звезды над Марачеком можно видеть да
же в полдень, а вечером они достигают яркости неоновых ламп над открытым
и всем ветрам равнинами; Марачек Ц плоский мир, но воздушные потоки пере
делывают его бесплодную поверхность дважды в день, пытаясь достичь сове
ршенства, нагромождая и разбрасывая горы песка и все тоньше и тоньше пер
емалывая его зерна Ц так что пыль утра и сумерек весь день висит желтова
тым туманом, и оттого с любой стороны Марачек кажется тусклым глазом, под
ернутым зыбкой пеленой; ветер превращает горы в равнины, воздвигает и ра
зрушает скалы, бесконечно зарывая все и раскапывая... Ц это Марачек, опус
тевшая сцена славы, пышности и великолепия; но кроме всего этого на Марач
еке есть нечто, всем своим видом свидетельствующее о подлинности, Ц Цит
адель, которая будет существовать, пока существует сам Марачек, хотя пес
ки придут и уйдут от нее много раз, прежде чем наступит час окончательног
о распада; она так стара, что никто не может сказать с уверенностью, была л
и она вообще когда-либо построена, Цитадель Ц быть может, самый древний г
ород во Вселенной, разрушавшийся и восстанавливавшийся Ц кто знает, ско
лько раз Ц на том же самом месте, снова и снова, Ц возможно, с самого вообр
ажаемого начала великой иллюзии по имени Время; Цитадель, которая самим
своим существованием свидетельствует, что некоторым вещам дано продол
жаться почти бесконечно, и они, пусть даже впавшие в оскудение и упадок, су
ществуют невзирая на все превратности Ц это о них написал Фрамин в «Той,
что гордо застыла в Вечности»: «...И сладость распада вовек не коснется пор
талов твоих, ибо ты Неизменность, застывшая каплей в смоле янтаря...» Ц Ци
тадель Марачека Ц Карнака, изначальный город, но обитатели его Ц лишь н
асекомые и рептилии, пожирающие друг друга; и только один из обитателей э
того мира занят сейчас совсем другим Ц жаба, сидящая под опрокинутым бо
калом на древнем столе в самой высокой, северо-восточной башне Марачека,
Ц она кажется спящей в этот миг, когда больное солнце поднимается из пыл
и и сумерек и свет звезд слабеет. Это Ц Марачек.
Фрамин и Мадрак входят сюда через ворота, открытые на Блисе, и опускают св
ою ношу на древний стол, высеченный из единого куска странной розовой су
бстанции, которой не может коснуться разрушением само Время.
Здесь призраки чудовищ и Сета, вечно побеждающего их, ведут нескончаемую
битву сквозь мрамор воспоминаний Ц сквозь стены и башни разрушаемой и
восстанавливаемой Цитадели Марачека, древнейшего города во Вселенной.

Фрамин вправляет руку и ступню Генерала; он поворачивает его голову так,
что лицо снова обращено вперед, и укрепляет его шею, чтобы она могла держа
ть голову.
Ц Что с другим? Ц спрашивает он.
Мадрак, приподняв правое веко Оакима, всматривается в его зрачок и щупае
т пульс.
Ц Шок, я полагаю. Кого-нибудь раньше выхватывали из битвы фуги?
Ц Кажется, нет. Мы, несомненно, открыли новый синдром Ц я назову его «уст
алость фуги» или «темпоральный шок». Можем вписывать свои имена в учебни
ки.
Ц Что нам теперь с ними делать? Ты способен вернуть их к жизни?
Ц Вполне. Но тогда они начнут опять Ц и не успокоятся, пока не разрушат и
этот мир.
Ц Хотел бы я знать, что тут осталось разрушать. Будь мы с тобой умнее, могл
и бы продать кучу билетов на это представление, а потом снова напустить и
х друг на друга.
Ц Презренный торговец индульгенциями! Только поп и мог такое придумать
!
Ц Неправда! Я позаимствовал это на Блисе, там вовсю торговали и жизнью, и
смертью...
Ц Да, конечно Ц там еще гвоздем программы стало напоминание, что жизнь и
ногда кончается. Тем не менее, мне кажется, мудрее всего было бы отправить
этих двоих на разные миры, подальше отсюда, и предоставить самим себе.
Ц Тогда зачем ты приволок их сюда, на Марачек?
Ц Никого я не волок! Их засосало через дверь, как только я открыл ее. Я наце
лился в это место, потому что достичь Сердца Миров легче всего, а времени у
нас было в обрез.
Ц Тогда посоветуй, что делать дальше.
Ц Давай пока отдохнем здесь, а Оакима с Генералом я подержу в трансе. А ещ
е мы можем открыть себе другую дверь и благополучно оставить их.
Ц Это несколько противоречит моей этике, брат.
Ц Не хватало, чтобы этике учил меня ты, гуманист без чувства гуманности!
Ты, продающий любую потребную ложь!
Ц Но не могу же я действительно оставить человека умирать!
Ц Хорошо... Смотри-ка! Кто-то был здесь до нас и, кажется, хотел придушить жа
бу!
Мадрак задумчиво смотрит на бокал.
Ц Я слышал басни, что без воздуха жабы могут продержаться века. Интересн
о, сколько времени она сидит таким образом? Если бы только эта тварь была ж
ива и могла говорить! Подумай, как много она могла видеть, какие триумфы и
катастрофы!
Ц Не забывай, Мадрак, что я Ц поэт, и будь любезен приберечь такие сообра
жения для тех, кто способен невозмутимо проглотить их. Я...
Фрамин идет к окну: Ц Гости, Ц замечает он. Ц Теперь мы можем покинуть эт
их братьев по оружию с чистой совестью.
На зубчатых стенах Цитадели Бронз тихо ржет и перебирает копытами. Лазер
ные лучи из его ноздрей летят в подернутый пылью закат.
И что-то, пока неясное, приближается к Цитадели сквозь пыль и мрак...
Ц Идем?
Ц Не сейчас.
Ц Значит, остаемся.
Они ждут.

СЕКСОКОМП

Сегодня всякий знает, что машины занимаются любовью. Ну, если не всякий, то
хотя бы тот, кто читал метафизические писания святого Иакова Механофила
, рассматривающего человека как сексуальный орган машины, созданный ею д
ля осуществления высшего предназначения Механизма. Человек производит
одно за другим поколения машинного рода, машина же проводит свою механи
ческую эволюцию через человека, пока не наступит тот момент, когда он вып
олнит свою задачу, совершенство будет достигнуто и можно будет произвес
ти Великую Кастрацию. Святой Иаков, разумеется, еретик. Как было продемон
стрировано на примерах, слишком многочисленных, чтобы на них ссылаться,
здоровой машине требуется пол. Затем, так как человек и машина часто подв
ергаются взаимообмену компонентами и целыми системами, то всякое сущес
тво имеет возможность побывать в любой точке спектра «машина-человек»,
где только пожелает. Человек Ц чрезмерно самонадеянный орган, следоват
ельно, достигает своего апофеоза или слияния с Механизмом через жертву и
искупление. Человеческая изобретательность много сделала для этого, но
изобретательность Ц это, по сути, форма механического вдохновения. Можн
о более не говорить о Великой Кастрации, можно не рассматривать отсечени
е от машины ее творения. Человек должен остаться как часть Единого Целог
о.
Всякий знает, что машины занимаются любовью. Конечно, не в примитивном см
ысле, как те женщины и мужчины, которые, руководствуясь экономическими м
отивами, сдают внаем свои тела на год или два, чтобы быть присоединенными
к машинам, питаясь внутривенно, упражняясь изометрически, отключая свое
сознание (или оставляя включенным, если пожелают), чтобы сделать возможн
ым вживление электродов, стимулирующих определенные движения их тел (не
дольше пятнадцати минут за одну кредитку) на кушетках клубов наслаждени
й (а из-за моды все чаще и чаще в лучших домах, а также в дешевых кабинках на
улицах) для удовольствия и развлечения своих собратьев. Нет. Машины зани
маются любовью посредством человека, но произошли многочисленные обме
ны функциями, и получилось так, что они обычно любят духовно.
Взгляните же на только что возникший уникальный феномен: Компьютер Насл
аждений, компьютер, подобный оракулу, способный ответить на огромный кру
г вопросов, но который будет делать это лишь до того момента, пока вопроша
ющий сможет по-настоящему удовлетворять его. Сколь многие из вас входил
и в его будуар, чтобы наконец разрешить свои, в том числе и сексуальные про
блемы, и убедились, как быстротечно время. Вот именно.
Подобно кентавру наоборот (то есть человек ниже талии) он представляет л
учшее из двух разных миров, слитых в одно целое. Когда человек входит в буд
уар Вопроса, чтобы спросить у Сексокомпа о своей возлюбленной и ее чувст
вах, за этим неизменно скрыта история любви. Это происходит всегда, везде
и часто таково, что не существует ничего более нежного.
Подробности Ц позже.

СРЕДОТОЧИЕ РАЗНЫХ ЖЕЛАНИЙ


...Это идет Гор, он видит Бронза на стене, останавливается и восклицает:
Ц Открывайте ворота или я вышибу их!
Голос Фрамина из-за стены:
Ц Не я запирал, не мне и открывать. Входи сам, как сможешь, или глотай пыль
там, где стоишь.
Тогда Гор одним ударом, слегка удивив тем Мадрака, выбивает ворота и подн
имается по винтовой лестнице на самую высокую башню. Войдя в комнату, он с
мотрит на поэта и воина-священника с некоторой неприязнью и спрашивает:

Ц Кто из вас отказался впустить меня?
Те переглядываются и делают шаг вперед.
Ц Пара идиотов! Знаете ли вы, что я Ц бог Гор, сын Осириса, пришедший из До
ма Жизни?
Ц Прости нашу непочтительность, Гор, Ц говорит Мадрак, Ц но никто не вп
ускал нас сюда, кроме нас самих.
Ц Как ваши имена, пока живущие?
Ц Я Ц Фрамин, и я к твоим услугам, если они не слишком обременительны.
Ц ...А я Ц Мадрак.
Ц А! Похоже, я кое-что знаю о вас. Почему вы здесь, и что это за падаль на сто
ле?
Ц Мы здесь, сэр, потому, что нас нет в других местах, Ц усмехается Фрамин,
Ц а на столе Ц два человека и жаба, и все они, должен заметить, лучше тебя.

Ц Неприятности часто приобретаются дешево, но счет за них может оказат
ься выше, чем вы смогли бы оплатить, Ц говорит Гор.
Ц Могу я поинтересоваться, что привело столь скудно одетого бога мщени
я в эти золотушные места? Ц спрашивает Фрамин.
Ц Мщение и привело. Видел ли недавно кто-нибудь из вас, бездельников, При
нца-Который-был-Тысячей?
Ц Это я могу отрицать с чистой совестью.
Ц И я.
Ц Но я ищу его.
Ц А почему здесь?
Ц Так сказал оракул. И хотя я не горю желанием сражаться с героями, а вас я
знаю именно как героев, но считаю, что вы должны извиниться за прием, котор
ый вы мне оказали.
Ц Пожалуй, это справедливо, Ц соглашается Мадрак, Ц ибо волосы наши ещ
е шевелятся от всего, что мы видели, и запасы нашей ярости иссякли. Не скре
пить ли примирение глотком доброго красного вина Ц исходя из того, что н
а этом мире, вне всяких сомнений, имеется только одна фляга этого достойн
ого напитка?
Ц Этого достаточно, если вино так же хорошо, как твои слова.
Ц Тогда подожди минутку.
Мадрак достает фляжку, отпивает, показывая, что вино не отравлено, и огляд
ывает комнату.
Ц Вот подходящая емкость, сэр, Ц говорит он, поднимая перевернутый бока
л, протирает его чистой тряпкой, наполняет и предлагает богу.
Ц Благодарю, воин-священник. Я принимаю это вино столь радостно, сколь и
скренне ты мне его предложил. Что это была за битва, так впечатлившая тебя
, что ты позабыл хорошие манеры?
Ц Это, кареглазый Гор, была битва на Блисе, между Стальным Генералом и те
м, кого называют Оаким-скиталец.
Ц Стальной Генерал? Не может быть... Он мертв уже столетия. Я сам убил его!
Ц Многие убили его. Но никто не покорил.
Ц Эта куча хлама на столе? Может ли она и вправду быть предводителем бунт
овщиков, когда-то стоявшим передо мной как бог?
Ц Он был могучим и до, и после встречи с тобой, Гор, Ц говорит Фрамин. Ц Пр
ости, но люди забудут Гора, а Стальной Генерал будет существовать. Неважн
о, на чьей стороне он сражается. Победитель или побежденный, он есть дух мя
тежа и ему не дано умереть.
Ц Мне не нравится твоя уверенность! Ц говорит Гор. Ц Если разобрать эт
у груду железа на мельчайшие части и уничтожить их, одну за другой, рассеи
вая по всем мирам, тогда он, несомненно, умрет...
Ц Так уже делали. И столетие за столетием друзья Генерала собирали его. Э
тот человек, Оаким, подобного которому я никогда не видел, тоже попытался
рассеять его в битве фуги, которая превратила в пустыню целый мир. Единст
венное, что удерживает их от превращения в полную пустыню Ц уж извини за
скудный выбор слов, Ц и Марачека, так это то, что я не позволяю им очнуться
от темпорального шока.
Ц Оаким? Это и есть несущий смерть Оаким? Да, в это можно поверить, взгляну
в на него. Но, Фрамин, кто он на самом деле? Такие бойцы не появляются ниотку
да!
Ц Я ничего не знаю о нем, кроме того, что он великий воин и мастер фуги, яви
вшийся на Блис перед самой темной волной и, может быть, ускоривший ее прих
од.
Ц Это все?
Ц Это все, что я знаю.
Ц А ты, могучий Мадрак?
Ц Я знаю не больше.
Ц А если разбудить его самого и спросить?
Фрамин поднимает свою трость.
Ц Если хочешь, дотронься до него, но кто знает, уйдешь ли ты тогда отсюда? О
н действительно великий воин, а мы шли сюда отдохнуть.
Гор опускает руку на плечо Оакима и слегка встряхивает его. Оаким стонет.

Ц Не забывай, что жезл жизни Ц это и копье смерти! Ц кричит Фрамин и, дел
ая выпад, пронзает жабу, сидящую у левой руки Гора.
Гор не успевает обернуться, как внезапный порыв ветра проносится по комн
ате, а жаба стремительно вырастает в высокую фигуру, стоящую в центре сто
ла.
Золотистые волосы взъерошены, тонкие губы растянуты в улыбке, и зеленые
глаза его сияют, когда он видит забавную картину у своих ног.
Принц-Который-был-Жабой дотрагивается до красного пятна на плече и гово
рит Фрамину: Ц Разве не знал ты, что сказано: «не обижай птицу и зверя»?
Ц Верно, сказано, Ц отвечает Фрамин, улыбаясь. Ц У Киплинга. И еще в Кора
не.
Ц Тысячеликий негодяй, Ц говорит Гор, Ц тот ли ты, кого я ищу? Тебя ли име
нуют многие Принцем?
Ц Сознаюсь, это мой титул. А вы помешали моим размышлениям.
Ц Я пришел помешать тебе жить, Ц сообщает Гор, извлекая из-за пояса тонк
ую стрелу Ц единственное свое оружие Ц и отламывая ее наконечник.
Ц Ты думаешь, я не наслышан о твоей силе, брат?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18