снаружи оболочкой кожи. С каждым шагом боль все усиливалась.
Плюс ко всему рана сильно кровоточила. Уже почти вся брючина насквозь пр
опиталась кровью.
Он почувствовал, что его лихорадит.
Первые три часа пути Дэйвис превозмогал себя как мог, но все равно период
ически приходилось делать остановку, чтобы дать ему передохнуть. Скорос
ть их передвижения значительно замедлилась, но Альянс, по-видимому, преб
ывал в уверенности, что беглецы погибли во время лесного пожара, и это заб
луждение властей позволило им хоть и медленно, но продвигаться к намечен
ной цели.
Иногда, сидя на бревне или камне, чтобы дать отдых поврежденной ноге, Дэйв
ис яростно негодовал на свое тело, словно боль в ноге была злонамеренным
деянием его плоти, не желающей внимать доводам разума. Пройдя через стол
ько испытаний, он не мог примириться с мыслью, что его неспособность прой
ти оставшуюся пару миль может стать причиной их гибели. Но вскоре он поня
л, что ненависть к себе или отвращение к собственной слабости только уси
ливают в нем чувство депрессии и затрудняют возможность продолжать пут
ь. С другой стороны, если он обратит всю свою ненависть вместо себя на Алья
нс в целом, на коротышку полпреда лично и на каждого солдата, участвовавш
его в погоне за ними, в частности, то гнев придаст ему силы, побудит его к ус
пешному завершению того, что до сих пор казалось невозможным. Когда прав
едный гнев отвлечет его мысли, то Дэйвис, возможно, будет испытывать мень
шую боль, наступая на раненую ногу, хотя бы первые несколько шагов.
Вот почему в дальнейшем, когда Ли поддерживала его, если он спотыкался, ли
цо Дэйвиса вспыхивало от ярости на всех тех, по чьей вине они оказались в т
аких обстоятельствах, вынудивших их решиться на этот безумный побег, лиш
ив его возможности общаться с нормальными людьми, объявив вне закона. Пр
и написании стольких исторических романов он поневоле глубоко вникал в
каждую эпоху, пройденную человечеством в прошлом. Его всегда поражало, к
ак радикально менялись запреты от одного определенного исторического
момента до другого, от одной культуры к другой Ч пусть даже эти культуры
сосуществовали в небольших странах, расположенных бок о бок, или же отно
сились к большему числу людей, целой нации. Это была одна из тех идей, кото
рые он всегда пытался довести до сознания своих читателей. Структуризац
ия запретов не имеет ничего общего со здоровьем нации, она просто устана
вливает глупую и вредную практику вмешательства в права другого челове
ка. Зачем указывать другому, что он должен надевать или с кем заниматься л
юбовью и на каких условиях? Через сотню лет над этим будут только смеятьс
я, как над узостью мышления. Дэйвис размышлял по этому поводу, пока они шли
, и даже заставлял себя вникать в подобные мысли еще глубже, чем когда-либо
, чтобы попытаться отвлечься от донимающей его боли.
И постепенно он пришел к пониманию главного в людях, которые составляли
верхушку Альянса, обладавших властью над массами. Им никогда не дано отк
рыть для себя концепцию “мы”. Более того, они даже отрицают концепцию “я”
в угоду более варварскому отождествлению себя с обезличенным понятием
“это”. Каждый человек в Альянсе Ч частица этой концепции, включая прави
тельство, огромный механизм по поддержанию существующего порядка с пом
ощью законов и тюрем, всевозможных организаций. Каждый человек Ч не бол
ьше чем шестеренка в этом всеобъемлющем механизме, обезличенный и лишен
ный индивидуальности. Такое видение мира, концепция так называемого “эт
о” представляет собой наиболее опасную философию, подсознательно прин
ятую большей частью человечества, так как эта теория позволяет ее привер
женцам Ч бюрократам, солдатам и политиканам Ч совершать самые жестоки
е акты физического и морального насилия против всех инакомыслящих. Любо
й член иерархии Альянса, убивший “предателя” или иного врага государств
а, никогда не сочтет лично себя за это ответственным. Если кого-то и обвиня
т, то только собирательное и обезличенное понятие “это”, то есть все мы. Со
лдат, который убивает на войне, генерал, который отдает ему приказы убива
ть, президент, который объявляет войну, Ч никто из них лично ни в чем не ви
новат (по крайней мере, так они считают сами), потому что действуют они от и
мени правительства, представляя себя как маленькую Ч да пусть даже и бо
льшую, размер здесь не играет роли Ч шестеренку (это самая популярная от
говорка) в механизме всеобъемлющего и за все отвечающего “это”. И даже пр
авительство Ч верхний уровень иерархии в “это” Ч полностью защищено о
т обвинений в свой адрес, так как всегда может сослаться на расхожую фраз
у: “Правительство получает власть от народа” Ч очередной призыв к людям
-шестеренкам голосовать за тех же самых мегаманьяков, когда на следующих
выборах они пойдут к избирательным урнам.
Дэйвис был резко выведен из своих запутанных размышлений, когда они вышл
и из леса и взобрались на покрытое кустами подножие холма у основания од
ной из самых больших гор, когда-либо виденных им, Ч гигантский пик по форм
е своей отдаленно напоминал зуб мудрости. Они шли и отдыхали, затем снова
шли и отдыхали, и так все время, словно в состоянии какого-то гипноза, вот у
же около девяти часов с тех пор, как выбрались из сожженного леса. Именно э
та остановка, не связанная с тем, чтобы сесть и дать передышку ноге, прерва
ла цепь его размышлений и заставила обратить внимание на окружающее.
Ч Гора Зуб, Ч произнесла Ли, подлезая под его руку, чтобы помочь удержать
ся в вертикальном положении. Ч Если я правильно поняла деда, то вход в кре
пость должен быть где-то недалеко.
Он кивнул, ощущая раздражение из-за того, что она вывела его из транса, в ко
тором он пребывал, так как боль, испытываемая им тогда, была намного меньш
е той, которую он испытывал сейчас, снова окунувшись в реальный окружающ
ий мир.
Ч Пошли, Ч позвала она, потянув его за руку.
Нога вся горела, вдобавок он ощутил странное покалывание, пронизывающее
тело снизу доверху. Когда же взглянул на ногу, то пожалел, что сделал это, т
ак как вид был далеко не из приятных. Края раны разошлись, и осколок чуть-ч
уть вылез наружу. В результате артерия запульсировала более свободно и у
же залила его брюки изрядным количеством крови. С усилием Дэйвис оглянул
ся и увидел позади себя обильный кровавый след, который тянулся за ним на
протяжении последних полудюжины шагов. В лунном свете след казался черн
ым, а не красным.
Ч Поспешим! Ч вырвалось у Ли.
Ч Кровоточит.., слишком сильно, Ч возразил он в ответ.
Ч Наложим жгут, Ч предложила она, пытаясь усадить его на снег.
Ч Нет времени. Только в аптечке... Кровотечение слишком сильное. Рана.., оче
нь большая... Я как сонный.
Ч Не спи! Ч взмолилась она. Ч Борись со сном!
Чернота, возникшая где-то внутри, пронизала все тело, осязаемая, как барха
т, мягкая и приятная на ощупь. Он почувствовал, как слабеет пульс по мере т
ого, как голова наливается свинцовой тяжестью и начинает кружиться.
Про себя он вскрикнул...
Молча...
Гора Зуб была так близко Ч и одновременно так далеко.
Дэйвис заплетающимися ногами сделал несколько шагов, прежде чем упал на
взничь. Холод снега так восхитительно освежил кровоточащую рану, что он
внезапно ощутил уверенность, что оправится и ему будет хорошо, если напи
хать немного снега внутрь, туда, откуда кровь... Так он и лежал, чувствуя себ
я хорошо, погружаясь в забытье и воспринимая липкий холодный снег как пр
еддверие мирной и безболезненной смерти...


Глава 11
Не просто тишина Ч а гораз
до тише. И не просто темнота Ч а полный мрак. И не просто полное отсутстви
е запахов, а нечто стерильное Ч некий колодец, созданный с непонятной це
лью или вообще без цели, подземелье без стен, потолка и пола, лишенное возд
уха и малейшего дуновения ветерка, а также всего того, что можно определи
ть с помощью органов чувств, Ч какая-то уходящая в бесконечность внешня
я оболочка из ничего, абсолютный нуль...
...и возник свет.
Сначала мрак кромешный превратился просто во мрак. Затем непроницаемая
темнота стала черной как деготь. Потом Ч просто чернотой. Наконец Ч про
сто темнотой. Свет возникал постепенно, по чуть-чуть, пока не достиг яркос
ти лунного света, хотя откуда он исходил, понять было невозможно.
Затем он начал различать звуки.
Пощелкивание...
Жужжание...
Звуки, похожие на работу магнитных лент, когда они наматываются или разм
атываются на бобинах...
Все шумы, характерные для работы сложной машины, когда она занимается те
м, к чему ее предназначили создатели. После того как у него в мозгу осмысли
лось слово “машина” как первое конкретное понятие во всем его значении,
возникшее на стадии медленного пробуждения, то на ум пришли и другие сод
ержательные мысли и стали возникать вопросы.
Где он? Мысль плясала вокруг этого вопроса, отдавая себе отчет, что челове
к, у которого нет ни малейшего понятия, где он находится, либо пьяный, либо
не в своем уме или же был умышленно накачан наркотиками. Да-да, весь набор
расхожих фраз из его исторических романов возник в его мозгу. Но по мере т
ого, как он их осмысливал, сразу отвергал одну за другой, пока не пришел к в
ыводу, что избитые штампы здесь неприменимы. Так где же он, черт побери?!
Он чувствовал стул под собой. Нет, не совсем стул, а что? Это больше походил
о на бархатную кушетку, автоматически меняющую свою форму, Ч сейчас она
сложилась и приобрела очертания кресла, чтобы он мог принять сидячее пол
ожение. Штуковина была так хорошо отрегулирована, что хотя сначала он и и
спытывал некоторые неудобства, то сейчас ощущал себя вполне комфортабе
льно.
Почему бы ему не открыть глаза?
"Еще нет”, Ч прошептал прямо в нервные окончания, предназначенные в мозг
у для восприятия звуков, шелестящий голос с магнитной ленты. Слова были б
еззвучными и воспринимались, а не слышались, и он знал, что прямо в его гол
ове раскручивается какая-то лента.
"Где я?” Ч мысленно спросил он машину.
"Нет еще”.
Он подчинился, пытаясь проникнуть в то, что еще могло скрываться в окружа
ющем его странном мире, сотканном из серого света, мягком, как мышиная шер
стка, и напрочь лишенном каких-либо форм. Он мог ощущать некую ткань, из ко
торой был сделан ремень, закрепленный у него на поясе, аналогичные путы п
ритягивали его руки к краям кушетки. Пошевелив ладонью, он ощутил нечто с
транное, доселе неведомое, и испытал страх, доныне ему незнакомый. Ощущен
ие было таким, словно он заставляет двигаться свою руку, а это рука чужая,
но тем не менее повинуется ему как собственная.
"Расслабься”, Ч настаивал бестелесный голос с ленты.
Он вновь шевельнул пальцами. Сжал, разжал и потер ими один об другой. Реакц
ия была быстрой и приятной Ч доподлинная плоть и кровь. Проблема, однако,
осталась Ч у него вновь возникло чувство страха: пальцы двигались слишк
ом быстро и казались излишне нежными. Это ощущалось скорее как преувелич
енные, нереальные, однако осязаемые эффекты в сенсорном фильме в специал
ьно оборудованном зале, где все воспринимается лучше, чем в жизни, и гораз
до ощутимее (и вовсе не потому, что сам кинотеатр предназначен именно для
этого, а из-за того, пожалуй, что никто из людей не в состоянии точно оценит
ь, какими же на самом деле должны быть эмоции и восприятия, и посетители ох
отнее платят за сверхощущения, чем за то, что чувства, внушаемые им с экран
а, адекватны по воздействию их собственным).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19