Неожиданно раздались отчетливо различимые голоса всадников:
— Да нет здесь никого. Если бы кто-то и сбежал, в такую погоду мы точно накрыли бы их в той хижине дровосека. Ни один нормальный человек не стал бы торчать ночью под открытым небом, зная, что рядом есть крыша.
— Точно. А если кого мы и упустили, так наверняка беглецы уже ушли далеко отсюда.
— Нет, мы подошли к форту уже под вечер. Ночью никто через лес не попрется. Не забывай, эти наемники ведь не местные и окрестностей не знают… Похоже, остался только тот большой малинник по склону, но эскадрон Паллека его еще вчера обшарил.
— Да уж, обшарил. Пустили несколько дюжин стрел в кусты да поорали страшными голосами. Хотя, я думаю, такое приглашение кого хочешь заставит вылезти. Но это пусть остается на совести лентяя Паллека. А нам приказано обыскать этот участок — и мы будем это делать, пока нас не отзовут назад.
— Согласен… Я только вот что думаю: мы же шли снять осаду с Ротенгри. Чего это начальству приспичило брать штурмом этот заштатный форт ради того, чтобы взять в плен с полкогорты наемников? Их после штурма больше и не останется.
— Не знаю. Начальству виднее. Сдается мне, что господин что-то задумал. Может быть, он хочет перерезать всех солдат этого герцога… ну, как его там… его еще Рыжебородым называют. Наверное, это сможет натравить его на тех зеленых и заставит уйти из-под Ротенгри.
— Может и так. Да, наш господин Синьява — мастер на всякие фокусы.
Голоса стали стихать, продвигаясь дальше вдоль лесной опушки.
Троица беглецов долго сидела неподвижно в своем убежище, прежде чем перевела дух.
— Значит, они повсюду разыскивают тех, кто не успел добежать до форта и не был убит в первые минуты, — прошептал Сабен.
— Я не совсем поняла, зачем им понадобилось штурмовать форт, — сказала Пакс.
— Синьява… Синьява, — бормотала Канна. — А, вспомнила! Хорошего мало, если это действительно он.
— А кто это?
— Было бы лучше, если бы я ошибалась, но, по-моему, Синьява — это и есть Медовый Кот. Слышали о нем?
Пакс и Сабен передернулись:
— Да уж, наслышаны… Но что нам теперь делать?
— Пробираться к нашим. Герцогу эти сведения важны как ничто другое. Эх, знать бы еще, куда они поведут пленных.
— И будут ли они упорно штурмовать форт, чтобы взять в плен остальных.
— Да, сколько всего узнать нужно: куда они идут, когда и по какой дороге…
— Может быть, я смогу подобраться к ним поближе и выяснить что-нибудь, — предложила Пакс.
— Подожди, — ответил Сабен. — Туман, конечно, прячет нас, но и наскочить на патруль в такой пелене — тоже проще простого.
— Дорогу-то мы найдем? — спросила Канна.
— Да, — успокоила ее Пакс. — Мне кажется, что нужно уйти еще немного на юг через лес, а затем свернуть на запад и выйти на дорогу.
Сабен помог Канне встать, и беглецы, осторожно ступая, замирая при каждом звуке, стали углубляться в лес. Продираясь в густых зарослях в предрассветных сумерках, Сабен вдруг поинтересовался:
— Слушай, Пакс, а откуда ты сейчас знаешь, где юг?
— Помнишь вид со стены? На южном холме, на самом гребне, торчали пихты, выстроившись словно на параде. Я еще подумала, не высадили ли их так ровно специально.
— Как ты их отличаешь? Издалека мне что пихта, что сосна…
— Не забывай, откуда я родом, — усмехнулась Пакс. — Уж пихту-то я отовсюду отличу.
Действительно, вскоре они подошли к вершине холма, пригнувшись, пересекли поросший лишь кустами участок склона, перевалили через гребень с ровным рядом пихт и чуть быстрее стали спускаться по дальней стороне пригорка.
— Ну а теперь? — спросил Сабен.
— Теперь — остановимся ненадолго и прикинем, что к чему, — сказала Пакс, поглядывая на бледную и изрядно запыхавшуюся Канну.
Найдя несколько валунов, приятели уселись между ними, прислонившись спинами к камню. Пакс достала из вещмешка котелок с остатками малины. Сунув в рот горсть ягод, она поинтересовалась:
— А есть у кого-нибудь огниво?
— Зачем тебе? — удивился Сабен. — Не будешь же ты здесь разводить костер.
— Здесь нет, а попозже понадобится.
Сабен покачал головой:
— Я свое оставил в форте. Чего его было с собой таскать?
Канна пошарила в поясном кошельке и сказала:
— У меня с собой.
— Вот и отлично, — заявила Пакс. — Наши дела не так уж плохи. У нас есть чем разжечь костер, есть в чем готовить…
— Только готовить нечего, — напомнил Сабен.
— Ну и что? Могло быть и хуже. Мы, по крайней мере, живы и не в плену. Если бы еще и Канну не зацепило…
— Если бы да кабы… — передразнила ее Канна. — Ничего страшного. Побаливает, конечно, когда рукой двигаю, но так и должно быть.
Несмотря на уверенный тон Канны, Пакс заметила, что ее голос был слабее, чем обычно. Подумав, Пакс заявила:
— Не знаю, как вы, а я хочу отдохнуть.
— Согласен, — подмигнул ей Сабен. — Теперь скажи мне вот что: как ты вычислила юг, я понял. Но вот на западе я что-то никаких пихт не припомню…
Паксенаррион, несколько минут назад еще сама не знавшая, как они будут искать запад без солнца, вдруг вспомнила:
— Ближайшая каменная гряда идет приблизительно с востока на запад.
— Слушай, а ведь точно. Только, боюсь, тяжело будет идти по камням.
— Хорошо бы найти тропинку.
— Мы, конечно, можем найти, — заметила Канна, — но и патрули Синьявы тоже могут поехать по ней.
— Да, об этом я не подумала. Ладно, как-нибудь проберемся.
Доев за разговором ягоды, приятели внимательно оглядели пустой котелок. Первым высказался Сабен:
— На будущее это нам будет уроком. Куда бы мы ни шли, всегда нужно носить с собой трехдневный запас еды, огниво, бинты… Что там еще?.. Да, желательно взять мулов, седла, телегу с походным шатром… — Пакс и Канна фыркнули, а Сабен продолжил: — И все это нужно рассовать по карманам, чтобы оставить вещмешок пустым для более важной ноши. Так вот, в следующий раз…
— Надеюсь, следующего такого раза не будет, — вздохнула Канна.
— Брось ты грустить, — воодушевленно продолжал Сабен. — Выберемся, сообщим, что нужно, герцогу, вернемся и дадим прикурить этим мерзавцам.
Пакс уже живо представляла, как они участвуют в освобождении пленников вместе со своими товарищами, но Канна охладила ее фантазии.
— Если у нас и есть шанс совершить все это, то нам придется зубами вырвать его у судьбы. Зубами придется выгрызать свое право на жизнь. Я не преувеличиваю. Вы просто еще не осознали, в какую историю мы влипли. Это вам не сказки про героев, это жизнь. Честно говоря, я далеко не уверена, что мы доберемся до Ротенгри, но попытаться мы обязаны.
— Да я понимаю, — вздохнул Сабен. — Мы ведь не разведчики-профессионалы. И все же будет легче, если мы станем воспринимать это как просто захватывающее приключение. Хотя я могу и ошибаться.
— Главное — не заблуждаться в отношении того, что нам предстоит не прогулка за ягодами, а опаснейший переход.
Пакс кивнула:
— Да, Канна, мы все понимаем. Слишком многое может помешать нам. И нам с Сабеном очень нужен твой опыт, твои советы. Главное, чтобы хоть кто-то из нас троих сумел добраться до лагеря роты.
Пакс отхлебнула из фляжки и вдруг забеспокоилась:
— А как у нас с водой?
— У меня меньше, чем полфляги, — ответила Канна. — Неплохо бы вернуться к ручью.
— Я схожу, — предложил Сабен. — Если на обратном пути я сразу не найду вас, то трижды прокричу совой.
Взяв фляги, Сабен исчез в тумане. Проследив за ним взглядом, Пакс обернулась к Канне и спросила:
— Слушай, а как ты думаешь — этот Синьява пойдет к Ротенгри через Сореллин или в обход?
— Думаю, что через город он не пойдет, даже если его там примут. Слишком рискованно для его бандитской армии. Я думаю, что он пойдет тем же путем, что и мы.
— Будем надеяться, это займет у них не неделю, как у нас, а дней восемь-девять — с такой-то колонной, да еще с пленными. Главная проблема теперь для нас — еда. Пару дней мы на одной воде и ягодах пройдем, но не неделю. Может быть, купим что-нибудь по дороге? У меня остались одна серебряная монета да несколько медяков.
— Посмотрим. Боюсь, если нас увидят, то кто-нибудь да сообщит Синьяве, что неподалеку сшивается несколько солдат. Тогда нам от облавы не уйти. Если идти позади колонны на безопасном расстоянии, то можно их потерять. В общем, придется рассчитывать на то, что удастся раздобыть в лесу… или украсть.
— Украсть?! — воскликнула Пакс. — Но ведь это запрещено…
— А то я не знаю. Но это лучше, чем быть пойманными. Потом доложим герцогу, и он возместит пострадавшим убытки.
Пакс вздохнула. Дело действительно оказалось серьезней, чем она предполагала.
— Но если мы хотим быть достаточно близко к колонне, чтобы не потерять ее из виду, мы рискуем нарваться на патрули боевого охранения.
— Да, это так. Если бы мы знали точно, куда они идут и какой дорогой, мы бы пошли вперед, и это было бы лучшим выходом. Но опять — «если, если»… — Канна вздохнула и поудобнее оперлась спиной о камень. Подумав, она сказала: — Слушай, Пакс. Если эти бандиты пойдут так, как положено воинской колонне, то вперед будет отправлено двойное полукольцо разведчиков на лошадях, плюс цепь пехотинцев, боевое охранение пойдет по флангам. Да еще арьергард… Боевое охранение обычно идет на расстоянии видимости от колонны. А разведка может уходить и далеко вперед. В первые дни нам придется особенно тяжело, пока мы не приспособимся к их охранению.
— Даже не знаю, за что молиться — за дождь, чтобы слякоть задержала их, или за хорошую погоду, чтобы нам было легче идти.
— В любом случае нам придется несладко. Лучше быть готовыми ко всему. Да, Пакс, еще одно дело…
— Да, Канна?
— Нам нужно условиться, кто будет командиром. Ты понимаешь, так нужно, хоть нас всего трое…
Пакс удивленно посмотрела на нее и решительно ответила:
— Конечно, ты. Канна. Ты же опытнее нас. По-моему, это само собой разумеется…
— Нет, я ведь даже не командир отделения. Так что по званию мы равны.
— Ну и что? В нашей ситуации опыт куда важнее.
— Я понимаю, но ведь я ранена… В общем, я не имею права приказывать вам, если вы не…
Ее речь прервало троекратное уханье совы.
— Это Сабен, — сказала Пакс и попыталась ответить ему таким же уханьем.

— Держите воду, — протянул им фляги Сабен. — И вот еще. — И он высыпал им в ладони по горсти орехов. — Нашел у ручья. Правда, больше там нет, да и долго задерживаться я не решился. Туман рассеивается.
— Правильно, — согласилась Канна. — Пора двигаться к дороге. Слушай, Сабен, мы тут с Пакс обсуждали, кому из нас быть за старшего.
— Как — кому? Конечно, тебе. Канна. Ты больше прослужила и лучше знаешь, что делать.
Канна вздохнула с облегчением:
— Честно говоря, я тоже так думала, но боялась напрашиваться. Но учтите, если со мной что-нибудь случится…
Сабен перебил ее:
— Пакс будет командовать мной. Но, Канна, надеюсь, ты не хочешь так опозорить на ту подругу. Ты только представь: Пакс — командир Сабена. Так что ты уж не торопись на тот свет.
— Тебе все шутки шутить. Ладно, я-то не тороплюсь, но…
— Никаких «но», как любят говорить наши капралы и командиры отделений. — Сабен упорно не желал вести разговоры о смерти, считая, что и без того она слишком близко подошла к ним троим.
— Хорошо, — вздохнула Канна. — Тогда слушайте меня. Если я что-то упущу, дополняйте. Нам нужно звать, куда они направляются. А значит, придется идти неподалеку от колонны и в то же время не попасться на глаза разведчикам. Если Синьява пойдет к Ротенгри, мы останемся вместе. Если же он направляется в другое место или решит пойти окружным путем, нам придется разделиться. Один поспешит к герцогу, уже не прячась по лесам, а двое будут следовать за колонной.
— Канна, — тихо спросила Пакс, — а мы ничем не сможем помочь пленникам? Еще по дороге?
Канна мрачно покачала головой:
— Нет. Посуди сама: что значит помочь? Освободить — вот единственная помощь. А это нам не под силу, и придется с этим смириться. Единственный их шанс на освобождение — это если мы сумеем добраться до герцога.
Пакс понимающе, но неохотно кивнула. Сабен что-то буркнул себе под нос.
— Дальше, — продолжила Канна. — Если кого-то из нас схватят или убьют или еще что-нибудь случится, — оставшиеся должны идти дальше. Никаких возвращений и благородных жестов. Помните: главное — предупредить наших. Ясно вам?
Примириться с этим было еще труднее. Оставить раненого товарища? Это казалось Пакс просто невозможным. Сабен не сдержал своих мыслей:
— Нет, Канна. Вот, например, ты сейчас ранена. Если твоя рана воспалится и ты не сможешь идти, я что — должен оставить тебя и…
— Да! Мы не друзья-приятели. В первую очередь мы солдаты! И выполнить задание для нас важнее всего. Да поймите вы наконец. Если двое из нас останутся помогать безнадежному третьему, то погибнут все те, кто уже в плену, многие из тех, кого Синьява застанет врасплох под Ротенгри, и те, кто сейчас держит оборону в форте. Теперь ясна арифметика? Одна жизнь или несколько — тут не до сентиментального благородства.
— Все понятно. Канна, — сказала Пакс, вставая и помогая ей подняться. — Надеюсь только, что до этого не дойдет.
— Я тоже. Так, теперь о том, как будем идти. Для связи чаще пользуйтесь жестами, а не словами. Сами могли убедиться, как далеко разносится речь. А теперь — пошли. Пакс, веди нас на запад. Если ошибешься немного — не страшно, потом скорректируем направление по солнцу. Главное — не вернуться обратно на север. Боюсь, второй раз нам уже может и не повезти. — И Канна невесело усмехнулась.
Пакс огляделась:
— Я постараюсь, — ответила она.
Туман почти рассеялся, путь вперед стал виден на несколько шагов. Пакс, идя вдоль гряды, все время поглядывала на гребень, надеясь, что память и чувство ориентации ее не подвели. Влажные прошлогодние листья под ногами почти не шуршали, позволяя идти свободно, не опасаясь наделать много шума. Ничто не нарушало тишины, кроме раздававшейся время от времени где-то за их спинами барабанной дроби.
15
Пакс еще раз мысленно проверила составленный ею маршрут: малинник, где их троих застало нападение Синьявы, находился к югу от юго-западной башни форта;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67