https://wodolei.ru/brands/Oras/
Кроме того, из сока плодов масличного дерева приготовляют пальмовое вино, необычайно вкусное и очень полезное.
В уху хотелось добавить картошки, но за неимением таковой побеги масличной пальмы оказались как нельзя кстати. Кроме того, в уху пошло небольшое количество листьев папоротника, что сделало ее вкуснее и питательнее. Три добытых яйца дронтов Марина отварила в небольшом половнике; они стали шикарным дополнением к ухе и жареному на костре мясу птицы. Кроме того, имелись фрукты и ягоды, сырой и вполне пригодный в пищу папоротник, а вместо чая люди довольствовались отваром из листьев ягод.
Ужин удался на славу. Впервые его приготовление заняло столько много времени, зато он стал неким символичным событием для каждого. После восьми дней, полных страха и трудностей, выжившие наконец-то смогли по-настоящему отдохнуть и расслабиться, позволив себе отключить тревожный поток мыслей, забыться в сладкой полудреме. Впервые каждый из них хотя бы отдаленно почувствовал нечто, роднящееся с умиротворением и даже счастьем.
В пещере нашлось очень много настоящих «сокровищ», за которые любой человек, волею судьбы выброшенный на необитаемый остров и вынужденный бороться за свое существование, отдаст горы золота и драгоценностей. Из того, что сохранилось, потому что заблаговременно было запрятано в стальные непроницаемые ящики или не подверглось сильному старению на открытом воздухе, Стас, Игорь и Марина нашли почти все нужные в дикой среде вещи. Например, был небольшой топорик, тупой, но заточить его удалось о лопасть пропеллера. Был приличный молоток и немного гвоздей, правда, ржавых совершенно. К строительному материалу можно отнести большой моток веревок разной длины и толщины, а еще — куски металла в листах, в легких балках и трубах. Дюраль коррозии почти не подвергся, потому был вполне прочен и пригоден для использования в любых целях.
К перечисленным ранее находкам относятся рабочий авиационный пулемет с запасом патронов, набор посуды: самодельный котелок для приготовления пищи и солдатские котелки для ее употребления, половник, а также четыре жестяные кружки (еще четыре оказались проржавевшими до дыр), ложки, пара ножей. В ящиках лежали комплекты одежды пилотов, похороненных на кладбище неподалеку. Тот, кто их хоронил, относился ко всему практично, потому сохранил одежду. Решив, что мертвые не буду возражать, люди подобрали себе прочные комбинезоны из материала, похожего на джинсовый, и летные куртки. Марина смогла сменить изодранные мокасины на хорошо сохранившиеся в сухости и изоляции кожаные ботинки, которые пришлись ей почти впору. Также нашли новых обладателей три пары легких кожаных перчаток, у которых уже отсутствовали кончики пальцев.
Пещера готова была принять новых жильцов, достаточно лишь навести здесь порядок, выкинув весь хлам и труху. Имелись ящики для хранения вещей, кое-какая мебель, спальные места, полки для размещения мелких предметов и даже вбитые в скальные стены крючки. Если бы группе не надо было назавтра двигаться в дальнейший путь, то пещера без лишних споров стала бы новым жилищем людей. Игорь сказал даже, что в случае, если им не удастся обнаружить других людей, пещера станет главным домом робинзонов на острове.
Особо ценной стала найденная под кучей трухлявых останков бутыль из толстого темного стекла. Откупорив ее, Стас сразу ощутил запах алкоголя. Выяснилось, что летчики тоже знали многие полезные применения масличной пальмы, и в их числе — настой вина из выжатого сока плодов. Неясно, сколько это вино просуществовало, и пить его было достаточно рискованно, ведь оно могло превратиться в яд. Однако Игорь, плюнув на опасность, рискнул и попробовал напиток.
— Ничего себе, крепкое какое! Ну, други мои, это не вино, а настоящий коньяк!
— Коньяк делают по-другому, нежели вино, — возразила Марина.
— Да мне плевать. По крепости это пойло не уступает коньяку или водке, попробуйте!
Этот крепкий напиток стал достойным завершением шикарного ужина. Всего несколько его глотков задурманили голову Марины, тело приобрело сказочную легкость, захотелось даже повеселиться. Но девушка благоразумно не пускалась в пляс, не начинала орать песни и вести себя неадекватно. Зато Игорь, изрядно захмелев, заплетающимся языком попробовал провыть нечто нечленораздельное, чему полагалось по его задумке быть песней, затем сделал последний глоток, пробурчал на прощание пару матов и направился спать. Он рухнул на одно из широких лож, где для мягкости были подстелены собранные вечером ветви пальмовых деревьев и неиспользованная одежда.
Стас же ограничился всего парой глотков алкогольного дурмана, потому чувствовал себя хорошо и спать не собирался. Вместе с прочими вещами Стасу удалось найти стопку книг, сохранившихся, как и всё прочее, благодаря изоляции в прочных ящиках. Все книги были на английском языке и в большинстве своем являлись технической документацией к узлам и агрегатам самолета В-17. Но среди непонятных названий встретился томик стихов американских и английских поэтов, а также библия и странная тетрадь в коричневом переплете. Тетрадь сразу привлекла внимание Стаса больше книг, так как на ней от руки было начеркано: «Just HOPE in GOD», что переводится примерно как «Только на Бога надежда». Стас раскрыл тетрадь и всмотрелся в мелкие, блеклые строчки на желтой бумаге. Язык письма был английским, но Стас не мог разобрать ни слова — такой неразборчивый почерк имел человек, писавший это. Тогда молодой человек попросил девушку помочь ему разобраться, что это за тетрадь.
Марина взяла ее и с интересом вчиталась в содержимое. Девушке пришлось напрячься, чтобы понять смысл и суть содержимого, оформленного в мелком угловатом почерке. Наконец, она сказала:
— Это дневник.
— Чей?
Марина пожала плечами:
— Кого-то из американцев с самолета. Он начинается с пятого декабря 1945 года.
Стас взволнованно подсел поближе к девушке.
— Ты можешь прочесть и перевести?
— Могу. Вот только… — Девушка замялась. Поначалу Стас не мог понять, что заставило ее замолчать, но затем он догадался.
— Ты думаешь о том, нужно ли нам знать то, что писал здесь американец?
Девушка кивнула.
— Мне кажется, нужно. Может, мы сможем понять, где оказались, что здесь происходит и как нам отсюда выбраться.
— Это не смогли понять они, бедные пилоты. — Марина посмотрела через плечо на скелет американца. — Потому что не выбрались отсюда.
— Тем не менее, в дневнике может быть что-то полезное нам, важное.
Марина долго думала, но все же согласилась перевести Стасу дневник. Щурясь, девушка сначала долго вчитывалась, расшифровывала закорючки горе-писателя, разбавленные, к тому же, орфографическими ошибками, а потом тихо переводила на русский язык. Стас же слушал жадно, часто заглядывал на страницы дневника, будто ожидал увидеть в них подтверждение того, о чем писалось.
Они просидели почти до утра. К утру же люди узнали много нового о своем положении. Но главное — они узнали, что шансов на спасение практически нет.
Дневник
Дневник рядового Самуэля С. Гальдини. Военно-воздушные силы США. База регистрации: Форт-Лодердейл, Флорида. Номер жетона 874323S.
5 декабря. 1945.
В 9 часов 15 минут по восточному времени наш самолет В-17FF в составе звена «красный сокол» покинул место базирования — летное поле военно-воздушной базы Форт-Лодердейл. Предполагалось выполнить учебный полет длительностью около двух часов с достижением острова Гранд Багама и метанием бомб севернее острова. Примерно в 9 часов 50 минут по восточному времени лидер звена сообщил о неполадках в управлении самолетом. Через минуту первый пилот нашего В-17 так же доложил о выходе из строя ряда датчиков. Спустя десять минут «красный сокол-два» внезапно отклонился от курса на восток, на связь выходить отказывался или не мог. Лидер звена дал распоряжение нашему борту преследовать «красный сокол-два», так как он все еще нес несколько авиабомб и мог сбросить их на Багамские острова. Думая о том, что в группе самолетов затесался предатель, готовый нанести удар по мирному населению Багамских островов (командиром «красного сокола-два» был немец по происхождению майор Вильгельм Гальц), мы заняли позицию преследования, готовые расстрелять саботажный борт. Но совсем скоро после смены курса нашим самолетом (наш позывной в звене — «красный сокол-шесть», всего в звене шесть самолетов В-17FF) небо приобрело темный оттенок, откуда-то налетел шквальный ветер, поднялся сильный шторм, сопровождаемый дождем, грозой и туманом над поверхностью моря. Мы потеряли визуальный контакт с «красным соколом-два», с остальной группой, командир Роджер Фрай сообщил о полном отказе всех систем управления самолетом. Мы стали падать в океан, быстро поглощенные туманом, и, как признались потом мои сослуживцы, никто не верил в спасение. Я сидел в верхнем огневом гнезде за пулеметом и не мог видеть ничего под крылом самолета, но по ощущениям своего тела понял: командир и второй пилот пытаются выровнять машину, заставить ее двигаться на подъем. В какой-то момент им удалось это, но машину тут же сильно тряхнуло: зацепились днищем за деревья на склоне гор. Я не видел ни деревьев, ни гор, потому подумал, что мы, как брошенный в воду плоский камень, отскочили от поверхности океана. Затем машина какое-то время будто бы поднималась очень круто, но опять столкнулась с чем-то. Я потерял сознание, потому что ударился головой и лицом о ручки пулемета, а когда пришел в себя, то обнаружил, что машина неподвижна, но двигатели еще работают в затухающем режиме. Вокруг был туман, я ничего не видел, но так как машина оставалась неподвижной, а внутренняя связь не функционировала, я принял решение покинуть огневое гнездо и справиться о нашем положении у командира. Я пробрался к кабине и узнал, что мы застряли в каких-то деревьях, что обрадовало, ведь могли бы упасть в воду и точно разбиться. Но потом я ужаснулся: самолет мог рухнуть с деревьев на землю, а бомбы в его чреве — взорваться! Командир борта капитан Фрай отдал приказ покинуть самолет, но когда мы открыли входной люк и посмотрели вниз, то обомлели: в рассеивающемся тумане мы видели землю, до которой было футов триста! Мы застряли в кронах деревьев на высоте трех сотен футов от земли! Но в самолете находиться было опасно, потому мы быстро сообразили связать парашюты и спуститься по ним. Вскоре мы находились на земле, а над нашими головами громоздился В-17 весом больше одиннадцати тысяч фунтов! У подножия деревьев лежало отвалившееся правое крыло, все было залито топливом, то, к счастью, воспламенения не произошло. Капитан Фрай сказал, что самолет потерял управление внезапно и по неясной причине, и что, скорее всего, мы упали на один из Багамских островов неподалеку от острова Гранд Багама, а может и на него. Деревья, в которых запуталась машина, к нашему общему удивлению, оказались старыми секвойями с толстыми стволами футов тридцати в поперечнике. Я никогда не видел рощ секвой, потому долго любовался исполинами. Капитан Фрай сказал также, что пытался дать сигнал бедствия, но из-за грозы сигнал мог не дойти до базы. Где находятся остальные самолеты, какова их участь — мы не знали. Когда туман рассеялся, мы увидели высокие горы и еще больше удивились, ведь в районе полета не было таких высоких гор, как не было их и на Багамских островах. Весь день мы прождали поисково-спасательный отряд, ведь знали, что искать нас будут непременно. Но день прошел, мы так и не дождались никого. Мы устроились на опушке леса и будем ждать завтрашнего дня. Завтра нас должны точно найти.
6 декабря.
Нас так и не нашли. Самолет все еще висит на ветвях секвой, вокруг распространяется запах керосина. Мы опасаемся, что керосин может воспламениться от неосторожного обращения с огнем (почти все в нашем экипаже курят, бросают спички куда ни попадя), потому мы решили отойти поглубже в джунгли. Сержант Хаксли, связист, был направлен капитаном разведать местность и вышел на песчаный берег. Мы всем экипажем последовали на тот берег, чтобы раздобыть кокосовые орехи, так как сильно хотели есть и пить, а никакой провизии и воды с самолета взять не успели в эвакуационной спешке. На пляже мы обустроили временное пристанище, наломали крупных пальмовых ветвей, нарвали орехов и бананов. Я считал, что в это время года банановые пальмы и кокосовые пальмы не плодоносят, но ошибся. Мы утолили голод и жажду, вечером развели на берегу большой костер, чтобы сигнализировать о своем местоположении поисковым бригадам. Но уже почти ночь, солнце скрылось, а на горизонте нет ни одного судна. Это странно, потому что до Багамских островов от побережья Флориды не так далеко.
Позже.
Почти утро, но спасателей нет. Мы по очереди поддерживаем в костре пламя, устали добывать сухое топливо. Кое у кого дурные предчувствия, тем более ночью, около трех часов, мы не смогли определить широту острова. Для того чтобы определить широту, надо отыскать на небе Полярную звезду, однако найти ее не удалось. И другие созвездия вроде Ориона, Большой Медведицы или Кассиопеи никто так же не смог отыскать. Это странно, ведь перечисленные созвездия видны в любое время года на широтах штата Флорида, за которые мы никак не могли забраться. Я шутливо предположил, что нас занесло в южное полушарие, и высказал свое предположение в шуточном оформлении, но капитан совершенно серьезно стал искать созвездие Южный Крест. Попытки его не увенчались успехом, капитан Фрай устал и сильно зол, потому что не спал всю ночь. Кстати, при аварийной посадке (если можно назвать это посадкой, ведь самолет так и не коснулся земли) наш боковой стрелок рядовой Макс Синневер сломал ногу. Перелом закрытый, но Синневеру нужна медицинская помощь. Пока мы отпаиваем его кокосовым молоком и ромом. Остальные отделались незначительными ушибами и царапинами.
7 декабря.
До полудня мы пробыли на берегу, бесплодно ожидая спасение. Ни один самолет не показался в небе, ни одно судно не проплыло мимо острова, ставшего нашим прибежищем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
В уху хотелось добавить картошки, но за неимением таковой побеги масличной пальмы оказались как нельзя кстати. Кроме того, в уху пошло небольшое количество листьев папоротника, что сделало ее вкуснее и питательнее. Три добытых яйца дронтов Марина отварила в небольшом половнике; они стали шикарным дополнением к ухе и жареному на костре мясу птицы. Кроме того, имелись фрукты и ягоды, сырой и вполне пригодный в пищу папоротник, а вместо чая люди довольствовались отваром из листьев ягод.
Ужин удался на славу. Впервые его приготовление заняло столько много времени, зато он стал неким символичным событием для каждого. После восьми дней, полных страха и трудностей, выжившие наконец-то смогли по-настоящему отдохнуть и расслабиться, позволив себе отключить тревожный поток мыслей, забыться в сладкой полудреме. Впервые каждый из них хотя бы отдаленно почувствовал нечто, роднящееся с умиротворением и даже счастьем.
В пещере нашлось очень много настоящих «сокровищ», за которые любой человек, волею судьбы выброшенный на необитаемый остров и вынужденный бороться за свое существование, отдаст горы золота и драгоценностей. Из того, что сохранилось, потому что заблаговременно было запрятано в стальные непроницаемые ящики или не подверглось сильному старению на открытом воздухе, Стас, Игорь и Марина нашли почти все нужные в дикой среде вещи. Например, был небольшой топорик, тупой, но заточить его удалось о лопасть пропеллера. Был приличный молоток и немного гвоздей, правда, ржавых совершенно. К строительному материалу можно отнести большой моток веревок разной длины и толщины, а еще — куски металла в листах, в легких балках и трубах. Дюраль коррозии почти не подвергся, потому был вполне прочен и пригоден для использования в любых целях.
К перечисленным ранее находкам относятся рабочий авиационный пулемет с запасом патронов, набор посуды: самодельный котелок для приготовления пищи и солдатские котелки для ее употребления, половник, а также четыре жестяные кружки (еще четыре оказались проржавевшими до дыр), ложки, пара ножей. В ящиках лежали комплекты одежды пилотов, похороненных на кладбище неподалеку. Тот, кто их хоронил, относился ко всему практично, потому сохранил одежду. Решив, что мертвые не буду возражать, люди подобрали себе прочные комбинезоны из материала, похожего на джинсовый, и летные куртки. Марина смогла сменить изодранные мокасины на хорошо сохранившиеся в сухости и изоляции кожаные ботинки, которые пришлись ей почти впору. Также нашли новых обладателей три пары легких кожаных перчаток, у которых уже отсутствовали кончики пальцев.
Пещера готова была принять новых жильцов, достаточно лишь навести здесь порядок, выкинув весь хлам и труху. Имелись ящики для хранения вещей, кое-какая мебель, спальные места, полки для размещения мелких предметов и даже вбитые в скальные стены крючки. Если бы группе не надо было назавтра двигаться в дальнейший путь, то пещера без лишних споров стала бы новым жилищем людей. Игорь сказал даже, что в случае, если им не удастся обнаружить других людей, пещера станет главным домом робинзонов на острове.
Особо ценной стала найденная под кучей трухлявых останков бутыль из толстого темного стекла. Откупорив ее, Стас сразу ощутил запах алкоголя. Выяснилось, что летчики тоже знали многие полезные применения масличной пальмы, и в их числе — настой вина из выжатого сока плодов. Неясно, сколько это вино просуществовало, и пить его было достаточно рискованно, ведь оно могло превратиться в яд. Однако Игорь, плюнув на опасность, рискнул и попробовал напиток.
— Ничего себе, крепкое какое! Ну, други мои, это не вино, а настоящий коньяк!
— Коньяк делают по-другому, нежели вино, — возразила Марина.
— Да мне плевать. По крепости это пойло не уступает коньяку или водке, попробуйте!
Этот крепкий напиток стал достойным завершением шикарного ужина. Всего несколько его глотков задурманили голову Марины, тело приобрело сказочную легкость, захотелось даже повеселиться. Но девушка благоразумно не пускалась в пляс, не начинала орать песни и вести себя неадекватно. Зато Игорь, изрядно захмелев, заплетающимся языком попробовал провыть нечто нечленораздельное, чему полагалось по его задумке быть песней, затем сделал последний глоток, пробурчал на прощание пару матов и направился спать. Он рухнул на одно из широких лож, где для мягкости были подстелены собранные вечером ветви пальмовых деревьев и неиспользованная одежда.
Стас же ограничился всего парой глотков алкогольного дурмана, потому чувствовал себя хорошо и спать не собирался. Вместе с прочими вещами Стасу удалось найти стопку книг, сохранившихся, как и всё прочее, благодаря изоляции в прочных ящиках. Все книги были на английском языке и в большинстве своем являлись технической документацией к узлам и агрегатам самолета В-17. Но среди непонятных названий встретился томик стихов американских и английских поэтов, а также библия и странная тетрадь в коричневом переплете. Тетрадь сразу привлекла внимание Стаса больше книг, так как на ней от руки было начеркано: «Just HOPE in GOD», что переводится примерно как «Только на Бога надежда». Стас раскрыл тетрадь и всмотрелся в мелкие, блеклые строчки на желтой бумаге. Язык письма был английским, но Стас не мог разобрать ни слова — такой неразборчивый почерк имел человек, писавший это. Тогда молодой человек попросил девушку помочь ему разобраться, что это за тетрадь.
Марина взяла ее и с интересом вчиталась в содержимое. Девушке пришлось напрячься, чтобы понять смысл и суть содержимого, оформленного в мелком угловатом почерке. Наконец, она сказала:
— Это дневник.
— Чей?
Марина пожала плечами:
— Кого-то из американцев с самолета. Он начинается с пятого декабря 1945 года.
Стас взволнованно подсел поближе к девушке.
— Ты можешь прочесть и перевести?
— Могу. Вот только… — Девушка замялась. Поначалу Стас не мог понять, что заставило ее замолчать, но затем он догадался.
— Ты думаешь о том, нужно ли нам знать то, что писал здесь американец?
Девушка кивнула.
— Мне кажется, нужно. Может, мы сможем понять, где оказались, что здесь происходит и как нам отсюда выбраться.
— Это не смогли понять они, бедные пилоты. — Марина посмотрела через плечо на скелет американца. — Потому что не выбрались отсюда.
— Тем не менее, в дневнике может быть что-то полезное нам, важное.
Марина долго думала, но все же согласилась перевести Стасу дневник. Щурясь, девушка сначала долго вчитывалась, расшифровывала закорючки горе-писателя, разбавленные, к тому же, орфографическими ошибками, а потом тихо переводила на русский язык. Стас же слушал жадно, часто заглядывал на страницы дневника, будто ожидал увидеть в них подтверждение того, о чем писалось.
Они просидели почти до утра. К утру же люди узнали много нового о своем положении. Но главное — они узнали, что шансов на спасение практически нет.
Дневник
Дневник рядового Самуэля С. Гальдини. Военно-воздушные силы США. База регистрации: Форт-Лодердейл, Флорида. Номер жетона 874323S.
5 декабря. 1945.
В 9 часов 15 минут по восточному времени наш самолет В-17FF в составе звена «красный сокол» покинул место базирования — летное поле военно-воздушной базы Форт-Лодердейл. Предполагалось выполнить учебный полет длительностью около двух часов с достижением острова Гранд Багама и метанием бомб севернее острова. Примерно в 9 часов 50 минут по восточному времени лидер звена сообщил о неполадках в управлении самолетом. Через минуту первый пилот нашего В-17 так же доложил о выходе из строя ряда датчиков. Спустя десять минут «красный сокол-два» внезапно отклонился от курса на восток, на связь выходить отказывался или не мог. Лидер звена дал распоряжение нашему борту преследовать «красный сокол-два», так как он все еще нес несколько авиабомб и мог сбросить их на Багамские острова. Думая о том, что в группе самолетов затесался предатель, готовый нанести удар по мирному населению Багамских островов (командиром «красного сокола-два» был немец по происхождению майор Вильгельм Гальц), мы заняли позицию преследования, готовые расстрелять саботажный борт. Но совсем скоро после смены курса нашим самолетом (наш позывной в звене — «красный сокол-шесть», всего в звене шесть самолетов В-17FF) небо приобрело темный оттенок, откуда-то налетел шквальный ветер, поднялся сильный шторм, сопровождаемый дождем, грозой и туманом над поверхностью моря. Мы потеряли визуальный контакт с «красным соколом-два», с остальной группой, командир Роджер Фрай сообщил о полном отказе всех систем управления самолетом. Мы стали падать в океан, быстро поглощенные туманом, и, как признались потом мои сослуживцы, никто не верил в спасение. Я сидел в верхнем огневом гнезде за пулеметом и не мог видеть ничего под крылом самолета, но по ощущениям своего тела понял: командир и второй пилот пытаются выровнять машину, заставить ее двигаться на подъем. В какой-то момент им удалось это, но машину тут же сильно тряхнуло: зацепились днищем за деревья на склоне гор. Я не видел ни деревьев, ни гор, потому подумал, что мы, как брошенный в воду плоский камень, отскочили от поверхности океана. Затем машина какое-то время будто бы поднималась очень круто, но опять столкнулась с чем-то. Я потерял сознание, потому что ударился головой и лицом о ручки пулемета, а когда пришел в себя, то обнаружил, что машина неподвижна, но двигатели еще работают в затухающем режиме. Вокруг был туман, я ничего не видел, но так как машина оставалась неподвижной, а внутренняя связь не функционировала, я принял решение покинуть огневое гнездо и справиться о нашем положении у командира. Я пробрался к кабине и узнал, что мы застряли в каких-то деревьях, что обрадовало, ведь могли бы упасть в воду и точно разбиться. Но потом я ужаснулся: самолет мог рухнуть с деревьев на землю, а бомбы в его чреве — взорваться! Командир борта капитан Фрай отдал приказ покинуть самолет, но когда мы открыли входной люк и посмотрели вниз, то обомлели: в рассеивающемся тумане мы видели землю, до которой было футов триста! Мы застряли в кронах деревьев на высоте трех сотен футов от земли! Но в самолете находиться было опасно, потому мы быстро сообразили связать парашюты и спуститься по ним. Вскоре мы находились на земле, а над нашими головами громоздился В-17 весом больше одиннадцати тысяч фунтов! У подножия деревьев лежало отвалившееся правое крыло, все было залито топливом, то, к счастью, воспламенения не произошло. Капитан Фрай сказал, что самолет потерял управление внезапно и по неясной причине, и что, скорее всего, мы упали на один из Багамских островов неподалеку от острова Гранд Багама, а может и на него. Деревья, в которых запуталась машина, к нашему общему удивлению, оказались старыми секвойями с толстыми стволами футов тридцати в поперечнике. Я никогда не видел рощ секвой, потому долго любовался исполинами. Капитан Фрай сказал также, что пытался дать сигнал бедствия, но из-за грозы сигнал мог не дойти до базы. Где находятся остальные самолеты, какова их участь — мы не знали. Когда туман рассеялся, мы увидели высокие горы и еще больше удивились, ведь в районе полета не было таких высоких гор, как не было их и на Багамских островах. Весь день мы прождали поисково-спасательный отряд, ведь знали, что искать нас будут непременно. Но день прошел, мы так и не дождались никого. Мы устроились на опушке леса и будем ждать завтрашнего дня. Завтра нас должны точно найти.
6 декабря.
Нас так и не нашли. Самолет все еще висит на ветвях секвой, вокруг распространяется запах керосина. Мы опасаемся, что керосин может воспламениться от неосторожного обращения с огнем (почти все в нашем экипаже курят, бросают спички куда ни попадя), потому мы решили отойти поглубже в джунгли. Сержант Хаксли, связист, был направлен капитаном разведать местность и вышел на песчаный берег. Мы всем экипажем последовали на тот берег, чтобы раздобыть кокосовые орехи, так как сильно хотели есть и пить, а никакой провизии и воды с самолета взять не успели в эвакуационной спешке. На пляже мы обустроили временное пристанище, наломали крупных пальмовых ветвей, нарвали орехов и бананов. Я считал, что в это время года банановые пальмы и кокосовые пальмы не плодоносят, но ошибся. Мы утолили голод и жажду, вечером развели на берегу большой костер, чтобы сигнализировать о своем местоположении поисковым бригадам. Но уже почти ночь, солнце скрылось, а на горизонте нет ни одного судна. Это странно, потому что до Багамских островов от побережья Флориды не так далеко.
Позже.
Почти утро, но спасателей нет. Мы по очереди поддерживаем в костре пламя, устали добывать сухое топливо. Кое у кого дурные предчувствия, тем более ночью, около трех часов, мы не смогли определить широту острова. Для того чтобы определить широту, надо отыскать на небе Полярную звезду, однако найти ее не удалось. И другие созвездия вроде Ориона, Большой Медведицы или Кассиопеи никто так же не смог отыскать. Это странно, ведь перечисленные созвездия видны в любое время года на широтах штата Флорида, за которые мы никак не могли забраться. Я шутливо предположил, что нас занесло в южное полушарие, и высказал свое предположение в шуточном оформлении, но капитан совершенно серьезно стал искать созвездие Южный Крест. Попытки его не увенчались успехом, капитан Фрай устал и сильно зол, потому что не спал всю ночь. Кстати, при аварийной посадке (если можно назвать это посадкой, ведь самолет так и не коснулся земли) наш боковой стрелок рядовой Макс Синневер сломал ногу. Перелом закрытый, но Синневеру нужна медицинская помощь. Пока мы отпаиваем его кокосовым молоком и ромом. Остальные отделались незначительными ушибами и царапинами.
7 декабря.
До полудня мы пробыли на берегу, бесплодно ожидая спасение. Ни один самолет не показался в небе, ни одно судно не проплыло мимо острова, ставшего нашим прибежищем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55