У меня буквально сердце остановилось. Воображаю, какой жуткой бледностью покрылась моя физиономия, стоило ей только упомянуть о Тэсите. Ну и дела!
Тэсит.
Она долгие годы провела в обители. А благочестивые жены пресекают любые контакты своих воспитанниц с внешним миром. И сведений о событиях, происходивших за стенами монастыря, Энтипи все это время наверняка не получала. Следовательно, ей ничего неизвестно о восстании в Пелле и о роли, которую сыграл в тех достопамятных событиях Тэсит. Выходит, она могла о нем услыхать… только от него самого.
А это означало, что он и вправду свел с ней знакомство.
И таким образом весь бредовый рассказ о герое, поклявшемся ее похитить, — чистая правда.
Что сулит нам очень, очень серьезные проблемы.
Надо отдать принцессе должное — если она и впрямь решила меня напугать, посеять в моей душе тревогу и страх, то вполне в этом преуспела.
Только теперь я наконец понял, что было причиной беспокойства, не покидавшего меня на всем протяжении пути в обитель. Чье-то незримое присутствие в обманчиво спокойном лесу мне вовсе не мерещилось — это Тэсит нас преследовал, это он крался за нами по пятам, оставаясь невидимым, словно призрак, словно лесной дух. Да, это так на него похоже — умыкнуть принцессу, только когда она окажется вне стен обители — из уважения к благочестивым женам и их репутации надежных, суровых и бдительных наставниц для высокородных юниц. Более того, находясь в лесу, мы оказались в полной власти Тэсита, он мог скрыться с принцессой в любой удобный для него момент, так, что мы и ахнуть бы не успели. Тем более это и похищением назвать было бы нельзя, ведь Энтипи готова следовать за ним добровольно. Что только облегчит его задачу.
Я и без того считал общество этой ненормальной весьма для себя небезопасным. Мало ли что ей взбредет на ум? Такая запросто может ткнуть меня между ребер кинжалом, когда ей вздумается, и даже глазом при этом не моргнет. Или во время ночного привала возьмет да и подпалит весь наш лагерь. При мысли о том, что в один прекрасный момент я могу проснуться с кинжалом в груди да вдобавок еще и окруженный со всех сторон бушующим пламенем, мне делалось как-то неуютно.
И потому я уже смирился с тем, что спать на всем пути до королевской резиденции мне придется вполглаза. Но все эти страхи обратились буквально в ничто при одной мысли о Тэсите, о том, с какой легкостью он может увести с собой Энтипи, когда ему заблагорассудится. И нашему отряду придется тогда явиться к королю с пустыми руками.
Я инстинктивно потер ладонью шею, представив себе, как Рунсибел кивком велит придворному палачу снести мою голову с плеч…
Следовало доложить о возникшей угрозе командиру отряда. Нестор как раз оживленно о чем-то беседовал с моим наставником сэром Умбрежем. Я быстро подошел к ним и увлек в сторону. Слушая мой сбивчивый рассказ, оба пожилых рыцаря то и дело бросали осторожные взгляды в сторону принцессы. Она же мечтательно взирала на гладкую поверхность озерца, не обращая на нас ни малейшего внимания.
«Прикидывает, поди, — со злостью подумал я, — нельзя ли это озеро как-нибудь поджечь».
— Пустые опасения, — добродушно заверил меня Нестор, когда я умолк. — Молодец, что доложил, но не тревожься ни о чем, оруженосец. Слыхал я об этом Одноглазом Тэсите, как и вы оба, джентльмены. Но ведь он один, а нас много. Даже если ее высочество и пожелает к нему присоединиться, мы сообща этому воспрепятствуем.
— Так что же вы собираетесь предпринять? — спросил я.
— Ничего сверх того, что уже предпринято. Нам благодаря тебе, Невпопад, стало известно имя одного из возможных противников. Но разве мы с самого начала не предвидели наличия таковых? И не предполагали, что можем подвергнуться их атакам? Предвидели. И полностью себя обезопасили — выставляем часовых, посылаем разведчиков впереди отряда и бдительно стережем принцессу, оберегаем ее, глаз с нее не спускаем. — Нестор дружески похлопал меня по плечу: — Никуда ее высочество от нас не денется.
Я кивнул и побрел к своей Александре. Слова командира успокоили меня лишь отчасти. Мысль о том, что при всем своем опыте Нестор может недооценивать реальную опасность, которой мы все подвергаемся, не давала мне покоя.
Вскоре мы оседлали лошадей и продолжили свой путь. Я снова ехал подле принцессы. Она даже не смотрела в мою сторону. Да и с какой стати? Я для нее был пустым местом. Она без обиняков заявила мне о своих намерениях, будучи уверена, что я не сумею им воспрепятствовать, и вполне этим удовлетворилась.
Меня ее молчание устраивало как нельзя более: мне было совсем не до разговоров, я напряг все свои чувства, ловил каждый шорох, вглядывался в переплетения веток, и мне повсюду мерещился Тэсит. Стоило ветке хрустнуть под копытом какой-нибудь из лошадей или листве зашуметь под порывом ветра, я инстинктивно напрягался и до рези в глазах всматривался в направлении этих звуков, но все было тщетно. Да и мог ли Тэсит так оплошать, чтобы выдать свое присутствие пусть даже малейшим, едва различимым шорохом? Вряд ли. Я вспомнил, как Тэсит однажды заявил, будто его воспитали единороги. Не уверен, что он тогда сказал мне правду, но в любом случае его умение затаиться в лесу, двигаться сквозь, казалось бы, непроходимую чащу без малейшего шума, делаться буквально невидимым было каким-то сверхъестественным, намного превосходящим пределы человеческих возможностей. Вполне вероятно, что как раз единороги его всему этому и обучили. Так что я вглядывался и вслушивался в окружающее, прекрасно отдавая себе отчет, что напрасно трачу силы — скорей у меня вырастут крылья и я полечу на них в крепость, чем Тэсит, даже если он совсем рядом, как-либо себя обнаружит. Вдруг откуда-то издалека до меня донесся птичий гомон. Но в нем слышалась какая-то странная, настораживающая нота. Что-то зловещее. Я скользнул взглядом по лицам своих спутников. Но рыцари и воины явно ничего подозрительного еще не услыхали.
И тут что-то шевельнулось в густых древесных кронах как раз надо мной. Я вскинул голову, но ничего не смог разглядеть сквозь плотные слои листвы. Наверное, мне этот шум просто померещился…
А быть может, и нет.
Я придержал свою лошадь, пропустив Энтипи немного вперед, и очутился рядом с Нестором. Тот вопросительно изогнул бровь.
— Я сейчас слыхал что-то странное. Какой-то шелест у вершин деревьев.
— Там, у самых небес? — осклабился Нестор. — Не беспокойся. Какие-нибудь зверьки что-то не поделили. Белки, должно быть.
— Боюсь, как бы это не оказался двуногий зверь.
— Да нет же! Ветки там слишком тонкие, под весом человека они бы, как пить дать, сломались. — Он кивнул каким-то своим мыслям, сунул указательный палец в рот и, обслюнив его, поднял вертикально вверх. — Вот видишь, ветер-то посвежел, А там, наверху, он должен быть еще крепче. Ты его, наверное, и услыхал.
— Может статься. — Я пожал плечами. — Ветер так ветер. Вам видней.
Нестор ласково мне улыбнулся:
— Я хорошо тебя понимаю, оруженосец. Ты впервые выполняешь ответственное задание, потому тебе повсюду и мерещатся опасности и подкрадывающиеся враги. И это, с одной стороны, совершенно правильно — воин должен быть бдительным, от этого ведь его жизнь зависит. Но с другой стороны, Невпопад, слишком уж осторожничать тоже ни к чему. Собственной тени начнешь пугаться. Ты ж ведь не один, дружок, тебя со всех сторон окружают рыцари, сильные и испытанные в боях. Принцесса наша, хотя и… со странностями… но все же нисколько не опасна. Как и этот ее воздыхатель. Ты не нервничай, Невпопад. Так и угробить себя недолго. Глупая была бы смерть…
Это были последние его слова, сказанные за миг до того, как стрела, пущенная откуда-то сверху, пронзила его могучую грудь.
Нестор сперва даже не понял, что произошло, настолько это было внезапно. Он, безусловно, слышал звук спущенной тетивы и наверняка почувствовал толчок в самую середину груди, но осознал, что отряд подвергся нападению и что первой жертвой неприятеля стал он сам, лишь когда, опустив голову, заметил ярко-красное древко и оперение у самого своего лица. Он открыл рот — не иначе как собирался выкрикнуть какую-то команду, — но голос ему уже не повиновался. Еще секунда, и наш командир тяжело рухнул с лошади на твердую землю. Звук падения его могучего тела послужил своего рода сигналом — все рыцари замерли на месте, натянув поводья.
— Враг атакует! — крикнул я, и в ту же секунду вторая стрела, зазвенев, угодила в середину лба моей несчастной лошади. Бедное животное не мучилось: убитое наповал, оно упало, причем так стремительно, что я не успел ни спрыгнуть на землю, ни выпростать ногу из-под тяжелого туловища. Я оказался подмят мертвым телом несчастной Александры и пригвожден к земле.
Отовсюду послышались крики.
— Щиты! — приказывали одни.
— Спасайте принцессу! — требовали другие. Воздух наполнился пением стрел. Многим из рыцарей удалось вовремя прикрыть головы и грудь щитами, таким образом они себя спасли. Другим, не столь расторопным, повезло меньше. То один, то другой рыцарь или оруженосец вдруг свешивались через седла или падали вниз, под копыта, сраженные наповал или тяжело раненные. Следовало признать, что трусливая атака нашего невидимого противника оказалась довольно успешной.
Я поначалу пытался высвободиться из-под тела своей Александры, но после, когда в него со свистом вонзилось несколько стрел, решил повременить. Сама судьба снабдила меня этим подобием щита из плоти и крови — увы, неживым, но до чего же надежным! Мой меч был у меня за спиной, как всегда, ну а поскольку я на ней лежал почти плашмя, то вытащить его из ножен никак не мог. Зато посох, притороченный к седлу, оказался в пределах моей досягаемости, и я, осторожно протянув руку, сумел его вытащить из седельной петли.
«Если мне все же наконец удастся вылезти из-под мертвой кобылы, — подумал я, — испытанное, верное оружие может прийтись очень даже кстати».
Завладев посохом, я решил, что пришло время разобраться, что же все-таки произошло и каковы мои шансы выбраться из этой переделки живым. Первым мне на глаза попался сэр Умбреж. Он спешился и стоял, прикрываясь щитом, с мечом в правой руке. Я невольно им залюбовался: во всем его облике, в позе, хотя и оборонительной, но исполненной тем не менее необыкновенного достоинства, чувствовались безупречная выучка, богатейший воинский опыт, безудержная отвага и неустрашимость.
«Ай да сэр Умбреж!» — пронеслось у меня в голове. Отчего-то вдруг припомнив, каким он впервые предстал передо мной, я не мог не усмехнуться, столь разительным был контраст.
Энтипи тоже не пострадала, хотя и выглядела растерянной и, если только мне это не почудилось, немного расстроенной и сбитой с толку. Ей, вероятно, пришло в голову, что Тэсит не способен устроить массовую бойню ради того только, чтобы похитить возлюбленную. Он мог бы это проделать без всякого кровопролития. Я, кстати говоря, тоже об этом подумал.
Но тут дождь стрел иссяк столь же внезапно, как и начался. Рыцари, оставшиеся в живых — примерно половина нашего отряда, — принялись растерянно озираться по сторонам. И тут совершенно неожиданно для них, но не для меня, сэр Умбреж как ни в чем не бывало зычным голосом скомандовал:
— Щиты не опускать!
— Следует ли нам сомкнуть ряды, сэр? — спросил его один из оруженосцев. По голосу парнишки чувствовалось, что он до смерти напуган, но старается это скрыть.
— Чтобы им удобней было целиться? Еще чего не хватало! Невпопад! Беги прочь что есть сил с ее высочеством, а мы вас прикроем. Выполняй!
Умбреж не догадался взглянуть в мою сторону и потому не подозревал, в каком затруднительном положении я нахожусь.
— Рад бы, да не могу, сэр!
Старик обернулся на звук моего голоса, но наша Энтипи решила вдруг повести себя так, как, по ее мнению, приличествовало принцессе в подобной ситуации.
— Еще чего не хватало! — капризно заявила она. — Ни от кого я не побегу! Мне опасность не грозит. Я…
И тут враг обрушился на нас всей своей мощью.
14

ВЫ НАВЕРНЯКА слыхали о существах, именуемых гарпиями. Об этих ужасных полуженщинах-полуптицах, способных сперва оглушить любого своими пронзительными воплями, а после разодрать на мелкие кусочки огромными острыми когтями.
Однако о некоторых особенностях половой жизни этих тварей мало кому ведомо. Так вот, представьте себе, у гарпий стремление совокупляться и продолжать свой род возникает примерно раз в двадцать лет. Однако подобное желание нисколько не добавляет им привлекательности. Гарпия, ищущая любви, выглядит и ведет себя в точности так же, как когда она жаждет человеческой крови. Половая охота и охота ради пропитания, таким образом, ничем у них не разнятся. Я обо всем этом знаю только понаслышке, мне повезло ни разу в жизни не оказаться объектом каких-либо домогательств со стороны этих отвратительных существ.
Неудивительно, что их готовность спариваться с представителями человеческой расы вызывает у последних мало энтузиазма. Какой же мужчина в здравом уме пожелает совокупиться с этаким чудовищем? Я не исключаю, что постоянные неудачи в личной жизни, тщетные поиски партнера являются одной из причин неизменно дурного расположения духа гарпий. Ведь даже самые отважные из представителей мужского пола, в том числе и те, кто не прочь был бы заняться любовью со столь экзотическим созданием, при виде несущейся на них гарпии ударяются в паническое бегство, поскольку определить, что у чудовища на уме — движет ли ею любовный пыл или жажда убийства, — не представляется возможным. В общем, вам понятно, о чем я: в вопросах продолжения рода гарпии неизменно сталкиваются с огромными, можно сказать, неразрешимыми проблемами.
Но однажды произошло следующее: целая стая гарпий, пребывавших в состоянии любовного томления, приземлилась в колонии прокаженных. К этому времени жажда соединиться с существами мужского пола достигла у этих тварей наивысшего накала, так что о какой-либо разборчивости с их стороны даже и речи быть не могло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92