Высокий дородный мужчина в зеленом фартуке выскочил им навстречу.
— А, Маттис Стэммел пожаловал, — радостно приветствовал он сержанта. — А это кто — пополнение? Рад познакомиться, ребята. Солдаты герцога Пелана — всегда желанные гости в моем заведении. Что будем заказывать?
— Знаешь, Больнер, принеси-ка нам хорошего эля, и побольше! Я полагаю, у нас есть повод красиво пообедать.
— Где присядете? Здесь или в отдельной комнате?
Стэммел оценил шутку трактирщика и рассмеялся:
— Неужели ты думаешь, будто герцог стал платить первогодкам столько, что они каждый выходной смогут заказывать себе кабинет?
— А разве не так? Тут поговаривают, что, судя по договору с герцогом, вам за каждый медяк должны по золотой монете платить.
— Неужели? Слушай больше. Да и что нам, бедным солдатам, до договоров и прибылей начальства. Мы ведь, того и гляди, помрем от голода и жажды прямо в твоем кабаке, создав ему дурную славу.
В зале раздался взрыв хохота посетителей.
— Садимся здесь, — показал Стэммел на длинный стол почти в центре зала.
— А почем здесь эль? — с деланным равнодушием осведомился Сабен, позвякивая монетами в кошельке.
— В прошлый раз, когда я был здесь, он стоил три пажа кружка и один нити — кувшин. Дешевле, чем где-то, дороже, чем еще где-то. Но, по крайней мере, Больнер не разбавляет свой эль и не согласится за деньги подсыпать в него дурман или яд, как это подчас делают другие трактирщики. В общем это хорошее место и безопасное — насколько таверна вообще может быть такой. Кроме того, зарубите себе на носу: ни Больнеру, ни любому другому трактирщику нельзя доверять секретов. Как козлу — сторожить капусту. Эти ребята любую информацию превращают в деньги. Так что если кого-нибудь застанут за разговорами о делах роты, о которых посторонним знать ни к чему, объясняться будете со своими капитанами.
— Эй, сержант Стэммел! — Голос принадлежал толстому человеку с красной физиономией, сидевшему за соседним столом. — Что, все поучаешь своих новобранцев? Нравится чувствовать себя умным?
Пакс обалдело перевела взгляд на Стэммела. Тот улыбался, но глаза его были холодны:
— Дорогой мой Локлинн, если бы они были новобранцами, я бы еще мог их поучать. Но это мои младшие товарищи по оружию, рядовые нашей роты и, наконец, просто мои друзья. А как дела у тебя, как баронесса?..
Не дослушав Стэммела, толстяк рявкнул:
— Эти-то сопляки тебе товарищи? Да я таких щенков дюжину за раз уложу. Смотри-ка, как они к тебе липнут — подлизываются. Особенно вон та рыжая девчонка. Как, ничего подружка, а? Не уступишь?
Стэммел под столом наступил Пакс на ногу:
— Знаешь, Локлинн, зря ты их так недооцениваешь. Видать, от долгого сидения без дела ты перестал отличать молодость от слабости. А зря. Кстати, приходи завтра к нам на тренировки. Я с удовольствием уступлю тебе эту девчонку. Только не пожалей: она, особенно если ее разозлить, таких, как ты, одним ударом разрубает от макушки до… сам знаешь какого места. Учти, ее учил я, а я за своих учеников отвечаю.
Пакс увидела, как толстяк на глазах побледнел: он переводил взгляд со Стэммела на нее, удивленно подняв брови.
— Ну что ж, прошу прощения за дурацкую шутку в адрес боевого приятеля, — выдавил Локлинн. — Ты только посмотри на эту волчицу! Ну и взгляд. Нет, ребята, не хотел бы я попасться под горячую руку этой верной ученице бравого сержанта. — Вскочив на ноги, толстяк преувеличенно вежливо поклонился: — Надеюсь, вас устроят мои извинения, или вы желаете иной сатисфакции?
Пакс желала только одного — вскочить и врезать этому жирному борову по первое число. Сабен успокаивающе положил ей руку на плечо.
— Мы были бы удовлетворены, — медленно произнес Стэммел, — если бы смогли выпить наш эль в тишине и спокойствии.
— А вот выставить меня отсюда ты не имеешь права! — пьяным голосом заорал толстяк. Пакс неожиданно осенило, что он был не столько пьян, сколько напуган. — Никаких прав у тебя нет, сержант, — продолжал паясничать Локлинн. — Не забудь, у меня самого солдаты есть и лишняя стрела всегда найдется. Да и меч мой всегда к твоим услугам…
— Тихо ты, Локлинн. — Один из сотрапезников толстяка дернул его за рукав. — Успокойся, не заводись.
Наконец приятелям Локлинна удалось усадить его и заставить замолчать.
Пакс вздрогнула и чуть не вскочила, когда перед ней с грохотом опустился поднос с большим кувшином эля и несколькими кружками. Две девушки-официантки и сам Больнер быстро разлили эль на всех. Стэммел добродушно улыбнулся озабоченно поглядывавшему на соседний стол трактирщику и поинтересовался:
— Ну что у тебя сегодня, Больнер? Чем угостишь?
— Как обычно. Если вы хотите просто посидеть, перехватить что-нибудь, а пообедаете в казарме, то я рекомендую ветчину — уже порезана, свежий хлеб — еще горячий, сыр, кстати, твой любимый, из Стерри, что еще… запеченную дичь — несколько пташек у меня прямо в духовке… так, сладости — пироги, крем, фрукты, правда, клубники только порции на две… Если что посерьезнее — рыба, но предупреждаю, в это время года — только речная, на любителя. Рекомендую отличный грибной суп. Это у нас новое блюдо. Если отдельно с хлебом — пять пажей. Можно заказать вместе с общей закуской.
— Ну и сколько это будет?
— Если все закажут и закуску, и что-нибудь из горячего, пожалуй, я сброшу немного, ну, скажем, по одному нити с каждого, включая эль.
Стэммел обвел глазами солдат и сказал:
— Цена — средняя для таких заведений. Но готовят здесь лучше, чем во многих других местах.
Все закивали головами. Получив согласие клиентов, трактирщик резво побежал на кухню давать указания повару. Пакс обернулась, чтобы посмотреть на пьяного толстяка, но соседний стол был пуст. Видимо, друзья Локлинна сочли за благо увести бузотера от греха подальше.
— А кто это был? — спросила Пакс Стэммела.
— Ты о ком? А, этот краснорожий? — Она кивнула. — Когда-то давно он служил у нас в роте, потом по окончании очередного срока ушел. Впрочем, его никто особо и не удерживал. Сейчас он вроде бы командует стражей одного местного барона. Говорят, что баронессе он порой заменяет мужа, что в общем-то полбеды, а барону во время путешествий — баронессу, что уже ни в какие ворота не лезет.
— Мне так хотелось… — начала Пакс, но Стэммел оборвал ее: — Ни в коем случае! Никаких драк и поножовщины в городе. Заруби себе это на носу. Кстати, всех касается. Правило точно такое же, как в казарме. Никакой повод — не повод, кроме открытого нападения. У нашей роты никогда не было репутации хулиганов и дебоширов.
— Но он позволил себе такие гадости в адрес Пакс! — не выдержал Сабен. — Почему мы должны терпеть такое?
— Потому что мы хотим приходить сюда и есть, не опасаясь быть отравленными, приходить на рынок и покупать, а не видеть перед собой закрытые лотки и лавки. Наконец, если на кого из нас и нападет какой-нибудь отъявленный бандит, то горожане будут на нашей стороне — вызовут патруль, вмешаются в драку или хотя бы не оставят подыхать на улице в луже крови. Поймите вы: нам здесь не нужны неприятности, мы в городе отдыхаем. А за сломанную в драке челюсть — свою или противника — нам не платят. Да, в конце концов, если мы уверены, что любой из нас в два счета управится с этим пьяным болваном, то что нам за дело до того, что он наговорит!
Пакс расставила по столу кружки с элем, протянув одну из них Стэммелу. Сама она осторожно понюхала свой напиток. Вроде бы запах у него был такой же, как у эля, который продавался на рынке в Трех Пихтах.
— Пакс, ты раньше пила эль?
Она покраснела:
— Честно говоря, по-настоящему — нет. Так, один-два глотка из кружки братьев.
— Смотри не перебери тогда. Некоторые люди от него легко возбуждаются. Тебе это будет лишним. Вик, тебя, судя по всему, учить не надо, — заметил Стэммел, глядя, как тот залпом выпил свою кружку.
— Нет, сэр… Эх, как мне не хватало доброго эля все эти месяцы.
Стэммел усмехнулся:
— Ладно, дело твое. Хочешь — пропивай все жалованье. Только не забывай…
— Помню-помню. Зарубил себе на носу: первое — не ввязываться в драки, второе — не болтать лишнего. А как насчет в кости перекинуться или девочек?
— Если хочешь — пожалуйста. Для первого рекомендую трактир «Шип Серебряной Розы». Что касается второго — то вполне можно заняться этим делом и здесь. В любом случае не ходи в район Большой Излучины и — ни за что! — в кабак Аулы. В «Серебряной Розе» тебе предложат это заведение, где якобы можно разойтись настоящему игроку, но ты туда не суйся. Там все карты крапленые, а кости меченые. А если ты дашь понять, что догадался, кто и как шулерничает, — жди кинжала в живот или в спину от какого-нибудь карлика.
— Ну и дела, сэр, страсти какие… Пожалуй, я как-нибудь в другой раз сыграю.
Арни рассмеялась:
— Что, Вик, кишка тонка? За денежки трясешься?
— Меня не так волнует целость кошелька и сохранность звенящих в нем монет, сколько целость и сохранность моей драгоценной, безупречно гладкой, нежной, бледно-розовой шкуры.
Все расхохотались: выдубленной ветром и загоревшей под солнцем коже Вика, покрытой шрамами и ссадинами, меньше всего подходили торжественно перечисленные им эпитеты.
— Слушай, Вик, — позвал его с другого конца стола Кобен, — не трать время зря, лучше научи меня играть в кости. Это, говорят, нетрудно.
— Не валяй дурака, Коб, — весело ответил Вик. — Тоже мне, невинный ягненок. Не ты ли уже выиграл у той девчонки из когорты Доррин полдюжины серебряных монет, пока она честно учила тебя играть? Кого еще ты заставил так раскошелиться?
— Ой, многих, многих, — закатил глаза Кобен. — Такой уж я тупой, но везучий ученик.
— А вот и мы, — сообщил подошедший к компании трактирщик.
Вместе с двумя официантками он быстро накрыл на стол. Разогретые элем, солдаты живо принялись за еду. Когда был доеден последний кусок сыра и допиты последние глотки эля, оказалось, что таверна уже почти опустела.
— Ладно, — сказал Стэммел. — Последнее напоминание. Не шляться поодиночке. Ходите хотя бы по двое. Даже к девочкам. Так будет безопаснее. Будьте начеку: встреча с большой бандой — дело нечастое, а вот без кошелька остаться в толпе на улице проще простого. Никаких драк и скандалов. По поводу роты и наших дел — рот на замок. С местными жителями будьте повежливее. Если кто-нибудь из наших напивается в стельку, долг остальных — приволочь его обратно в казарму. Всем вернуться до ужина, чтобы вечером в город могли сходить другие. Всем все ясно?
Дюжина голов синхронно кивнула, и нестройный хор пробубнил:
— Так точно, сэр!

На рыночной площади новобранцы разделились на несколько групп по три-четыре человека. Арни и Кобен присоединились к Пакс с Сабеном, и все вместе они направились в обход рынка, заглядывая в каждую встречную лавку.
Такого разнообразия и изобилия Пакс никогда не видела. В одном магазинчике продавали кружева, аккуратно разложенные на черном бархате, в другом — разноцветный шелк. Наткнувшись на кондитерскую, приятели перемигнулись и все же сумели затолкать в себя по порции крема и прянику, хотя и были сыты после чрезвычайно обильного обеда. Затем Пакс долго разглядывала обувную лавку-мастерскую. Судя по всему, здесь можно было сделать сапоги на заказ. Образцы же стояли на прилавке — сапоги со шпорами для верховой езды, остроносые мягкие сапожки для дома и даже крепкие дорожные сапоги со шнуровкой, но сделанные из трех разных видов кожи. Заметив посетителей, человек, что-то мастеривший в углу, подошел к ним.
— Нравятся сапожки, доблестный воин? Эти? Хороший вкус — это кожа ящерицы, это — горного козла, а голенища — из кожи заморской гигантской змеи. Для тебя — всего один нас.
— Нет, спасибо, — пробормотала Паксенаррион, пораженная в равной мере как сапогами, так и их ценой.
Около ювелирной лавки компанию задержал Кобен. При виде четырех солдат стоявшие у входа в лавку охранники многозначительно положили руки на рукоятки своих сабель. Пакс решила не соваться внутрь, а просто посмотреть на товар снаружи, заглядывая через плечо стражника. В полумраке на черных подносах поблескивали десятки колец, перстней, сережек и бус. Золото, серебро и драгоценные камни. Кобен пытался привлечь ее внимание то к роскошному, по его мнению, перстню с рубином в виде сердечка, то к золотым серьгам в форме летящих птиц. Но Пакс, определив для себя, что в этой лавке ей товар не по карману, постаралась внушить себе, что он ее и не интересует.
Следующий магазин, торговавший самыми разными тканями, соединялся с мастерской, где портные были готовы сшить заказчику самое роскошное одеяние. Затем очередь дошла до музыкальных инструментов: на полках и прилавке громоздились лютни, флейты, большие и малые арфы, а также совершенно незнакомые всем четверым приятелям приспособления, из которых каким-то образом следовало извлекать музыку. Улыбнувшись посетителям, продавец легко тронул рукой струны одной из арф. Пакс замерла в восхищении.
— А вы… вы и играть умеете, а не только продаете их?
— Ну конечно, дочка. Я же сам их делаю. Вот послушай.
Неторопливая мелодия поплыла по комнате. Стоило ей замолкнуть, как Арни выпалила:
— А вы «Скачку Торра» знаете?
— А как же! В трех вариантах. Вы, ребята, откуда будете?
— С севера, из Тсайи.
— Понятно, — сказал продавец и, подмигнув им, подтянул две струны на своем инструменте. — Вот так будет похоже на то, как на ней играют в ваших краях.
Знакомую мелодию Пакс готова была слушать весь день. Сама не заметив как, она начала подпевать хозяину вместе с Арни и Кобеном. Закончив песню, продавец поинтересовался:
— А вы-то играть умеете, ребята?
Они только развели руками.
Вздохнув, продавец отложил арфу, снова взялся за маленькую стамеску и продолжил обрабатывать какую-то деревяшку. Пакс с удовольствием расспросила бы мастера, что он сейчас делает и для какого инструмента, но друзья направились к выходу, и она, попрощавшись, последовала за ними.
Через несколько лавок Пакс набрела на лоток со множеством религиозных символов, талисманов и амулетов, вырезанных или отлитых из подходящего камня или металла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67