Оглянувшись, Пакс увидела Седжека и Доррин, возглавлявших когорту, и, пришпорив лошадь, присоединилась к несущемуся вниз по дороге строю.
Вдоль дороги, по обочинам и чуть в стороне, тут и там стали попадаться тела убитых и раненых — пронзенные стрелами и копьями. Впереди послышались звуки завязавшегося боя — это эскадрон Кларта налетел на осаждавших форт солдат Синьявы. Стрелки, расступившись, освободили проход для пехоты.
Доррин скомандовала остановку. Солдаты спешились и, оставив лошадей и мулов подбежавшим из последней шеренги стрелков сослуживцам, встали в привычный атакующий строй, сомкнув щиты. Из-за юго-западного угла форта на всем скаку выехали кавалеристы в черно-желтых плащах. Копьеносцы Влади, еще не спешившиеся, заспешили им наперерез, прикрывая солдат Пелана. Почти одновременно с двух сторон на луг из леса выехали всадники Кларта. Часть обоих эскадронов тотчас же устремились на подмогу пехоте, в самую гущу боя.
— Вперед! — прокричал Седжек, и когорта бросилась в оставленный для нее стрелками проход. Пакс увидела, как впереди, совсем близко, противник наскоро выстраивает боевой строй, ощетинившийся пиками. Раздался свист хорошо знакомых Пакс арбалетных стрел.
Видимо воспользовавшись суматохой в рядах Синьявы, а главное, занятостью его арбалетчиков, на стенах форта с приветственным криком показались его защитники, и на головы желто-черных посыпался град камней. Затем для Пакс перестало существовать все, кроме ряда чужих лиц — потных и грязных, с горящими под шлемами глазами, — казавшихся ей абсолютно одинаковыми.
— Держать строй! — катился над когортой рев сержанта Воссика.
— Работать щитами! Подныривать под пики! — вторил ему голос Доррин.
Пакс почувствовала, что мгновенно, совершенно холодно и четко, продумывает свои приемы в предстоящем бою. Пикой хорошо колоть или, широко размахиваясь, наносить режущие удары, успешно останавливающие кавалерию, особенно легкую. Но для этого нужно встать широко друг от друга. А в тесном строю, в схватке с прикрытой щитами пехотой, пики оказывались не столь эффективны, если только удавалось проникнуть за первые ряды сверкающих наконечников.
Поднырнув под первую пику, Пакс щитом отбила метнувшийся к ней из второй шеренги наконечник и с резким выпадом рубанула мечом ближайшего противника, почти снеся ему голову. Не глядя по сторонам, она чувствовала, что ее товарищи не отстают, тесня и уничтожая противника. Солдаты Синьявы дрогнули, почувствовав, что эту прикрытую щитами и вооруженную не страшными на первый взгляд короткими мечами пехоту не удастся удержать на расстоянии, как опасающуюся пик кавалерию.
От форта донесся страшный грохот и воинственные крики: «Хальверик! Пелан!» — защитники вышли за ворота, вступив в бой с осаждающими. В ответ Пакс и ее когорта удвоили усилия, тесня солдат Синьявы… Неожиданно на левом фланге произошла какая-то заминка. Оказывается, часть отряда противника обошла когорту Доррин. Пакс сначала не обратила на это внимания, поглощенная боем, но затем почувствовала давление в шеренге, заставлявшее ее отступать вправо, тесня следующих. Стиснув зубы, Пакс продолжала работать мечом и щитом, решив сражаться до конца, мстить коварным, бесчестным негодяям Синьявы, пока хватит сил. Через несколько минут давление слева ослабло — это, перестроившись, ударили по желто-черным копьеносцы Влади. Когорта Доррин, восстановив строй, снова двинулась вперед. Солдаты противника стали часто оглядываться назад. Там, между ними, у самых ворот замелькали зеленые туники роты Хальверика.
— Давай! — крикнул Воссик. — Дави их, дави! Сейчас сломаем!
Пакс и ее товарищи даже удивились, обнаружив, что, издав ответный крик, смогли двигаться еще быстрее, еще отчаяннее орудовать мечами. Все чаще перед ними мелькали спины противников, бросавших пики и пытавшихся спастись бегством. Затем перед когортой оказались шеренги арбалетчиков, которые, не имея возможности перезарядить свое оружие, побросали арбалеты и схватились за кривые сабли. Но эти клинки в руках привыкших к конным боям солдат не шли ни в какое сравнение со сверкающей стеной мечей когорты Доррин. Те из солдат Синьявы, кому не удалось убежать, были убиты.
Маленькое каре, где вперемешку стояли солдаты в зеленых и багряных туниках, рассыпалось — осажденные бросились навстречу пришедшим им на выручку. Не успели они подбежать к строю, как над когортой раздался голос Воссика.
— Назад, ребята! Не до приветствий. Две шеренги остаются для прикрытия ворот. Капрал Калек — старший. Держитесь вместе с защищавшими форт. Остальные — перестроились и шагом марш! Уходим влево. Там сейчас жарче всего.
Действительно, рядом с южной башней отчаянно сражался с копьеносцами Влади успевший хорошо выстроиться отряд в черно-желтых туниках. Остальных солдат Синьявы, пытавшихся спастись бегством, отсекали от леса всадники Кларта, а этот отряд, видимо, решил пробиваться на юг, надеясь, что атакующие не станут тратить силы на преследование, добившись основной цели — взятия форта. Удар когорты Доррин лишил противника этой иллюзии. Понимая, что пощады им ждать не приходится, солдаты Синьявы отбивались до последнего человека.
Обнаружив, что перед ней больше не мелькают черно-желтые туники и плащи, Пакс остановилась и огляделась: дело было сделано. Шеренги всадников Кларта прочесывали луг и уходили в лес в поисках уцелевших солдат противника. Пакс вытерла пот со лба и, услышав команду «Разойдись», направилась к реке, чтобы смыть запекшуюся кровь с меча и кожаного нагрудника. Только сейчас она обнаружила, что ранена — пика противника вонзилась ей в ногу чуть выше колена. Кроме того, вновь сильно заболело в груди. Посидев на прибрежных камнях и напившись ледяной воды, Пакс побрела к форту, куда уже тянулись, переводя дух, со всего поля ее товарищи и солдаты из роты Влади. Кто-то окликнул Пакс, но она только махнула рукой в сторону ворот. Конь герцога уже плясал, привязанный в первом дворе крепости.
Внутри почти не было слышно обычных после удачного боя возбужденных разговоров. Переживите осаду сначала безразлично взглянули на еще одного из вошедших солдат Пелана, но тут к Пакс, прихрамывая на забинтованную ногу, подбежал Вик, крепко обнявший ее.
— Пакс, это… ты? — Он кивнул головой в сторону южной дороги.
— Да, — уже не сдерживая слез, ответила она, зная, каким будет следующий вопрос.
— Сабен? Канна?
Пакс, рыдая, только покачала головой. Она не могла рассказать все, что случилось, и главное — что ей пришлось оставить их в опасности, что теперь никто не знал, где они или их тела.
Вик тряхнул ее:
— Да не реви… Ты… ты понимаешь, что ты сделала?! Видят боги, Пакс, я так обрадовался, когда увидел тебя еще со стены. Мы-то были уверены, что тебя убили в лесу. Пьернот — один из ребят Хальверика — сказал, что видел вас троих входящими в малинник незадолго до того, как все началось. А потом мы видели, как тщательно обыскивали они окрестные леса, притаскивая к форту все новые трупы. Ладно, Пакс, потом при случае ты все нам расскажешь. Пойдем, герцог приказал всем, кто был в форте, собраться во внутреннем дворе. Пойдем-пойдем, ты ведь тоже была с нами, считай — выполняла персональное задание. Пошли, наши будут рады тебя видеть.
Переходя двор, Вик в двух словах рассказал, кто остался в живых, сколько погибло в момент нападения и сколько — во время осады. Оказывается, дважды осажденные выходили за ворота, чтобы если не прорваться всем, то хотя бы дать возможность гонцам уйти из кольца осаждавших. К сожалению, этого сделать так и не удалось. Солдаты Хальверика после смерти своего капитана признали Ферраульта своим командиром, доверив ему руководить обороной форта. Их сержант в первые же минуты открыл оружейный склад и без проволочек раздал солдатам Пелана оружие. Только действуя вместе, бойцы обеих рот смогли отразить штурм отряда Синьявы.
— Хорошо еще, — добавил Вик, — что у них были только штурмовые лестницы, а не осадные башни. Нападавших хоть и было в несколько раз больше, чем нас, но на стенах одновременно их не могло оказаться много.
— А вода?
— В первый же день шел дождь. Помнишь? И на следующий, когда Синьява увел большую часть своего отряда на юг. Мы собирали воду во все, что нашли. Кстати, дождь помог нам выдержать и второй штурм — еще всем отрядом Синьявы. Во-первых, они вязли в грязи и скользили у стен, и, во-вторых, зажигательные стрелы не причиняли нам много хлопот. Потом был дождь еще через несколько дней, но, в общем, не скажу, что мы тут пили вволю.
Войдя во внутренний дворик, Пакс остолбенела. В строю стояли человек двадцать из ее когорты. Она посмотрела на Вика, и тот кивнул:
— Все.
Когда друзья бросились ей навстречу, Пакс заметила, что у всех них были повязки на руках, ногах или под нагрудниками.
— Я понял, дочка, что мы тебе обязаны спасением, — сказал Рауф, ветеран, отслуживший уже больше двадцати лет.
Пакс снова разрыдалась.
— Не мне, — сквозь слезы сказала она. — Это Канна и Сабен… Без них я ни за что не смогла бы…
— Успокойся, успокойся, — обнял ее Рауф. — Главное, что дело сделано. А ты молодец. Если так дело пойдет, глядишь, ты у нас скоро сержантом станешь. — Он улыбнулся и добавил: — Надо бы тебе прозвище придумать… Точно — Пакс Длинные Ноги. Или даже лучше — Везучая Пакс.
Рауф обнял ее, и со всех сторон к Пакс протянулись ласково хлопающие ее по плечам и по спине руки.
— Эй, Пакс! — позвал вышедший из казармы младший оруженосец герцога. — Герцог вызывает тебя.
Увидев, что она прихрамывает, оруженосец спросил:
— Ты ранена?
Пакс покачала головой:
— Ничего страшного. Все в порядке.
Встретившись с ним взглядом, Пакс с удивлением обнаружила, что оруженосец был совсем юным, наверное даже младше нее. Ему суждено было в будущем стать офицером или рыцарем, но сейчас Пакс чувствовала, что прожила чуть не на целую жизнь больше, чем он.
Юноша покраснел под ее пристальным взглядом, и Пакс прикинула, не следовало ли отвечать ему «сэр». Нет, не сейчас по крайней мере, решила она про себя.
В комнате с двумя окнами, выходившими во двор, находились герцог, второй оруженосец, один из врачей и какой-то человек, лежащий на узкой кровати.
— А, Пакс, заходи, — позвал ее герцог и более официально добавил: — Капитан Ферраульт желает поговорить с тобой.
Только сейчас Пакс узнала капитана. Его обычно румяное лицо было белее полотна, а вечно улыбавшийся рот застыл в гримасе боли. С другой стороны кровати над Ферраультом склонился врач, аккуратно снимающий старые грязные бинты. Пакс подошла к изголовью кровати. Даже при ее небольшом опыте было ясно, что Ферраульт умирает.
— Господин капитан, — негромко произнесла она. — Это я, Пакс… Вы меня вызывали…
Некоторое время Ферраульт смотрел словно сквозь нее, затем его взгляд сфокусировался:
— Пакс, ты… все сделала правильно… Молодец… Я сказал герцогу…
— Спасибо, сэр. Я… Мне очень жаль, но мы не смогли вернуться быстрее… мы хотели…
Капитан чуть повернул голову:
— Молодец, Пакс… Очень быстро… Мы и не надеялись…
Ферраульт замолчал, не договорив. Пакс заметила, как герцог сжал кулаки. Врач чертыхнулся себе под нос и сказал:
— Извините, мой господин, но капитану лучше помолчать. А вы, друг мой, — обратился он к Ферраульту, — терпите.
Врач размотал бинты, и взглядам присутствующих открылась огромная воспаленная рана на животе Ферраульта. Присвистнув, врач стал быстро, но как-то машинально протирать ее какой-то резко пахнущей жидкостью. Пакс поняла — опытный врач, увидев такое ранение, уже не надеялся на то, что капитан поправится.
— Бесполезно… Слишком поздно… Заражение… — прохрипел Ферраульт, и в его голосе не было вопроса.
— Сам знаю, — с привычной раздраженностью к больным, лезущим не в свое дело, буркнул врач, но, помолчав, добавил: — Действительно, вряд ли удастся спасти вас, капитан. Облегчить вам страдания — все, что в моих силах.
— Это будет… долго? — сквозь зубы прошептал Ферраульт.
— Нет, — четко, словно докладывая, ответил врач, поднося к губам капитана флягу. — Выпейте, разбавлять не будем — вас может стошнить от жидкости. Сделайте несколько глотков.
Затем врач смочил чистое полотенце в жидкости из стоявшего у кровати котелка и наложил повязку на рану Ферраульта. Повернувшись к герцогу, он сказал:
— Мой господин, большая доза снимет даже такую боль на несколько часов. Больше я ничего сделать не смогу. Если я понадоблюсь вам, пошлите за мной в казарму. Там остальные раненые.
— Спасибо вам, маэстро Симмит, идите… Капитан… — обратился он к Ферраульту.
— Мой господин… я… я сдал форт.
— Я знаю. Ты правильно поступил. Все было сделано честно и достойно.
— Простите меня…
— За что? Ты выбрал единственно верное решение.
— Но… я… я потерял когорту.
— Это не твоя вина. Так сложились обстоятельства. Ты же вел себя как настоящий офицер. Твой патрон Гед будет доволен тобой, когда ты предстанешь перед ним. Я не знаю, многие ли из офицеров смогли бы так долго держаться в форте с маленьким смешанным гарнизоном, почти без воды…
— Такие потери… Что вы будете делать?
— Я? — Герцог внимательно посмотрел в лицо Ферраульту, а затем улыбнулся молодому офицеру. — Я разделаюсь с этим негодяем. И ни его друзья, ни кто-либо из таких же, как он, слуг дьявола не посмеет даже поставить камня на его могиле. Я его уничтожу. Уничтожу за то, что он нападает на раненых, убивает и пытает пленных, сжигает деревни, вырезая их жителей только для того, чтобы никто не мог сообщить о его передвижениях. Мы уже уничтожили его отряд, который он вел для снятия осады с Ротенгри. Теперь я займусь его армией на юге.
— Вы… вы сможете сделать все это… мой господин?
— С помощью богов… и людей. С нами пришли всадники Кларта, Влади прислал на помощь когорту своих копьеносцев. Завтра-послезавтра сюда придет Алиам Хальверик, чтобы отомстить за сына. Слишком многие ненавидят Медового Кота, но боятся связываться с ним поодиночке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67