Значит, ошибки тут быть не могло… Маршируя по гладкой и чистой дороге между двух снежных вихрей, Меандр, казалось, вел за собой не только армию скитальцев, но и весь свой Холодный Север с его морозами и снежными бурями.
— Как хотите, — уверенно заявила Энтипи, — а в этом есть что-то неестественное, нарочитое. Можно подумать, он вступил в какой-то сговор со снегом, чтобы…
— О боги! — вскричал я. Меня осенила догадка. — Конечно же! Конечно!
— Что вы имеете в виду?
— В этом есть определенный смысл. Все очень логично, хотя это и извращенная логика Безумца…
— Есть смысл, есть смысл, — заверещал шут. — Осмыслить умыслы смышленого и замыслы бессмысленного…
— Заткнись! — рявкнул я.
— Говори, оруженосец. Что тебя так взволновало? — сощурившись, спросил его величество.
Король держался так непринужденно и невозмутимо, словно мы взобрались на стену просто поболтать и ничто нам не угрожало. А между тем в каком-нибудь часе пути от распахнутых ворот нашего форта находилась многочисленная армия короля Безумца.
— Это все плетельщики колдуют. Они самые, об заклад готов побиться. И давно уже такое проделывают. Погода ведь в последнее время только и знает, что меняется. А проклятый Меандр, убравшись из Истерии, все время находился где-то неподалеку. Плетельщики на любой территории воссоздают для него климат Холодного Севера, как только он этого пожелает. Когда его, к примеру, ностальгия одолеет или если он идет на кого-то в наступление. Снег и морозы — его союзники.
— Знаю я нескольких монархов, — задумчиво проговорил Рунсибел, — которые отважились вступить с ним в сражение. — Король покачал головой. — Хотя я им категорически не советовал этого делать… Объяснял, сколь пагубными окажутся…
— А игнорировать его, выходит, достойно правителя?! — сердито обратилась к нему Энтипи. Вокруг было ужасно холодно, но девчонка так распалилась гневом, что, казалось, снежинки, которые кружились над ее головой, стали испаряться и таять на лету. — По-твоему, мудрый монарх должен сидеть на своем троне, засунув свой августейший палец в свою августейшую задницу, и не пытаться препятствовать грабежам и насилию, которые чужеземное войско творит в его стране?! Невпопад мне рассказывал, что люди Меандра забавы ради убили его мать. И преспокойно удалились куда пожелали. Никто даже не подумал их остановить и заставить держать ответ за их преступления.
Тут Одклей загнусавил, подпрыгивая на месте, чтобы согреться:
Наш Рунсибел не рвется в бой,
Он на Меандра махнул рукой.
Пускай скитальцы что хотят
По всей земле его творят.
— Да уймись ты! — хором напустились на него мы с Энтипи.
— Мы все делаем то, что велит нам совесть и чувство долга, ведь любовь к своему отечеству и забота о его благе превыше всего для монарха, — назидательно произнес король, глядя в глаза Энтипи. — Ты еще слишком молода, чтобы судить о таких вещах. Всему свое время, дитя мое. Запомни это.
— А сейчас, в нынешнем нашем положении, чему время? — с горечью спросила она и кивком указала на приближавшихся скитальцев. — Тебя предали и бросили в этом форте, раскрыв перед неприятелем ворота. Меандр уже совсем близко, и мы совершенно перед ним беззащитны…
— У меня есть хитроумный план, как нам из этого выпутаться! — заблеял шут. Я подавил возглас досады, рвавшийся наружу, а Энтипи не стала церемониться с кривляющимся идиотом и буквально взвыла от злости. В такую минуту этот болван не мог удержаться от своих дурацких выходок! — Не менее хитроумный, чем блестящий отвлекающий маневр нашего короля в битве при Ралдербаше! Выдающийся, как уловка, при помощи которой был посрамлен злобный Коллозийский грифон. Мудрый, как…
— Так это план или подведение итогов? — с издевкой спросил я.
Но короля слова шута заинтересовали всерьез.
— Что у тебя там, Одклей? Не тяни, рассказывай!
— Я останусь тут, во дворе, у всех на виду и отвлеку неприятеля, а вы трое уносите-ка ноги подобру-поздорову. Когда Меандр сюда заявится, вы будете уже далеко.
— Нам, королевской семье, не пристало бежать от опасности, — напыщенно заявила Энтипи.
— Черта с два! — выпалил я и поспешно добавил: — Ради сохранения жизней августейших особ еще и не на такое можно пойти! Не уронив, между прочим, своего достоинства. Беда лишь в том, что бежать нам попросту некуда. Направившись на север, мы снова окажемся в Приграничном царстве Произвола. На востоке арьергард армии скитальцев сможет запросто нас засечь, да вдобавок там местность слишком неровная, мы по ней далеко не продвинемся… На западе глубокая пропасть, а непосредственно с юга марширует Меандр.
— А я и не говорил, что у меня безупречный план, — насупился шут. — Просто хитроумный. Это не одно и то же.
Тем временем неприятель маршевым шагом двигался к форту. Люди Меандра не торопились, зная, что нам некуда от них деваться.
— Мы все же не можем быть до конца уверены в полной своей беззащитности, — глубокомысленно изрек Рунсибел. — Ведь неизвестно, куда удалились войска и гарнизон и не придут ли они в последнюю минуту нам на выручку?.. Что, если они схоронились где-то поблизости, в засаде, и ждут подхода неприятельской армии, чтобы выступить против нее?
— На твоем месте я не стала бы на это рассчитывать, — твердо заявила Энтипи. — Надо нам самим о себе позаботиться, пока не поздно… Если еще не поздно.
И тут меня осенило.
— Нет, ваше величество, — проникновенно произнес я, — мы не можем этого знать. Как, впрочем, и они. Наши противники. — На лицах короля, принцессы и шута появилось озадаченное выражение. — Ваше величество, что вы можете сказать насчет осады? Ну, когда крепость, подобную этой, атакует неприятель, а защитники затворяются внутри? Что в подобном случае происходит?
— Значит, так… — неторопливо отвечал король, — чтобы приготовиться к осаде, следует заложить ворота на засовы и опустить решетку, если таковая имеется. Приказать воинам подняться на стены и башни. Смолу вскипятить или, на худой конец, воду, чтобы лить на головы осаждающих из навесных бойниц, когда крепость таковыми оснащена. Выставить лучников по всему периметру стены да велеть им, чтобы хоронились за зубцами от вражеских стрел…
— Верно, верно. — Я закивал головой. — Но и они обо всем этом знают.
— Разумеется. Это всякому известно.
— Хорошо. Значит, вот что мы предпримем… — Моя мысль стремительно возносилась вверх по спирали чистейшего безумия. Я сам это прекрасно осознавал, но ничего здравого в тот момент предложить не мог. А мешкать было нельзя… — Ваше величество, переоденьтесь…
Король растерянно пожал плечами. Энтипи и шут уставились на меня во все глаза. Во взглядах их читались недоверие и насмешка.
— Ты находишь мой нынешний наряд неподобающим для пленника? — усмехнулся Рунсибел.
— Да не в вашу парадную одежду, — поморщился я. — Поменяйтесь платьем с Одклеем.
И я кивнул в сторону шута.
— Вы спятили, — с сожалением произнесла Энтипи. — Наступление Меандра оказалось последней каплей…
— Да нет, со мной все в порядке, — поспешил я ее успокоить. — А вот насчет вашего родителя Меандр и его люди как раз-то и должны подумать, что он того… Свихнулся с катушек…
И я подробно, хотя и весьма торопливо, время ведь поджимало, поведал им о своем плане. Когда я закончил, у всех троих был такой изумленный вид, будто, ей-богу, у меня выросла еще одна голова…
— Ничего из этого не выйдет, — заявила Энтипи.
— У вас есть идея получше? — устало спросил я.
— Принцесса права, — кивнул Одклей. — Как только они его тут увидят, в него полетят тучи стрел из их проклятых луков!
— Ничего подобного! Он им нужней живой! Королей не убивают, слишком они ценны как пленники!
— Вы так в этом уверены? — с сомнением спросил его величество.
— Абсолютно уверен.
— «Абсолютно уверен», — повторил король с непередаваемым выражением.
— Послушайте, — принялся я их убеждать, все более воодушевляясь, — если они решат вас умертвить, то нам в любом случае крышка. Но коли Меандр предпочтет заполучить ваше величество в качестве пленника, то ничего лучшего, чем мой план, просто не придумать. Но решать следует немедленно. Мне ведь потребуется время, чтобы добраться до леса и привести в действие мою часть плана. Давайте же начнем, пока не поздно…
Энтипи и шут выжидательно взглянули на короля, а тот на меня смотрел с таким видом, словно ждал, что вот сию минуту я превращусь в волшебника, произнесу заклинание, и мы все очутимся в истерийской крепости. Снежные хлопья, кружившиеся над нашими головами, стали еще крупнее и гуще.
— Решено! — твердо заявил король. — Всем нам придется положиться на план оруженосца.
— Отец!..
— Успокойся, Энтипи! Подумай: если из этого ничего не выйдет, ты хоть полюбуешься на идиота, которого станет корчить из себя твой отец в последние свои минуты… Вряд ли это компенсирует тебе годы, которые ты по моей вине потеряла в обители благочестивых жен. Ведь именно таково твое мнение о времени учения у монахинь… Но зато это зрелище хоть немного тебя развлечет и позабавит. Итак, к делу, дружище Одклей… Невпопад, — и он похлопал меня по плечу августейшей ладонью, — удачи тебе!
«Да, она бы мне не помешала», — подумал я.
— И вот еще что, Невпопад…
— Слушаю, ваше величество!
Рунсибел многообещающе улыбнулся.
— Если твой план сработает и мы невредимыми вернемся в Истерию… Я тебя произведу в рыцари. Будешь сэром Невпопадом.
Король и Одклей начали спускаться по лестнице, и я собрался было за ними последовать, но меня остановила Энтипи. Она схватила меня за руку, развернула лицом к себе и стала всматриваться мне в глаза в надежде увидеть… увидеть то, что придало бы ей сил, помогло бы выдержать новое испытание.
А потом она меня обняла и поцеловала в губы. Страстно и нежно. В ту минуту принцесса вовсе не казалась мне умалишенной. Отстранившись от меня, она прошептала:
— Я верю вам. Верю.
Что я мог на это ответить? «Ну и дура! Я сейчас отсюда смотаюсь, только вы меня и видели. Потому как этот идиотский план нипочем не сработает, я в этом железно уверен, хотя он и мной самим составлен»?
— Благодарю вас, — произнес я с поклоном.
Понимаете, когда я начал им излагать этот самый план, мне и самому верилось, что он вполне осуществим. Но чем дальше я в него углублялся, чем больше детализировал его, тем крепче делалась в моей душе уверенность, что все это — чистой воды идиотизм. И если б король с этой своей покровительственной улыбкой изрек: «Пожалуй, лучше будет, если мы все же предпримем что-нибудь иное, оруженосец», — я б только кивнул ему в ответ и за всех нас порадовался. Признаться, я стал так горячо отстаивать свою правоту единственно потому, что Энтипи отнеслась к моему предложению с недоверием и едва ли не с насмешкой.
И вот теперь они увязли во всем этом по уши.
Они, но никак не я.
Лично я собирался попросту унести ноги из Терракоты.
Стоило мне увидеть вдалеке людей Меандра, как я тотчас же принялся лихорадочно соображать, как от них спастись. Уточню: не всем нам, а мне одному. При желании я мог бы по крайней мере попытаться это сделать.
Я был почти уверен, что успею до подхода авангарда армии Безумца добраться до леса и раствориться под его густой сенью, сделаться невидимым, словно лесной дух, и брести сквозь чащу совершенно бесшумно. Несмотря на хромоту, я все это очень хорошо умел. И мог бы пройти сквозь весь этот необъятный и незнакомый мне массив никем не замеченным и не пойманным, но при одном условии — если б пустился в путь один. Без спутников. Без короля, принцессы и придворного шута. Ну вот разве что Рунсибела мог бы с собой прихватить. Его величество как-никак мужчина, и воин, и охотник. Разве что его я мог бы взять в спутники. Но не принцессу, которая имеет обыкновение ломиться сквозь чащу напролом, с невероятным шумом и треском, словно испуганная корова, и не Одклея, этого придурка, способного в любой, самой неподходящей обстановке затянуть какую-нибудь дурацкую песню. Например, все восемнадцать куплетов «Как у моей милашки…». С него станется… Подобным образом этот идиот выдал бы наше местонахождение не только солдатам Меандра, но и любому из дозорных отрядов диктатора Шенка, случившемуся поблизости. Но навряд ли его величество согласился бы составить мне компанию, бросив на произвол судьбы этих двоих.
Единственным, на что я мог уповать, чтобы остаться в живых, был точный расчет, предвидение грядущих событий. С этим же трио ни о каком расчете, ни о каком предвидении даже речи быть не могло. По крайней мере двое из них были совершенно непредсказуемы…
Ну а кроме того, я был уверен, что встреча с Меандром не поставит их жизни под угрозу. С чего бы королю-скитальцу умерщвлять своего коллегу с дочерью и шутом? Рунсибела и Энтипи возьмут в плен, а шута оставят при себе, чтобы тот их развлекал. А надоест — тогда, может, и прикончат. Невелика потеря. С августейшими пленниками принято хорошо обращаться. Это я твердо усвоил. Тем более Рунсибел никогда не объявлял войну Меандру, напротив, дозволял тому весьма вольготно себя чувствовать в Истерии. Уверен, нашему монарху это зачтется.
Иное дело я, хромоногий оруженосец. Кто со мной станет церемониться? Прихлопнут как муху, просто так, от нечего делать, как в свое время несчастную Маделайн. Мне, поверьте, вовсе не хотелось разделить ее участь. Вот потому-то я решил устремиться прочь с максимальной скоростью, какую мог развить при своей хромоте.
В крепостной кладовой я отыскал поясную сумку, в таких воины, отправлявшиеся в дозор, носили запасы еды. Я набил все ее отделения драгоценностями и монетами из своей седельной сумы и крепко затянул ремни. Немного золотых спрятал также в секретное отделение, выдолбленное в посохе. Потом как следует потряс и сумку и посох, проверяя, не зазвенят ли монеты и украшения. Нет, никакого бренчания я не услыхал. Очень туго набил все карманы. Обернув ремень сумки вокруг талии, я его застегнул, сверху прикрыл подолом туники, набросил на плечи плащ, завернулся в него и пояс затянул, чтобы не цепляться полами за ветки, когда придется крадучись брести сквозь лес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92