Но… все было глухо, как в танке. Ни коротких гудков, ни длинных, даже отдаленного шума совсем не было слышно. Что же им, беззащитным женщинам, оставалось делать? Как назло именно сегодня отпросился охранник. Тиунова подошла к двери, с самым решительным видом, нарочито-грубовато спросила:– Кого еще там нечистая несет?– Открывай, баба, – отозвался мелодичный голос. – Мы с телефонной станции. У вас аппарат не работает?– Нет.– Вот видишь, замкнуло где-то, мы и проверяем.– Придете завтра! – Ирина дрожала словно в лихорадке. Все это было слишком подозрительно.– Не желаете открывать, сидите без телефона, завтра – суббота! Гуд бай, детка! – отчетливо послышались удаляющиеся шаги.– Кажись, ушли? – чужим голосом спросила Алевтина. Она мысленно каялась в том, что уступила настойчивым просьбам Альберта, купила этот чертов «мерседес». Теперь возможно все худое.– Пошли-ка домой, пока не поздно! – Ирина накинула легкое пальто, на всякий случай стянула с пальца золотое кольцо с бриллиантом, принялась с осторожностью отпирать окованные стальным листом двери. Сняла предохранительную цепочку, приоткрыла дверь.– Порядок! – выдохнула за спиной Алевтина, она норовила первой выскользнуть из здания.Тиунова распахнула дверь и… Тут что-то случилось. Будто обвалился потолок в коридоре. Словно из раскрытого окна упали два страшных человека в черных масках. Один схватил Ирину Михайловну, второй – Алевтину. В руках у бандитов были пистолеты с глушителями. Алевтина что-то вякнула, попыталась вырваться, но тут же обмякла – детина в маске легонько сдавил ей горло.Главарь, что был пониже ростом, кривоног и косолапил, наставил на женщин пистолет, приказал сообщнику «собирать урожай». Первым перекочевало в карман грабителей золотое кольцо с бриллиантами, купленное Ириной по случаю у старушки интеллигентки.К счастью, грабители не потребовали у женщин ключей от склада. Они живо собрали из столов золотые безделушки, бутылки с разными иноземными винами, выгребли деньги не только из сумочек, но даже сумели обнаружить Алевтинину заначку: между книгами она, оказывается, держала зачем-то пачку двадцатипятирублевок, еще не распечатанную.– Лекарства давай! – глухо потребовал главарь, обращаясь к Тиуновой. – Живо! А то прибью!– Мы – больные люди! – прохрипел детина.– Ширево давай!Ширево! Ирина Михайловна вспомнила, так наркоманы называют наркотические средства. И чтобы побыстрей отделаться от незваных гостей, нашлась:– Ладно, берите свое ширево и… поживей сматывайтесь! Скоро с обхода милиция прибудет! Вон, в углу! – и указала на ящик с американскими лекарствами, который они сумели сегодня «сэкономить». Главарь кинулся к ящику, выхватил кинжал, живо откупорил. Завидя ровные ряды флаконов, издал утробный звук, начал набивать сумку лекарствами.– Хорош, канаем отсюда! – не скрывая радости, прорычал главарь. И, подхватив сумку, первый кинулся к двери. Задержался на пороге.– Смотрите, девки, ежели пикнете ранее получаса кому-нибудь про наш визит-скачок, пулю схлопочете. Сидите и не рыпайтесь!..Альберт приехал в точно назначенное время. После условного сигнала ему отворили двери. Альберт хотел сказать нечто веселое, но, взглянув на лица женщин, понял – произошло неладное.Вскоре они уже сидели втроем перед пустой бутылкой, которую разом выпили, как только опасность для жизни миновала, вполголоса обсуждали план дальнейших действий. Альберт сидел с виноватым видом, Алевтина успела коротко объяснить мужу их прокол с «мерседесом», слушал, что говорила раскрасневшаяся Ирина Михайловна. Итак, заявлять в милицию о налете не имело ни малейшего смысла. Предположим, грабителей сумеют задержать, приметы были налицо, но… их допросят с пристрастием, вдруг кто-то из них «расколется», обидясь на женщин, обманувших их с «ширевом», тогда в органах узнают о многом, о чем лучше молчать.Ирина Михайловна заторопила супругов:– Ну, хватит переживать! Поехали домой, ребята! Завтра, на досуге, в выходной день, все обсудим в деталях… * * * …Старший консультант облсовета Виктор Попов был, как всегда, вкрадчив и предупредителен – сказывалась партийная вышколенность. Он замер на пороге кабинета Русича, держа под мышкой папку, чуть подавшись туловищем вперед, отчего и без того сутуловатая фигура еще более согнулась в почтительном поклоне, как бы спрашивая хозяина: «Чего-с изволите?»– Присаживайтесь, Виктор Иванович! – Русич кивнул на массивное кресло рядом со своим стулом. Сам он боялся садиться в него, отлично помня, что, по рассказам очевидцев, в сем огромном, несовременном и потому пугающем кресле любил мыслить сам Петр Кирыч Щелочихин.– Благодарю вас, я постою! – Попов был в своем репертуаре, готов на любые жертвы. Он жаждал действий, жаждал быстрей доказать лояльность новой власти.– Ну, каков, на ваш просвещенный взгляд, у нас нынче депутатский расклад? – невольно сказал в рифму Русич. – Хватит ли голосов, чтобы ставить вопрос о лишении доверия генерала Ачкасова? Только, пожалуйста, без экивоков, без желания угодить. Нам нужна горькая правда.– Понимаю. Лучше, конечно, когда правда сладкая, – осторожно хихикнул Попов, – от горечи у народа уже скулы свело.– Я вас спрашиваю про генерала Ачкасова! – жестко оборвал Русич.– Я лично не советую спешить, Алексей Борисович! – вкрадчиво, но достаточно твердо проговорил Попов. На сей раз он не стал опускать глаза, наоборот, дерзко взглянул на Алексея, и тот поежился – в стальном взгляде тихого чиновника ему почудилась скрытая ненависть.– Почему? Объясните.– Генерал Ачкасов давно служит в Старососненске, ему горожане обязаны относительно спокойным порядком. И еще. Слишком много депутатов связано с Ачкасовым по прошлым делам. И как бы вопрос не провалили. С генералом спешить не нужно.– Пожалуй, вы правы. – Русич мысленно поблагодарил Попова, представив, какую бурю мог бы вызвать в зале. Зачем спешить? Зачем рубить сплеча?– Разрешите вопрос, Алексей Борисович?– Слушаю вас.– Сегодня будет на сессии товарищ Шубников?– Шубников? – поднял бравую бровь Русич. Непонимающим взглядом уставился на Попова. Шубников! Шубников? Вроде бы знакомая фамилия, но… Что это за птица, о которой с таким подобострастием говорит его всеведущий сотрудник? Хоть убей, не могу вспомнить, что за человек этот Шубников.– Наш бывший первый, – осторожно подсказал Попов. – Секретарь обкома. До Петра Кирыча он занимал этот кабинет. Осмелюсь заметить, Шубников не чета Щелочихину: умница, талант, да и авторитет имел преогромный. Странно, что вы о Михал Михалыче не слышали!Виктор Попов запоздало спохватился. Как же он опростоволосился! Совершенно забыл старший консультант, что в ту пору, когда вершил власть товарищ Шубников, другой товарищ по фамилии Русич сидел в местах отдаленных. Стоит ли напоминать нынешнему председателю облсовета о благословенном для области времени? Попов вдруг забеспокоился, сделал вид, будто его внезапно одолела жажда, отыскал стакан, налил воды из графина синего стекла. Его прямо в жар бросило.– А этот… Шубников? – слегка скривил губы Русич. – Он что, большая шишка? С какой стати вдруг может прибыть к нам на сессию? И вообще, не тяните кота за хвост!– Дело в том, что Михаил Михайлович Шубников до сих пор не выведен из числа депутатов облсовета. Он пока еще является и депутатом Верховного Совета России. Посему… сами понимаете, имеет право присутствовать. Но нам это нежелательно.– Почему?– Слишком большой авторитет у этого человека. Депутаты, боюсь, устроят ему овацию.– У нас всегда так, – буркнул Русич, – кому нужно устраивать обструкцию, устраивают овацию! – высказал-таки свое неприязненное отношение к незнакомому авторитету. – А сейчас? Он живет в Старососненске?– Нет, в Москве. Приехал, как мне стало известно, в гости к дочери. – Попов держался настороже, отлично понимая: стоит сделать неправильный акцент и… – Он очень крупная фигура в Российской компартии. Кажется, один из секретарей ЦК.– Идите, Попов, готовьте документы к сессии! – Русич решил, что после сессии, если все пройдет гладко, обязательно посоветует Попову уйти из аппарата облсовета.Когда за старшим консультантом закрылась дверь, Русич невольно схватился за голову: зачем, с какой стати согласился он занять этот пост? Не приспособлен он к тому, чтобы работать с людьми, стоящими за спиной с отравленными стрелами, выжидающими момента, чтобы с радостью втоптать в грязь новоявленных пришельцев, посягнувших на чужую власть. В тюрьмах и лагерях было куда спокойней. Работай, спи, ешь, а думать… Вертухаи за тебя думали. А теперь… Кругом ни одного сочувственного взгляда. А ведь с него спросят за все, за нынешнее и прошлое – за то, что явно ухудшилась жизнь людей. И эти люди придут сюда, в бывший обком, и снова пойдут такие, как он, Русич, по этапам, в дальние «девятки» и «десятки»…В кабинет без стука стремительно вошел Анатолий Булатов – нынешний мэр Старососненска, единственная родная душа. Между ними всегда существовала истинная телепатическая связь, что была надежней любой «вертушки». А тут еще Анатолий с недавних пор случайно обнаружил в себе способности экстрасенса. Поначалу он никому об этом не рассказывал, но потом поведал брату. Оказывается, он мог видеть над головами некоторых людей цветную ауру, хотя не всегда понимал, что она обозначала. Кроме того, он получил возможность иногда заставлять собеседника повиноваться его воле. Это пугало и радовало одновременно. По совету Алексей Булатов записался на международные курсы парапсихологов и каждую неделю ездил заниматься в Воронеж. Знакомство с себе подобными очень обогатило Анатолия, помогло увидеть мир иными глазами. Оказывается, нынче над Россией сам воздух пропитан ненавистью, она витает над головами людей, поражая их сильнее, чем все, вместе взятые, «лисьи хвосты» металлургического комбината. Теперь сводных братьев особенно потянуло друг к другу, ибо доверять кому-либо еще они боялись. По сути дела, отныне в их руках внезапно сосредоточилась вся областная и городская власть.– Здорово, Алексей! – Толя шагнул навстречу брату, обнял его, прижал к груди. – Сегодня твоя секретарша злая, как мегера. Встала на дороге, и… едва прорвался, мол, председатель сильно занят, прошу прежде звонить.– Даже тебя не пускала, мэра города? – позволил себе улыбнуться Русич, зная, как смущает Булатова подобное обращение.– Обкомовская выучка, – отмахнулся тот, – почему ты не сменишь эту даму на секретарском посту? Есть же в демократических организациях преданные люди. Она словно чужой глаз, который высматривает все для каких-то неведомых целей.– Ох и подозрителен ты стал, брат, – укорил его Русич, – придет время, придут новые люди. Не до секретарш сейчас, сам знаешь. Едва сумели разобраться с погибшим урожаем. Теперь точно доказано: пожгли весь хлеб в колхозах и совхозах по указанию бывших секретарей. Да и сами колхозники действовали с перепугу, кто-то пустил слух, будто колхозы и совхозы распускают.– Конкретных-то виновных, наверное, нет?– Вполне естественно. Кто же осмелится показать пальцем на бывшего первого секретаря райкома. Инструкций они на сей счет тоже не оставляли. Лучше скажи, как у тебя дела?– Хуже не бывает, – Анатолий устало опустился на стул. – Город постоянно лихорадит. ЧП за ЧП. Словно кто-то мощный, всемогущий и невидимый координирует деятельность «партизан», так я называю наших тайных врагов. Взрывы… То на комбинате, то на Старом металлургическом, а тут еще стали похищать детей. Матери в панике.– И с продуктами непорядок! – подсказал Русич – Все телефоны оборвали, жалуются ветераны, пенсионеры, рабочий класс.– Сплошной саботаж, чего тут говорить, – горько сказал Булатов. – Все схвачено, за все заплачено. Везем в магазины сахар, хлеб, яйца, колбасу, но… до магазинов продукты не доходят, исчезают по дороге, словно корова языком слизывает Я дал задание городскому ОБХСС проследить пути хищений, но… Кто-то более сильный планирует операции.– Сегодня на сессии увидишь команду в полном сборе. И генералов, и рядовых исполнителей.– Алеша, на, поешь, – Анатолий протянул брату бутерброд, – подкрепись, не то после заседания аппетит отобьют вместе с почками. – Он словно чувствовал, какую головомойку устроят Русичу депутаты.– Не думаю, что они полностью оправились от шока, – Алексей пытливо взглянул на него. – Хотя… ко мне поступили сведения от особо доверенных лиц, что разговор будет нелегким. Сам видишь, какой настрой дают депутатам митингующие.– Кстати, на том митинге я видел самого Петра Кирыча. Глазам не поверил, как это он снизошел до толпы, специально подошел ближе. И очень удивился: представляешь, в оголтелой, бедно одетой толпе стоит вполне респектабельный господин, только трости не хватает, а над его головой, словно огненный шар, – аура. Алые языки с голубыми разводами.– Растолкуй, что все это значит?– Такая аура бывает у людей в том случае, когда ими овладевает злость, жажда мести Кирыч задаст тебе сегодня трепку, будь готов.– Всегда готов! – натянуто улыбнулся Русич.– А знаешь, Алеша, зачем я к тебе пришел? – спросил Булатов. – Давай-ка обсудим тактику поведения во время сессии, нужно быть ко всему готовым. Мною, кстати, даны указания школе милиции быть начеку, в состоянии боевой готовности.– Даже так? – искренне удивился Алексей. Ему, все еще верящему в людскую порядочность, казалось, что все пройдет бурно, но дальше говорильни дело не сдвинется. – Что ж, расклад на сегодня такой. * * * Полковник Гринько с недавних пор руководил агентурой ассоциации в России не один. Близились решающие сражения, штаб-квартира направила ему в помощь человека, всю значительность которого распознать пришлось позже. Оказалось, что вся криминальная Москва слышала о группе «мини-Шварценеггера» – Всеволода Кукушкина. О его «команде» ходили в преступном мире легенды, но никто не мог даже предположить, что этот крупный «авторитет» заслан невидимой ассоциацией в среду преступного мира Всеволод был представлен Гринько самым экзотическим способом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62