https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/sayni/
Быстро выскочив на берег, солдаты заняли позицию у подножия скалы. Казалось, целая вечность прошла до того, как до них донесся стук копыт, который, приблизившись вплотную, стих. Амисси, говоря с южным акцентом, негромко спросил:
— Как добраться до Хавенсфорда?
— Это через горы, два дня пути, — последовал столь же тихий ответ.
В темноте Пакс разглядела лишь две неясные тени с головами, скрытыми капюшонами. Незнакомцы полувели, полунесли третьего человека.
— Он живой? — шепотом спросил Амисси.
— Живой, но… — Незнакомец вздохнул.
Пакс и еще двое из группы подошли к нему и взяли на руки застонавшего Кэйла Хальверика.
28
— Нельзя же быть таким беспечным, господин капитан, отходить от своей колонны так далеко. Это чистое безумие. — Голос, говоривший это, был мягок и почти ласков, чего нельзя было сказать о веревках, опутывавших ноги и руки Кэйла. Капитан предпочел не отвечать, и голос продолжил: — Ваше счастье, что мои люди не оказались быстры на руку и не убили вас на месте. А вообще-то мы нечасто принимаем гостей вашего ранга, капитан.
Кэйлу ничего не было видно сквозь мешковину, наброшенную ему на голову и завязанную на шее. Он прикинул, что о его офицерском звании похитители догадались лишь по его форме и сбруе коня. Оставалось надеяться, что они не знали, какой именно капитан попал им в руки.
— Надеюсь, вы меня слушаете внимательно, капитан. — Голос стал чуть более жестким.
Что-то твердое — носок сапога или тупой конец пики — ощутимо ткнулось ему в грудную клетку. Кэйл молчал. Через мгновение более сильный удар пришелся в то же самое место. Хрустнуло сломанное ребро, и Хальверик не сдержал прорвавшегося сквозь зубы стона.
Прежде чем он пришел в себя, чьи-то руки подняли его с земли и резко затянули петлю у него на горле. Одновременно два пальца сильно надавили ему на глаза. Кэйл дернулся. Петля на шее затянулась еще туже. Он попытался не реагировать ни на что, но, когда отсутствие кислорода помутило рассудок, его тело инстинктивно задергалось, отчаянно и безнадежно борясь за жизнь. Вместо облегчения он, уже теряя сознание, ощутил несколько сильных пинков в живот… Когда сознание и слух вновь вернулись к Хальверику, мягкий голос продолжил:
— Как видите, капитан, я должен быть уверен в том, что ваше драгоценное внимание целиком поглощено нашей приятной беседой. Имею я право на такое нахальство?
Кэйл молчал, и веревка на его шее вновь затянулась. Не контролируя себя, он захрипел.
— Вы сказали «да», капитан? Вы уж говорите почетче во избежание недоразумений.
Кэйл с трудом поборол в себе искушение выдать этому негодяю все, что он о нем думает; слишком уж ярко вспомнился ему погибший младший брат Селиам. Но, сжав зубы, Хальверик молчал.
На этот раз ему перекрыли дыхание до полной потери сознания…
— Кэйл, Кэйл, очнись, — сквозь пустоту донесся до него все тот же голос.
Очнувшись, Хальверик потянулся за кинжалом, как всегда делал это в тот момент, когда просыпался, но обнаружил, что его руки связаны. Горло горело, боль пронизывала живот и грудную клетку. Было темно. Он лежал связанный по рукам и ногам, с ужасом понимая, что похитители знают о нем все.
Голос все так же негромко продолжал:
— Кэйл, Кэлиам Хальверик, старший из живых сыновей Алиама Хальверика, его заместитель в роте, его наследник, как я понимаю.
Кэйл понял, что лежит голый на холодном полу. Чья-то рука коснулась его и пробежала по одному из старых шрамов. Хальверик вздрогнул и постарался убедить себя, что это от холода.
— Кэлиам Хальверик, много ли ты стоишь в глазах своего отца? Живым и почти невредимым, если не считать одного кусочка твоего драгоценного тела.
Чужая рука крепко, до боли сжала его мошонку.
— Боюсь только, что враги вашей семьи смогут заплатить мне больше твоего папаши и мне придется отослать ему лишь обрубок некогда полного сил сына, а твои руки, ноги, глаза, уши и язык я раздам страждущим конкурентам. Что молчишь, Кэйл? Начнем, пожалуй, отсюда…
Рука еще сильнее сжала чувствительное место.
Кэйл заставил себя улыбнуться под мешком.
— У меня достаточно взрослых сыновей, и с женой я натешился всласть, — как мог бодро ответил он из-под мешка, закрывавшего ему голову.
— Ну, разумеется. Ты женат, и у вас пятеро сыновей и три, нет — четыре, с младшенькой, дочери. Но неужели ты думаешь, что у меня на севере нет своих людей? И хватит ли тебе пятерых сыновей, если больше ты сделать не сможешь?
Кэйла прошиб ледяной пот. Он судорожно пытался подавить тревогу, убеждая себя, что его семья в безопасности. Но как, как они узнали все так точно? Неужели кто-то из роты его отца оказался предателем?
После долгой паузы голос продолжил:
— Твой отец, Кэйл, совершил страшнейшую ошибку, связавшись с этим обреченным безумцем — герцогишкой Пеланом. И если ему дорог его сын, то пусть Алиам хотя бы на время откажется от этого союза.
— Вряд ли он забудет одного из сыновей, убитого тобою в спину, только из-за того, что ты грозишь ему мучительной смертью другого.
— Какие мучения! Ты пока что цел и невредим. Ребро ты мог сломать и свалившись спьяну с коня. Так ты говоришь, что твой отец решил отомстить за… неужели это был твой брат? Я бы не стал его убивать, знай я, что это не наемный капитанишка, а такая важная птица.
Кэйл надеялся, что Синьява будет считать убийство капитана единственной причиной, побудившей Хальверика выступить против него. По крайней мере это был очевидный и ясный мотив. Об остальных планах отца он предпочел бы не распространяться.
— Потеря одного сына вовсе не означает, что ему будет легче потерять остальных. Скорее наоборот: ты и твои дети стали еще дороже и ближе старику Хальверику. Давай вместе убедим его в том, что его упорство обрекает тебя на смерть — причем не столь быструю, какой умер твой брат. Нет, как жаль, что я не знал, кто это. И все же он был бы жив, выдай он мне ваших пленных из роты Пелана. Так нет же, вы, северяне, вечно выдумываете всякую чушь типа кодекса чести…
Безо всякого предупреждения на грудь Кэйла пролилась какая-то кипящая жидкость.
— Ой! — с притворным удивлением воскликнул невидимый собеседник. — Какой я неловкий. Все пролил.
Боль и отвращение переполнили чашу терпения Кэйла.
— Мерзавец! — крикнул он. — Ты просто бесчестный трус. Твои солдаты повинуются тебе только из страха за свои семьи. А у тебя даже не хватает смелости показаться вместе с ними в бою, когда ты бросаешь их против нас.
Сильные удары обрушились на Хальверика со всех сторон, но он продолжал выкрикивать, пока не потерял сознание:
— Тупой, трусливый и подлый негодяй!
На этот раз он очнулся от страшной боли. Кэйл с трудом осознал, что висит, зажатый в узком пространстве, и может шевелить лишь головой. Связанные руки онемели, при каждом вдохе кололи в груди сломанные ребра. Эта боль была хоть и сильной, но привычной. Другая, рождающаяся раскаленной точкой между ног и пламенем заливающая всю нижнюю половину тела, напомнила ему о том, что произошло. С неожиданным спокойствием Кэйл подумал: хорошо бы истечь кровью и умереть. Жаль, что я не смог посильнее разозлить его, тогда он убил бы меня на месте. Неожиданно мысль Хальверика вернулась к его семье. Пять сыновей, вспомнил он. Больше не будет. Но этого достаточно, чтобы отомстить за него.
Неожиданно кто-то коснулся его ноги, и голос — другой, с северным акцентом, — произнес:
— Ты Хальверик?
Кэйл напрягся, не зная, отвечать ли. Это могло оказаться ловушкой. Чья-то ладонь провела по его ноге, и второй голос произнес:
— Святой Фальк, да они его…
— Тсс, — оборвал его кто-то.
Кэйл почувствовал, как его рук коснулось холодное лезвие; через мгновение пали сжимавшие его веревки, и он бессильно повалился куда-то вниз. Кто-то аккуратно подхватил его и посадил на пол. Дикая боль пронзила его тело, и он, не сдержавшись, застонал.
— Тихо! — строго прошептал первый голос. — Скажи, ты Хальверик?
Кэйл кивнул, а затем, сообразив, что в темноте его знак мог остаться незамеченным, выдавил из себя шепотом: «Да».
— Тогда сцепи зубы и молчи. Мы понесем тебя.
Борясь со страшной болью между ног, Кэйл скрипел зубами и пытался следить за тем, что с ним происходит. Вот скрипнула какая-то дверь, и ему в лицо ударил свежий ночной воздух. На время его положили на землю, и он попытался пошевелить онемевшими руками. Словно поняв его, один из невидимых спасителей стал растирать ему кисти и ступни. Затем его снова подняли на руки и понесли.
— Только тихо, — повторил тот же голос. — Пока молчи, разговоры потом.
— Черт, — прошептал второй. — Кровь. Нужны тряпки.
Какая-то мягкая ткань легла на рану между его ног. Нечто напоминающее бинт наскоро обмотало пояс и ноги Кэйла. Затем на него через голову надели тунику, на ноги натянули широкие штаны. Кто-то дал ему хлебнуть из фляги холодной воды. Кэйл только сейчас понял, что у него во рту застыл какой-то странный привкус — кровь, смешанная со рвотой. Сделав несколько глотков, он услышал:
— Сейчас пойдем. Будет больно. Терпи и молчи.
Темнота чуть рассеялась. Кэйл увидел рядом какие-то тени. Кто-то взвалил его себе на плечи и понес. От боли Хальверик снова чуть не впал в забытье. Остановились его спасители, судя по звукам и запаху, у полевой коновязи.
— Придется верхом, — чуть громче произнес незнакомец. — Слишком далеко. Пешком не успеть.
— Не смогу, — прохрипел Кэйл, в ужасе от одной мысли о седле.
— Тихо! Придется. Или так — или смерть с одного удара. Кости у тебя, не считая ребер, целы. Значит, сможешь…
— Святой Фальк! — прошептал второй. — Мы так никогда…
— Не психуй, Джоури. Давай дурман.
На этот раз к губам Кэйла поднесли флягу с действительно убивающим боль, пахнущим травами снадобьем. Четко отсчитав три глотка, незнакомец убрал флягу:
— Больше нельзя, — сказал он. — Ты не должен отключаться, пока мы не проедем мимо часовых.
Кэйл кивнул. Через минуту боль ослабла, словно отодвинулась куда-то. Его поставили на ноги, затем подвели вплотную к нему коня и вставили его ногу в стремя. Чужие руки помогли ему перенести вторую ногу через спину коня. Одновременно кто-то сел позади седла на круп и, обхватив Кэйла за талию, поддержал его в вертикальном положении. Как при всем этом он не потерял сознания, Кэйл и сам не понял.
— Откинься на меня, и поехали, — сказал человек, сидевший сзади. — Когда доберешься до часовых, тебе придется проехать мимо них одному. Несколько десятков ярдов, не больше. Я пересяду на другую лошадь. — Говоря это, человек приладил к тунике Хальверика плащ с капюшоном. — Запомни: мы — ополченцы из Вонги. Возвращаемся с посланием в наш город. Я — сержант. Ты — рядовой. Молчи, как солдат-первогодок. Если спросят твое имя, ответишь — Сим. Но вообще-то не должны, если только сержант в этот момент не придет проверять, как караул несет службу. Если что-то случится, положись на нас. Второй раз ты в плен живым не попадешь. Все понял? Тогда поехали.
Уже на ходу Кэйл, полуобернувшись, спросил:
— Кто вы?
— Пока что — сержант и рядовой ополчения Вонги. Как-нибудь в другой раз поговорим подробнее. А теперь держись. Почти приехали.
Впереди замаячили факелы, и человек за спиной Кэйла спрыгнул с коня. В первый момент Хальверик чуть не упал. Но каким-то чудом, уцепившись за седло, сумел удержаться верхом и даже чуть присесть.
Раздался оклик часового. Ему ответил уже знакомый голос, говоривший на этот раз с типично южным произношением. О чем шел разговор, Кэйл не разобрал. Сжав зубы, он все свои силы тратил только на то, чтобы не упасть с коня. Сколько они проехали, миновав костер, Кэйл не знал и боялся оглянуться. Казалось, прошла вечность, прежде чем его спутники вновь обратились к нему:
— Можешь ехать верхом?
— Кажется, да, — сам удивившись своему ответу, прохрипел Кэйл; ему впервые показалось реальным то, что происходит, он поверил, что спасение возможно. — Только не галопом, — даже пошутил он.
— Тир! Конечно, нет… Может, привязать тебя поперек седла?
— Нет, я смогу, — ответил он.
— Смотри не упади. Если что, лучше скажи — мы тебя привяжем.
— Не упаду, — еще не очень веря себе, сказал Хальверик.
Сколько они ехали, Кэйл не решился бы определить. Четверть часа? Всю ночь? Боль заслонила собой время. Вдруг чьи-то руки подхватили его, помогли слезть с коня… Послышались другие голоса, и Кэйл вновь подумал о какой-то ловушке. Но, приблизившись, один из незнакомцев сказал:
— Все будет хорошо, сэр. Сейчас мы переправим вас через реку, а там и до наших рукой подать. Вы просто лежите спокойно, берегите силы.
— Но кто… кто вы? — с трудом выдавил из себя Кэйл.
— Никаких имен на этом берегу, сэр, — последовал ответ.
Множество рук подхватили его и переложили на что-то твердое и покачивающееся.
— Удачи вам, сэр, — послышался голос первого из спасителей. — Как-нибудь увидимся.
— А вы… разве вы не идете с нами?
— Нет, мы отправляемся в Вонгу. Спектакль продолжается.
— Великий Тир! — воскликнул кто-то другой. — Опасная у вас роль, ребята. А что, если вас раскусят и схватят?
— Если и раскусят, то не схватят. Кинжалы у нас всегда при себе. Да бросьте вы переживать, братцы. Осенью еще посидим с вами в кабаке, выпьем по кружке эля. Давайте плывите к своим.
Кэйл шепнул:
— Что… что я могу для вас сделать?
— Главное вы уже сделали, капитан. Вы молчали, когда было нужно, и не упали не вовремя в обморок. Это был главный подарок для всех нас — меня, Джоури, да и для вас.
Раздался удаляющийся стук копыт, и Кэйл почувствовал, что поверхность, на которой он лежит, вновь закачалась. Ну конечно, подумал он, река, лодка… Толчок носа лодки о берег вывел его из дремоты новой вспышкой боли. Затем его бесконечно долго несли на прикрепленной к двум жердям парусине. Таким долгим путь ему показался оттого, что каждый шаг отдавался в его теле жалящим укусом боли.
Кэйл лежал, закрыв глаза, когда же он разомкнул веки, восход был уже близок. Он смог наконец разглядеть несших его солдат. Цвет формы было не разобрать, но форма шлема, покрой туник…
— Вы…
— Из роты герцога Пелана, сэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
— Как добраться до Хавенсфорда?
— Это через горы, два дня пути, — последовал столь же тихий ответ.
В темноте Пакс разглядела лишь две неясные тени с головами, скрытыми капюшонами. Незнакомцы полувели, полунесли третьего человека.
— Он живой? — шепотом спросил Амисси.
— Живой, но… — Незнакомец вздохнул.
Пакс и еще двое из группы подошли к нему и взяли на руки застонавшего Кэйла Хальверика.
28
— Нельзя же быть таким беспечным, господин капитан, отходить от своей колонны так далеко. Это чистое безумие. — Голос, говоривший это, был мягок и почти ласков, чего нельзя было сказать о веревках, опутывавших ноги и руки Кэйла. Капитан предпочел не отвечать, и голос продолжил: — Ваше счастье, что мои люди не оказались быстры на руку и не убили вас на месте. А вообще-то мы нечасто принимаем гостей вашего ранга, капитан.
Кэйлу ничего не было видно сквозь мешковину, наброшенную ему на голову и завязанную на шее. Он прикинул, что о его офицерском звании похитители догадались лишь по его форме и сбруе коня. Оставалось надеяться, что они не знали, какой именно капитан попал им в руки.
— Надеюсь, вы меня слушаете внимательно, капитан. — Голос стал чуть более жестким.
Что-то твердое — носок сапога или тупой конец пики — ощутимо ткнулось ему в грудную клетку. Кэйл молчал. Через мгновение более сильный удар пришелся в то же самое место. Хрустнуло сломанное ребро, и Хальверик не сдержал прорвавшегося сквозь зубы стона.
Прежде чем он пришел в себя, чьи-то руки подняли его с земли и резко затянули петлю у него на горле. Одновременно два пальца сильно надавили ему на глаза. Кэйл дернулся. Петля на шее затянулась еще туже. Он попытался не реагировать ни на что, но, когда отсутствие кислорода помутило рассудок, его тело инстинктивно задергалось, отчаянно и безнадежно борясь за жизнь. Вместо облегчения он, уже теряя сознание, ощутил несколько сильных пинков в живот… Когда сознание и слух вновь вернулись к Хальверику, мягкий голос продолжил:
— Как видите, капитан, я должен быть уверен в том, что ваше драгоценное внимание целиком поглощено нашей приятной беседой. Имею я право на такое нахальство?
Кэйл молчал, и веревка на его шее вновь затянулась. Не контролируя себя, он захрипел.
— Вы сказали «да», капитан? Вы уж говорите почетче во избежание недоразумений.
Кэйл с трудом поборол в себе искушение выдать этому негодяю все, что он о нем думает; слишком уж ярко вспомнился ему погибший младший брат Селиам. Но, сжав зубы, Хальверик молчал.
На этот раз ему перекрыли дыхание до полной потери сознания…
— Кэйл, Кэйл, очнись, — сквозь пустоту донесся до него все тот же голос.
Очнувшись, Хальверик потянулся за кинжалом, как всегда делал это в тот момент, когда просыпался, но обнаружил, что его руки связаны. Горло горело, боль пронизывала живот и грудную клетку. Было темно. Он лежал связанный по рукам и ногам, с ужасом понимая, что похитители знают о нем все.
Голос все так же негромко продолжал:
— Кэйл, Кэлиам Хальверик, старший из живых сыновей Алиама Хальверика, его заместитель в роте, его наследник, как я понимаю.
Кэйл понял, что лежит голый на холодном полу. Чья-то рука коснулась его и пробежала по одному из старых шрамов. Хальверик вздрогнул и постарался убедить себя, что это от холода.
— Кэлиам Хальверик, много ли ты стоишь в глазах своего отца? Живым и почти невредимым, если не считать одного кусочка твоего драгоценного тела.
Чужая рука крепко, до боли сжала его мошонку.
— Боюсь только, что враги вашей семьи смогут заплатить мне больше твоего папаши и мне придется отослать ему лишь обрубок некогда полного сил сына, а твои руки, ноги, глаза, уши и язык я раздам страждущим конкурентам. Что молчишь, Кэйл? Начнем, пожалуй, отсюда…
Рука еще сильнее сжала чувствительное место.
Кэйл заставил себя улыбнуться под мешком.
— У меня достаточно взрослых сыновей, и с женой я натешился всласть, — как мог бодро ответил он из-под мешка, закрывавшего ему голову.
— Ну, разумеется. Ты женат, и у вас пятеро сыновей и три, нет — четыре, с младшенькой, дочери. Но неужели ты думаешь, что у меня на севере нет своих людей? И хватит ли тебе пятерых сыновей, если больше ты сделать не сможешь?
Кэйла прошиб ледяной пот. Он судорожно пытался подавить тревогу, убеждая себя, что его семья в безопасности. Но как, как они узнали все так точно? Неужели кто-то из роты его отца оказался предателем?
После долгой паузы голос продолжил:
— Твой отец, Кэйл, совершил страшнейшую ошибку, связавшись с этим обреченным безумцем — герцогишкой Пеланом. И если ему дорог его сын, то пусть Алиам хотя бы на время откажется от этого союза.
— Вряд ли он забудет одного из сыновей, убитого тобою в спину, только из-за того, что ты грозишь ему мучительной смертью другого.
— Какие мучения! Ты пока что цел и невредим. Ребро ты мог сломать и свалившись спьяну с коня. Так ты говоришь, что твой отец решил отомстить за… неужели это был твой брат? Я бы не стал его убивать, знай я, что это не наемный капитанишка, а такая важная птица.
Кэйл надеялся, что Синьява будет считать убийство капитана единственной причиной, побудившей Хальверика выступить против него. По крайней мере это был очевидный и ясный мотив. Об остальных планах отца он предпочел бы не распространяться.
— Потеря одного сына вовсе не означает, что ему будет легче потерять остальных. Скорее наоборот: ты и твои дети стали еще дороже и ближе старику Хальверику. Давай вместе убедим его в том, что его упорство обрекает тебя на смерть — причем не столь быструю, какой умер твой брат. Нет, как жаль, что я не знал, кто это. И все же он был бы жив, выдай он мне ваших пленных из роты Пелана. Так нет же, вы, северяне, вечно выдумываете всякую чушь типа кодекса чести…
Безо всякого предупреждения на грудь Кэйла пролилась какая-то кипящая жидкость.
— Ой! — с притворным удивлением воскликнул невидимый собеседник. — Какой я неловкий. Все пролил.
Боль и отвращение переполнили чашу терпения Кэйла.
— Мерзавец! — крикнул он. — Ты просто бесчестный трус. Твои солдаты повинуются тебе только из страха за свои семьи. А у тебя даже не хватает смелости показаться вместе с ними в бою, когда ты бросаешь их против нас.
Сильные удары обрушились на Хальверика со всех сторон, но он продолжал выкрикивать, пока не потерял сознание:
— Тупой, трусливый и подлый негодяй!
На этот раз он очнулся от страшной боли. Кэйл с трудом осознал, что висит, зажатый в узком пространстве, и может шевелить лишь головой. Связанные руки онемели, при каждом вдохе кололи в груди сломанные ребра. Эта боль была хоть и сильной, но привычной. Другая, рождающаяся раскаленной точкой между ног и пламенем заливающая всю нижнюю половину тела, напомнила ему о том, что произошло. С неожиданным спокойствием Кэйл подумал: хорошо бы истечь кровью и умереть. Жаль, что я не смог посильнее разозлить его, тогда он убил бы меня на месте. Неожиданно мысль Хальверика вернулась к его семье. Пять сыновей, вспомнил он. Больше не будет. Но этого достаточно, чтобы отомстить за него.
Неожиданно кто-то коснулся его ноги, и голос — другой, с северным акцентом, — произнес:
— Ты Хальверик?
Кэйл напрягся, не зная, отвечать ли. Это могло оказаться ловушкой. Чья-то ладонь провела по его ноге, и второй голос произнес:
— Святой Фальк, да они его…
— Тсс, — оборвал его кто-то.
Кэйл почувствовал, как его рук коснулось холодное лезвие; через мгновение пали сжимавшие его веревки, и он бессильно повалился куда-то вниз. Кто-то аккуратно подхватил его и посадил на пол. Дикая боль пронзила его тело, и он, не сдержавшись, застонал.
— Тихо! — строго прошептал первый голос. — Скажи, ты Хальверик?
Кэйл кивнул, а затем, сообразив, что в темноте его знак мог остаться незамеченным, выдавил из себя шепотом: «Да».
— Тогда сцепи зубы и молчи. Мы понесем тебя.
Борясь со страшной болью между ног, Кэйл скрипел зубами и пытался следить за тем, что с ним происходит. Вот скрипнула какая-то дверь, и ему в лицо ударил свежий ночной воздух. На время его положили на землю, и он попытался пошевелить онемевшими руками. Словно поняв его, один из невидимых спасителей стал растирать ему кисти и ступни. Затем его снова подняли на руки и понесли.
— Только тихо, — повторил тот же голос. — Пока молчи, разговоры потом.
— Черт, — прошептал второй. — Кровь. Нужны тряпки.
Какая-то мягкая ткань легла на рану между его ног. Нечто напоминающее бинт наскоро обмотало пояс и ноги Кэйла. Затем на него через голову надели тунику, на ноги натянули широкие штаны. Кто-то дал ему хлебнуть из фляги холодной воды. Кэйл только сейчас понял, что у него во рту застыл какой-то странный привкус — кровь, смешанная со рвотой. Сделав несколько глотков, он услышал:
— Сейчас пойдем. Будет больно. Терпи и молчи.
Темнота чуть рассеялась. Кэйл увидел рядом какие-то тени. Кто-то взвалил его себе на плечи и понес. От боли Хальверик снова чуть не впал в забытье. Остановились его спасители, судя по звукам и запаху, у полевой коновязи.
— Придется верхом, — чуть громче произнес незнакомец. — Слишком далеко. Пешком не успеть.
— Не смогу, — прохрипел Кэйл, в ужасе от одной мысли о седле.
— Тихо! Придется. Или так — или смерть с одного удара. Кости у тебя, не считая ребер, целы. Значит, сможешь…
— Святой Фальк! — прошептал второй. — Мы так никогда…
— Не психуй, Джоури. Давай дурман.
На этот раз к губам Кэйла поднесли флягу с действительно убивающим боль, пахнущим травами снадобьем. Четко отсчитав три глотка, незнакомец убрал флягу:
— Больше нельзя, — сказал он. — Ты не должен отключаться, пока мы не проедем мимо часовых.
Кэйл кивнул. Через минуту боль ослабла, словно отодвинулась куда-то. Его поставили на ноги, затем подвели вплотную к нему коня и вставили его ногу в стремя. Чужие руки помогли ему перенести вторую ногу через спину коня. Одновременно кто-то сел позади седла на круп и, обхватив Кэйла за талию, поддержал его в вертикальном положении. Как при всем этом он не потерял сознания, Кэйл и сам не понял.
— Откинься на меня, и поехали, — сказал человек, сидевший сзади. — Когда доберешься до часовых, тебе придется проехать мимо них одному. Несколько десятков ярдов, не больше. Я пересяду на другую лошадь. — Говоря это, человек приладил к тунике Хальверика плащ с капюшоном. — Запомни: мы — ополченцы из Вонги. Возвращаемся с посланием в наш город. Я — сержант. Ты — рядовой. Молчи, как солдат-первогодок. Если спросят твое имя, ответишь — Сим. Но вообще-то не должны, если только сержант в этот момент не придет проверять, как караул несет службу. Если что-то случится, положись на нас. Второй раз ты в плен живым не попадешь. Все понял? Тогда поехали.
Уже на ходу Кэйл, полуобернувшись, спросил:
— Кто вы?
— Пока что — сержант и рядовой ополчения Вонги. Как-нибудь в другой раз поговорим подробнее. А теперь держись. Почти приехали.
Впереди замаячили факелы, и человек за спиной Кэйла спрыгнул с коня. В первый момент Хальверик чуть не упал. Но каким-то чудом, уцепившись за седло, сумел удержаться верхом и даже чуть присесть.
Раздался оклик часового. Ему ответил уже знакомый голос, говоривший на этот раз с типично южным произношением. О чем шел разговор, Кэйл не разобрал. Сжав зубы, он все свои силы тратил только на то, чтобы не упасть с коня. Сколько они проехали, миновав костер, Кэйл не знал и боялся оглянуться. Казалось, прошла вечность, прежде чем его спутники вновь обратились к нему:
— Можешь ехать верхом?
— Кажется, да, — сам удивившись своему ответу, прохрипел Кэйл; ему впервые показалось реальным то, что происходит, он поверил, что спасение возможно. — Только не галопом, — даже пошутил он.
— Тир! Конечно, нет… Может, привязать тебя поперек седла?
— Нет, я смогу, — ответил он.
— Смотри не упади. Если что, лучше скажи — мы тебя привяжем.
— Не упаду, — еще не очень веря себе, сказал Хальверик.
Сколько они ехали, Кэйл не решился бы определить. Четверть часа? Всю ночь? Боль заслонила собой время. Вдруг чьи-то руки подхватили его, помогли слезть с коня… Послышались другие голоса, и Кэйл вновь подумал о какой-то ловушке. Но, приблизившись, один из незнакомцев сказал:
— Все будет хорошо, сэр. Сейчас мы переправим вас через реку, а там и до наших рукой подать. Вы просто лежите спокойно, берегите силы.
— Но кто… кто вы? — с трудом выдавил из себя Кэйл.
— Никаких имен на этом берегу, сэр, — последовал ответ.
Множество рук подхватили его и переложили на что-то твердое и покачивающееся.
— Удачи вам, сэр, — послышался голос первого из спасителей. — Как-нибудь увидимся.
— А вы… разве вы не идете с нами?
— Нет, мы отправляемся в Вонгу. Спектакль продолжается.
— Великий Тир! — воскликнул кто-то другой. — Опасная у вас роль, ребята. А что, если вас раскусят и схватят?
— Если и раскусят, то не схватят. Кинжалы у нас всегда при себе. Да бросьте вы переживать, братцы. Осенью еще посидим с вами в кабаке, выпьем по кружке эля. Давайте плывите к своим.
Кэйл шепнул:
— Что… что я могу для вас сделать?
— Главное вы уже сделали, капитан. Вы молчали, когда было нужно, и не упали не вовремя в обморок. Это был главный подарок для всех нас — меня, Джоури, да и для вас.
Раздался удаляющийся стук копыт, и Кэйл почувствовал, что поверхность, на которой он лежит, вновь закачалась. Ну конечно, подумал он, река, лодка… Толчок носа лодки о берег вывел его из дремоты новой вспышкой боли. Затем его бесконечно долго несли на прикрепленной к двум жердям парусине. Таким долгим путь ему показался оттого, что каждый шаг отдавался в его теле жалящим укусом боли.
Кэйл лежал, закрыв глаза, когда же он разомкнул веки, восход был уже близок. Он смог наконец разглядеть несших его солдат. Цвет формы было не разобрать, но форма шлема, покрой туник…
— Вы…
— Из роты герцога Пелана, сэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67