Софи многое бы отдала, чтобы ты действительно был её отцом. Она с таким упоением играет роль твоей дочки, что это не может не растрогать. А ты, вечно в заботах, не уделяешь ей должного внимания. Не будь таким холодным, постарайся подыграть ей. Вот увидишь, как она будет счастлива.
– Но это же смешно, – робко запротестовал я. – Я старше её лишь на шестнадцать лет...
– Значит, вполне можешь быть её отцом, – одним махом отринула мой аргумент Анхела. – А вообще, мне кажется, что дело не в возрасте. Вовсе не в возрасте. Тебя сильно смущает, что Софи бисексуальна. Именно это отталкивает тебя.
Я потупился. Наш разговор принимал не очень приятный для меня оборот.
– Ну... Не буду уверять, что я в восторге от этого, но... В конце концов, у меня есть опыт общения с Ди. Мы с ней неплохо ладим и даже дружны. И я ни капельки не стыжусь её.
– Не меряй Софи и Ди под один аршин. В этом-то и заключается твоя ошибка, что ты пытаешься сравнивать их, хотя они совсем разные. Ты относишься к Ди, как к мужчине, как к брату, а с Софи этого не получается. И не может получиться – она всё-таки женщина.
– Так что же мне делать? – спросил я.
– Принимай её такой, какая она есть. Постарайся понять её.
– Легко сказать: постарайся.
– Я же не говорю, что это будет просто. Но если ты согласился удочерить её, то уже поздно идти на попятную. Изволь выполнять свои родительские обязанности. Софи ещё не полностью сформировалась как личность, она нуждается в отце и хочет, чтобы её отцом был ты, а не Джо.
Я тяжело вздохнул:
– Когда я соглашался на удочерение, то думал, что это будет чистая формальность. Я не знал, что всё обернётся так серьёзно.
– А если бы знал, отказался бы?
Я промолчал, избегая смотреть Анхеле в глаза.
– Всё-таки ты бессердечный эгоист, Кевин, – укоризненно произнесла Анхела. – Ты смотришь на других сквозь призму своих интересов. Хочешь, чтобы все люди вели себя так, как тебе нравится, и никак иначе. А если кто-то живёт по-своему, вопреки твоим взглядам на жизнь, ты относишься к этому резко отрицательно. Ты отталкиваешь от себя Софи из-за её бисексуальности, тем более, что она спит с Дейдрой...
– А что? – не выдержал я. – Прикажешь по головке её погладить? Молодец, доченька, так держать!
– Погладить по головке совсем неплохая идея, – совершенно серьёзно ответила Анхела. – Софи была бы в восторге. А что до её отношений с Дейдрой, то это отдельный и очень долгий разговор. Всё далеко не так просто и однозначно, как тебе кажется. Напрасно ты винишь Софи, что якобы она соблазнила твою сестру. И напрасно опасаешься за Дейдру. Можешь не бояться, что она переключится на девочек, у неё нет к этому ни малейшей склонности.
Последнее утверждение вызвало у меня горестно-ироничную усмешку.
– Раньше я тоже так считал, – заметил я. – Но теперь, глядя, как она воркует с Софи, начинаю в этом сомневаться.
– А зря. Ты хорошо знаешь Дейдру, но, как вижу, совсем не понимаешь её. Сейчас она переживает очень трудный период. В жизни ей катастрофически не везло с мужчинами, а исчезновение Эрика и разрыв с Малкольмом окончательно выбили её из колеи. И как раз у Софи она нашла то, в чём так остро нуждалась, – понимание, сочувствие, поддержку. И как бы ты ни относился к этой связи, как бы ни относились к ней другие, но я убеждена, что на Дейдру она действует благотворно.
– Ты судишь по собственному опыту? – невинно осведомился я.
Анхела поджала губы и одарила меня взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.
– Опять нарываешься на скандал? Небось, когда мы вернёмся на Астурию, проведёшь расследование? Или прямо сейчас бросишься допрашивать Саманту? – Она сделала паузу и задумчиво посмотрела на свою правую ладонь, которой обычно давала мне пощёчины. – Ну же, вперёд!
Я устало покачал головой:
– Не буду я никого допрашивать. Если ты сочтёшь нужным, сама расскажешь. А вообще... Извини, дорогая.
По сему между нами вновь воцарился мир, и остаток дня мы провели без ссор, даже без обычных для нас перепалок. А поздним вечером по бортовому времени, когда мы поужинали в обществе Саманты и уже собирались лечь спать, Анхела мне сказала:
– Кевин, к тебе ломится Дейдра. Утверждает, что это срочно, и грозится разбить чёртов автоответчик на твоей голове. Лучше поговори с ней.
Я переключил свой Самоцвет в режим прямой связи и, сразу почувствовав присутствие контакта, мысленно произнёс:
«Привет, сестричка. В чём дело?»
«Привет, Кеви, – услышал я мысли Дейдры. – Знаешь, я когда-нибудь...»
«Да, знаю. Когда-нибудь ты придушишь Бренду из-за её автоответчиков, и это будет на моей совести. Чем ты так взволнована? Что стряслось?»
«Нам нужно увидеться. Прямо сейчас. Немедленно. И никаких возражений я не принимаю».
«Добро. Где ты?»
«В Сумерках Дианы».
Очень мило! Гнёздышко двух голубок...
«Тогда валяй ко мне».
«Нет, Кеви, это ты валяй ко мне. Ишь, разленился! Я тут для него стараюсь, из кожи вон лезу, а как надо поговорить, слышу слащавое: „Добрый день, это Кевин. Извините, сейчас ответить не могу. Если вы хотите что-нибудь сообщить, пожалуйста...” Тьфу!!!»
«Ладно, ладно, уймись. Я скоро буду».
«Не „скоро”, а „уже”. И обязательно прихвати с собой Анхелу».
«Хорошо. Конец связи».
«Я жду на крыльце», – предупредила Дейдра и отключилась.
– Ты всё слышала? – спросил я у Анхелы.
– Да, – кивнула она. – И думаю, нам надо поспешить.
– Согласен.
Я проверил, заперта ли дверь каюты, и включил специально предусмотренное на такой случай устройство. Если вдруг заработает интерком – то ли бортовой компьютер сообщит о каких-то неполадках, то ли среди ночи нас решит навестить Саманта, – я сразу получу об этом сигнал.
– Готово, – сообщил я. – Можем двигать.
– Поведу я, – сказала Анхела, бесцеремонно схватила меня за воротник и вызвала Образ Источника.
В следующий момент мы уже стояли на оранжевом травяном газоне между клумбой с сумеречными розами и опрятным двухэтажным домом. Поблизости обиженно фыркали златошёрстые зверушки, выражая своё неудовольствие нашим появлением в неположенном месте.
Дейдра, как и обещала, ждала нас на крыльце дома.
– Явились, не запылились, – вместо «здрасте», сказала она. – Кеви, негодник! Сколько раз тебя просить, чтобы ты сделал для себя канал экстренной прямой связи. Обещаю не злоупотреблять им.
– Ты-то не будешь злоупотреблять, – как всегда, возразил я. – А как насчёт других? – Я поднялся на крыльцо и поцеловал Дейдру в губы. – Рад тебя видеть, сестричка.
– Я тоже рада... поросёнок ты мой. – Затем она поцеловала Анхелу и взяла нас обоих за руки. – Пойдёмте в дом. Я вам кое-что покажу.
Мы вошли внутрь, миновали переднюю и оказались в просторном холле. По понятным причинам я избегал Сумерек Дианы и прежде появлялся здесь только однажды – когда мы расследовали инсценированную Александром гибель Эрика. Но и тогда я не заходил в дом.
Первое, что бросилось мне в глаза в холле, это два висевших рядом портрета – мужчины, точной копии моего отца, и женщины, поразительно похожей на Дженнифер. Изображённый на портрете мужчина и был моим отцом, зато женщина была, конечно, не Дженнифер, а Диана – в её прежнем облике.
При этой мысли я торопливо отвёл от портретов глаза и только тогда заметил сидевшую на диване Софи. Она держала на руках ребёнка двух или трёх месяцев от роду и смотрела на меня сияющими глазами.
В моей голове моментально родилось несколько версий, объяснявших появление здесь этого малыша, и среди них была одна, о которой я боялся даже думать. Боялся разочарования...
Впрочем, Софи тут же рассеяла мои страхи.
– Кевин, это твой сын, – сказала она. – Твой и Дженни. Мы нашли его.
– Ты нашла его, – сделала уточнение Дейдра.
Всё ещё боясь, что мне это снится, я осторожно (наверное, чтобы не спугнуть волшебный сон) подошёл к дивану и опустился на корточки перед Софи с малышом. Мальчик не капризничал, он был доволен жизнью и спокойно глядел на меня. У него были светленькие волосы и ясно-голубые глаза – такие, как у Дженнифер... Хотя, возможно, мне только так казалось. Теперь все в один голос утверждают, что у Софи глаза и брови Юноны, нос и рот Пенелопы, а овал лица и фигура Бренды. Однако до того, как мы узнали, что она наша родственница, никто из нас этого не замечал.
Я протянул руку и легонько, одними только кончиками пальцев прикоснулся к розовой пухленькой щёчке малыша. В ответ на мою робкую ласку он что-то бессвязно пролепетал.
– Смелее, Кеви, – подбодрила меня Дейдра. – Сядь, возьми сына на руки. Что ты как отмороженный.
Я присел на диван рядом с Софи, и она передала мне ребёнка. У меня был немалый опыт обращения с младенцами, я ещё с детства любил нянчиться с младшими братьями и сёстрами. Но тут я ни с того, ни с сего растерялся и проявил настоящие чудеса неуклюжести. И вообще, я до такой степени обалдел, что не сообразил задать самый элементарный вопрос. Я даже не думал об этом, пока Анхела не спросила:
– Где вы его нашли?
– На Дамогране. Нам стало доподлинно известно, что Александр провёл там последние дни перед своей смертью. Ясное дело, мы начали расследование. Софи, просматривая полицейские сводки за июль месяц, в числе прочих подозрительных происшествий взяла на заметку загадочное исчезновение некоего Патрика Ллойда – молодого, подающего надежды политического деятеля, который занимал ответственный пост в министерстве иностранных дел. Последний раз его видели вечером пятнадцатого июля, а потом он как в воду канул. Далее, Софи узнала, что одиннадцатого числа у мистера Ллойда родился сын Харальд, а в ночь с одиннадцатого на двенадцатое, то есть сразу после родов, его жена Елена умерла во сне от острой сердечной недостаточности – утром её нашли мёртвой в отдельной палате родильного дома. Всё это выглядело настолько подозрительным, что мы, конечно, не могли не проверить маленького Харальда Ллойда.
– И обнаружили у него Дар, – поняла Анхела.
– Да. Но мы решили довести дело до конца, я позаимствовала клочок волос мальчика и уговорила профессора Альбу сделать сравнительный анализ ДНК. Результаты не оставили никаких сомнений: Харальд Ллойд на самом деле сын Кевина и Дженнифер.
Анхела удручённо покачала головой:
– Ну, и озадачила ты профессора! Хотелось бы знать, что он подумал.
– Я сочинила одну историю...
– И наверняка глупую. Как и все твои истории о том, где ты пропадаешь целыми днями. Сколько раз я тебе говорила, Дейдра: либо веди себя осторожнее, либо выметайся с Астурии, не порождай нездоровых слухов. Во время нашего последнего разговора Рикардо рассказал мне самую свежую сплетню о тебе: дескать, Колин изобрёл карманный телепортёр, а ты похитила у него опытный образец и теперь путешествуешь по Галактике.
В ответ Дейдра жизнерадостно рассмеялась:
– А ведь это очень даже близко к правде.
– В том-то и дело, что чересчур близко. А если ещё всплывёт история с анализом ДНК...
– Не всплывёт. Профессор Альба сделал всё сам, без ассистентов, и обещал сохранить это в тайне.
– Что ж, будем надеяться, что сохранит.
Я слушал их разговор краем уха. Всё моё внимание целиком занимал мальчик. Мой первенец. Мой сын. Мой и Дженнифер...
– А на след Дженни вы не напали? – спросил я.
– К сожалению, нет, – ответила Дейдра. – Пока нет. Но теперь обязательно найдём. Ведь никто из вас не верил, что поиски Софи к чему-нибудь приведут. А между тем получилось.
– Наверное, Александр хотел сам воспитывать мальчика как своего сына, – предположила Анхела. – Отнял его у Дженнифер и подменил им настоящего ребёнка Патрика Ллойда.
– А собой подменил настоящего Патрика Ллойда, – с грустью добавила Софи. – И убил жену Ллойда. Повторилась история четы де Бельфоров.
– Вы похитили малыша у опекунов, – не спросила, а констатировала Анхела.
– Подменили, – сделала уточнение Дейдра. – Найти похожего на него брошенного ребёнка такого же возраста оказалось несложно. Также мы «подчистили» медицинскую карту, чтобы не бросались в глаза некоторые несоответствия. Мы просто не могли оставить без внука убитых горем бабушку и дедушку.
– Вот что, – отозвался я, вглядываясь в невинные голубые глаза малыша. – Харальд не очень подходящее имя для моего сына. Я назову его Патриком – в честь последней жертвы Александра. Думаю, Дженни одобрит мой выбор.
Дейдра и Софи молча кивнули, а Анхела сказала:
– Хорошее ирландское имя. Не думаю, что Дженнифер станет возражать. – Она подошла ближе и склонилась над моим сыном. – Кевин, разреши немного подержать его.
– Бери, – неохотно согласился я. – Только будь осторожна.
Дейдра тихо хихикнула, а Софи понимающе улыбнулась.
Анхела взяла ребёнка на руки и сделала это так умело, будто возиться с младенцами для неё было самым привычным делом. Всё-таки материнский инстинкт – великая сила. С некоторой долей зависти я отметил, что на руках у Анхелы Патрику понравилось больше, чем у меня. Он опять что-то пролепетал и потянулся ручонками к её лицу.
– Весь в папу, – прокомментировала Дейдра. – Ишь как ему нравятся красивые женщины.
Я повернулся к Софи и взял её за руку.
– Я... даже не знаю, как благодарить тебя...
– И не надо, – мягко сказала она. – Я сделала это прежде всего для себя. Твой сын мне не чужой. Он... – В её глазах заблестели слёзы. – Он мой брат.
Я обнял её, поцеловал в лоб и погладил по голове.
– Спасибо тебе, Софи. Большое спасибо.
Она всхлипнула.

15. СОФИ
ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ

Ну почему я такая сентиментальная дура?..
Когда Кевин обнял меня, я чуть не разревелась от счастья. Папочка похвалил, поцеловал в лобик, погладил по головке – и я уже растаяла. Напрочь позабыла о том, что он никогда всерьёз не относился к нашей игре в папу-дочку и играл свою роль прилежно, но без всякого энтузиазма, делал ровно столько, чтобы пустить пыль в глаза неосведомлённым. Мой же настоящий отец, Джо, бедняга, из кожи вон лезет, чтобы завоевать мою любовь и привязанность, а я отвечаю ему лишь холодной вежливостью и изредка, через силу, называю его отцом. Я постоянно ругаю себя за бессердечие, пытаюсь исправиться – но, увы, сердцу не прикажешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47