– Глупцы те, кто обвиняет нас с Брендой в кровосмешении. На кой чёрт нам физическая близость, когда мы и так близки, что дальше некуда.
Я только хмыкнул в ответ. Я никак не мог взять в толк, почему Брендон так откровенен со мной. Именно со мной – с братом, которого он не видел с десяти лет, а следовательно, не мог знать меня настолько хорошо, чтобы поверять мне свои тайны. Впрочем, если он остро нуждался в ком-то, кому мог бы излить свою душу (а я подозревал, что так оно и есть), то среди братьев широкого выбора не было: я, знакомый ему лишь по смутным детским воспоминаниям, Амадис, которого он ненавидел, и Александр по прозвищу В-Семье-Не-Без-Урода, который с глубочайшим презрением относился ко всей нашей родне. Так что я, несмотря на своё долгое отсутствие, видимо, показался Брендону наиболее подходящей кандидатурой, чтобы чисто по-братски посекретничать со мной.
Из состояния задумчивости меня вывела Пенелопа.
– Ой! – выдохнула она, указывая на фреску перед собой. – Смотрите!
Один из нарисованных на стене чертей внезапно ожил и зашевелился. Он пристально поглядел на нас своими горящими глазами, сделал движение вперёд и сошёл с фрески, превратившись в смуглого черноволосого человека, одетого во всё чёрное, с чёрными и блестящими, как угли, глазами и с горбинкой на носу.
– Приветствую тебя, Артур, принц Света! – напыщенно произнёс он. – Ты хотел видеть меня?
– Да, – ответил я. – Теперь мы можем продолжить наш прерванный разговор. На сей раз я имею представление о его предмете.
Враг с важным видом кивнул:
– Знаю. Ты оправдал те надежды, что я возлагал на тебя. Ты был одним из немногих людей, которые могли с моей помощью преодолеть барьер бесконечности, и ты единственный из них, кто, по моему мнению, достоин быть Хозяином Источника.
Сказать, что я был ошарашен словами Врага, значит ещё не сказать ничего. Брендон прошептал за моей спиной какое-то забористое проклятие. Пенелопа тихо ахнула.
– О чём ты толкуешь, Князь Тьмы? – внезапно осипшим голосом спросил я. – Ты хочешь сказать, что помог мне преодолеть барьер?
– Совершенно верно. При нашей предыдущей встрече я наложил на тебя охранное заклятие. Ни ты, ни твоя мать Юнона этого не заметили, так как очень спешили. Моё заклятие позволило тебе избежать неминуемой смерти по ту сторону бесконечности и привело тебя в мир твоего прадеда, короля Артура.
Кажется, я хрюкнул. Точно не помню. У меня так и чесались руки призвать к себе всю Силу Источника и сокрушить негодяя, который посмел играть со мной в такие игры. Но меня удерживала мысль, что в распоряжении Врага имеется Инь, мощь Хаоса, и чем бы ни закончился поединок фундаментальных сил Вселенной, первыми его жертвами падут мой брат и моя дочь.
– Итак, я слушаю тебя, принц Света? – с мрачной ухмылкой промолвил Враг. – Спрашивай.
Меня опередил Брендон:
– Зачем помог Артуру?
– Это очевидно. Я хотел, чтобы он добрался до Источника и овладел Силой третьего, помимо Хаоса и Порядка, полюса мироздания.
– А тебе какой от этого прок? Чего ты добивался?
– Стабильности и равновесия во Вселенной, – ответил Враг. – Не так давно Хаос нарушил статус-кво, сложившийся много тысячелетий назад, и вознамерился захватить власть в Экваторе; это событие известно вам как Рагнарёк. Тогда Хаос потерпел поражение и понёс значительные потери. Возник сильный крен в сторону Порядка, что угрожает стабильному существованию Вселенной. Полагаю, принц Артур и его дочь, Пенелопа из Сумерек, согласятся со мной. Твои же воззрения, принц Брендон из Света, мне точно не известны. Однако ты пришёл ко мне с оружием, освящённым Порядком.
Брат положил руку на эфес своей Грейндал.
– Я сторонник Мирового Равновесия.
– Что ж, это модная нынче доктрина. Тогда ты должен понять мои намерения. В данном конкретном случае интересы Хаоса и Мирового Равновесия совпадают – мы все хотим стабильности. Поэтому я пригласил к себе королеву Юнону и её сына, принца Артура...
– Постой! Насколько мне известно, ты пригласил одну королеву.
– Всё верно. Однако я знал, что она приведёт с собой Артура. Можете называть меня ясновидящим, прорицателем или просто хорошим психологом, но я не сомневался, что Юнону будет сопровождать её сын Артур.
Тут я решил, что мне пора вмешаться.
– Ты слишком дерзок, Князь Тьмы, – гневно проговорил я. – Твоя наглость превосходит все мыслимые пределы. Ты вознамерился управлять мной!
– Вовсе нет, принц, – спокойно ответствовал Враг. – Единственным моим вмешательством в твою судьбу было то, что я сообщил тебе о существовании Источника и наложил на тебя оберегающее заклятие, предвидя твои дальнейшие действия. Я не пытался управлять тобой, это невозможно. Как и все сильные личности, ты неуправляем, хотя некоторые твои поступки вполне предсказуемы. Я предвидел, что чувство долга и ответственности призовёт тебя в путь к Источнику. Я сделал свою ставку в игре стихий и, кажется, не прогадал.
– И что же теперь? – невольно вырвалось у меня.
– Теперь мы с тобой равны, принц Артур. Я – Хранитель Хаоса, ты – Хозяин Источника. Поступай, как знаешь, я тебе не указ, да и вряд ли ты нуждаешься в моих подсказках. Но если тебе угодно прислушаться к мнению своего старшего и более опытного коллеги по должности во Вселенной, то вот тебе мой совет: садись на трон Света и правь между Порядком и Хаосом по своему усмотрению. Пусть твоё долгое царствование ознаменуется торжеством Мирового Равновесия, приверженцем коего ты являешься. А я желаю тебе удачи.
Я хмыкнул и покачал головой:
– Что-то ты хитришь, лукавый. Не верится мне, что Хаос отказался от своих притязаний на Экватор.
– Я этого не утверждаю. Однако вопрос о возможной экспансии Хаоса сейчас не стоит на повестке дня, это дело весьма отдалённого будущего. В настоящий момент угроза благополучию Экватора исходит от противоположного полюса – от Порядка. Нынче он очень силён; при определённой комбинации факторов он способен поглотить даже Хаос, и тогда во Вселенной, за исключением миров, непосредственно прилегающих к Источнику, воцарится полная статика. Как видишь, я предельно откровенен с тобой. Хотя в конечном итоге мы преследуем разные стратегические цели, на данном этапе у нас общая задача – воспрепятствовать такому развитию событий. А дальше видно будет.
У меня голова пошла кругом. Нет, мысленно вскричал я, нет! Мне это не по силам! Ведь я всего лишь человек и не могу быть в ответе за судьбы мира...
По-видимому, Враг догадался, какие чувства обуревают меня.
– Я тоже человек, – с грустной усмешкой произнёс он, отступая на один шаг назад. – В частности поэтому мир столь несовершенен и полон противоречий, что им правят такие несовершенные и противоречивые создания, как люди.
Он сделал ещё один шаг к стене позади себя.
– Погоди, Князь Тьмы! – воскликнула Пенелопа. Голос её дрожал от волнения. Она крепко сжала мою руку, ища у меня поддержки.
Враг остановился возле самой стены.
– Я слушаю тебя, дочь греха.
– Моя мать, Диана... Что ты знаешь о ней?
Он прищурился и пристально посмотрел на неё. Возможно, это была лишь игра света и тени, но мне показалось, что на лице у него промелькнуло сочувствие.
– По-моему, я уже ответил на этот вопрос. – Быстрый взгляд в мою сторону. – Не так ли, принц Артур?
– Да, – сказал я, с трудом подавив горький вздох.
– Тогда прощай, сын Сумерек и Света. Многая лета тебе.
Ещё мгновение – и он слился со стеной, превратившись в одного из чертей на фресках. Хвостатый и рогатый сатаноид, написанный рукой неизвестного мне гения, неподвижно глядел в пустоту мимо нас...
– Вот видишь, – отозвался Брендон. – Даже Враг говорит, что ты должен занять престол.
Я повернулся к нему и смерил его тяжёлым взглядом:
– С каких это пор Повелители Света прислушиваются к мнению Князя Тьмы?
Брат засмущался и опустил глаза.
– Мы теряем время, – после короткой паузы произнёс он. – Возвращай нас обратно.
Я отрицательно покачал головой, чувствуя себя вконец разбитым и опустошённым. И не только потому, что узнал, какое бремя лежит на моих плечах. Главное – Диана... Я до последнего надеялся на чудо, верил в счастливый случай... Но увы, чудес не бывает. Я сам спасся не чудом, как полагал раньше, но по трезвому расчёту Врага, который помог мне, исходя из своих собственных соображений. Он сделал ставку на меня, а на всех остальных, кто пошёл вслед за мной, ему было наплевать. Для него они были пешками в этой вселенской игре, и он без колебаний принёс их в жертву, чтобы свести партию вничью с отдалённой перспективой победить когда-нибудь в матче-реванше. Перед моим мысленным взором проносились крохотные, беспомощные пешки с лицами знакомых и незнакомых мне людей, следовавших на заклание в бесконечность, и у одной из этих пешек было лицо Дианы...
Брендон продолжал вопросительно смотреть на меня. А я понимал, что сейчас мне крайне нежелательно взывать к глубинным силам мироздания. Собственное подсознание могло сыграть со мной злую шутку, а я не хотел рисковать жизнью моих родных.
– Ну что ж, – сказал я брату. – Теперь ваша с Брендой очередь показать, на что вы способны. Интересно посмотреть, как у вас получится.
Брендон всё понял понял.
– Хорошо, – ответил он. – Подойдите ближе.
Пенелопа встрепенулась и подступила к Брендону вплотную. Я сделал то же самое. Брат обнял нас за плечи и произнёс:
– Внимание!..
Нас окутала фиолетовая мгла. Пропала сила тяжести, и мы оказались в невесомости, вне всех измерений, вне времени и пространства...
И тут нас понесло! Картины разных миров сменяли одна другую, прежде чем глаз успевал фиксировать их. Мы стремительно мчались вдоль Меридиана, кратчайшим путём из Хаоса в Сумерки Дианы, а в противоположном конце Туннеля стояла Бренда, которая тянула нас к себе.
Под конец этого головокружительного путешествия наше движение немного замедлилось, мы мельком увидели огромное красное солнце над оранжевыми лесами, а в следующий момент вывалились из Туннеля в холл дома моей дочери.
Отпустив меня, Брендон сумел удержаться на ногах и пассивно помог устоять Пенелопе, которая мёртвой хваткой вцепилась в его плечо. Меня бросило вперёд, я столкнулся с Брендой и машинально подхватил её на руки.
– Как это мило, братик, – сказала она, целуя меня в щеку. – Я, конечно, прошу прощения за такую сумасшедшую скорость. Но учтите разницу во времени.
– Всё было великолепно, сестричка, – ответил я, усадил её на диван, сам присел рядом и устало откинулся на спинку. – Мы долго отсутствовали?
– Более восьми здешних циклов. Почти шестнадцать стандартных суток.
– Вот чёртов Хаос!.. А где мама?
– В Доме Ареса. Но регулярно связывается со мной.
– Очень зла на нас?
– Ещё бы... – Бренда взяла меня за руку, взгляд её стал грустным. – Компьютер закончил расчёты, Артур.
Я промолчал. Пенелопа тоже.
– А каков результат? – спросил Брендон.
– Избранный Дианой путь привёл её прямиком в сердцевину Основного потока Формирующих. – Сестра вздохнула. – От комментариев я воздержусь.
В холле воцарилось гробовое молчание. Пенелопа бездумно смотрела в окно, в её глазах стояли слёзы. Даже она, с детства привыкшая к мысли о гибели Дианы, была потрясена этим известием.
Судорожно сжав челюсти и проглотив комок, застрявший у меня в горле, я поднялся с дивана. Дочка сделала было шаг ко мне, но остановилась. Она всё поняла. И когда я направился к двери, не стала идти за мной.
А мне нужны были время и одиночество, чтобы смириться с мыслью, что Диана, женщина, которую я любил больше всего на свете, умерла такой страшной смертью...

Глава 7

Я лежал в густой оранжевой траве и глядел в безоблачное небо Сумерек Дианы. Мои глаза были сухи. Я уже выплакал все слёзы, отпущенные мне для одного человека, и в дальнейшем, вспоминая Диану, буду скорбеть о ней молча.
Спи спокойно, родная. Моё сердце полно печали, мне больно думать о том, что тебя больше нет, но я должен смириться с этим и научиться жить без тебя. Это вовсе не значит, что я хочу забыть о тебе. Твой светлый образ навсегда запечатлелся в моей памяти, дни, проведённые с тобой, всегда будут самыми радостными днями моей жизни, а ночи – самыми нежными ночами. Наша любовь была чиста и прекрасна, хоть и не безгрешна. Мы были счастливы, когда любили друг друга, и наша любовь дала жизнь нашей дочери, Пенелопе. Ты родила мне прелестную дочь, а затем ушла вслед за мной, и мрачная бесконечность поглотила тебя. Когда-нибудь, если я доживу до того дня, когда сам захочу умереть, я последую за тобой, и тогда мы снова будем вместе... Но всё это – дело далёкого будущего. А пока я соберу большой букет твоих любимых сумеречных роз и пошлю их тебе в неизвестность. Пускай разлетятся они во все стороны, подхваченные ветрами бушующих стихий, пускай они мчатся на крыльях случая, и, может быть, знакомый с детства запах донесётся до тебя, где бы ты ни была, вручив тебе весточку от меня. Прими мою нежность и скорбь, любимая...
Прошло уже много времени, но никто не беспокоил меня. И Брендон, и Бренда уважали моё горе, а Пенелопа сама горевала. И пускай она оплакивала не женщину из плоти и крови, а скорее идеал нежной и любящей матери, тем не менее её боль была так же реальна, как и моя. Мы были равны в нашей общей беде – я потерял последнюю, призрачную надежду, а моя дочь в одночасье лишилась всех своих иллюзий...
Я подумал о Дейдре, и боль моя притупилась. Теперь я находил оправдание своей новой любви. Я страстно убеждал себя в том, что если бы Диана была жива, я никогда не смог бы изменить ей. Пусть даже я забыл, кто я такой, чувства мои не умерли, дремали где-то в глубине меня, и только подсознательная уверенность в том, что сердце моё свободно, а совесть чиста, позволила мне влюбиться в Дейдру... Не думаю, что я верил сам себе, но совесть свою действительно очистил.
Я достал из кармана зеркальце и через Образ Источника послал вызов. По удачному стечению обстоятельств, другое зеркальце, специально зачарованное мной, как раз находилось у Дейдры, и она ответила мне. В Авалоне была поздняя ночь, Морган спал (или, может, ошивался у девок), а Дейдра, оказывается, дежурила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66