— Придется погрызть их сырыми, — мрачно произнесла Пакс.
Сабен попробовал и, поморщившись, сказал:
— Отвратительно на вкус, но как-никак съедобно. Желудку будет чем заняться.
Они начали жевать корешки, оставив по куску хлеба на закуску. Пакс вызвалась дежурить первой, но ее спутники настояли, чтобы она проспала эту ночь целиком.
Ночь выдалась холодной. Подморозило. К утру вся земля была покрыта слоем инея.
17
Двигаясь на почтительном расстоянии вдоль дороги через густой лес, путники вдруг услышали хрюканье. Замерев, они увидели, как навстречу им вылез из кустов на тропинку здоровенный боров и уставился на них маленькими, подозрительно перебегающими с одного на другого глазками. Нос-пятачок часто подрагивал — животное навострило обоняние, зрение и слух. Вскоре из-за спины борова показались еще две свиньи, с шелестом ступавшие по подмерзшим листьям маленькими копытцами. Боров оглянулся, словно следя за тем, как подопечные ему самки переходят тропинку.
— Жареная свинина, — многозначительно произнес Сабен.
Для Пакс эти слова прозвучали магическим заклинанием. Боров же, вновь уставившись на людей, неодобрительно хрюкнул.
— Шум поднимем, — возразила Канна. — Кинжалом его с одного удара не убьешь. А кроме того… вот этого-то я и боялась.
Последние слова Канна произнесла, увидев выскочившего на тропинку и испуганно застывшего на месте мальчишку в драных штанах и куртке на голое тело, с хворостинкой в руках.
— Солдаты… — прошептал он и потянулся к торчавшему за его ремнем ножу.
— Не бойся, — сказала Пакс. — Мы ничего тебе не сделаем.
Парнишка уже собрался было дать деру, но что-то удержало его.
— Ты… ты — девушка? — обалдело спросил он; любопытство взяло верх над страхом.
Пакс и Канна улыбнулись.
— Да, — ответила Пакс. — И вот она тоже. А это твои свиньи?
Мальчишка прищурился:
— А что? Отобрать хотите?
— Нет, — попыталась успокоить его Пакс, — просто спрашиваем. Интересно.
— А вы куда идете? — вопросом на вопрос ответил парень.
На вид ему было лет пятнадцать — невысокий, худой, с рыжей шевелюрой и румяными щеками, он казался совсем ребенком и чем-то неуловимо напомнил Пакс Вика. Тряхнув головой, она ответила:
— Ну как бы тебе сказать, приятель… Мы вот прогуляться решили. Ты не знаешь, где здесь можно раздобыть хорошего эля и вкусно поесть?
Чуть успокоившись, мальчишка с понимающей улыбкой ответил:
— А, так вы в самоволке… Значит, эля хотите попить. Хотя больше всего вы похожи на грабителей. Но если у вас найдется пара-другая медяков, я подскажу, где можно сносно поесть и выпить.
— Грабители? Это мы-то? — с притворным удивлением переспросила Пакс. — Да мы просто перепачкались по дороге, да и проголодались изрядно. А деньги… — Она выразительно позвенела кошельком.
— Ну, тогда вам не найти лучшего места, чем дом моего дяди. Это вон там, вниз по склону, у реки. — Парень показал в сторону юга. — Это не то чтобы настоящий трактир… По крайней мере, он стоит в стороне от дороге, но дядина жена хорошо готовит, и к нам приходят посидеть окрестные фермеры. Зато дядя не платит всякие налоги, как хозяин «Серебряного Фазана», который расположен у моста рядом с самой дорогой. Там, конечно, и выбор побольше, и музыканты играют, но я так понял, вы не очень хотите мелькать в людных местах…
Пакс ухмыльнулась:
— Соображаешь, приятель. Надеюсь, ты и остальное понял. Сделай доброе дело: если увидишь патруль или кого из сержантов — не говори им, что встретил троих изнывающих от тоски по доброму элю самовольщиков.
С этими словами она сунула в подставленную с готовностью руку медную монету.
— А я никого и не видел, — убедительно заявил парень. — Пасу себе свиней… и с самого утра ни души не встречал.
Кивнув на прощание, мальчишка отправился дальше вверх по склону, сгоняя хворостиной свиней в плотную группу.
— Интересно, скольких еще беглецов этот парнишка «не видел», — задумчиво проводила его взглядом Пакс.
— И насколько крепки у него «провалы в памяти», — добавила Канна.
Пакс оглянулась:
— Я понимаю, что мы рискуем, но… Извини, Канна. У меня рука не поднялась бы…
— Да я понимаю. Я, честно говоря, тоже не смогла бы убить его. Будем надеяться, что он отплатит нам добром за добро. Хотя, если кто-нибудь даст ему деньги, как и мы… боюсь, он не устоит.
— Сдается мне, солдаты Синьявы не станут пытаться подкупить мальчишку, — сказал Сабен. — Запугать его — другое дело. Но я думаю, что он тогда и вовсе не расколется. Боюсь только, что они убьют его, не получив никаких сведений и решив убрать свидетеля. Ладно, хватит об этом. Давайте лучше решим, стоит ли идти к его дядюшке…
— Нет… — начала Канна, но Пакс перебила ее:
— Подожди, Канна, давай подумаем. Это ведь шанс разжиться едой. И потом: если мы там появимся, парнишка, может быть, и не станет говорить о нас некоторое время, а если мы пропадем бесследно — то он от удивления сразу же все разболтает. Место там глухое, патрули Синьявы наверняка туда не дойдут. Может, рискнем? Время у нас есть — мы же впереди колонны.
Подумав, Канна согласилась:
— Ладно, попробуем. Если сработает — хорошо, а если нет — все равно без еды нам троим до Ротенгри не добраться. Теперь вот что: на случай появления здесь дозоров Синьявы — пусть никто не знает, сколько нас тут. В дом пойдет только кто-то один.
— Я! — в один голос воскликнули Сабен и Пакс.
— Пойдет Сабен. Здесь, на юге, женщина-солдат вызывает слишком большой интерес. Мы с Пакс будем оставаться в укрытии. Если что случится, Сабен, крикнешь только одну цифру — сколько их там. Если мы сможем, то попытаемся вытащить тебя. Но лучше не доводи дело до стычки. Если почувствуешь, что что-то не так, — сразу разворачивайся и бегом в лес.
Спустившись по склону, они остановились на опушке у луга, спускавшегося к неширокой реке. Почти у самого берега на краю леса стояло несколько домов. Над крышей самого большого из них торчали две трубы, над одной из которых поднимался густой дым. Пакс и Канна стали обходить луг по краю леса, чтобы скрытно зайти к дому с другой стороны, а Сабен пошел через луг напрямую.
Где-то на полпути он был замечен игравшими между домами детьми. Те испуганно закричали:
— Мама! Мам, там чужой человек!
Дверь большого дома со скрипом распахнулась, и в ней показалась высокая полная женщина.
— Добрый день, матушка, — поприветствовал ее Сабен, подойдя ближе. — Я тут в лесу встретил парнишку со свиньями, так вот он сказал мне, что у вас можно перекусить, и к тому же подешевле, чем в «Серебряном Фазане».
Пакс не расслышала, что ответила женщина, зато заметила, как между вторым домом и амбаром промелькнул силуэт осторожно крадущегося человека.
— Проследи за ним, — шепнула она Канне, — а я пока прикрою Сабена.
Тот стоял спокойно, опершись на створку ворот перед загоном для коз. За его спиной вдруг что-то промелькнуло. Пакс присмотрелась: через тропинку, видимо ведущую от фермы к дороге, перебежал человек, направившийся затем через кусты прямо к Пакс и Канне. Остановился он у раскидистого дерева в каких-то десяти ярдах от неподвижно застывшей Канны и снял с плеча охотничий лук. Кивнув головой. Канна стала осторожно пробираться через кусты, заходя в тыл стрелку. Пакс продолжала внимательно следить за тем, что происходило перед домом.
— Заходи в дом, пока я приготовлю, — предложила хозяйка Сабену. — Отдохнешь, попьешь чего-нибудь.
— Спасибо, матушка, как-нибудь в другой раз. Я лучше здесь подожду. Негоже без самого хозяина чужому человеку в дом заходить.
— Ладно уж тебе церемониться-то, — усмехнулась женщина. — Хорошо, дело твое. Хлеба я прямо сейчас принесу, а остальное придется подождать… Ну что, измучился, наверное? Тяжело ведь одному в дороге-то.
— Когда домой идешь, одиночества не чувствуешь, — заявил Сабен вполне уверенным голосом.
— Да… А далеко до дома-то? Если не секрет, конечно…
— Ой, мамаша, далеко. Да еще ведь того и гляди — поймают. Приходится в обход идти, не по дорогам. Командир-то наш наверняка патруль выслал по мою душу. Да, этак я еще не скоро подружку свою увижу.
Пакс слушала и удивлялась — она никогда не думала, что у Сабена такое богатое воображение.
— Я почему спросила, — продолжала женщина, — что ты так много всякой еды заказал. Одному столько и не съесть, даже такому здоровому парню, как ты.
— Э, матушка, вот подождите — подрастут ваши детки, тогда не так заговорите. У меня в семье всегда жаловались, что я ел больше двух взрослых мужиков. Родители были рады-радешеньки, когда меня в ополчение забрали, хоть я и работник не из последних был.
— А обрадуются они тебе, когда вернешься?
— Еще бы, и не только они. Я же сказал точно — день в день, когда моя служба кончается. Вот моя милая и ждет не дождется. А после срока может и не дождаться, она у меня своенравная. А тут мне и говорят: служи еще полгода. Я не дезертир и не предатель. Но мне что за дело до их разборок? Я свое отслужил — чего мне там дальше делать? Того и гляди невеста за другого выйдет.
Женщина усмехнулась и мягким голосом, словно невзначай, заметила:
— Хороший ты парень. Наверное, всю службу денежки копил — милой на подарки. Так ведь?
— Ну, как сказать… — Голос Сабена изменился. — В ополчении много не накопишь, это не у наемников. Так, на сладости хватит.
— Да ладно уж тебе прибедняться, — усмехнулась хозяйка и скрылась в доме.
В этот момент Пакс увидела, что за углом, невидимый Сабену, появился человек, в руке которого блеснул клинок. Еще одна тень промелькнула за сараем. Пакс заволновалась, не зная, где Канна и удалось ли ей подобраться к человеку с луком.
Дверь снова распахнулась, и на пороге показалась хозяйка с мешком, из раскрытой горловины которого шел пар.
— Держи, солдатик, — сказала она, ставя мешок на изгородь загона. — Горячий хлеб, сыр, жареная курица… Я там от себя еще пару лапок добавила. Это бесплатно.
— Спасибо, матушка, — сказал Сабен, протягивая женщине деньги.
— И тебе спасибо, солдатик, — ответила она, убирая монеты в карман передника.
Пакс увидела, как человек с мечом стал, согнувшись, пробираться за забором поближе к углу двора. Заняв удобную позицию, он замер.
— Ну, дай я тебя поцелую на прощание, — сказала женщина. — Удачи тебе в пути, и пусть твоя милая дождется тебя.
Она шагнула вперед и попыталась сильной рукой пригнуть голову Сабена к себе. Тот отступил на шаг и отмахнулся:
— Ой, не надо, матушка, я ведь грязный такой, только вас перемажу. Спасибо за добрые слова, удача и вам улыбнется.
С этими словами Сабен затянул мешок и, развернувшись, быстро зашагал через двор прочь от дома.
— Грабят! — закричала вдруг женщина. — Ворюга! На помощь!
Сабен обернулся и увидел, как из-за изгороди и сарая выскочили два человека с явно недружелюбными лицами.
— Негоже так врать, матушка, в ваши-то годы! — воскликнул он, размахивая мешком, чтобы задержать нападавших и вынуть кинжал из ножен.
Пакс, услышав шум в том месте, где находился человек с луком, не пригибаясь, бросилась вперед, ворвавшись во двор совершенно неожиданно для нападавших. Один из них сжимал в руке короткий прямой меч с широким клинком, другой был вооружен изрядно заржавевшим мечом с волнистым лезвием. Ни у одного из нападавших не было ни доспехов, ни щита.
Пакс отскочила от просвистевшего в воздухе клинка, поднырнула под колющий удар, нацеленный ей в голову, а затем, когда противник занес меч для третьего удара, резко метнулась вперед и вонзила ему кинжал в бок, под поднятую руку. Человек застонал и повалился на колени. Подхватив упавший из его рук меч, Пакс бросилась на помощь Сабену, который медленно отступал к реке, парируя удары клинка с волнистым лезвием. Одновременно хозяйка, подняв над головой длинное полено, стала подходить к Сабену сбоку. Пакс, решив, что имеет право забыть о кодексе поединка, одним ударом сзади раскроила нападавшему череп. Тот замер и, не издав ни звука, повалился на землю. Сабен тотчас же подхватил освободившийся меч.
— Убийцы! — завопила женщина, бросаясь к Пакс. — Бандиты! Я вам покажу…
Ее фразу оборвал Сабен, неожиданно кольнувший ее сзади острием меча.
— Успокойтесь, матушка, — негромко, но строго сказал Сабен. — Не мы это начали, и у нас вовсе нет желания убивать всех подряд. Так что в ваших интересах вести себя повежливей.
— Брось полено, — скомандовала Пакс.
Женщина злобно поглядела на нее, но повиновалась.
Сабен улыбнулся Пакс через плечо женщины:
— Надо же, какая встреча. И, признаться, храбрая незнакомка, ты появилась весьма вовремя. Пожалуй, я попросил бы тебя пойти вместе со мной в мою родную деревню. Будешь самой почетной гостьей на моей свадьбе. А сейчас, если, конечно, хозяйка не возражает, эта молодая леди заглянет в дом, чтобы выяснить, не ждут ли нас еще какие-нибудь сюрпризы.
Лицо женщины покраснело, глаза налились кровью, казалось — она вот-вот лопнет от переполнявших ее чувств. Но на слова Сабена она не ответила. Пакс, оглядев двор и бросив взгляд на лес, заметила поданный Канной сигнал. Видимо, стрелка можно было больше не опасаться.
Повернувшись к женщине, Пакс сказала:
— А что, пожалуй, я и вправду посмотрю, можно ли в доме чем-нибудь поживиться.
— Ой, не надо! Детки мои! Только не убивайте детей! — заголосила женщина, но что-то в ее голосе показалось Пакс подозрительным.
— Ничего с твоими детьми не станет, если они не будут нападать на нас с оружием. Сдается мне, у тебя полон дом добра, отнятого у несчастных путников или снятого с их трупов.
На лице женщины был написан преувеличенный страх, а в глазах застыла надежда. Пакс подмигнула Сабену, и тот вновь осторожно кольнул хозяйку в мягкое место, заставив ее развернуться к нему лицом. Пакс быстро перепрыгнула через изгородь загона, проскочила между сараем и амбаром и оказалась у черного хода в дом прежде, чем женщина разгадала ее замысел. Пакс заметила, что Канна переменила позицию так, чтобы видеть заднюю дверь дома. Глубоко вздохнув, Пакс резко распахнула тяжелую дверь.
Как она и рассчитывала, оставшиеся защитники заняли позицию у выхода во двор, поджидая ее по обе стороны от противоположной двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67