Ты хотел его иметь. Но я тогда не могла с ним расстаться. А сейча
с отдам с удовольствием. Теперь рисунок твой!
Хедвиг знала тебя лучше, чем я. Глядя на портрет, я хорошо это понимаю. Он не
вероятно похож, но я больше не узнаю тебя. Может, потому, что сама не та, что
прежде.
И ты, и твой розовый сад, и балет…
Все это был сон, мечта… Но мне кажется, я больше не могу мечтать. Ах, стать бы
совсем маленьким ребенком и слушать сказки…»

Здесь письмо обрывалось, посреди фразы. Незаконченное, неотправленное. И
неподписанное, хотя Нора и так знала, кто его автор.
От волнения ее била дрожь; сама того не сознавая, она взяла куклу, прижала
к груди. Ладонью обхватила головку, подняла личико к себе.
Кукла изображала Сесилию в десятилетнем возрасте. Через семь лет ей сужд
ено умереть. Когда писала письмо, она об этом не знала, даже предчувствий н
икаких, видимо, не испытывала. Даты на письме нет, но едва ли оно было напис
ано задолго до смерти. Возможно, всего за неделю, за несколько дней…
Сесилия еще не говорила Хульде о ребенке, старалась сама найти выход. Отт
ого и поехала в Стокгольм, к Агнес…
Она твердо решила окружить ребенка заботой и вниманием. Но замуж за его о
тца явно не собиралась. И горевала вовсе не из-за него, тут Хульда ошибала
сь. По крайней мере, судя по письму.
И все же письмо она не отправила. Почему? Тон его был очень спокоен и увере
н, непохоже, чтобы она могла передумать. Вероятно, хотела подождать с отпр
авкой до рождения ребенка. В конце концов все было не так уж и просто. Ведь,
что ни говори, она собиралась оставить ребенка без отца.
Конечно, он сказал, что не желает ребенка. Но, может быть, она все же судила о
нем чересчур поспешно? После рождения малыша он вполне мог бы и образуми
ться?
Однако Сесилия, скорее всего, подумала, что если он вообще мог сказать так
ое про ее ребенка, то принимать его в расчет никак нельзя. Он больше не зас
луживал доверия. Можно понять.
По всей видимости, она ни с кем эти проблемы не обсуждала. Даже с Хульдой.
И письмо не отправила. Наверняка неспроста…
Нора наклонилась к кукле Ц личико загадочное, замкнутое, взгляд затуман
енный, будто она целиком ушла в себя.
Да, понять Сесилию явно было очень непросто. Может, потому Хедвиг и сделал
а куклу?
Нора, конечно, рисовать не мастерица, но, пытаясь набросать чей-нибудь пор
трет, например Дагов, она словно бы лучше понимала этого человека. Так же б
ывает, когда составляешь словесное описание. Лучше понимаешь, глубже вид
ишь, заглядываешь под поверхность, отбрасываешь случайное. Глазам откры
вается то, что вправду существует, но не всегда заметно беглому обыденно
му взгляду. Рисуя или описывая словами, как бы обретаешь большую остроту
зрения.
Но понять Сесилию до конца Хедвиг так и не сумела. Это и по куклиному личик
у заметно. В нем столько вопросов. И ни единого ответа. Оттого оно и казало
сь на редкость естественным и живым.
Ни одного человека невозможно узнать и постичь до конца. Даг обычно гова
ривал про людей:
«Вопрос в том, есть ли ответы. Ц
Ответ в том, что есть лишь вопросы».
Хедвиг сделала куклу Ц в доказательство любви. Но будь Сесилия ее собст
венной дочкой, смогла бы она тогда сделать куклу?
Странные мысли…
О чем же ей завтра спросить бабушку?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Ну, вот и пообедали. Дедушка встал и начал убирать со стола.
Ц Чашки можешь оставить, Ц сказала бабушка.
Дедушка кивнул и поднял крышку чайника: каждому хватит еще по чашке, но ем
у больше не хочется. Он пойдет прогуляться, а они могут спокойно поговори
ть. Дедушка еще раз обошел вокруг стола, проверил, все ли на месте. Мимоход
ом легонько шлепнул Нору по затылку, а бабушку чмокнул в щеку.
Ц Всё, больше мешать не буду.
Он вышел и закрыл за собой дверь. Бабушка с улыбкой посмотрела на Нору.
Ц Ну? Теперь можно узнать, что у тебя за важное дело?
Обе молчали. Нора вдруг растерялась, не зная, как начать. Она собиралась ср
азу приступить к делу, знала, что именно хочет выяснить, но теперь почему-
то не могла действовать напролом.
Бабушка смотрела на нее своими блестящими глазами. И неожиданно Норе под
умалось, что она в жизни не видела ни у кого таких ярких глаз, как у бабушки.
Старая уже, а глаза по-детски лучистые. И она об этом знает. Ходит всегда с в
ысоко поднятой головой, выставляя свои глаза напоказ, словно этакие драг
оценности.
Но внезапной тишины бабушка выдержать не могла. Она сразу же приходила в
замешательство и винила себя в недостатке радушия. Вот и сейчас поспешно
завела светскую беседу Ц что делать, раз Нора не говорит ни слова.
Ц Ну, что ваша новая квартира? Привыкли уже? Там ведь все иначе, могу себе п
редставить. Уборки не многовато? Наверное, помощников нанимаете…
Минуту-другую бабушка продолжала этот монолог, задавала вопросы и сама
же на них отвечала, а Нора меж тем обдумывала ситуацию. И вдруг сообразила
, как ей направить разговор в желанное русло. Надо всего лишь подхватить к
вартирную тему.
Ц А вы знаете, бабушка, что там жила Сесилия?
Ц Сесилия? Ц недоуменно переспросила бабушка.
Ц Да, Сесилия Бьёркман, ваша единоутробная сестра.
Бабушка прикусила губу, она явно забеспокоилась. Обе опять умолкли. Нора
думала о том, что к Хульде, которая намного старше бабушки, можно было своб
одно обращаться на «ты». А вот сказать «ты» бабушке у нее язык не поворачи
вался. Дедушке она вполне могла бы говорить «ты», но быть на «ты» с одним и
на «вы» с другим никак нельзя.
Ц О чем ты? Где жила Сесилия?
Ц В нашей квартире.
Ц Ах, вот как! Но ведь за эти годы там много жильцов перебывало, верно?
Бабушка явно старается уйти от этой темы. Однако Нора не намерена ей потв
орствовать.
Ц Почему вы не хотите говорить о Сесилии, бабушка?
Ц Дорогая, я вообще ее не знала. Совсем маленькая была, лет пяти, когда она
умерла. И при жизни ее мы никаких контактов не поддерживали.
Ц Вам это не казалось странным?
Ц Нет. С какой стати? О ней с самого начала заботилась тетя Хедвиг. Вдобав
ок Сесилия была много старше меня, на целых двенадцать лет. У нас не могло
быть ничего общего.
Неужели? Нора разозлилась. Конечно, бабушка не виновата, она была слишком
мала и ничего не могла поделать, это понятно. Но ее мама, Агнес, она-то почем
у сестер не познакомила? Разница в возрасте не причина, родные сестры все
равно могут бесконечно много дать друг другу, никто не вправе их разлуча
ть.
Но ведь Сесилия с ранних лет была ужасно трудным ребенком, объявила бабу
шка. Родная мать с нею не справлялась. Тетя Хедвиг понимала ее куда лучше,
потому что и сама человек отнюдь не легкий. Они стоили друг друга, обе с пр
ичудами.
Ц Кто это сказал?
Ц Милая моя! Ц В бабушкиных красивых глазах читалось недоумение. Ц Да
в ту пору все знали, что Хедвиг Ц особа на редкость своенравная. Не злая, н
ет. Но с причудами. Я всегда ее побаивалась.
Ц Как же можно бояться человека, которого совсем не знаешь?
Нора сама слышала, что говорит очень неодобрительно. Да, взяла бабушку в о
борот. Но ведь свои причуды есть у каждого, верно? Разве у Агнес их не было?

У Агнес? Бабушка приподняла брови, и Нора сообразила: ей не нравится, что в
нучка называет ее маму по имени Ц Агнес.
Ц Ну, у прабабушки! Она же фактически бросила Сесилию! Свою родную дочку!
Разве это не странно?
Бабушка глубоко вздохнула и отвела глаза. Нора поняла: ей нужно взять себ
я в руки, пожалуй, она зашла далековато.
Ц Мне кажется, не стоит тебе так самонадеянно судить о вещах, в которых т
ы вряд ли разбираешься. Ты же не знаешь никого из этих людей.
Нора чуть не сказала, что очень даже знает. В первую очередь Сесилию. Но ре
шила пока помолчать. Лучше сменить тему и дать бабушке успокоиться. Усып
ить ее бдительность.
Ц Хедвиг сейчас, наверно, очень старая? Ц спросила она.
Бабушка кивнула.
Ц О да, ей далеко за девяносто.
Ц А где она живет?
Бабушка покачала своей красивой головой и нахмурилась.
Хедвиг отроду была непоседой. Всю жизнь скиталась по свету. Но несколько
лет назад, году этак в 1977-м, она вдруг надумала вернуться домой, в Швецию.
Ц И правда самое время. Мы думали, она решила провести тут остаток жизни
и умереть на родной земле. Но нет! Через год-другой Хедвиг заскучала и опя
ть пустилась в дорогу. Хотя купила и обставила небольшую квартирку. Все с
читали, что она наконец-то угомонилась.
Ц В самом деле, казалось бы, пора и успокоиться. В ее-то годы! Уж девяносто
сравнялось! Но, видать, нет у нее в душе покоя. Снова уехала. Исчезла, и всё.
Ц Так где же она живет?
Ц Во Франции, по-моему. Теперь у нее никаких связей со Швецией не осталос
ь. Квартиру она прошлой зимой продала. Вдруг приехала и пробыла тут неско
лько месяцев.
Приезжала Хедвиг лишь затем, чтобы окончательно обрубить здешние связи
и покинуть Швецию навсегда. Бабушка повидалась с нею, мельком, а больше он
а, пожалуй, почти ни с кем не встречалась. Робела, что ли, и вообще производи
ла странное впечатление. Человек без корней. Последние дни она жила в гос
тинице. А на Пасху уехала насовсем. И возвращаться больше не собиралась.

Бабушка вздохнула, поправила скатерть, чуть передвинула вазу с цветами и
подсвечники.
Ц Хочешь еще чайку?
Ц Да, спасибо.
Она налила себе и Норе, подала внучке сахарницу.
Ц Да, детка, далеко не всегда все в жизни так просто, как представляется в
ам, молодым. Моя мама была превосходным человеком, так и знай.
Нора промолчала, она пила чай.
Ц Лучшей матери пожелать себе невозможно…
Норе очень хотелось возразить, и, чтоб не брякнуть лишнего, она хватила из
чашки здоровенный глоток. Сесилия-то думала иначе, она бы с радостью поже
лала себе мать получше. А бабушка между тем безмятежно закончила:
Ц Нет, с этим никто спорить не станет. Ц Она решительно поставила чайни
к на стол. Потом вдруг сокрушенно вздохнула. Ц Бедной мамочке тоже нелег
ко пришлось. Отец Сесилии бросил и ее, и ребенка.
Нора кивнула. В браке они не состояли, она знает. Бабушка быстро посмотрел
а на нее.
Ц Маминой вины тут нет. Но в те времена это была ужасная беда. Не каждый мо
г после такой истории снова подняться на ноги.
Ц Конечно, скандал…
Нора всего-навсего имела в виду, что ей это понятно, но при слове «скандал
» бабушка вздрогнула. К ее любимой мамочке оно уж никак не приложимо, так ч
то лучше пропустить его мимо ушей.
Ц Как бы то ни было, мама сумела собраться с духом и стать на ноги. Удивите
льная женщина.
Да-да, лишь благодаря своим способностям и трудолюбию Агнес впоследстви
и смогла так хорошо устроить собственную жизнь, даже замуж вышла за хоро
шего человека, который очень ее ценил.
Ц Папочка мой маму на руках носил.
Но не ее первую дочку, подумала Нора, хотя умудрилась смолчать. Сесилию на
руках не носили.
Наверно, эти мысли отразились у Норы на лице, потому что бабушка вздохнул
а:
Ц Сесилия папе дочерью не была. Нельзя же требовать, чтобы он стал о ней з
аботиться потому только, что она, к сожалению, хорошего отца не имела. Бедн
ую мамочку обманули, голову ей заморочили. Молоденькая она была, глупая.

Ц А вы, бабушка, знаете, кто отец Сесилии?
Ц Нет. Да и не мое это дело.
Бабушка решительно тряхнула головой. Нора посмотрела на нее. Разговор по
жалуй что и не продолжишь. Бабушка как все равно в шорах. Только об одном д
умает Ц любой ценой защитить свою мать. А что при этом несправедливо суд
ит других, она даже не замечает. Напрочь забыла, что «мамочка» вряд ли бы т
ак хорошо устроилась, не будь рядом сестры, то бишь Хедвиг, и Хульды, котор
ые всегда ей помогали. Бабушка рассуждала очень однобоко.
Она испуганно смотрела на Нору. Видно, не могла взять в толк, зачем та зада
ет столько вопросов, ворошит давние неприятные события, говорить о котор
ых было не принято.
Ц Я никого не осуждаю. Ц Бабушка подняла голову и повторила: Ц Да-да, не
осуждаю. Ц Она блеснула глазами, и Нора поняла: это означает, что бабушка
выше всяких там гнусных сплетен.
Ц Я тоже никого не осуждаю, бабушка, Ц тихо сказала Нора, Ц но мне необх
одимо кое-что выяснить.
Бабушка опять встопорщилась. И знать не хотела, что Нора стремится выясн
ить. Ей было страшно. Она предпочла бы сию же минуту закончить разговор ка
кими-нибудь дружелюбными, мягкими, добрыми, ласковыми словами, от которы
х обеим будет хорошо. Зачем сидеть тут и нелепо тратить время, копаясь в пр
ошлом, во всех этих неприятностях, ведь их давным-давно пора предать забв
ению?
Однако Нора не могла сейчас идти на попятный. Так что пощады бабушка не до
ждется.
Ц Вчера я была на могиле Сесилии. Думала, никто к ней не ходит, гляжу, а там
большой букет весенних цветов. Значит, кто-то приходил туда незадолго до
меня, верно? Интересно, кто бы это мог быть?
Бабушка смахнула со скатерти невидимые крошки.
Ц Не знаю. Любопытно, впрочем, что кто-то ее помнит. И это может быть кто уг
одно. Вопрос не ко мне.
Нора упрямо тряхнула головой. Как ни жаль бабушку, ничего не поделаешь. Кт
о угодно с цветами на могилы не ходит.
Ц Вы, бабушка, сами в это не верите, правда? Молчание.
Бабушка по-прежнему сидела, смахивая крошки. Не хотелось ей в это углубля
ться. Она считала, что вся жизнь должна проистекать на поверхности, приче
м приятной на взгляд и на ощупь. И, не жалея сил, наводила на поверхности гл
янец, лишь бы не вникать в то, что под ней крылось. Вот, значит, как с ней обст
оит. Бедняжка. Ведь, с одной стороны, она видела в них свое отражение. А с дру
гой, они соблазняли окружающих поверить, что спрятано под ними нечто сто
ль же красивое и безупречное.
Нора действительно предпочла бы не мучить бабушку. Но у нее не было выход
а.
Ц Ведь Сесилию постигла та же судьба, что и ее маму, Агнес, Ц сказала она.
Ц У нее тоже родился внебрачный ребенок. Сама она умерла, но ребенок, как
я слыхала, выжил.
Бабушка молчала, обеими руками лихорадочно разглаживала скатерть на ст
оле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28